Бегущая по краю

В советские времена Альберта Владиславовича Беклемишева назвали бы многостаночником. Причём с полным на то основанием – ибо он был весьма успешным и бизнес-тренером, и преподавателем, и консультантом и коучем по стратегическому управлению бизнесом, и литератором-любитель (автором уже двух десятков рассказов и двух повестей), и большим любителем истории вообще и истории первой половины ХХ века в частности (он уже написал и опубликовал несколько десятков статей и даже целую книгу)... и столь же большим любителем секса с женщинами во всех его вариантах.  

И платного, и бесплатного; и ванильного, и тематического. Альберт Владиславович дважды пытался обзавестись семьёй, но оба его брака закончились для него неудачно (как они закончились для его жён, о том история умалчивала).

После этого Альберт решил заменить качество количеством. Начал, разумеется... нет, даже не с сайтов знакомств. А с развития своих и без того необычных способностей по манипулированию женщинами. Проштудировал соответствующие, статьи, книги и видео и даже закончил курсы, на которых учили... правильно, укладывать женщину в постель после первого же свидания.

И только после этого вышел на охоту. И в онлайне – на ванильных сайтах знакомств, и в оффлайне – в барах, торговых центрах, фитнес-центре, магазинах... да и просто на улице. Ради любопытства посетил несколько стрип-баров, салонов эротического массажа и откровенных борделей. Не понравилось – return on investment оказался не тот.

А потом... потом он заинтересовался Темой. Нет, соответствующие фантазии у него были ещё в раннем детстве, но до не очень давнего времени он считал их чем-то постыдным. И вдруг... как с цепи сорвался.

Пообщавшись некоторое время с нижними дамочками (и быстро в них разочаровавшись), он снова вышел на охоту. На этот раз на другую, более сложную и интересную.

Не просто соблазнять женщин, а разводить их на Тему. И укладывать их не только в постель (хотя и в постель тоже), а и на лавку тоже. На лавку для порки.

Чего он только с бедными дамочками не выделывал... И порол их по спине, ягодицам, бёдрам и даже половым органам самыми разнообразными дивайсами, и капал на них горячий воск, и ставил зажимы на соски, и прищепки на всё тело, и на колени ставил на горох, гречку и многое другое, и даже электроиграми баловался. И даже насиловал (де-факто, не де-юре, конечно, ибо в реальности всё было по доброму согласию).

Впрочем, не с такими уж и бедными, ибо его... обработка нравилась всем без исключения. Так он и жил в своё удовольствие не один год...

Однако познакомиться с содержимым папок ему не удалось. Буквально сразу же после того, как он покинул странно-гостеприимную квартиру деда, его вызвонила его в некотором роде пациентка Виолетта Сергеевна Лактионова (широко известная в узком кругу московского БДСМ-сообщества как Бегущая по краю).

В отличие от едва ли не подавляющего большинства БДСМ-ников, это псевдо соответствовало её внутренней сущности (и её проблемам) чуть более, чем полностью.

Ибо страдала сия дамочка (в то время тридцати семи полных лет) полноценным суицидальным синдромом. Подтверждённым штатным психиатром (даже не психотерапевтом, хотя и психотерапевтом тоже) московской клиники неврозов.

Если быть более точным, то Московской городской психиатрической больницы номер восемь имени Зиновия Петровича Соловьёва (что занятно, ни разу не психиатра, и даже не психолога, а начальника Главного Военно-санитарного управления Рабоче-Крестьянской Красной Армии).

В которой она дважды в год (во время весеннего и осеннего обострения) отбывала стандартные двадцать суток (21 день, если быть более точным). Получая лечение, которого ей более или менее хватало, чтобы оставшиеся сорок шесть недель в году находиться на более-менее правильной стороне края.

К великому сожалению для Альберта (который не питал к Виолетте никаких чувств, кроме (периодически) горячего сексуального желания... и не видеть больше Виолетты ни на этом свете, ни на том), всё-таки менее.

Ибо где-то раз в три-четыре недели, на Виолетту Сергеевну, как говорится, накатывало, в результате чего ей срочно (жизненно срочно) быда необходима алготерапия. Лечение болью.

Проще говоря, сильная, жёсткая, долгая и безжалостная порка. Которую (точнее, весь комплекс эмоций, энергии, эндорфинов и прочего) ей почему-то мог дать только один человек – Альберт Владиславович Беклемишев. Тоже довольно широко известный в тех же самых узких кругах как Легат (наверное потому, что был в этих кругах чуть ли не единственным католиком латинского обряда).

Поскольку он пару раз реально вытаскивал её из петли (один раз самостоятельно, второй раз с её соседом – бывшим домушником, ибо пришлось вскрывать входную дверь её квартиры), игнорировать её просьбу было, как говорится, себе дороже.

Пришлось тащиться в славный наукоград Королёв – столицу космической отрасли России (покойный муж Виолетты, в наследство от которого ей и досталась внушительного размера трёхкомнатная квартира, был высокопоставленным менеджером в Ракетно-Космической Корпорации «Энергия»).

В которой его уже ждала Виолетта – уже абсолютно голая и, как говорится, «на грани». На грани очередной попытки суицида, разумеется. От которого её могло спасти... правильно, только и исключительно именно то самое.

Обычно перед поркой она полчаса (или около того) стояла на коленях – на горохе, гречке, карандашах, даже на стиральной доске (её колени были на удивление здоровыми и потому нечеловечески устойчивыми ко всем этим болевым воздействиям).

