срок-жизни миг, и ты старик. Из книги Эротические истории из жизни

«Неровен час, судьба злодейка, сомнет как тряпку, скомкав вязь. Поднимет искренно, кокеткой, нас обреченных, бросит в грязь. Иль ощипав как вор индейку, за что купила, нас продаст. И скорчив иначе гримасу, в миг вожделенный, на контраст… в придачу временно поджарит, осудит скверно в судный час…»

«Срок- жизни миг. Судьбы – Пилат! Судья,- всевышнего булат! »               

***

Мамон полз мокрядью по картошке, голым телом подпирая облака. Свет жег в ожог его бока, мысль упиралась в никуда. Во времени «туземец» наш дородный, искал по нюху полюса.

Ловил сообщение оттуда. Да вот беда,- ботва не велика.

Теща с металлическим прутом ходила взад и вперед у ограды Синюхиного дома. Удивляясь: -ведь паршивец, был здесь, только что. Куда делся, неужто сбег? Жаль дождичка нет. По следу, его сама нашла бы до полудня.

Из добротных ворот сморкаясь и кряхтя вышел Дмитрий Пантелеевич Коптелов. В правой руке японская удочка, снадобье,- просматривалась завернутое в черный целлофан граненая бутылочка грамм на пятьсот…это, чтоб рыба казалась крупней, срывалась чаще… и день был длинней и слаще.   В левой руке плетенный поводок и черно белая сука, спаниель…которая устремилась в поисках дичи потащив хозяина к крапиве.

Мамона теща, Пелагея Ильинична Донская внимательно смотрела на хозяина и собаку… по лицу видно, что она тупо, но верно соображала.

- Слышь Пантелеевич; будь другом, пособи.

-В чем?

-Совсем в малости.   Найти надо моего дурня.

-Кого? Не расслышав переспросил Пантелеевич.

-Мамона.

-Как я его без вещественной детали найду. Моей Крошке надобно факт понюхать.

-Идем со мной. Ильинична приоткрыла Пищулихи калитку, приглашая его пройти внутрь двора.

- Постой здесь! Я счас. Она, размахивая прутом не стучась ворвалась в дом Пищулихи. Было слышно, как она ведет рукопашную схватку, борьбу с кем-то. Кто осилил? Послышался умоляющий голос Пищулихи; -За что?

-За все, и наперед!

Через мгновение Донская появилась на пороге. В правой руке пуховая подушка, в левой черные как смоль мужские трусы

- Вот тебе и вещи, факт. На подушке он, сволочь спал, ее ласкал. А вот самое главное, его трусы. Сама лично дырку в мотне ему зашивала.   И брезгливо держа трусы двумя пальцами бросила к ногам собаки… Крошка,- ищи!

Мамон пройдя тернии ада. Колючки, крапиву, оказался в раю. Свесив муди, сидел довольный перед непроходимой чащей куманики. Вкушал её и размышлял: -как ему добраться до дому не порвав уздечку, не изрезав тощее тело колючими лианами…идея пришла неожиданно.

- Пойду к Квиту. Одежонкой разживусь, небось не побрезгует, даст. Тем более он у меня в долгу. Обещал нужник почистить. Задаток взял, а дело не завершил. Думаю, сукин сын от двери не оттолкнёт, выручит, и даст опохмелиться. Крадучись Мамон пополз обратно вверх по картошке. У проволочной ограды привстав. Резко присел, около его зазнобы, его теща вела беседу с Понтием Пилатом - Каптеловым. Вот сука. Небось собакой искать будут. Снова привстав увидел, как они не спешно, спускались по его следу вниз к левадам. Недолго думая перемахнул через проволочное «немецкое» ограждение, поцарапав острыми нержавеющими шипами промежность. Одно мгновение и он во дворе Квита. Сорвал лист лопуха, который рос у Квита калитки, прикрылся и крадучись подошел к двери. Дверь в сенцы приоткрыта, не заперта. В дом дверь заперта изнутри. Мамон постучался.

