Признания: Чем занимаются мама и папа. Серия: Инцест рассказы мама и сын

Введение

В темных уголках Интернета существует сайт под названием "Запретные признания". На него приходят люди, чтобы поделиться историями о своих интимных встречах с членами семьи и признаться в своих грехах, связанных с кровосмешением.

Но возможно, они просто хотят похвастаться? Найти аудиторию, готовую выслушать их тайные желания и секреты? Здесь вместо осуждения они получают поддержку от тех, кто не считает их поступки предосудительными.

На самом деле это сочетание и того, и другого. Люди, испытывающие угрызения совести из-за своих действий, пишут посты в поисках облегчения — желания высказаться перед безличной аудиторией и избавиться от бремени подавленной вины.

Для других же такие признания могут быть источником веселья или даже воспоминаниями о том, что приносит им удовольствие до сих пор. Но кому можно рассказать свои истории без страха оказаться под осуждением общества?

Таким образом, "Запретные признания" представляют собой смесь греховных и одновременно приятных воспоминаний о любви и увлечениях наряду с действительно постыдными поступками, о которых рассказывающий глубоко сожалеет. Этот сайт не предназначен для тех, кого смущают темы инцеста; он создан для тех, кто либо уже испытал подобное на себе, либо хочет это пережить через рассказы других.

Наслаждение тем, что считается неправильным, и ощущение утешения от осознания того, что другие также стремятся к запретному, создают особую атмосферу. В этой группе присутствуют люди с различными причинами для участия. Некоторые из них смеются над игривыми сексуальными отношениями между близкими, в то время как другие увлечены историями о запретной любви между родителями и их взрослыми детьми. Есть и такие, чьи фантазии имеют более темный оттенок — они находят возбуждение в рассказах о шантаже или манипуляциях со своими объектами страсти.

Неважно, по какой причине вы здесь: возможно, вы хотите исповедоваться или просто испытываете удовольствие от наблюдения за чужими исповедями, а может быть, вас привело нездоровое любопытство. Вы уже здесь — теперь приступайте к тому, зачем пришли.

**Глава 1: Чем занимаются мама и папа**

Я Ройс, мне семьдесят три года. На протяжении двух последних лет я неоднократно посещал этот сайт и был заинтригован множеством рассказов здесь представленных. Однако никогда не чувствовал потребности поделиться своими переживаниями до сегодняшнего дня. Сегодня отмечается годовщина события, которое навсегда изменило мою жизнь.

Я надеюсь, что моя история вызовет у тех из вас, кто оказался в подобной ситуации или когда-либо испытывал нечто похожее, приятные воспоминания о том волшебном моменте первого осознания удовольствия от того, что считается неправильным.

Лето 1968 года было трудным временем для меня и моей сестры-близнеца Роуз; оно ничем не отличалось от предыдущих лет. Наш отец был священником и строго придерживался принципов своей веры — каждый грех вел к вечным мукам в аду без постоянного покаяния на коленях.

Наши родители считали, что большинство того, что предлагает мир, является греховным, поэтому мама обучала нас на дому, а папа посвящал всё своё время служению в церкви. Прихожане были немногочисленными, и тех средств, которые он получал в виде десятины, едва хватало для поддержания церкви и нашей семьи. Мама помогала нам финансово, давая уроки игры на фортепиано и занимаясь с детьми соседей. У нас не было много денег, но у нас была крыша над головой, еда на столе и приличная одежда.

Мы не нуждались в большом количестве людей вокруг нас, так как редко покидали дом. Мы с Роуз были олицетворением уединения; даже сегодня это выглядело бы странно для современной пятидесятнической церкви, но тогда это было довольно обычным среди благочестивых евангелистов, увлеченных Библией.

Каждый год с тех пор, как я себя помню, мой отец передавал управление церковью своему помощнику пастора для того, чтобы тот мог преподавать и проповедовать в шестинедельном летнем лагере "Возрождение" на юге страны. Это мероприятие организовывалось министерством внутренних дел и приносило неплохую прибыль; благодаря этому мы с сестрой имели возможность посетить лагерь совершенно бесплатно. Разве это не замечательно? Какой мальчик или девочка могли бы отказаться от шанса провести лето с детьми своего возраста и повеселиться вместо дополнительного религиозного обучения?

Я понимаю ваше сомнение: разве это был настоящий лагерь с развлечениями? Да, возможно такие моменты имелись, но они чередовались между утренними молитвами, дневными занятиями по изучению Библии и вечерними службами.

Да, среди нас были сверстники, воспитанные в аналогичном духе, только немного более продвинутые, чем амиши. Сложилось впечатление, что мы общаемся с нашими собственными отражениями. Однако это могло быть и не так, ведь мы оба ощущали усталость от этого древнего пуританского стиля жизни. Возможно, некоторые другие дети тоже испытывали похожие чувства, но стеснялись об этом говорить.

