Семейные тайны Глава первая. Серия: Семейное видео нудистов

Когда отец привел домой Валерию , молодую цветущую женщину к которой испуганно жалась девочка с тощими косичками, Степан сильно не удивился.

Парню шел восемнадцатый  год и он обоснованно считал себя достаточно взрослым.

Матушка его ушла из жизни, когда мальчику было всего два годика и он ее совсем не помнил.

Отец - Егор Кузьмич, какое то время крепился, но затем стал иногда приходить поздно и от него пахло алкоголем и женскими духами.

Маленький Степа не понимал почему так происходит, а бабушка Ефросинья, только тяжело вздыхала и гладила теплой ладонью внучка по русой головке.

Она переехала к сыну, когда он овдовел, чтобы помочь с ребенком и ее сердце разрывалось от жалости.

С одной стороны понимала: как, еще крепкому мужику прожить без женской ласки?

С другой - ей было бесконечно жаль внучка.

Одно просила - «не приводить в дом мачеху, дать Степушке чуть окрепнуть».

Егор Кузьмич мать уважал и всегда к ее мнению прислушивался.

Поэтому «гулял» на стороне.

Дела его шли в гору, предприятие расширялось, появились уже филиалы и значительно увеличился штат сотрудников.

Само собой такой завидный жених не мог остаться без внимания охотниц до хорошего состояния, но мужчине удавалось пока что удачно ускользать от женских чар.

Переспать и заняться плотскими утехами - это одно, а вот серьезные отношения, совсем другое.

Шло время.

Год назад ушла из жизни бабушка Ефросинья

И появилась Валерия.

Женщина она конечно была эффектная, темно-русые волосы, благородная осанка, а главное - глаза, с какой то таинственной женской поволокой.

И все же было непонятно, как ей удалось «зацепить» такого «жирного карася», что Егор Кузьмич не только взял ее с ребенком, но и официально зарегестрировал отношения.

Свадьбу решили не играть.

Расписались «по тихому» и стали жить-поживать в большом загородном доме.

Степе все происходящее казалось какой то странной прихотью отца.

Он занимался спортом, где у него были заметные успехи, поступил в «универ», даже завел себе подружку, которую звали Ксения.

Девушка фотомодельной внешности, бывшая гимнастка «художница», казалось бы, идеально подходила высокому спортивному парню.

Когда они появлялись вместе, нельзя было не любоваться этой красивой парой.

Но все же изменения в доме были довольно существенными.

В нем поселилась женщина, которая со своей мягкой улыбкой и обходительными манерами, быстренько навела свои порядки.

Как то вдруг стало гораздо уютнее и теплее.

Появились цветы, японские  вазы и картины.

Кухня-столовая наполнилась запахами вкусной еды, а в ванной распространились лавандовые ароматы.

И было еще одно деликатное обстоятельство.

С самого первого дня Валерия волновала парня как женщина.

Когда он видел эти изумрудные глазки, мягкий овал лица, высокую грудь, то его охватывало желание, в основе которой лежала элементарная похоть.

Парень уже хорошо знал вкус поцелуя и как может трепетать в объятиях женское тело.

Смущаясь своих нескромных устремлений, он старался всячески избегать встреч с мачехой, но всюду натыкался на следы ее присутствия.

То это были ажурные трусики и лифчики, развешенные для просушки, от которых исходил сводящий с ума аромат, то небрежно брошенная на диван изящная сумочка или перчатки, забытые на столике в прихожей.

Все это смущало и приводило в замешательство.

Лежа по ночам в постели, он представлял как молодая жена уединяется с отцом в спальне и скулы сводило от ревности и какой то ожесточенной юношеской злости.

Он старался держать себя в руках, но внутри у него был полный раздрай.

Конечно, у него была Настя.

Красивая, страстная и весьма «раскованная».

Вместе они предавались таким любовным утехам, о которых рассказать стыдно, а вот вспомнить приятно.

Но  Валерия вошла в его жизнь, как свежий ветер, который врывается в приоткрытую дверь.

Было в этой женщине что то колдовское, которое притягивало как магнит и не отпускало.

Положение усугублялось тем, что желая наладить отношения с пасынком, молодая женщина старалась быть с ним особенно предупредительной и любезной.

Как то, собираясь на официальное мероприятие, Степан не мог красиво завязать галстук и она взялась помочь ему.

Впервые они были так близки друг к другу.

Только сейчас он разглядел какая у нее нежная бархатистая кожа.

Его ноздри трепетали от аромата молодого цветущего тела, сердце бешено ухало в груди и мышцы сводило судорогой от желания обнять эту сочную плоть, целовать дразнящие губы и, повернув спиной, засадить своего «жеребца», что называется по «самые помидоры».

Казалось, что женщина прекрасно видела и чувствовала это состояние.

Ее забавляла волнение и робость парня.

Она начала опасную игру в кокетство, вроде как случайно прижимаясь  грудью и бедрами, с улыбкой поправляя пальчиками непокорные юношеские вихры.

