Пасадобль

Моей любимой Елене Ландер

Гидропирит подСтанции коротко взмыкнул, отмечая проходимость, и, освящая елпидофорность направляющей, ведущей в самые нижние отсеки балкер - трампа, сыпуче пока набитые балластом, в - принципе, вовсе не нужным в космосе, но морские традиции, как - то не совсем объяснимо перекочевавшие в лексикон и быт исследователей Дальнего Внеземелья, а с их легкой руки - и на корабли флота некромонгеров, с чем даже и лорд - маршал ничего не мог поделать. Конечно, он был в силах полностью вычистить подсознание новых членов, являя абсолютно свежий и невинный прототип когда - то живого или мертвого человека, но стертый разум превращал некромонгеров в беспомощные дьявольские куклы, не способные ни к чему. Так что и лорду - маршалу пришлось пожертвовать подразумевавшейся чистой идеей Вселенной Смерти, привычно за века существования цивилизации положив основой благополучие немногих, возможность хоть какого существования на руинах гибнущего мира, что лучше всех сумели кратко и объемно выразить советские каторжники, не всегда верно описанные Солженицыным, окончательно нокаутировавшим остаточные миазмы тошного мира приторного гламура, как  " Умри ты сегодня, а я завтра ". Этот афоризм, достойный Рабле или Декарта, совершенно точно описывал творимое, но если бы лорд - маршал нашел немного свободного времени и погрузился в исследования минувших эпох, ограничиваясь Старой Террой, то, думаю, немало бы удивился, найдя сходство во всем, от поступков и до высказываний, с многими и многими могучими и горделивыми, топтавшими планетоид во главе мириадов верных, убивая и сжигая, уничтожая жизнь во всех ее проявлениях, взяв основой очередную великую идею или просто банально грабя, что признать прямо, честно и непредвзято уподобились лишь ромеи и наци, чотко и твердо положив предел между собой и прочими, изначально не предусмотрев возможность приобщения или перехода, ибо варвар никогда не станет ромеем, а унтерменшу не суждено возвыситься до расовых идеалов новых суперменов, вновь столкнувшихся с никем не считанными степняками - ордынцами, веками стоявшими насмерть на грани Европы, охраняя жизнь и свободу казалось бы порабощенных ими народов, хотя судьбинушка бумерангистых аборигенов, клюквенных вразвес индейцев и чорных насельников проклятого континента мало не вопиет, тычась в затянутые бельмами бесстыжие зенки отчего - то ставших невероятно сознательными и совестливыми после сорок пятого пиратов, впрочем, их показушная бравада и гордость достижениями демократии способны замылить обзор лишь немногих, вконец упоротых глупцов или лживых приспособленцев, якобы наивно путающих благосостояние с миром в душе, а необозримую синь Вечного Неба с Декларацией независимости и прав. Не будем отвлекаться, Елена, и продолжим.

- Самая первая фраза лишена смысла, - кротко заметил пан Мошка, издатель, профессионально - быстро знакомясь с рукописью, принесенной модным писателем землицы русскай,   " с листа ".

- Вся рукопись ее лишена, - согласился с мнением пана Мошки, издателя, писатель Глуховскай, задумчиво покусывая карандаш передними резцами, - как и вся литература современной России, пан Мошка. Вам ли не знать ?

Пан Мошка, издатель, согласно вздохнул, меняя застоявшуюся атмосферу в легких на кондиционированный воздух кабинета, и продолжил ознакомление с рукописью.

Здесь я прервался ровно на четыре минуты. Специально замечал, сколько именно времени занимает у меня вредная привычка, так вот : ровно четыре минуты. Вернувшись к ноуту, щелкнул кнопочкой плеера, наполняя комнату трешем польских сатанистов, конечно, запрещенных благословенным режимом путиноидов, запретивших уже, кажется, все, долбанных тупорылых маразматиков, умеющих лишь красть и обсираться на международной арене, позорных и скудоумных. Вперился в экран и понял, как бывало уже ранее не раз и не сто, что мне совершенно уже не хочется писать. Щелкнул триггер фантазии на красной кружке, сам собой увязался италийский Солженицын с паном Мошкой, издателем, а дальше - тупик. Будто энтузиасты какие, что ли. В общем, Елена, я, слава Богу, не писатель ни разу и не блоггер, мне вымученно писать не треба, я это делаю чисто и строго в кайф себе, а если попутно радую невзначай какие - либо симпатичные мне ноли и единицы, то еще лучше, нету необходимости пытаться что - то высрать, выдумать, натужно соединяя слова в целые фразы, скушно это, как омлет. Потому сказочке на этом и - конец.