For a breath I tarry - 30

Проснулся поздним утром первый я. Мила спала рядом на спине. Потихоньку повернулся и прислонился к ней, а ладонью осторожно накрыл звёздочку. Придрёмывал, дыша ее волосами. Сквозь шампунь явно, но тонко, пробивался запах ее тела, именно волос. Многие части тела имеют свой запах: лобок и бёдра, животик и шейка. Волосы пахли шерстистостью, свежим головным потом, девичьим телом – милый, располагающий аромат Милы. Она проспала еще с час. Вот шевельнулась, приоткрыла глаза... я мягко стиснул в ладони ее шелковистый лобок. Мила замерла и притворилась спящей, подрагивая ресницами. Тогда я помассировал звёздочку, потоптался пальцами по податливым губкам. Желанная девичья звёздочка в руке, девочка готова, слиять бы ее, но сил не чувствовалось. Она улыбнулась и сказала:

- Засыпала с твоей рукой на звезде, и просыпаюсь так же! Укрытая нежностью!

- Кажется: ну что в этом такого!? Лежала бы она на плече или животе. Прикосновения, конечно, приятные, мы же не посторонние. Но держать звёздочку в ладони – это не просто касаться тебя.

- Лучшая и тончайшая нежность – твой мягкий струй в моей звезде. Но струй держать в ней постоянно не получится. Тогда хотя бы что-то от твоего тела. Лучше руку.

- Чем так отличается звёздочка от твоего животика, например? А ведь не то чувство будет!

- Совсем не то. Как ни замарывают секс, стремясь превратить в обыденное явление, чувствуется в нем серьезное что-то. Секс – не оргазм, а особое общение через чувства. Все верно говорил о слиянии. Эротика и наслаждение – это посредники, а суть слияния в доверительном общении. Твоя рука на моей звезде означает продолжение этого общения. Ты не во мне, но мы вместе. Вот почувствуй этапы. Мы гуляем вместе – одна степень близости и общения; мы сидим рядом – уже теснее и откровеннее; мы лежим, плотно прижавшись – мы очень близки и нежны; тут ты накрываешь ладонью мою звезду – это и защита, и нежность, и восторг, и желание всегда быть со мной вместе, и признание, что ты меня хочешь всегда, а не только в возбуждении. Ладошка твоя на моей звезде выражает все это сразу. Или обратное: твой струй в моей руке, – и она взяла его в ладошку.

Она сказала верно и точно. Ночью мы страстно послиялись, в струе никаких сил нет, но Мила по-прежнему желанна, притягательна до такой степени, что моя рука на ее звёздочке может принимать эротические сигналы вместо струя.

- Как ты меня вчера выслиял! Все слияния с тобой особенные. Но вчера так много было блаженства, что еще и сейчас хорошо. Удовлетворена, ничего не хочу, только быть в объятиях. Не подумай, что я не хочу игр и прочего. Просто говорю сразу, что меня не зажжешь. А ты как?

- За день сил не наберется, а надрываться изо всех сил не вижу смысла. В целом я выдыхаюсь, Мила. Кончать каждый день – не мой режим. Пока был запас, получалось. Он кончился. Скорее всего, вчера была наша последняя слияние.

- Значит, пусть как будет. Если окажешься готовым, будет очень приятно дать тебе еще одно наслаждение.

- А ты зажигай, Мила, не ленись.

- Давай не договариваться. Каждый свою линию ведет и поддерживает другого.

- Не обязательно держать один сюжет весь день. Сейчас ты девочка, через минуту, если появилась идея, самка. Правда, Мила, у самого нет никаких идей, буду просто брутальным монопенисуальным самцом.

