Даешь Беломор - канал! Без счета

Исторгаемый людьми вздор, от кого бы он ни исходил, приводит меня к изумлению, но не подразумеваемым уровнем интеллекта говорящего, а над самим собой. Какого хера я, взрослый, частично вменяемый мужчина почти пятидесяти лет отроду, повидавший в жизни не так, чтобы много, но и не мало, впираюсь в гламурную блевотину любой свинки, почему - то спешащей тут же и опубликовать любую глянцевую чепуху, не забыв скромно упомянуть это, и вон то, и еще вот это, предлагая нечто такое, от чего даже дон Винченцо Карамоне не сможет отказаться ? Вот симпатичная кошелка Тицкая, например, зачем она втирает какую - то хрень разрисовок шмотья, вместо того, чтобы продемонстрировать страждущим людям доброй воли свои ноги или сиськи ? Так же и потупчики с ландерами, да много их уж нынче развелось, все чегой - то там втюхивают, поспешают срубить бабла по - легкому, дабы закатиться с любой Лелей в Кисловодск, а ты, как зритель, читатель, потребитель, в конце концов, остаешься в недоумении : это вы все кому ? Мне ? Так я ссал и срал.

- Я ссал ! - вновь внадрыв кричал Генрих Иванович Штаубе на дворе гастронома перед сбившимися в кучку работниками торга, сурово отмечавшими укоризненными кивками голов верные замечания старика. - Я срал ! Я вам о вареных детях, а вы мне военную тайну ! Какого хера ?

Из задних рядов возбужденно и яростно дышащей носами толпы пробились двое. Один да еще один. Первый кокетливо оправлял кургузый пиджачок, неприхотливо украшенный по бортам и лацканам дембельскими значками, была такая байда в Советском Союзе, любой оттрубивший положенное дембель из бурых считал нужным украсить себя значками и прочими ничего не стоящими жетонами, иногда просто отбираемыми у духов, а иногда, если вопрос касался пох... та, вымениваемыми на пиво и курево, но второй, вызывающе пристукивая валенками по стылой почве двора гастронома, нес на своих плечах полезную нагрузку в виде горба. Штаубе, подслеповато прищурившись, увидел, что это верблюжий горб, но не вивисекторски бесчеловечно срезанный со спины корабля пустыни, медленно бороздящего, пока нелепый Пуговкин злобно намекает пробковым шлемом на тотальное бесправие рабочего класса в коммунистическом райке, а каким - то непонятным образом проросший сквозь спину. На горбу ( или на горбе ? ) сидели, свесив ноги по бокам, Марина и Маша.

- Хороши, нечево сказать, - проскрипел старик, решительно отстегивая протез ноги, - уселись, как будто так и надо. А план кто будет выполнять ?

Сраженные коварным вопросом Штаубе прямо в свои чорные предательские сердца легкомысленные товарищи женщины побелели, шатаясь. А поскольку восседали они на горбу, то вместе с ними по всем понятиям классической физики закачался, белея, и носитель горба. Так они стояли и шатались, суки рваные, а коала попер любоваться совсем иными персонажами виртуальности. Среди персонажей тогда тревожно было. Смеркалось. Прямо посреди персонажей сидела за столом прелестная Ангел, которая Женнифер Жеймс, конечно, на хрена нам нынешняя Карпенко, чьи древние фотосеты так и остались непревзойденными ею же и ныне ? Смешно и говорить. Потому песня. Хорошая, джинсовая.

- Ай эм а диска данса ...

Ну, и так далее.