Старшая сестра и я. Одни дома. Из книги Кончил в спящую сестру рассказ

Хорошо! Очень хорошо, когда мамы нет дома. И не просто на работе задерживается, а в отпуск пошла и по гостям поехала. Собрав семью, состоящую из неё, меня и старшей сестры, заявила прямо

— Настопиз... Эээ... Надоели вы мне, детки мои. Маме требуется отдых. Вот уеду к своей маме, к тётям загляну, от вас отдохну маленько. Может голова перестанет болеть из-за некоторых придур... Эээ... Моих ненаглядных деточек, чтоб им икалось с утра до ночи. Большенькие уже, не пропадёте без мамы. Титькой вас не кормлю, жрёте всё подряд. А если кто и захочет чего пососать, так у Людмилки титечки есть, это я говорю для Вовы. А у Вовы, - мать предвосхитила вопрос сестры, - тоже есть что предложить в качестве сиськи или соски. Так что не скучайте, дети мои, пора становиться самостоятельными. Ебё.... Эээ... Спите вместе и маму не спрашиваете, взрослые стали, вот и взрослейте дальше. Денег оставлю, да и сами получаете неплохо. Шалман тут не устраивайте, это я для Вовы говорю. Сестры должно хватить. В крайнем случае Ирку позовите. Её толстая задница вполне удовлетворить сможет кого угодно. Всё, целуйте, я полетела.

И помахав нам на прощанье платочком, мама отбыла в дальние, будем честными, не совсем уж дальние, края. Остались мы, сиротиночки, вдвоём.

Воля, что может быть лучше. Сразу определились о распределении обязанностей. Поскольку готовить лучше получается у меня, на мне кормёжка. Сестра отвечает за уборку. Больше, вроде, и делать нечего. Только лишь еба... Как там мама сказала? Спать вместе? Ну вроде бы так.

Я приготовил, мы поели и согласно принятому договору сестра вымыла посуду. И всё. На этом всё. Дело было вечером, делать было нечего. Кто на лавочке сидел... И далее по тексту. А мы с Людкой в комнату пошли. Мама всегда утверждает, что после еды надо немного полежать, чтобы жирок завязался. Судя по маминой комплектации, в детстве и не только, мама часто лежала после еды. Нет, она не толстая. Боже упаси так сказать. Скажешь и её физические возможности и весовая категория могут нанести непоправимый ущерб твоему здоровью. А мы с сестрой, по маминому определению, дрищи, шкелеты и худобинки. Она ворчит, что в Людкином возрасте уже была видной девкой, у которой было что показать и за что подержаться. А эта, тьфу на неё три раза, мелочь тощежопая, которая называется дочерью, ни рожи, ни кожи, ни сиськи, ни письки, вдобавок и жопа с кулак. Если в отношении титек мама была права, то вот про письку и жопу - это она зря. И писька у сестры нормальная, нам обоим она нравится и размер словно создан друг для друга. А жопа... А что жопа? Если раком встанет, так очень даже нормальная у моей сестры жопа.

С маминой, конечно, а тем более с Иркиной, которая подруга сестры, не сравнить, но так там, особенно у Ирки, не жопа, просто жопень. Раком стоит, так всё свободное пространство занимает. Начни такую целовать, так ночи мало будет, чтобы всё обцеловать. Зато драть Ирку раком просто прелесть. Как там ворона говорила в мультике: ПрЭлЭстно! ПрЭлЭстно! Держишься, будто за поручни трамвая, даже рук маловато, насаживаешь на себя, в то же время опасаешься, чтобы она сама задницей резко не двигала. Было дело, что вошла в азарт и так двинула, что я с дивана слетел и лете до самого угла. Благо в шторах запутался, а так бы стену мог вышибить и сделать дополнительное окно на улицу. Но я же не Пётр первый, чтобы окна прорубать, тем более куда-то в Европу. Так что после того и сама Ирка стала сдерживаться, да и я с опаской подходил к ентому делу. А так да, с ней было весело. Раза в два, а то и больше, толще сестры, Ирка была весёлой, жизнерадостной и никогда не унывающей девушкой. И еба... Ой! Давать любила очень и очень сильно. Хлебом не корми, дай раком встать или ноги раздвинуть. Прикольно было качаться на Иркиной пузике, когда она лежала на спине. Сразу на ум шли слова песен о волнах, о плотике, о мамонтёнке на льдине.

Не знаю, что объединяло сестру с Иркой, таких разных во всём и таких схожих в некоторых вопросах. Разница была даже в том, как они относились к оральным ласкам. Сестра просто верещала от удовольствия, а Ирке это было вроде разогрева. От неё можно было услышать

— Вовчик, харэ уже лизаться. Еби уже. Я и без того мокрая. Людку лизать будешь, сухобздейку. А у меня и без твоих полизушек в пизде всегда смазки хватает.