- А у меня есть идеи, как тебя зажечь. Самая первая и банальная: подрочить, – с этими словами она поднялась, откинув одеяло, начала ручками гладить струй. Было приятно, но он только немного увеличился в размере, крепость не набрал. Мила взяла его в ротик, очень ласково оглаживала губами. Приятно, но струй не вставал. Наконец, она встала надо мной, перед лицом оказалась раскрытая до входика звёздочка. На больших губках каштаново кудрявился пушок, они широко разошлись, между ними алели лепестки малых, тоже распахнутые, а между ними темно-розовое и глубокое предвходие привлекало своим сомкнутым и сонным входиком. Мила прогибала спинку, отчего звиздёночка поворачивалась кверху и выдвигалась вперед бедер, подставляясь для слияния. Алая, мягкая звёздочка – нет, именно пышная девичья звезда! – приглашала в себя, обещала наслаждение и нежное обаяние. Звёздочка Милы не пылала, глаз отмечал ее сонность, а значит, она будет вязкой для слияния: податливой, облекающей, обволакивающей сладостью! Потом Мила двигала попкой, и звёздочка уходила далеко, прикрывая губки и заслоняясь гладенькими бедрами. Зато на переднем плане оказывалась прелестная девичья попка с идеальной формы полушариями, гладкой и мелко-бархатистой кожей, чуть розовеющей, как ланиты девушки перед первой слиянием. Желание выслиять эту соблазнительную звиздёночку вспыхнуло ярко и мгновенно, но только в голове. Струй не шевельнулся, он был глух к любому зажигающему образу. Объяснил:

- Мила, всего несколько часов, как слиялись, да еще как. Не встанет сейчас, не старайся. Приятно очень, но...

- Буду весь день так – и ты сможешь. Выслияешь меня еще раз. На самый последний посошок.

- Да, от такой звёздочки глаза встают! Но струй пока без сил.

- Вот именно, пока! Еще встанет.

Мила села рядом и слегка оглаживала кулачком струй, любуясь им, когда вся кожа сдвигалась к корню: маленький мягкий грибочек. Высказал свое наблюдение, точно соответствующее моменту:

- В письмах ты меня, Мила, стыдила, что у меня только секс на уме, что я озабоченный самец, ищущий, какой бы самке присунуть, а ты не самка и не проститутка. Объявляла меня однобоким, сосредоточенный на сексе. Постепенно выяснилось, что это девушка Мила сосредоточена на самцах: своего друга то и дело обзывает самцом, дотошно изучала мужскую физиологию – не строение скелета или черепа, а только половую, – наконец, она столь же дотошно увлекалась фильмами о диких животных, концентрируясь на кадрах, где самец имеет самку. И кто же у нас был озабоченный?!

Мила немного смущенно смотрела на меня со спокойным вниманием, намерения опровергать и доказывать обратное не показывала. Спросила:

- К чему ведешь? Что я свихнувшаяся на пенисах и сексе?

Я приподнялся, охватил ее рукой и потянул на постель. Она вытянулась, я лег на нее, приподнявшись грудью на руках. Опустился, поцеловал нежно; сначала в губы, потом шейку; грудь взял в ладонь и несильно мял. Снова чуть приподнялся и ответил:

- Нормальная девушка. Твое поведение это показывает. Начала слияться, и всю экзальтированность как рукой сняло. Я думаю, ты страстная девушка, причем, настроена именно слияться, а не трахаться. Быстро и согласно приняла все мои понятия, как свои. Но ты задавила свою сексуальность так сильно, что никаких мыслей о своем удовлетворении не допускала. А страстная девушка внутри пылает... хоть как-то прикоснуться к теме секса, если даже к клиторку нельзя... животных полюбить, они свободно слияются, их показывают крупным планом; девушка, конечно, смотрит ради прелестных мордашек, но предпочитает кадры с самцами и пенисами. Еще можно взяться за изучение мужской сексуальной физиологии... там схемы пенисов и описание всех процессов: пенис вводится, наступает эякуляция.

- Про животных не все так прямо, считаю, а вот с мужской физиологией... тебе без стыда скажу, что приятно было читать. Именно читать, картинки там уродливые. Что-то волнующее для меня присутствовало в описаниях.

- Проверено не раз и не два. Если некая особа, чуть что, видит то озабоченность, то манию у меня, значит, это имеется как раз у нее. А я просто живу; есть желание поразмышлять – размышляю и делюсь мыслями, хочется слияться –слияюсь, не задумываясь о том, не превышаю ли я допустимое количество слияний для неозабоченного человека.

- А я, значит...

- Не, Мила. Ты обычная девушка с сильным либидо и страстная, но не дававшая эротичности в себе хода. У любого человека, который запретил себе все способы реализации желания, появится чувствительность и нервозность на некоторые темы. Все у тебя прошло, как только запреты снялись и ты начала слияться, – и обнял ее крепко, тесно прижал.

