Как Ландер интереснее Линдси Лохан очучивается

Я точно знал, что любимая аполитичная по - любому отреагирует на злобные и циничные выпады в адрес парочки когдатошних игруний в наши веселые игры разума, но никак не ожидал, что к италийке присовокупится еще и Бритни Спирс, видимо, донельзя раздосадованная пренебрежением к товарищу женщине в нагом естестве первобытности, поэтому, наскоро передернув на лолок, улегся перед ноутом на пузо, как обычно, и решил сбацать неистовый в своем идиотизме пасадобль, эротичным в основе фламенко - экстази принося дань уважения не заморачивающейся прямыми оскорблениями и душевными переживаниями по вопросу судеб демократии в России рыжей и с титьками, тем более, что сайт со знаменитостями предоставил в плепорцию целую кучу красочных фоток Линдси Лохан, но наш, русский, отеческий, производитель красивых бабцов и даже трансов ( о, Алиса Блитц ! ) превалирует в моем подсознании, не зря же я, верно, патриот.

- Игры патриотов, - вполголоса заметил Чекки Карьо, спеша со съемочной площадки  " Доберманна " на такую же съемочную площадку со смешным в своих потугах скопировать Брюса Ли китаёзой, драконистым таким мудаком Джетом Ли, - вот что такое этот наш шоу - бизнес.

- Для женщин, - подтверждал его сумрачную догадку бегущий рядом напарник и партнер, не халявщик, Мел Гибсон, - как говорил Майкл Мэдсен, между прочим, основа шоу - бизнеса в умении отсасывать, а мы выше того, мы патриоты.

За углом их ждал жизнерадостный еврейский продюсер Харви Вайншток, чья расстегнутая всем ветрам назло ширинка шикарных габардиновых брюк сурово намекала и прямо вопияла о нужности и даже необходимости приобщения, отрицая гендерное неравноправие.

- Б... дь ! - выругался я, выбегая на лестницу перекурить маленько. - Вот что я за мудак такой, хотел признаться Ландер в любви, а свалился в гомосексуализм домогательств.

Свесив ноги в бездну, я задумчиво пускал сизые клубы дыма в потолок, почему - то вспомнив человека, которого не было. Были, конечно, бобры и утки, была рыжая и стремная на рожу Кейт Бланшетт, даже лысый и резкий Уиллис был, но человека не было. Это вот как ? Это плагиат, что ли ?

- Утоп, как есть утоп, - кричала на базаре растрепанная кухарка Ильича, хватая покрасневшими от ярости руками вываленного на прилавок налима, которого, как ни странно, тоже ведь на самом - то деле не было, - котится такой на ножиках вострых, ловко приспособленных к валенкам, ан глядь : пролубь ! Вот и ухнул милок. С концами, - веско добавила она, видя явное недопонимание на одухотворенном лице колченогого мужика, еще летом втюхивавшего налима Лютову и Самгину, но пришла климатицки зима, сменился парадигм, налим попер, зачесав волосы назад, прямо на Италию, хранящую тяжкую поступь челюстного и подбородочного Муссолини, например, а тот был ничем не хуже Гитлера, как говорится в почвенной сети ВК, атлична, атлична.

- А может, - влез в ее буйный речитатив мимохожий пошехонец со здоровущим комаром на носу, - никакого мальчика - то и не было ?

Огорошенная коварным выпадом мимохожего кухарка зашаталась, белея, и вот только тут колченогий увидел, что она пьяна суть. Вдугаря. Вусмерть бухая кухарка, в николаевской шинели на тысячных прямо бобрах стояла перед ним врастопырь и наотмашь, алой рожей являя неистребимость привычек аборигенов и их невероятную жизнестойкость вопреки климату такому. Мужик оглянулся, беспомощно ошаривая взором крылечко трактира, куда уже выходил, придерживая саблю, изюмец.

- По рылу ей ! - заорал гусар, наблюдая явный непорядок : базарный день, а драки нет. - С ноги вмажь, хули ты харю растопырил ?

Мужик недоуменно развел руками, не видя в кухарке достойного противника, но гусар, матерясь, соскочил с крыльца, путаясь в звенящих шпорах подбежал к прилавку и от всей души огрел ножнами взвизгнувшую кухарку по горбу.

- А, мамыньки ! - раздался отчаянный крик Диты фон Тиз из того же самого трактира, где старушка стриптиза за большие деньги из Америки танцевала и оголялась, пеняя экономицкому кризису в Штатах, и изгнавшему матерую и блистательную на мороз новогоднего чеса по бескрайним просторам стосковавшейся по хлебу и зрелищам России. - Ухойдакали !

- Ножнами - то не ухойдакаешь, - благодушно заметил пошехонец, снова проходя мимо прилавка.

- Ты чего ходишь тута ? - взвился гусар, хватая пошехонца за рукав азяма. - Туда и сюда маячишь, гад, намекаешь, да ?

- На диктатуру Путина, - подсказала изюмцу Дита фон Тиз, устало появляясь на крыльце трактира, устав крутить жопой перед хмельными завсегдатаями чисто русского заведения для всех, а не только для тех, что почище - с, - намекает, злостный пошехонец, удивительно, товарищ гусар, как его еще не запретили.

- Запретили, - печально сказал пошехонец, вновь удаляясь с комаром на носу в пространство, - я давно уже запрещенный пошехонец.

- Ничего, - отъезжая на Кавказ говорил изюмец кучеру, пьяно повисшему долгим носом с облучка, - вон товарищ Хрущев однажды разрешил же шляпы с дырочками, так и Путин помрет, сука, и разрешат снова пошехонцев.

И так всю дорогу. Веками. Тысячелетиями. То запретят торжествовать, то прямо требуют скакать и славить мифических памфиловцев, а пошехонцы, Елена, так и не кончаются, не говоря о комарах.