Просто хорошее кино - сто пятьдесят (Жена с мужем в кино эро рассказ)

Eporner. com

Товарищ Сталин вернулся из Горок крайне раздраженным. Долго мерял подъездную аллею к даче мягкими сафьяновыми сапожками, настырно сося легендарную трубку, но и добрый гаш, обычно снимавший после первой же затяжки напряжение, не помогал, взвинченные подругой Ильича нервы не успокаивались, наоборот, ярость переходила в глухое бешенство, сужающее чорные зрачки тигриных глаз в булавочную точку, видимо, поэтому Корней, выйдя на крыльцо звать его к вечернему чаю, испугался, решив, что несгибаемый кормчий уселся на нечто тяжелое. Сталин, как никто читая в душах людей, успокаивающе махнул сухой рукой :

- Это не то, что вы подумали, товарищ Чуковский. Нервы.

Длинный Корней мотнул понимающе вихрастой головой и сухим задом захлопнул дверь. Подошел к Сталину и прошептал :

- А, может, действительно, это самое.

- Пусть мучается, - прошипел товарищ Сталин, - тварь картавая. Ну, а мы, Корней Иваныч, потерпим. Мы терпеливые.

Сталин встряхнулся, расправил плечи под серой солдатской шинелью, укрывавшей его испитое тело с Царицына, и влез на крыльцо. Оглянулся на Чуковского.

- Дети дома ?

- Кроме Якова, - виновато пожал тощими плечами Корней, шмыгая носом, - он с Надеждой.

Товарищ Сталин в сердцах сплюнул, но, согнав начавшую было проступать на лбу хмарь волевым усилием поистине железного разума, легко вбежал в гостиную. Светлана и Василий, умилительно забившись в угол дивана, сразу заулыбались, зная уже, что когда отец, обычно суровый и строгий, вот так вот подпрыгивает - жди забавы.

- Вставили мне сегодня фитиля, - глухо проговорил Сталин, сбрасывая шинель на руки Истоминой, совмещавшей тысячу разных должностей в неприхотливом быту следующего Ильича, она и кухарка, и любовница, и медсестра, и даже телохранитель, недаром, наверное, дотошливый Власик, обыскивая ее комнату, нашел чугунный  " Маузер " с наставленным дулом и нарощенным магазином на три сотни патронов, - паскуда Крупская, шкура древняя, постаралась. Через тебя зашла, - обернулся он к Корнею, накрывавшему на стол, - критикой оглоушила, нельзя, говорит, детей оставлять без идеологии.

- Можно ! - завизжала Светлана, бросаясь за помощью к брату. - Нужно, - подтвердил Василий ломким юношеским тенором, тут же покраснев от неловкости, - нам в школе все мозги прожурчали идеологицки - то, а теперь Корнея согнуть ? Х... й вот им всем.

Товарищ Сталин, притворно хмурясь, погрозил сыну пальцем и сел за стол. Домочадцы заняли места вокруг вождя, и скоро шум, столь милый истосковавшейся по обычному домашнему уюту душе товарища Сталина, погасил мимолетное раздражение. После чаю, закурив, он довольно заулыбался, ощущая нужное воздействие целебного дыма, лукаво сощурился, пародируя Ильича, и предложил, усмехаясь в прокуренные усы :

- Сыграем в Крупскую.

Светлана придурковато выпучила круглые глазенки, Василий нахлобучил себе на голову капор Истоминой, сама кухарка устало присела на диван, замотавшись с домашними делами, а Корней, зачем - то решительно шагнувший к окну, был остановлен хозяином дома :

- А вы, товарищ Чуковский, будете прорабатываемым.

Чуковский послушно вернулся за стол, сел на самый краешек стула, бессильно свесив узловатые руки меж колен. Вздохнул. Светлана фыркнула, но товарищ Сталин, покосившись на нее, повел нововыдуманную игру почти по - настоящему.

- Итак, - откашлялся он, - что вы, гражданин Чуковский, имеете сказать ?

Корней встрепенулся и заговорил, комкая скатерть :

- Ехали медведи на велосипеде.

- Да уж слышали, - процедил Сталин, а Светлана злобно сверкнула глазами, - и даже предлагали в порядке конструктивной критики заменить медведей перьдовиками производств разных, но вы, сославшись на рифмы какие - то, отказались менять хотя бы слово. А почему бы вам не написать, что ехали соседи ?

Корней зашатался, белея.

- И за ними пусть ступает не кот задом наперед, а Троцкий, - нагнетал товарищ Сталин, тихо задремывая.

- Отпустило, - прошелестела Истомина, вставая с дивана. - Больше суток не спал.

- Тягай, - басовито шепнул Власик, показываясь из - за шкафа жизнерадостной красной рожей, - сапоги я сам в спальне сыму.

Истомина с Корнеем поволокли спящего вождя в спальню, а дети товарища Сталина, переглянувшись, открыли книжку Корнея Чуковского, сумевшего совершенно по Кэрролу очаровать как детские, так и уже заскорузлые взрослые души. Честь и хвала таким людям, сделавшим нечто навеки и для любых режимов, гуманистическое и - навсегда.