За окном моросил нудный холодный дождь. Звонким результатом этого тихого процесса были нерегулярные падения крупных капель на жестяной слив окна – их заносило ветром с верхних этажей. Внутри же у нас свой уютный мир. Под одеялом ко мне приникала теплая и ласковая Мила, с которой мы безбашенно проблаженствовали прошедшей ночью и отголоски чего ощущались в теле до сих пор. Впереди был день беззаботного наслаждения и общения. Бесконечный последний день: утро, вечер, ночь! Мила чувствовала подобно, мы молча лежали и тихо радовались моменту жизни. С осознанием и смакованием проживали каждую секунду.

Она потрогала поникший струй, отметила:

- Утреннего посошка не выйдет.

- Давай сначала встанем, умоемся и вернемся сюда понежиться. Не встанет, но возбуждение копится.

- Неважно, милый. Я не слияться хочу, а быть с тобой. У меня на самом деле что-то необычное получается с тобой. Когда твой струй в моей звезде, я реально соединяюсь с тобой. Чувствую, что стала частью тебя. Эта близость греет, мне приятно, а главное, заряжаешь меня энергией. По-настоящему, на деле! Это не слова, а так есть! Даже когда прижмусь просто, энергия идет от тебя, а когда струй во мне, прямо поток! Тебе как, не хуже? Не слабеешь? Что это?

- Мы обмениваемся. От тебя тоже идет что-то, Мила. Я бодрее чувствую себя после слияния или интимного общения, от объятий, от твоей заботливой ласки. Вспомни, ты передала мне свое сладострастие. Полагал, сил на одну слияние осталось через два дня, а мы вчера отлично послиялись, неожиданное наслаждение добавилось. Не только забираешь, но и даешь мне. А что это такое?.. Между людьми есть не только материальные, вещественные связи, но и метафизические. Мы ими пользуемся, а понять их невозможно. Не парься, наслаждайся.

Мы по очереди сходили умыться и обмыться, чтобы снова быть чистыми. Мила прилегла на мое плечо, обняв за шею и перебирая рукой волосы. Сказала тихо, нежно:

- Странно как. Сколько разных совпадений. Ни с чего, просто так задумалась о сексе. Почему я такая: фыркаю от одного упоминания мужчины. Не детский же сад; обликом своим говорю: подите прочь, скоты похотливые! – вот никто и не подходит. Потом другой вопрос: а почему я не хочу секса? это же нормальное желание. В общем, убедила себя, что нужно испытать, чтобы уж судить правильно. Попался козел; да таких, наверное, большинство. Обругали друг друга, обозвали, мне бы довольной вернуться к прежнему еще в большей уверенности: секс для идиоток и дур, а мужики все козлы. Уже оттуда меня ничто не вытащило бы, навсегда бы поселилась в общество дур и ледышек. А вот какая-то тонкая, но глубокая мысль сидела: он в самом деле дурак, неудачный опыт по его глупости, а не моей. Я с ним ни о чем не поговорила ни разу. Трахал и грузил своим дерьмом. Искала что-то, сама не зная, чего. Вдруг ты! Полная уверенность – он знает! он умеет! он поможет! Вот как так?!

- Судьба, Мила. Она нам постоянно предлагает разные возможности, но мы чаще всего пугаемся нового и делаем вид, что ничего не было, никакие двери нам не приоткрывались, – и топаем прежней скучной дорогой. Ты тоже такая, но в критические моменты все же осмеливаешься. Ум пересиливает страх у тебя. Так случилось, когда задумалась о сексе, когда не поверила словам дурака.

- Именно. Ни разу не выслушал меня, но все знает!

- Чудила и ты. Вспомни первый день.

- Еще как, милый! Сущий вздор! – она поцеловал меня в шею. – Теперь смешно просто. И страшно: могла бы продолжать упрямиться и остаться ни с чем. Сидела бы здесь одна, а ты где-то в гостинице. Ушел бы?

- Как самый крайний вариант, Мила. Если истерики закатывать, к каждому слову цепляться стала бы. А прочее я спокойно приму; не желаешь близости – живем так. Мне ведь не тело твое нужно, а вся ты. Если ты не готова, незачем мне твое тело без души. Мы бы мирно жили, вечером болтали, я бы наслаждался твоим обществом...

- Потом бы ты шел в ванную подрочить, да?

- Естественно. Ведь ты меня сильно возбуждаешь своим присутствием. Возвращался бы к тебе в кровать, и мы далее беседовали до сна. Конечно, такой откровенности не было бы. В разговорах некоторых важных личных тем не касалась бы: мы всего лишь приятели. Не прекрасный вариант, конечно, но будь я здесь один, и этого не было. Так что и в таком варианте не в проигрыше: имею приятного собеседника, симпатичную девушку рядом, могу ею любоваться. Недоступна? Звездное небо тоже недосягаемо.