Намеренно она это делала или в силу своей женской природы прирожденной соблазнительницы - было непонятно.

Для Степана же это был настоящий шок.

Вот она, настоящая живая, всего в нескольких сантиметрах  - ее Величество Женщина.

Ему уже не хотелось никуда ехать, он забыл о Насте и вообще обо всех девушках и женщинах на свете.

В его голове была только Валерия.

- Надеюсь ты вернешься не поздно? - осведомилась мачеха  своим бархатным голоском.

Степан, не находя в себе сил, еще раз взглянуть в эти загадочно-опасные глазки, только молча мотнул головой и поспешно ретировался, весь вечер пытаясь понять, что это между ними было?

С этого эпизода началась некая тайная «игра».

Опасная и захватывающая.

То он сталкивался с Валерией в дверях ванной, когда она выходила, укутав голову махровым полотенцем и он видел, как шелковый халатик накинут на голое тело, а верхний вырез слишко откровенен и можно ясно рассмотреть налитые упругие груди.

То, входя на кухню-столовую, сразу упирался глазами в шикарные ягодицы мачехи, обтянутые лосинами, когда она, стоя спиной «колдовала» над приготовлением завтрака.

Даже невинное разливание чая по чашкам, когда их пальцы на мгновение соприкасались, казалось ему наполненным скрытым эротизмом и значимостью.

Он боялся и в тоже время не мог не смотреть на эту изящную шейку, на локоны, небрежно выбившиеся из под заколки, на то все изящество, олицетворением которого она была.

Случилось так, что осенью Егор Кузьмич уехал по делам в один из филиалов, дочка Светлана была отправлена на каникулы в лагерь, а прислуга - в виде домработницы Клавы, ушла домой.

В доме остались только Степа и Валерия.

Когда он спустился вниз, то был поражен празднично накрытому  столу.

Парадный сервиз, который доставали только к приходу важных гостей, дополняли зажженные свечи и букеты цветов.

Но прежде всего удивила  сама хозяйка.

Облаченная в бархатное, изумрудного цвета вечернее платье с глубоким декольте и украшениями в виде бриллиантовых сережек и красивого колье, - она казалась ожившей картинкой из какого то модного женского журнала.

«Кажется я начинаю понимать отца», мелькнуло в голове у парня.

- На улице непогода и так вдруг захотелось праздника, - пояснила Валерия, со своей мягкой улыбкой.

Действительно, за окном хлестал дождь и был сильный ветер.

Как зачарованный, Степа сел за стол, чувствуя со сладкой дрожью, что совсем пропал и сегодня случится то неизбежное, чего он хотел и отчаянно боялся.

- Ну что же ты? Поухаживай за дамой, - ободрила его женщина.

Степан открыл вино и наполнил бокалы.

- Давай выпьем за нас, - предложила Валерия. - За то, что мы стали одной семьей.

Она протянула бокал, но Степа поднялся и, обойдя стол, подошел совсем близко.

- На брудершафт, - пробормотал он, удивляясь собственной наглости.

По губам мачехи  скользнула улыбка.

Переплетя руки, они выпили, а затем поцеловались.

Причем Валерия   расчитывала на легкое, чисто символическое касание губами, но Степа просто таки сгреб женщину в свои объятия и впился таким страстным лобызанием, что не оставалось ничего, как только поддаться этому неудержимому юношескому напору.

Поцелуй был затяжным и чувственным.

Степану даже удалось проникнуть своим язычком  сквозь сахарные зубки и в волю наладиться всей гаммой ощущений.

- Однако, - смущенно заметила Валерия, когда их уста наконец то разъединились.

Она хотела поправить платье, но Степа легко поднял ее на руки и усадил к себе на колени.

Теперь он мог беспрепятственно целовать матовые плечи и тискать пальцами грудь.

- Что мы делаем, - прошептала женщина, не делая никаких попыток освободиться.

Ее глаза мерцали, грудь вздымалась, а тело наполнялось сладкой негой и все это от того, что она чувствовала, как ее желают, как этому крепкому мужскому жезлу уже тесно в узком пространстве штанов и он  упирается в ее бедра.

Они вновь начали целоваться, а затем перебрались на широкий диван, где Степа, не снимая с партнерши платье, просто уложил ее на спину и, задрав подол, сдвинул трусики, чтобы просунуть свой давно томящийся детородный орган в ароматную щель.

Сделав буквально несколько фрикций, он излился густой горячей струей, заполнив влагалище своим семенем.

- Ты что наделал? - упрекнула его Валерия, пытаясь  освободиться, но он не позволил ей это сделать, накрыв рот, страстным поцелуем.

Не вынимая член, он ласкал ее, путаясь в платье, пока вновь не возбудился и начал движения вверх-вниз.

На этот раз гораздо спокойнее, доставая головкой до стенки матки и от этих размеренных движений, Валерия тоже стала возбуждаться и даже обхватила его поясницу своими стройными ножками, крепко прижимая, словно хотела вся расствориться в этой юношеской неуемности.