Как русаки с хохлами шведа поделили

И взметнулся тогда пламенный Чарнота Гадячский, усилием воли вздымая свое компактное туловище в прогорклую атмосферу юрты неистового и бесстрашного Тугай - бея, и швырнул оземь чорну свою шапку, и закричал, радуя тихо стоящего в углу пана Скшетуского :

- Сопли у мертвецов сосали !

Тугай - бей, будучи модифицированным тюркоманом, хотел было указать союзному незаможнику на некоторое несоответствие в словах произнесенных, но хорошо зная, что выкликать о соплях и мертвецах - прерогатива седобородого старца Солженицына, благоразумно промолчал, переводя свой скучающий взгляд на тут же и шагнувшего вперед Скшетуского.

- Не вели казнить, Тугай - бей, - поклонился крымчаку в пояс ловкий пан, незаметно подавая знак лежащему у порога юрты Рыгору, - а вели слово молвить.

Рыгор, подскочив к лежащим грудой овчинам, на коих и восседал эмиссар Высокого Порога, выметнул из - за пазухи змею и камень, принося дары велии полномочному представителю Блистательной Порты.

- Молви, - разрешил Тугай - бей, нехотя ковыряя лезвием ятагана камень, - но только не на вашем собачьем языке.

Скшетуский смешался. Он прекрасно владел родной речью, великопольской, конечно, мог изъясняться на украинском и латыни, хорошо понимал немецкий, но ни одно из этих наречий нисколько не походило на присущий собакам лай, познания же в турецком, на котором, чувствовал пан нутром, и повелевал говорить Тугай - бей, были крайне ограничены, включали пару - тройку общеупотребительных выражений, в общем, торговаться на рынке можно, к сиятельному мирзе обращаться - нельзя. Поэтому, быстро найдясь, за что так ценил его Вишневецкий, он изъяснился жестами.

- Бей ! - взревел разъяренный крымчак, вскакивая на кривые ноги наездника. - Убивай !

Он подпрыгивал и мелко сучил стопами, топчась на ногах наездника, охающего и стонущего от избытка впечатлений. Переломав потерпевшему кости ног, Тугай - бей полез обратно на груду овчин, сопя и вздыхая. " Тяжек труд по налаживанию международных отношений, - думал мирза, понемногу успокаиваясь, - то летчика - москаля сшибешь оземь, то партнерство во имя мира армяшкам всучишь. А где, я вас спрашиваю, великие россы ? "

По покрытому луговой росе полю вмах мчался Михаил Ножкин. Он только что отведал забродившего березового сока, выдавив его могучими руками из искривленного ураганным ветром тела среднерусской березы, почувствовал себя патриотом и потому и побежал, ему всегда думалось, что патриоты непременно бегут. Пересекая поле, он споткнулся об одиноко лежащую кучку говна, заставившую его призадуматься.

- Патриот любит родину, это понятно, - бормотал Ножкин, внимательно изучая кучку, - но вот что такое родина ? Это ландшафт или власть ?

Ему вспомнилось опухшее от дум рыло стратегического гения в Кремле, запивавшего нембутал зубровкой. " Но ведь до него и после него будут еще более стратегические, - угождал незаметно в тупик силлогизмов Ножкин, трогая говно пальцем, - пока вся мудрость мира не воплотится в Путине, выходит, что родина Рерига Ютландского - это Путин. Так, что ли ? "

Ничего не решив, он весело скакнул и побежал дальше. А почему ? А я скажу. Потому как после мыслей о Рериге глянул он в самую в даль и увидел там еще большую кучу говна. Ладно.

Рассказавший сию презанимательную притчу хитроумный лях уселся посреди юрты, вызывающе поглядывая на умалившегося Тугай - бея.

- Пошто рассказал ты мне эту страшную сказку ? - ужаснулся Тугай - бей, ежась эпидермисом. - Намекаешь ? Но на что ?

Скшетуский скромно пожал плечами и отвлекся на влетевшего в юрту шамана Великого Синего Неба Тоб - Тэнгри. Анахронизм, подумает какой неравнодушный. Не спорю. Но то - то и оно - то, что по х... й.