Но сейчас она была настолько на грани (уже почти за гранью, на самом деле), что порку (причём очень сильную порку) нужно было начинать немедленно. Поэтому он уложил её на лавку (которую она купила много лет назад – ещё когда начала практиковать с мужем регулярные телесные наказания) и, без какого-либо разогрева (ибо на это тоже не было времени), начал пороть.

Точнее, сечь – тяжёлой плетью-однохвосткой по в высшей степени симпатичным округлым ягодицам («хвосту средней пушистости», как она их называла) и кошкой-девятихвосткой (несколько облагороженным стандартным орудием телесных наказаний в королевском военно-морском флоте Великобритании) по красивой женственной спине.

Очень красивой, на самом деле белоснежной спине - несмотря на все её старания, она категорически не загорала (сгорала, но не загорала). Порол до... даже не синяков, а черняков, причём несколько раз даже рассёк её нежную кожу (у белокожих она обычно очень нежная).

Не обращая ни малейшего внимания на её стоны, слёзы, крики, вопли и даже вой – кричать она начинала неожиданно рано для мазохистки с более чем десятилетним стажем.

Ибо он уже давно научился её чувствовать... точнее, чувствовать, когда можно будет остановиться. Не нужно (ибо вреда от перепоротости будет немного), а именно можно – ибо при суицидальном синдроме недопоротость была в буквальном смысле смертельно опасна.

Закончив порку, он смазал ей спину каким-то снадобьем производства её тетки – в некотором роде ведьмы, колдуньи, экстрасенса и ясновидящей в одном флаконе (после краха насквозь материалистичного СССР подобного рода персонажи как грибы после дождя полезли даже в таких наукоградах, как Королёв).

Была ли её тётка действительно той, за кого себя выдавала или просто грамотно разводила лохов на бабки (немалые бабки, надо отметить – несравнимо большие, чем зарабатывали даже высококлассные специалисты РКК Энергия) или нет – Альберт не знал (да и не хотел знать).

Он знал только, что снадобье снимало боль практически мгновенно, а следы даже от самоё жёсткой порки полностью исчезали максимум через три дня. А это было единственное, что его интересовало.

Дав Бегущей по краю как следует отдохнуть (на самом деле, дождавшись, пока подействует колдовское зелье её тётки), он отвязал страдалицу (точнее, свежеисцелённую пациентку)... и приготовился к неизбежному.

Неизбежному потому, что покойный супруг Виолетты Сергеевны (тот ещё доминант) намертво внедрил в в высшей степени симпатичную головку своей жёнушки абсолютно непоколебимое убеждение в том, что каждая порка (и вообще любая БДСМ-сессия) должна обязательно заканчиваться минетом.

Который благодарная нижняя (свежевыпоротая женщина) делает своему верхнему (сиречь порщику/экзекутору/палачу).

Бегущая опустилась на колени, сняла с Альберта всё, что ниже пояса и... сделала ему высококлассный минет (в этом она была великолепна – просто великолепна). Даже заставив его на несколько минут забыть о том, что он не испытывает к ней никаких романтических чувств.

И очень слабые сексуальные чувства (ибо она была ну просто совсем не в его вкусе, несмотря ни на красивую спинку, ни на симпатичные ягодицы). А. извините, трахаться с женщиной, к которой он такие чувства не испытывает, он считал ниже своего аристократического достоинства.

Но и на этом его дискомфорт не закончился. Ибо для того, чтобы её отпустило (в смысле суицидального синдрома) хотя бы на месяц, её нужно было изнасиловать. Не в криминальном смысле, конечно – ибо на самом деле всё было по доброму согласию – но во всём остальном это было самое настоящее изнасилование.

Причём в полном соответствии с раз и навсегда установленным ею ритуалом (который, видимо ставил ей все необходимые защитные якоря). Которые и заглушали синдром недели на три-четыре (а если звёзды правильно встанут – то и поболее).

У неё (что было совершенно неудивительно) была богатейшая коллекция сцен изнасилования (и прочего сексуального насилия) из художественных фильмов (как порно, так и мейнстрима).

Она одевалась (в одежду, которую не жалко) включала компьютер (подключённый к гигантскому ЖК-монитору), запускала «конвейер клипов»... и спокойно ждала, пока ему не захочется. В смысле, захочется её изнасиловать.

Желание у него обычно возникало минут через пятнадцать-двадцать просмотра этого видеоконтента. Ещё примерно столько же уходило на то, чтобы оно стало непреодолимым. И минут десять-пятнадцать на само действо.

В результате которого вся без исключения её одежда становилась непригодной для дальнейшего ношения. А Виолетта Сергеевна обретала долгожданную свободу от суицидального синдрома.

После этого они, как ни странно, занимались нежным, ласковым и совершенно ванильным сексом. Купали друг друга в огромной ванной и занимались вполне обычной, нормальной мейнстрим-любовью на её гигантском сексодроме. После чего засыпали в объятьях друг друга – как любящие муж и жена (коими они на самом деле не являлись ни разу)

Они выспались (что для отпетых сов означало, что они проснулись около одиннадцати часов следующего утра), позавтракали – кашей из восьми злаков на обезжиренном молоке с мёдом и сухофруктами (ибо оба – по разным причинам – сидели примерно на одной и той же диете).

После чего он, наконец, покинул в высшей степени гостеприимную (слишком гостеприимную, с его кочки зрения, обитель Виолетты Сергеевны.