Лав ми ин блэк

Железный Крест, еле виднеющийся в сгустившемся за ущельем Туранчокса тумане, сыро клубящемся испарениями токсических отходов Подмосковья, застопорил направляющую, тихо взмыкнувшую жалобным сверхвизгом эйвов.

Пан Мошка, издатель, как опытнейший профессионал ( привет Алексу Керви, кстати ), сразу почуял гневно сжимающимся под строгим габардином очком симбиотический плагиат из пары - тройки советских фантастов, подвизавшихся во времена оны не почвенным фашизмом солоуховщины, не ритмическими стихозами зарубежных агентов вознесенщины, а строжайше выверенной на Старой Площади парадигмой достигать, возводя хрупкое здание общепланетного коммунизма. Гнев тлел в рассудке пана Мошки, издателя, но привычное стремление к наживе и в этот раз пересилило потенциальность яростных атак, потому он и продолжил внимательное чтение с листа новопринесенной писателем землицы русской, покойно сидевшего в удобных креслах под портретом немецко - фашистской блондинки Келли Трамп, иншалла, рукописи.

Брот Милкиз, умело манипулируя разведочным щупом драккара, заставил  " Казаранг " неуверенно шагнуть суставчатыми ступоходами вперед, овеивая темпоробъект тончайшим облачком рапповского нюхательного табаку, приводя сложную систему шалниров с чернью в неравновесность.

Пан Мошка, издатель, удивленно прикрякнул, заметив краем глаза невесть как угодившего в малонаучную фантастику явно старорежимного Гиляровского, но, сдерживая порывы готового выплеснуться гнева, сдержался, продолжая ознакомление с рукописью.

- Брот, - простонала из космического гамака Эло Ландер, нервно тряся колоссальной вакуумной грудью, - почему я думаю на итальянском ?

- Да х... й тебя знает, - сварливо отозвался бортовой анализатор помыслов, принудительно включаясь при таком вопиющем факте несоответствия, - кошелка. По - ходу, ты вконец спятила, лошадь.

" Оправданная грубость ", - подумал Брот Милкиз, супя злоупорный лоб, но по - прежнему направляя космобот к Железному Кресту, сменившему бегающие огоньки с сизого цвета на нечто невообразимое.

Пан Мошка, издатель, застонал, благоразумно про себя, не желая преждевременно огорчать писателя землицы русской, эмпирически зная, что верная секретарша мисс Порция Браун уже готовит велосипедную цепь, дабы ошарашить клиента славным ударом впротяг, пропитавшись инсинуациями злобствующего на бесталанность коалы, точно и чотко описанными в бесконечном цикле историй об Ушастых.

- Мы заблудились во Вселенной, - констатировал Старшой корабля неустановленный человек в камуфляжной форме без знаков различия, от коего оставалась лишь призрачная голограмма, весело скачущая по фотокарточке Надежды Толокно, одиноко и сумрачно стоящей там.

- Опять там, - притворно ужаснулся прелестный фембой Эллочка Холливуд, с несказанным удовлетворением отмечая присутствие завравшегося коалы на своей недоразвитой груди.

- По жизни, мать, - словоохотливо отозвался коала, частично всекающий в пиджин - инглиш, зная априори, что не мать, а любимый тойз упомянутой матери, но какая разница, если натурально по поговорке один е... т, а мириады фанатов просто дразнятся ? Смешно и говорить. Поэтому коала запел мужественным голосом.

- Горит и кружится планета ...

- Глохни, - взмолилась тогда замечательная Элла Холливуд, складывая лапки патриота коалы на его же меховой груди.

Пан Мошка, издатель, бросил рукопись в приемочный желобок пневмопочты, отправляя шедевр на издание тут же и сразу, приоткрывая дверь в приемную, где мисс Порция Браун уже раскручивала велосипедную цепь, чтобы ошарашить и приобщить.