- Счас, кто-то, топая босыми ногами подошел к двери. Щелкнув железным засовом, дверь распахнулась… о боже! Квита жена, в чем мама родила, стояла пред ним Евой. И он, Мамон выронив лист, стоял зеркально голый. Так удивляясь, друг дружке, они застыли в оцепенении.

Квит возвращаясь домой из магазина, ничего не подозревал, что через несколько секунд, ему представится случай поквитаться, и не возвращать задаток. Тем более кого-то придется душить, а может и порешить. Приоткрыв дверь… теперь и, он оцепенел; -два божьих одуванчика предстали перед нем … и оба голы. Мамон очнулся первым и проскользнуть успел меж Квитовых ручищ, оставив на память клок курчавых волос у Квита кулаке. Жена его быстро захлопнув дверь закрылась на засов… ждала пощады.

Квит пришел в себя, выскочил во двор, схватил первое что попало под руку.   Новую литовку, косу, которую он отбивал и налаживал утром для косьбы. С криком: - Убью сволочь! Бросился за Мамоном. Мамон перелетев проволочное ограждение орлом, летел парил не видя, и не ведая что ждет его впереди.

Удар железным прутом привел его в состояние комы. Он рухнул на мягкую картофельную ботву, хозяйством вверх. Теща же бросилась навстречу Квиту, преградив ему путь.

-Меня хочешь? Выпить хочешь? Подбежавший Квит опешил…- Хххх Хочу!

Бросай косу. Поможешь довести распутника ко мне до дома, там и расплачусь, у меня заначка есть и еще кое-что. Да и сама…  еще того, не оскопилась. Квит воткнул косу лезвием в землю и превозмогая гнев… но выпить задарма еще не кому не помешало. А постель подождет.

Мамон летал в облаках с ангелами на перегонки. Подлетел к Петру, попросился в рай.   Изыди сатана! В рай грешникам путь закрыт. Да - к ты негодник шкодливый еще к тому же живой.

Вокруг кометами летали металлические, алые шкворни, Мамон успевал отвернутся, но от одного не успел… он у черта, перед котлом, ворот ада. Черт распивал напиток, собственного рецепта, с сивушным ядреным запахом, а цветной настой напоминал гудрон. С Мамоном черт делится напитком не стал, к себе не подпустил. -Лети пока живой к своей теще и Нюре!

Мамон очнулся. Он лежал на полу голый. За столом восседали двое. Квит и теща.

– Не уж-то я в аду?

Теща первой узрела, что Мамон очнулся. Подмигнув Квиту. – Как хряка будем судить.

- Я его задушу и закапаю… он меня обесчестил.

-Не тебя! А жену…твою…мать!

-Все равно я его задушу.

- Я согласна. Но сначала, я ему хозяйство отчеканю по самое не хочу.

- Не спеши. Давай выпьем.

Мамон чувствуя, что ему конец. Приподнялся, подполз к столу. Богом прошу, налейте чуток… голова болит, в груди жжение такое… дайте опохмелиться…и закурить.

Теща, не обращая внимание на Мамона продолжила беседу с Квитом, выпив и закусив редиской. - Ты слышь, что мне вчера по секрету сбряхнула Пятровна… Этот нехристь с ней заключил пари. Нет не пари, а пакт… вернее подписал негласный с ней контракт. Он не ссыт к ней под забор, а она ему за это каждый день наливает по рюмке своего крепкого напитка. Вот вымогатель.

-Куда теперь ссыть?/это чувство Квиту было знакомо, когда невмоготу. /

-В немецкую каску, в том же самом месте. А железо гремит. Пятровну пугает. А он недоволен, хочет контракт новый заключить…строкой дополнить.

Квит приподнял удивленно брови. -Идея хороша. И мне надобно совершить такое. Заключу с Пищулихой пакт… и квит. У нее с моей стороны дыры большие. Ссы, не хочу. Надо покумекать.