Это лето оказалось еще более тяжелым по сравнению с предыдущим. Теперь в восемнадцать лет нам пришлось участвовать в молитвах и изучении Библии для взрослых, и многие детские мероприятия стали для нас недоступны.

Естественно, когда мы помогали родителям загружать наши вещи в старый фургон, энтузиазм у нас был на низком уровне. Но теперь я хотел бы перейти к тому вопросу, ради которого вы здесь.

Как вы можете догадаться, разговор о сексе был под строгим запретом. Каждый из нас — мне отца, а Роуз от матери — слышал одно и то же: интимные отношения разрешены лишь после брака перед Богом. И на этом все заканчивалось.

Никаких подробностей о том, как это происходит; ни слова о том, что если заниматься сексом безопасно — родители даже не могли представить, что кто-то из нас может интересоваться плотскими грехами.

Хотя с их стороны ожидания были вполне ясны. Я неоднократно спрашивал своего отца об этом вопросе. Он отвечал мне, что как только я встречу добродетельную молодую девушку и полюблю её по всем правильным причинам, тогда смогу наслаждаться "плодами брака" на протяжении всей своей жизни.

Вне стен нашего дома об этом тоже ничего не было известно. Мы не посещали школу, чтобы взаимодействовать с этими ужасными "мирскими" детьми, которые были осведомлены о происходящем. Дети, с которыми мы общались в церкви, находились в том же неведении, что и мы, и аналогичная ситуация наблюдалась среди людей в лагере.

Я понимаю, что молодым людям это может показаться невероятным, но помните: в то время Интернета не существовало. Никаких порносайтов — лишь журналы и ограниченный доступ к материалам для взрослых. Даже видеокассет еще не было, и если вы не достигли возраста, чтобы посещать кинотеатры для взрослых, ваш доступ к фильмам был очень ограничен.

Черт возьми, в те времена большинство подростков могли увидеть порнографию только если у их родителей были старые номера "Плейбоя" или подобные издания — чего у нас не было. В восемнадцать лет я ни разу не видел обнаженную женщину или даже ее изображение.

Однако за последние несколько месяцев я все чаще стал думать об этом. Никакая изоляция от "внешнего мира" не способна подавить бурлящие гормоны и естественное любопытство к противоположному полу и сексуальности.

Некоторое время я просыпался с эрекцией и вспоминал сны о случайных девушках из церкви или лагеря, которые приподнимали свои длинные платья или расстегивали блузки.

Даже отсутствие представления о том, как выглядит женщина, не мешало моему разуму строить фантазии. Если вы мужчина и читаете это, вы понимаете, насколько мучительно быть возбужденным и одновременно беспомощным в поисках облегчения; а представьте себе мою ситуацию: у меня даже не было шанса на какое-либо избавление от этого напряжения.

Да, вы правильно поняли, мой отец считал мастурбацию грехом, и именно это он имел в виду (извините за игру слов). Он говорил о том, как дьявол соблазняет нас плотскими желаниями и превращает их в искушения, с которыми мы должны бороться и никогда не поддаваться. Он был убежден, что даже прикосновения к собственному телу можно рассматривать как форму добрачного секса.

Представьте себе, некоторые дети сегодня считают своих родителей слишком строгими. Однако я верил отцу и справлялся с тем, что сейчас мог бы назвать довольно непростой ситуацией. Что касается Роуз... Мы с ней близнецы и были очень привязаны друг к другу из-за отсутствия полноценной социальной жизни. Наша связь была такой сильной, что напоминала те истории о запретной любви.

Мы были братом и сестрой одновременно: товарищами по играм, друзьями, соучастниками шалостей и доверенными лицами. В многих рассказах и фильмах сестра становится первым объектом интереса для мальчика — обычно это происходит после того, как он случайно видит ее в уединении во время раздевания.

Но у нас все было иначе. Дома мы одевались так же скромно, как если бы выходили на улицу. Роуз всегда носила юбку до колен или свободную блузку — мама всегда покупала вещи на размер больше — а также всегда имела что-то на ногах (интересно, считается ли показание пальцев греховным?). Я был обязан носить джинсы или спортивные штаны, но ни в коем случае не шорты. Несмотря на то что мы были братом и сестрой, демонстрировать друг другу слишком много кожи было недопустимо.

Честно говоря, мне было совершенно неясно, что скрывается под платьями моей сестры и насколько строго она себя ведет в нашем доме. Я видел лишь ее ноги от лодыжек до колен и руки до локтей, поэтому единственное впечатление, которое у меня сложилось, заключалось в том, что она кажется несколько худощавой.

Тем не менее, я был определенным образом очарован своей сестрой благодаря ее необычным чертам лица. Хотя женщинам в нашей церкви запрещалось использовать косметику или украшения, кроме как на свадьбы, природная красота Роуз была безусловной.