- Я бы не смогла быть спокойной, как ты. С тобой невозможно без близости. От тебя желание идет. Яркое и сильное. Зажигал бы меня одним своим присутствием, я от этого провоцировала бы тебя на новые попытки. Наверное, больше и сильнее тебя хотела. Ты подрочил – и спокоен, а я все время возбуждена, причем, сама не понимаю, что со мной, – и без паузы спросила, перепрыгнув на далекую тему. – Об Оле когда будем?

- Не придумал я за всю бессонную ночь, как тебя ввести в действие. Времени же мало. За один вечер ты должна стать подругой и так влюбиться, что согласишься. Я не эталон красоты и не охмуритель. Значит, выйдет та самая порнографичность: входишь в кадр и отдаешься. Всё сочинение сразу превращается в примитивную порнографию. Не хочу этого.

- Пообещал – и сдаешься, – Мила была разочарована.

- Вспомнилось. Как-то случайно попался пост одной, назовем ее условно "девушкой". У нее свои тараканы в голове, решила провести эксперимент: девять месяцев всем давать, активно искать знакомства – сайтов сейчас куча, – не отказывать, если только не круглый мудак, пробовать всяких, ни с кем два раза не трахаться. Получилось у нее шесть десятков.

- Мало что-то.

- Не рекорд, конечно. Ты учти, Мила, она ведь где-то работает; хоть в офисе, но смену нужно отбыть. Не всегда после работы будет настроение игривое, можно тупо устать. Погода тоже всякая бывает. Собственно, у нее выходило два раза в неделю...

- Точно. По выходным.

- Во! Все выходные девять месяцев трудилась, не задергивая вагину. А ты говоришь, мало!

- И что?

- Как она говорит, с утра выбрав партнера и приняв приглашение на вечерний секс, при активном и говорливом мужчине она могла весь день обмениваться эротическими репликами, посылать ему фото своего возбужденного клитора, обсуждать будущие позы. Заводило ее то, что эти пикантные дела могла творить за семейным обедом или во время трепа с подругами, обмениваясь с будущим любовником сообщениями по сети.

- Это у нее какой-то психоз на почве секса.

- Да не, Мила. Период высокой концентрации гормонов. Очень хотела. Но для себя подала как эксперимент: делала оценки и партнерам, и качеству испытанного удовольствия, и своему настроению. Читать любопытно. Один из ее выводов показался мне важным. Важнейшим, учитывая, как он получен. Анализируя свой опыт, свои ощущения до,    в   и   после, она признаёт, что секс вообще без положительных эмоций к партнеру – когда, видимо, второпях выбирала и попался несимпатичный, – оказывается просто неприятным делом, вызывает внутренний дискомфорт и желание прекратить тут же. Даже эта безразборчивая потаскушка признаёт, что секс без симпатии унылое занятие. Отмечает, наоборот, чем больше чувств, тем и секс приятнее. Ей приятно думать о партнере во время слияния, вспоминая хорошие моменты до этого; если симпатичный, то смотреть и трогать. Приятно после секса пообщаться обо всем, что подумается, если находятся общие интересы и он хороший собеседник.

- Близость без чувств, не знаю... как голой куда-то вляпаться. Всем телом. Фу! Аж озноб брезгливости по телу.

- Согласен. У нее все перевернуто. Сначала потрахались, а потом выяснять начинает, совпадают у них интересы или нет. Невозможно, чтобы я так действовал. Чужая совсем женщина, глупая или изображающая из себя неотразимую и роковую особу, раздражающий запах парфюмерии, визгливый голос и примитивные шутки... ну и прочее: наглость, напористость, игриво надутые губки, упреки за сущую мелочь, потому что она это категорически не любит и не прощает мужчинам. И ее нужно обнимать, смотреть в глаза, зарываться лицом в ее волосы, целовать!? А потом засунуть свою нежную и чувствительную часть в нее! Кончать на ней и при ней! Да любого из названных ее качеств достаточно, чтобы держать дистанцию и ограничиться только "привет-пока".

- Не представляю себя на ее месте. Может, она нимфоманка? Кончит с любым мужчиной?!

- Пишет, что редко симулировала оргазм. Иногда вместо пары часов трахалась всю ночь и кончала много раз. Такая вот горячая женщина.

