Продолжение 9. От лица Лены

Море, как всегда, прекрасно, мы долго плаваем голышом в ласковых волнах, потом сохнем и загораем на берегу, потом снова и снова в объятия волн, пока окончательно не выбиваемся из сил. Долго целуемся, лежа на песке, прежде чем подобрать свои жалкие одежки и отправиться домой. Корзинка очень пригодилась, я и Ида с жадностью набрасываемся на хлеб, сыр и зелень, по очереди отхлебываем из маленького кувшинчика вино.

- Начинается День рабынь, госпожа, - с набитым ртом напоминает мне Ида.

- У меня уже три заказа на выступления, - откликаюсь я, - и еще я хочу потанцевать на площади, просто так, для души.

- Вас выкрадут, - сдержанно, но очень напряженно говорит Ида, - свяжут, засунут в мешок и вывезут из города. Потом поставят клеймо, наденут ошейник, и все, вы рабыня. А я как одна останусь? Меня же просто продадут как муниципальную рабыню и все, мы больше никогда не увидимся. Я так этого боюсь.

- Найми тогда мне охранника, - отмахиваюсь я, - ты знаешь, деньги у нас есть.

- Я конечно озабочусь этим, - серьезно кивает рабыня, - дайте, я вас поцелую, госпожа. Не оставляйте меня одну в огромном мире.

Опять поцелуй, еще и еще, я таю под ее губами, также жарко отвечаю. Наконец, ногой отпихиваю ее от себя. Мы обе тяжело дышим, я возбуждена до предела.

- Смыть песок, одеваться и домой, девка, - командую я, тяжело дыша, - дома на цепь, в наручники, и я тобой наслажусь до утра.

В ответ только счастливый смех, и мы опять бежим купаться. После, накинувши наши весьма нескромные платьяца, бежим, взявшись за руки, к дороге. Уже вечереет, но нам везет. Только мы, немного запыхавшись, выбежали к дороге, как возле нас останавливается новомодная повозка на два места, запряженная парой лошадей. Парень, в красной тунике легионера, тормозит и успокаивает разыгравшихся лошадей. Он молод, светловолос, но на случайно обнажившемся из-под туники плече уже просвечивает знакомая татуировка – Двенадцатый Молниеносный, на лице его шрам, который пересекает щеку, но совсем не портит его. Парень откровенно и дружелюбно улыбается, когда мы из осторожности отходим от игравших лошадей.

- Красавицы, до Венны подвезу! – предлагает он. – Меня зовут Клаус, я десятник в легионе, не бойтесь.

- Денег у нас нет, - как ножом отрезала Ида, - езжайте сами, господин.

- Да кому нужны ваши деньги? – хохочет парень. – По одному поцелую от каждой за каждую лигу, и докачу до самого дома.

- По рукам, - смеюсь я и первой залажу в повозку, неожиданно поворачивая голову Клауса к себе и глубоко целую его, - это тебе в качестве аванса. Ида, давай теперь ты.

Рабыня так же глубоко и страстно целует нашего неожиданного извозчика.

- Не ожидал, прекрасные дамы, - переведя дух, говорит он.

- Мы не дамы, - чеканю я, - я уличная танцовщица, а это моя рабыня. Поехали, герой.

Ухмыльнувшись, парень трогает вперед. Конечно, по пути мы целуем его немного больше, чем по поцелую за лигу. Зато к моему домику мы подкатываем с шиком, на легионской повозке, запряженной парой гнедых.

- Я Лена, танцовщица, - говорю ему напоследок, целуя на прощанье, - послезавтра я буду выступать на Рабской площади, будет интересно, обещаю. Некоторые считают, что я неплохо танцую.

- Я приду, - смеется парень, - и даже товарищей приведу, они будут готовы за такие поцелуи подвезти вас и куда подальше.

- Вот так и попадают в рабство, - ворчит Ида, когда мы распрощались с нашим нежданным попутчиком, - поцелуйчики, обещания, улыбочки, а потом вы будете загребать босыми, закованными в кандалы ногами, песок в рабском караване.

Вместо ответа я впиваюсь в ее рот поцелуем, когда отрываюсь, тяжело дышу.

- Ванна потом, а сейчас – марш на цепь, моя умная рабыня.

- Да, госпожа, - улыбается она.

Когда я вхожу в свою спальню, совершенно обнаженная Ида, с защелкнутым браслетом цепи на ноге, уже ждет меня, бесстыдно расставив ноги.

- Иди ко мне, моя Лена, - почти стонет она, начиная себя ласкать, - мне так ты нужна.

- Получишь пару плетей утром, за то, что назвала меня по имени, - зловеще обещаю я, скидывая платье и опускаясь рядом с ней на колени.

- Ты хозяйка, - уже откровенный стон, - хоть убей меня утром, а сейчас иди ко мне.

И я к ней пришла.