Сладчайший привкус Лизы Непийко Готфрик

Сумеречно в пустошах Роханна. Кажется блудящим по отрогам Муэбьен - уй - Мурдо, что даже отсветы Роковой горы, периодическими вспышками прорывающие тяжкую пелену туч, не способствуют правильному пищеварения картох, набранных толстым Сэмом с бору по сосенке на предыдущей стоянке с краю бескрайнего болота. Лишь табун диких лошадей промчится иногда вдоль, ища своего соответствующего ситуации Пржевальского, и вновь тишина, даже мертвые с косами и те давно переместились прямиком в телевизор, орудуют там, потрясая и угрожая окончательно сокрушить и преодолеть несколько зазнавшуюся Америку, а их ведь целых три ! Три, мать вашу так, как Снарк.

- Мы будем стелиться как тени, - нашептывал Фродо на заросшее лишайником и мхом ухо ушлый Смеагол, не успев стереть грим со съемок  " Лютера ", где могучий черножопый повторял бесконечную роль лысого и резкого Стейтема, того самого, продававшего с потрохами краденое добро на тесных средневековых улочках Бристоля в благословенные времена мистера Гая Риччи, умевшего какое - то время - недолго - сымать забавное кино, - мы натренируемся и подготовимся, станем картеистами ...

- Каратистами, - поправил проводника Боромир, звучно щелкая затвором штурмовой винтовки М - 16, тоже частично забытой со съемок предыдущего  " Ронина " накануне. - Ложись, - сурово приказал он, устав от бессмысленности воплощения войны и поисков, что прямо предусматривалось сутью жанра героического фэнтези или меча и колдовства, это кому как удобнее, суть не меняется, как при перестановке слагаемых.

- Расстреливать будет, - зашептались совершенно анахроничные Элька Свитолина и Трейси Лордс, выскакивая из стародавних сказочек коалы на опушку Зачарованного леса, по ошибке переводчика именуемого всю дорогу как Колдовской льосс, - русская народная забава.

Чу ! Шумит чугунка, вертятся бойкие колеса, сидят на горбах вагонов мешошники, озираются в поисках роботов, что ужо, ужо, суки рваные, выпрыгнут из подлеска и примутся грабить перевозящих товары и услуги оттуда сюда людей доброй воли. Шалишь. И не балуй. Нету никаких мешошников, сшиб их оглоблей строгий боцман Дидько еще на перегоне от Урги к Роханну, а самых злоупорных вывел в расход, веселя барона Дрейдена, немыслимо скучавшего в штаб - вагоне Великого Князя Константина Конститутьевича, что о прошлом годе, когда утоп сазан, убыл, бля, прямиком в Бельведер, прозревая дальнейшую судьбу Ржечи и этой невнятной территории, известной ранее как Россия.

- Наблюдаю отряд ищущих какую - то х... ню хоббитов, гнома, эльфа, рыцаря и мужика с седастой бородой, - докладывал по юзу, тонко зуммерящему прямо в головной мозг барона одинокий матрос из вороньего гнезда, по мореманской традиции возведенного на верхушке орудийной башни главного калибра, - чую я, господин барон, что возжелали они стать картеистами.

- Каратистами, - поправляет скрупулезный фон Дрейден, отнимая некогда отброшенную дворянскую приставку у жирующей не по чину Диты фон Тиз, - вы, матрос, либо изъясняйтесь правильно, либо будете отчислены из экипажа, мы все же ведем неостановимую борьбу с глупостью и дурновкусием.

- Это к Потупчик, - заметил вполголоса боцман Дидько, метя широченными клешами порог капитанской каюты, как опять же по моряцкому обычаю окрестили вообще - то купе штаб - вагона, - там такого - жопой жуй.

- Гарна дивчина Хоткинкиджо, - печально вздохнул фон Дрейден, отключая от головного мозга надоедливый юз, не зная ни знать, ни понимать творимую снаружи бронепоезда херню. - Ей бы профессионального оператора нанять за большие деньги из Америки, тогда бы возлюбил ее коала навеки вечные.

- И так сойдет, - пожал широченными плечами боцман, мацая начищенную медную дудочку, положенную по Уставу всякому уважающему себя боцману и боцманмату, - да неохота, вот, товарищ барон, незыблемый принцип, что никогда не позволит ни хохлам, ни бульбашам, ни грызунам и прочим приблизиться хотя бы в уровень угров, не говоря о хорватах или даже румынах.

- А я обрусевший немец, - признался фон Дрейден, нервно взбивая шевелюру кончиками аристократических пальцев, - хорошо, кстати, голубчик, что национальный писатель путиноидной России Абрамыч Юзефович не ведает о моем историческом существовании.

- Шарахнем ? - предложил Дидько, указывая на кочумающих у костерка героев бустолковой саги Толкиена. Барон зевнул. И оставил решение этого вопроса на усмотрение боцмана. Боцман полез в трюм, как назвали матросы тендер, и обнаружил там сидящего, свесив копыта, коня. - Кристина Андреевна, - заулыбался Дидько, найдя достойный объект приложения мускульной силы, необходимо было лишь нехотя и кратко шевельнуть пальцем, нажимая собачку чугунного  " Маузера ", но явная ничтожность и просто говенность цели смутили обычно невозмутимого персонажа вымышленного, поэтому он и отправился еть мозг некоторой Ане Молли, стареющей красиво и рыжей, как сгинувшая с концами Ландер.