- Бедная, но не жалко ее. Пусть живет, как ей хочется. Это не по мне.

- А она ответит тебе, что ты зажатая, несвободная, несчастная, упорно цепляешься за химеру морали, не видишь своего рабства в традиционных понятиях. В ее описании эта мысль насквозь проходит: нужно пробовать новое, не мыслить стереотипами, делать, что хочется, раздвигать свои границы и ножки! ценить свои желания и плевать на мнение других.

- Она не первая бред несет. Мое желание быть с одним мужчиной –  неправильное, его не надо принимать во внимание, а ее желания перепробовать всех – эталон. Я нашла ответ таким. Вот сидит она в ресторане, ей приносят вкусные деликатесы, изысканные закуски. А я ей говорю: что за консерватизм! что за рабство перед принятыми нормами! что за глупое следование химере общего вкуса! нужно пробовать новое! раздвигать рамки допустимого! поешь тухлятины! попробуй собачьих и кошачьих какашек! Ну или хотя бы эскимосского пива из протухшей рыбы.

- Она ответит: ты не понимаешь, это другое. От какашек ее вырвет. А от секса – нет.

- Знаю, именно так отвечают. Ничего. Пусть преодолевает свои физиологические отвращения. Меня стошнит от секса с посторонним и совсем чужим мужчиной, но она ведь скажет, что я не преодолела в себе косную привычку! Вот и я скажу: пусть преодолевает свои прежние, навязанные родителями и обществом, вкусы о вкусном.

Я поддержал Милу:

- Похожий пример приводил, когда раньше спорил с такими раздвигателями границ. Сейчас просто уклоняюсь. Вплоть до формального согласия: да, рамки нужно раздвигать, конечно, новому нужно открываться, пробовать. Так проще. От меня ведь не требуют немедленно приступить к раздвижению рамок.

- Всегда находятся дуры, которые считают себя умными, смелыми, раскрепощенными, шагающими в ногу с модой, а прочих – темными, тупыми, боязливыми курицами.

- Очень показателен итог, Мила. В конце она пишет, что уже несколько месяцев забросила сайты знакомств на одну ночь, потому что встретила парня, с которым ей настолько хорошо, что прочее не важно. Причем, она не объясняет, отчего с ним хорошо. Просто хорошо с ним быть.

- Видишь, как все банально. И десяти оргазмов за ночь не нужно, хватит двух в неделю, если с этим мужчиной хорошо! Эта особа слишком глупая и горячая. Ей понадобилось переспать по разу с сотней мужчин, прежде чем до нее дошло, что есть в отношениях удивительное понятие "просто хорошо", которое лучше оргазмов, драйва и прочего кайфа. А я это четко понимала, даже ни одного мужчины не имев, – Мила прилегла мне на грудь, потрепала ухо, расчесала пятерней волосы и заключила. – Мы хвастаемся поклонниками, перебираем любовников, вступаем в разные связи, хотя на деле нам нужен один-единственный мужчина, с которым просто хорошо.

- У меня так же, Мила. Абы с кем не хочу категорически! А ты настаиваешь ввести за один вечер новую героиню и выслиять ее. Ну не годится это. Произведение вызывает отвращение и превращается в порнографию. И героиня тоже, заметь. В таких условиях ничего не напишу, нет симпатии к героине.

- А Оля как же? Ты с нею сразу согласился, и она тебя домой повела без колебаний.

- То был уникальный, как с тобой, случай. Судьба. Я ощущал, что Оля особая. Она легла на мою душу точно.

- Отказываешься. Жаль, – опечалилась Мила. Продолжила: – Даже эта отметила, что сексу нужны чувства. Когда чувства сильные, как у нас, уже не секс, а слияние: не удовольствие себе добываем, а общаемся, и нам просто хорошо. Знаешь, не парься! Важны события уже с нами, а не как объяснить и вывести из предыдущего. Просто я есть в вашей жизни. Хочется иметь кусочек именно про меня, понимаешь?!

- Хорошая идея. Это недостаток: в моих произведениях все логично и ясно, ничего за кадром не прячу. А можно же ничего не объяснять, ты просто с нами. Так получилось как-то сабо самой.

- Ну да.

- Но смахивает на порнографию.

