Тарковский - вот и лето прошло

Самая суть лета, несшего все эти десять невеселых лет кратковременную иллюзию побега из печальной действительности, вмещалась в его центровой месяц июль, так что, примерно, к августу я оказывался у разбитого корыта пушкинской старухи, тоже несколько увлекавшейся ненастоящими пряниками, но в этом году было иначе : то ли климатическое оружие зловещих Штатов, то ли просто вывих природы, обрушившей в начале мая снег и морозы, а затем, без какого - либо перехода - удушливую сушь и жару, хотя буквально заливало наш губернский город ливнями, но до нас вот не доходило, все тучи привычно утягивались будто магнитом в излучину Макарьевского монастыря, уже несколько веков служившего именно притяжением всяческих непогод, думаю, они там, в Заволжье, ходят в резиновых сапогах, да даже не ходят, а плавают. За вином - на байдарках, за хлебом - вплавь, неизменно славя мудрость начальствующих, не удосужившихся с четырнадцатого века навести хоть какие дороги, на хрен, само по себе и так сойдет, не хера народишко баловать автобанами, он, народец - то, по своей цинической злобе эдак и до госпрограммы фюрера германской нации додумается, начнет нести силу через радость приобщения к истинному социализму, нашедшему твердый базис в национальном наполнении любых движений. Короче, переделал я месяц июль на численнике на август, и все сразу встало на свои места. На хлеб цена ? На овес цена ? Так какого хера ?!

- Все поле засеешь кукнаром ! - яростно выкрикнул мирза Байдулло в сторону трепещущего от ужаса председателя.

Он сидел на кошме, хлебая кислое молоко деревянной расписной ложкой, обменянной в соседнем аиле, где стояли постоем краснопалочники, как и всегдашние русские солдаты отличаясь от местных не только избыточной предрасположенностью к любым алкоголесодержащим жидкостям, но и кустарным промыслам, что отвеку и составляли побочное занятие служивых. Кто мастерил зажигалки из снарядных стаканов, кто шелушил неразорвавшиеся мины, меняя вытянутый пироксилин на глушеную им же местными рыбу, а кто вот вырезывал разнообразные безделушки, от деревянных фаллосов, игриво окрашенных охрой, до ложек, тоже расписанных затейливо и вычурно, можно предположить, что не имевшие вообще никакого образования солдаты предвосхитили появление на планете кошмарного создания с парочкой высших образований. Тицкую, конечно, этого, не побоюсь такого выражения, вместилища природной бабьей глупости, вздора и суетности, роднящих ее носительницу с орденоносной кошелкой Потупчик. Меня всегда занимал насущный вопрос : зачем вы для демонстрации своей глупости заводите аккаунты в соцсетях, тем самым являя свою глупость всему миру ? Не можно, что ли, обходиться, как всегда до изобретения интернета, близким кругом ? Тогда ведь только соседи, приятели, коллеги видели перед собой глупого человека, никакому Островскому не приходило в творческую голову поместить идиотических баб в какое произведение, терсились они уныло в строго ограниченном пространстве, нет, б... дь, надо было дать неразумным инструмент возможностей, как несколько высокопарно наименовала гниль соцсетей тетя Юля Латынина, вот они и засрали все и вся своей ахинеей и чепухой. Даже странно, но они почему - то считают нужным непременно поделиться какой - то дичью со всеми, кто поимеет смелость глянуть и пришататься. Кстати, точно такое же отношение у меня и к читакам моих явно не предназначенных для их куцых мозгов сказочек. Автор же не скрывал никогда собственной идентификации, не понтовался и не вводил в блудняк, называя вещи своими именами. Маргинал, крайне социопатическая личность, нарк в ремиссии, купавшийся пару десятков лет в говенном море тяжелых, навсегда изменяющих сознание, окончательный мудак, сам себе привезший кошмарные болячки и теперь вот медленно доживающий свою жизнь в добровольном изгнании - отшельничестве, реально положивший лошадиный болтяру на все проблемы этого мира, не интересующийся вообще ничем, что не имеет непосредственного отношения к его скудному эмоциями существованию, и как вот после такого анонса пытаться читать все эти никчемушные истории, иногда из бывальщины, но куда чаще - просто придуманные от не хер делать ? Не понимаю, до сих пор не вкуриваю причин, сподвигающих разнообразных уродов читать мои малые литературные формы. Хотя после вопроса какой - то овцы Готфрик о том, что не вы ли сами выступаете прототипом главной героини, все мои сомнения и меньжевания стухают, вон какие уникумы шарятся по сетям, задавая русской поэту такие вот вопросы. Конечно, героиня Лиза - это сама Лиза Готфрик. Как Штирлиц - это несомненный Лярвус, пузастый оглоед на содержании МГБ, просто он попутал мальца годы активности, перенеся себя из железобетонных маразмом семидесятых в лихие сороковые, когда орудовали лесами спецотряды НКВД, почему - то наименованные партизанами, а непреклонная диктатура одного грузина именовалась социализмом в одной стране, хотя не было там, даже приблизительно, вообще никакого  " изма ", была только чисто такая восточная жажда власти, полной, всеобъемлющей, роднящей ее носителя с хорезм - шахами или мамлюками Каира.

- С меня политрук голову снимет, - противоречил указаниям мирзы председатель, испуганно ища источник голоса, Байдулло же, как известно любому из читавших Абудуллу Коххара, стал невидимым по совету волшебной мухи, сломавшей кайф закипевшему мирзе, там еще черепахи собирались на газават, забыв о дислокации по всей Средней Азии оккупационных отрядов большевиков, ловко сменивших двоеглавого орелика на серпасто - молоткастое недоразумение, а имперские цвета на красное, конечно, находились некоторые, кто ставил на черное, особенно на Украине, но все тот же красный превалировал, пока сам собой не сгнил.

Не добившись ничего от председателя, мирза Байдулло постепенно очухивался, тормошимый своим приятелем, тоже мирзой, заглянувшим в гости и узревшим товарища лежащим врастяг перед чадящей печкой, понял, что легкий угар смешался с кукнарной тягой, породив красочные видения. Но потом, выслушав очухавшегося мирзу, попер вместе с ним в пустыню, поднимать на газават мух и черепах. Пролетарский писатель хотел, видимо, этой новеллой показать исчерпанность сопротивления басмачей, подлизывался к большевикам, отрабатывал кусочек хлебушка с маслицем, но чисто азиатский колорит перебил все идеологическое наполнение короткого рассказа, навечно оставшегося в памяти коалы.