Это точно. Ирку, если уж начал дрючить, то озаботься хотя бы клеёнкой под жопу. Течёт так, словно плотину где-то прорвало. Писька у неё жирная, мясистая, в отличии от писечки сестры, но тесная на удивление. Может это внутреннее сало так давит? Не знаю, но драть Ирку мне нравится. И ей, судя по всему, это тоже нравится. А почему? А потому. Потому что: а) всегда можно надеяться на то, что тебя продерут без лишних слов; б) никто ничего никому не расскажет, тай на вкладов гарантирована, как в банке; в) можно позволить себе любые вольности и исполнить любые фантазии. И много ещё чего, что устраивало всех нас.

Ну да это я отвлёкся. Про Ирку с Людкой как-нибудь в другой раз. Пока про нас с сестрой.

Лежим с Людкой, ждём, пока у нас жирок завяжется. Вдруг она говорит

— Вов, я причёску решила изменить.

А я смотрю на неё и никаких изменений не вижу. Не подстриглась, да и когда бы успела это сделать. Не перекрасилась с прошлого раза, так и ходит огненной рыжевлаской. Кудри тоже не накрутила. В чём прикол? Какие изменения в причёске, которые я не вижу? Спросил. Она в ответ

— Не на голове, лапоть. Ниже. - И на промежность показывает. - Хочешь посмотреть?

Да кто же от такого откажется. Мигом соскочил с дивана, на котором валялись, как два тощих тюленя, выброшенных волнами на берег, трусы с сестрички потянул. Вот жеж бля! Он волосы на лобке, которые взялась отращивать, желая сотворить что-то типа бабочки или ещё какого рисунка, в рыжий цвет покрасила. Так-то они у неё светлые, белесые, а тут прямо огонёк распустился на самом интересном месте.

Это намного позже была у меня подруга, которая подстригла волосы на лобке в виде цветочка, желая меня удивить. А ту просто наш сибирский цветок-огонёк. У меня на такую красоту сразу встал. Врать не буду, у меня бы и так встал, безо всякой красоты. У меня почти всегда стоит. То на маму стоит, то на сестру, то на её подружек. На соседок тоже стоит. Да что там на соседок. Приехал к нам как-то двоюродный брат. Весь из себя продвинутый, раскрепощённый. Давай нам задвигать про однополую любовь, хотя, как сам сознался, всё это познал лишь в теории. Ну мы с сеструхой его и расрутили.

Сестричка у меня та ещё змеюга подколодная, когда надо какую-нибудь пакость придумать. Проще говоря, раскрутили мы братика на практику. А чего это он на одной голой теории утверждает о прелести однополых отношений, сам не попробовав ни разу? Теория без практики мертва. Раз уж ты такой адепт того, о чём говоришь, будь готов подтвердить это делом. Людка быстро привела братика в нужное состояние. И буквально через малое время он уже был согласен надеть на себя женские наряды. Чулочки там с поясочком, лифчик. Его тело будто было создано, как некое подобие женского. Безволосый, даже на лобке едва пробивается пушок. Кругложопенький и крупножопенький. Жопка точно женская. И даже титечки небольшие есть. Правда на что уж сестричкины лифчики маленькие, но всё одно пришлось немного ваты подложить, чтобы титьки торчали. А потом поставили его рачком-с, смазали попочку маслицем специальным. Точнее даже не маслом, а гелем. И я всандалил братику, чтобы мы смогли стать ещё роднее. А пока я дрючил его в попку, сестра легла перед ним, ножки раздвинула и просит

— Машенька (Вообще-то он Миша. Был.), подружка, будь так добра, отлижи.

Три дня он жил у нас и все три дня, едва мама за двери, как мы тут же наряжали нашу Машу и драли во все дырки. Благо у парней их всего две. Правда и не обижали его тоже. Сестра несколько раз ему отсасывала. Я ему свою задницу тоже предлагал. Правда сразу после того, как он кончит. Через пару минут, поскольку у него не было к моей заднице интереса, предложение снималось. Я что, должен ждать, пока у него встанет? Мне делать больше нечего.

Насмотрелся я на сестричкин огненно рыжий бутончик, потянул с себя шорты. Людка руками замахала

— Вова, я так не хочу.

— А как ты хочешь?

- Давай поиграем

— Давай. А во что?

Сеструха ещё та придумщица, вечно что-нибудь изобретает. Скучно ей просто так еться. Развлечение ей подавай, игру, азарт.

— Давай я буду царевна, заколдованная злой колдуньей. Например, царевна-лягушка.

— Фууу! - Мне не очень понравилось предложение. - Они холодные и мокрые.

Сестра отмахнулась

— Я нормальная лягушка буду. Я же заколдованная. Да ещё и царевна.

— А я что? Мне надо тебя поцеловать, чтобы ты расколдовалась?