- Да почему порнография? – воскликнула Мила. – Не раз попадалось, когда с парнем две девушки. В России подобное часто видела. У тебя есть возможность изобразить идеальные отношения такой тройки. Теперь понимаю, откуда это берется. Мы бы с Олей поладили и вместе берегли такого мужчину, как ты.

- То обидно тебе, что на соседку подрочил, а то уже вдвоем любить!

- С кем поведешься!..

- Никак ты от меня отстать не желаешь. Не мытьем, так катаньем! Тогда придется Светку вычеркнуть из жизни Оли. Не было у нее такой подруги-дуры. А была лучшая подруга Ира. Она тоже патронирует Олю, но противоположна Светке: не дура, красавица, умница, только вся устремлена на деловой успех, карьеру, а чувства отодвинуты. Ты, короче, какая есть. Вы подруги с детства. Смогла бы дружить с Олей?

- Слабовольная, но без зла и зависти, простая, добрая, не озабоченная. С ней... возможно.

- А она с тобой? Тут ведь нужна настоящая дружба.

- Я бы за ее счет свое самомнение и чувство успешной женщины не взращивала, это точно. В чем ее характер слаб, могу помочь. Но на шею сесть не дам!

- Да она ни у кого не сидит. Наоборот, привыкла только на свои силы рассчитывать, а где не по силам, просто отступать и обходиться. И все-таки это порнография, – упрямо сообщил я. – Для начала давай позавтракаем.

Отправились на кухню обнаженными. Я давно не стесняюсь наготы, а Миле нравилось такой быть, только со мной попробовала. Если тепло в квартире, тело не стынет, дышит, вольно чувствует себя, есть возможность показать себя в разных соблазнительных позах. Для бодрости выпил кофе, Мила плотно перекусила, сидя напротив меня и всю себя показывая. Пока закипал чайник, Мила стояла, лежа грудью на стойке и будто бы читая состав продуктов. Струй не мог совсем, даже не привставал, а глаз радовался, видя ее. Плотные, идеальной формы небольшие груди, смотрящие немного в разные стороны, лобок и пушистая звёздочка, то предстающие передо мной, то скрывающиеся за бедрами, округлыми и пышными в нужной мере.

Отметила вслух, видимо, итог своих размышлений:

- Как здорово быть любимой, чувствовать твое желание меня, зажигать тебя, зажигать, потом отдаться и наслаждаться твоим наслаждением мной. Ты его делаешь невероятно ярким и сладким. Любимый мой, солнышко мое!

Вернулись на кровать. Мила легла наискосок, оперлась подбородком мне на грудь, подумала и высказала свое соображение:

- Не сто; ит переносить мой неприятный опыт. Пусть я буду девочкой у тебя.

- Да? Мне казалось, проще и легче, что уже не девушка. Целочка – это лишние хлопоты.

- А мне немного грустно и жаль, что не дождалась тебя. Хотела бы тебя встретить невинной. Целочкой, как говоришь. Никому и ничья, ты первый... разве тебе не важно это?!

- Мила, уже говорил: ты стопроцентная девушка, истинная целочка: по восприятию, по аромату тела, по своему поведению. По тому, что не кончала ни разу, так ты юная девочка. Ты целочка, Мила, во всем, кроме одной мелочи! Что физиологически не девушка, мне проще: не нужно излишне осторожничать!

- А я очень хотела бы, чтобы ты был не только замечательным, но и первым у меня. Мне было важно, чтО я начинаю; и такой облом с тем! Было ожидание с восторгом: я с мужчиной! своим! он меня поведет! мы вместе! мы теперь будем реально близкими, вместе! А тому все пофиг, лишь бы вставить и кончить! Вот потому сделай меня в произведении целочкой, – неожиданно заявила Мила, беря струй в ладошку, поглаживая головку. – Чтобы пережить, чего не произошло.

- Не надо так трагично, Мила. Физиологически не целочка была, когда со мной встретилась, но настоящее наслаждение впервые испытала со мной, узнала сладострастие впервые со мной, волшебно и в первый раз выслияна была мной, мы вправду стали близкими до такой степени, как ты представить не могла. Все у тебя было, Мила. Мечтала о настоящей бездонной близости – получила ее.

- Если бы ты первым был, я чувствовала бы себя чище. Пусть буду девочкой. Мне это важно.