Теща не унималась; - А еще эта блудная овца по пьяни копну с сеном сжег у Чалдона. И сам чуть не сгорел.

-А чем ему копна помешала?

-Стояла не там. Пьяному пройти мешала. Чиркнул спичкой…как не сгорел сам, ума не приложу.

Нюра, увидав его, обморочно сознание потеряла. А как не потерять. Волосы обгорели, рубашка в дырах и весь в крови.

-А кровь откуда?

-Ты Квит, человек умудренный жизненным опытом, а не поймешь, свинья грязи всегда найдет. Пришел к себе во двор, как ворог зол, схватил первую попавшуюся курицу и головешку ей на пороге отрубил. А Нюра подумала, он маму, тещу порешил окаянный.

- Да судить его надо строго. А я вот трезвый свою тещу до станции на рысях с вилами гнал.

- Догнал?

- Где там. Тоща, худая. Бежит, как скороход.

- В гости небось не приезжает?

- Была. Я её обнял, расцеловал… лучшей тещи в мире нет.

-Как так? То с вилами со двора гнал… а тут, такая любовь.

- Дак я пьян был, а пьяный я добрый… Мамону все прощу… но перед тем как рюмку ему налью, я его обоссу, и мы квиты.

-Не здесь, не в моей хате. Поднимайся хорек. Штаны одень. Квит судить тебя будет. Ступайте во двор. А я в окошко посмотрю… любопытно, как недоносок каяться будет.

Квит поставил недопитую бутылку себе в карман. Приподнял Мамона за волосы, - пошли, я тебя судить буду.

Мамон и рад, что покидает тещину обитель. С Квитом он договориться. Квит вывел Мамона во двор, подтащил до угла дома. - Освободись Мамон. Давай заключим мировую… и мирно подмоем угол дома твоей тещи.

Теща дивилась, глядя в окно; - Вот два Юлия Цезаря. Стоят, шлангами помахивают, ссуть, угол дома подмывают, её самогон из горла пьют. Ну погодите!

Скорая приехала не скоро. Осмотрев Квита и Мамона пришли к выводу, что они безобразно пьяны и в лечении не нуждаются. А запекшаяся кровь на голове, видимо ушиб при падении.

От нечаянного ушиба пьяные Мамон и Квит приходя в себя, в унисон пели свой любимый «псалом». «Не возбуждай воспоминаний… минувших дней, минувших лет …»

Теща, теребя платок, повторяла: - вот окаянные, надо же, в день не субботний, жаркий, до чертиков нажраться! Вусмерть ведь пьяные.   А этот пуще всех.   Она пнула Мамона ногой в ребро. – «Не мычит и не телиться. » И протягивая мед брату узелок с двумя десятками яиц, пояснила; - свежие, только что вынула из-под курицы. Скрывая ироническую улыбку, всплакнув, направилась в магазин за купоросом.

***

Мой риторический вопрос, и иронический сюжет, он невесом и не для всех. В нем птица счастья не поет… и волк овцу в ответ не рвет.

Не осуди, неровен час, судьба жнет лихо, но не нас. Мы по причине лет глупы. У нас отсутствуют шипы. Молва во истину стара. Судьба соответствует горба. Чрез терний времени подчас, к нам рвется чаще Вия глас.

Мы по иронии судьбы, всегда чуть- чуть обделены. И негодуя, манну ждем от тех, кто нас пытал огнем. По меньшей части боль стара. В душе терн язва и дыра. А в голове мысль в сроке зла, гниет в итоге от добра. Не суетись, коль небо хмуро. И не рядись в овчину с дуру. Не верь, что совести туман, пересечет слезой обман. Не лги по вере ради «чести». Не совершай курсив для лести. По части веры, гнев души, нас отлучает от любви. Не обессудь, порядок вечен. А кто не верит, болен в печень. Его грызет сомнений гриф. А почему? Наш предок скиф.