Сестра вздохнула

— Понимаешь, тут дело в том, что колдовство было очень сильным, так что одним поцелуем и не расколдуешь. Тут меньше, чем куни, ничего не поможет.

Вот жеж хитровывернутая моя сестричка. Сказала бы просто, что хочет, чтобы полизал ей, так нет, надо же выдумать что-то такое-эдакое. А она уже легла, ноги раздвинула насколько могла и ждёт. Предвкушает, как будет тащиться. И поорать можно всласть, потому как кроме нас дома нет никого. Ори, хоть охрипни, никто не услышит. А орать будет, это к бабке не ходи. Если ещё в попу палец вставить, когда лижешь, так такой ор будет, что посуда зазвенит. МИГ - 29 с меньшим рёвом на форсаж выходит. А как будет извиваться, как задом крутить, то просто не описать словами. Моего лексикона, по крайней мере, не хватает, хотя от Людоедки Эллочки ушёл слишком далеко. И даже Фима Собак мне в подмётки на годится.

Всё так и вышло. Сестра орала, извивалась, кончала раз за разом и просила повторить. Ненасытная. И вот скажи ты, в кого она такая? Мама испытает оргазм и может иной раз прогнать к сестре, чтобы с ней кончил. Ей уже ничего не надо. Редко когда захочет повторить. Очень редко. Я? В принципе я не против, но тут в дело вступает мужская физиология. Пока не встанет, ни о каком повторенье и речи быть не может. А сестричка мало того, что вон сколько оргазмов от куни испытает, так ещё пока её дрючишь, кончает раз за разом. Точно говорят, что тощие все сплошь злоебучие. Вывод: Жениться надо на полненькой. Мало того, что они не такие жадные до ебли, так ещё и отсутствием аппетита не страдают. А будет готовить для себя, и тебе тоже достанется.

Сестричка соизволила вставить огурчик в её банчку с маринадом. Пока лизал, какое-то количество скопилось. И довольно приличное. До Ирки далеко, даже до мамы не так уж и близко, но что есть, то есть. Вставил и сразу спрашиваю

— Кончать куда?

Сетра плечиками пожала

— Куда хочешь. Мне сегодня везде можно. Оно и так можно, всё таки гормоны пью, а сегодня самый безопасный день. Так что в письку кончай.

Довольные до самозабвенья, в ванну не пошли, просто поползли, сил ни на что не осталось. Помылись и сразу на кухню. Организмы молодые, растущие, им хорошее питание требуется. Вот и сели питаться. Не ели, просто жрали, сметая всё со стола. У сестры животик выпирает, как у малость беременной, примерно на третьем-четвёртом месяце. И у меня тоже округлился. Прямо арбузик вырос. И хвостик как раз суховатый, маленький. Сестре смешно стало, когда сравнил. Ржёт, кобылка. Говорит

— Вова, братик, а если пососу, хвостик вырастет?

И кто я такой, чтобы сопротивляться желанию сестры?

Вон когда она просила расколдовать царевну-лягушку пр помощи куни, не рискнул противиться, помня о том, что добрые отношения с сестрой стоят того, чтобы полизать её пиздёнку. К тому же мне и самому это нравится. У нас же всё на взаимоуважении и взаиморасчёте. Принцип: Ты мне - я тебе. Правда с мамой этот принцип не прокатывает. Когда ей надо, она просто пальцем укажет на двери своей спальни и: Вперёд, сынок, маме тоже надо.

Людка сосала недолго. Видимо продукты, которые мы уничтожили, обладали какими-то сверх питательными веществами, влияющими на половую активность. А огда член встал, просто села верхом. Предупредила

— Жопой своей не шевели. Сама всё сделаю. И рано не кончай.

Прыгает на мне, сама разговаривает

— Вов, а давай завтра Ирку позовём.

— Давай.

— Я с утра ей позвоню. Ладно?

— Ладно.

— Ой, Вов, как мне хорошо прыгать на нём. Вов, а тебе Ирку ебать нравится?

— Нравится.

— А кого больше вех нравится?

— Да всех трёх. Вы же все разные. а мне всех нравится, кто даёт.

— А Шмакову?

— Она дура. Один раз дала, целый вечер ревела, будто целку ей сломал, упрашивала никому не рассказывать, будто я трепач какой, надоела до того, что завалил её и выебал ещё раз, пусть она и вертелась, вырывалась и верещала.

— Точно дуа. Сейчас в гости напрашивается. Жа фиг ей. Ой, Вова, я сейчас кончать буду. Ты не кончай, я потом отсосу. Браааааттттиииикккк!

Лежу, тащусь. Людка лежит на мне, писечкой к моему лицу и сосёт. Я, соответственно, отлизываю. И когда же она успокоится? Мне заранее жалко её будущего мужа.