Я не стал спорить. Молча взял голову Милы в ладони и нежно поцеловал. Утешил:

- Не будь того, ты бы ко мне не подошла. Целочкой на такой шаг труднее решиться. Наверняка, на отношения с тем ты зрела постепенно. Он тебя уговаривал, ты привыкала. Я в твоей жизни возник на полчаса. Протопчешься в раздумьях несмело, и мы уже никогда не поговорим. Так что все было так, как нужно. Он тебя подготовил к нужному решению.

- Думаешь?

- А разве нет?! Неудачный опыт, долгие безрезультатные размышления изменили тебя. Может, ты бы подошла и так, но не с такой целью, не с той готовностью, не с тем ощущением: вот он поможет! Все прошло, как должно! Вот расскажи, как нужно уговаривать целочку послияться? Ты же не имеешь еще негативного опыта, уверена, что все должно происходить на фоне любви, требования твои завышены; куда такую уговорить! Как такую в один день соблазнить?! Я не представляю.

- Наверное, ты прав. Уговорить меня послияться тогда, еще до первого, было бы трудно. Как хочешь, поворачивай сюжет, оставь только, что я девушка, – согласилась со мной Мила, но оставила свое условие.

- Значит, будет не правдоподобно, а пошло.

- Не надо так трагично, – отыгралась Мила. – Для меня пишешь, все пойму. Да там понимать нечего, вполне могу согласиться. От такого, как ты, предложение не будет пошлым.

- А кто меня посылал к проституткам? Тебе только одно нужно! – вот иди к ним.

- Да хотела я, и готова была тебе все позволить! – слияй меня. Боялась просто.

- Верно. От страха молола чепуху, грозила. Вот так и героиня: она заинтересуется предложением Оли, но начнет выкидывать фокусы.

- А как ты хотел! Девушка же, – улыбнулась Мила. – Девушки хотят слияться, но им стыдно и страшно говорить об этом прямо. Хотя вот Оля не побоялась, может, так же сделаю. Ты начни, а там уже...

Пришла в голову совершенно новая идея, которая разрешала все проблемы.

- Слушай, – перебил я ее, – зачем нам мучаться соединять двух девушек. Все равно это порнография. И контрапункт твой мне не понятен. Давай лучше опишем, как бы могли развиваться наши отношения, будь у нас возможность и время еще в первую встречу?

- Как это?

- Ты подошла, Мила, тогда в институте, недолго поболтали ни о чем и прохладно-недовольно расстались: не было у нас времени; я был занят другими мыслями и к тебе пристально не присмотрелся, через день уехал. А если бы я там остановился на неделю, никуда не спешил в тот вечер? Мы бы прогулялись по берегу далеко, в уединенных местах, а ты девушка решительная и провокативная...

- Поняла! И я еще девочка, не связалась с этим козлом. Здорово! Можем сочинять вместе, – подхватила Мила мое предложение.

- Мне легче будет.

- Точно! Отличная идея!

- Поставь тогда струй и оденься, – попросил я. – Он потом опадет, но все равно останется в твоей нежной тугой звёздочке. Буду смотреть на тебя и радоваться. И еще: после тебя реальную Олю не вспомнить. Она выйдет с твоими чертами в поведении. Если двух девушек делать, за обеими будешь ты одна. Лучше не вплетать ее.

Струй не сразу встал. Потребовалось внимать ласкам Милы и добавлять своих образов. Наконец, он чуть окреп, она оделась, села, прислонившись к моим поднятым бедрам. Сказала:

- Девушку назовем Ирой. Она – это я при первой нашей встрече, но девочка. Что-то в ней зреет, какие-то токи бродят, вот и подошла к тебе, сама не ожидала от себя.

- А еще у нас будет Мила, – осенила меня еще одна идея. – Это такой умный голос в голове Иры. Это Ира же, но старше, опытнее.

- Откуда? Что это?

- Сама говорила, Мила, что объяснения фактам не нужны. Вот есть – и все. Мы описываем, что есть, а не объясняем странные факты в жизни девушки. А девушки такие... непостижимые.

- Ладно. Эта Мила будет подсказывать Ире и направлять ее, когда ту будет заносить, да? – уловила суть Мила.

- Больше комментировать и подсказывать, а решать будет Ира.

- Замечательно. Тогда начну, – загорелась Мила моей идеей. – Не будем точными, добавим немного романтика. Приукрасим. Я же девушка. И сконцентрируем.

- Как это?

- Чтобы все быстро происходило, не нужно растягивать: сегодня погуляли, завтра обнялись, послезавтра послиялись. Все в один вечер. Я же за один день к тебе привыкла.