Ее рыжие волосы выделялись даже больше моих — к счастью, мои были скорее рыжевато-каштановыми; ярко-рыжие волосы у мужчины смотрятся менее привлекательно, чем у женщины. Ее огненно-рыжие локоны притягивали взгляды людей по всему залу. Как и многие прихожанки и молодые дамы, она заплетала их в косу или собирала в пучок. Но когда волосы распускались…

Ее длинные волнистые пряди напоминали струящееся пламя, а великолепные бледно-голубые глаза создавали потрясающий контраст между огнем и льдом. Бледная кожа — как у любой девушки с чистыми ирландскими корнями — была покрыта веснушками на щеках и носу, что только подчеркивало ее модельную красоту.

Это была Роуз — разумная молодая дама, ведущая праведный христианский образ жизни. Но у меня всегда возникало ощущение, что моя сестра обладает гораздо большей свободой духа по сравнению с большинством детей из нашей церкви и даже со мной.

Одним из многих правил нашего дома было то, что к девяти вечера после часа совместного просмотра телевизора (только одобренного полезного семейного контента) мы должны были разойтись по своим комнатам и оставаться там на ночь. Единственным исключением были случаи необходимости посетить туалет; даже тогда нам советовали "сходить" перед тем, как отправиться спать.

Роуз уже дважды была поймана на том, что покидала дом, а один раз это произошло во время лагеря в прошлом году. История, которую она поведала родителям, была такой же, как и мне: она просто выходила прогуляться, наслаждаясь свежим воздухом ночи и ощущением свободы, которое нам казалось недоступным из-за постоянного пребывания дома, в церкви или среди одних и тех же людей.

В ответ на это наши родители заперли ее в комнате на ночь на целый месяц. Думаю, в наши дни такое могло бы вызвать вмешательство властей, ведь ей сказали терпеть или быть готовой убрать за собой в случае необходимости.

Роуз иногда ускользала с групповых мероприятий в лагере, но всегда успевала вернуться к моменту переклички перед тем, как вновь направиться в столовую или церковь. Она говорила мне, что всё это время просто гуляла одна и старалась увидеть мир своими глазами вместо того, чтобы ждать указаний о том, как воспринимать происходящее. Это был последний случай её побега, который подводит нас к той части истории, которую вы так долго ждали.

Глава 2

Это произошло в пятницу вечером во время самого значимого служения недели, куда приходили люди из соседних церквей. В течение недели наш отец проводил все службы и руководил ими сам, позволяя другим пасторам выступать с проповедями; однако пятница всегда была его днем.

Из-за этого служба начиналась гораздо позже обычного — около 9:30 вечера и могла длиться до одиннадцати часов вечера для тех, кто пытался «помолиться до конца» ради так называемого Святого Духа. Обычно я не видел Роуз с утренней молитвы до ужина — мальчики и девочки проводили день порознь в молодежных группах.

В тот день она удивила меня, догнав около полудня, когда я направлялся в столовую для мальчиков. Преодолев несколько недоуменных взглядов со стороны других ребят, она схватила меня за руку и попросила остановиться, чтобы поговорить наедине.

Я крикнул одному из вожатых: «Она моя сестра», — на что он странно уставился на нас, хотя наше сходство было очевидным. Он помахал мне рукой и сказал: «Не задерживайся слишком долго», а затем вернулся к своей группе.

У Роуз был необычный вид. Ее щеки были ярко-розовыми, как и ее имя, а глаза широко открыты и сверкают. Несмотря на прохладную погоду и тень, в которой мы находились, она явно волновалась — на лбу выступил пот.

Я спросил ее о причине волнения, но она перебила меня с хриплым голосом, полным смешанных эмоций — возбуждения и тревоги. Она сообщила мне о намерении вернуться в хижину и сказать нашей матери о том, что ей плохо.

Я начал задавать вопросы о том, что произошло, но она снова прервала меня и сказала, что мне следует сделать то же самое. Когда я поинтересовался причиной этого поведения, она лишь ответила мне довериться ей; нам нужно пропустить службу ради личной беседы.

Наверняка я выглядел так же сбитым с толку, как себя чувствовал — она рассмеялась нервным смехом и добавила, что хочет мне кое-что показать. Она убедила меня просто следовать её указаниям.

Хотя я не понимал всей ситуации, мысль об отказе от службы показалась разумной: ведь за три недели нашего пребывания здесь служба проходила каждый вечер. Так что я согласился.

Чувствуя себя абсолютно глупо и испытывая чувство вины за то, что обманул родителей, я всё же сказал, что мне плохо, как только вернулся в дом. Я сообщил маме о головокружении и тошноте, а затем даже притворился, что сбегал в ванную. Издав несколько правдоподобных звуков рвоты, я заявил, что "только что вырвало" меня.

Роуз также упомянула о тех же симптомах, и мы надеялись на лучшее — чтобы наши родители ничего не заподозрили. Думаю, это сработало: несмотря на то что церковь нам не нравилась, ни один из нас не собирался туда идти после того, как мама сказала папе, что считает это ненужным.

Папа напугал нас своим предложением пойти и позволить всем служителям возложить на нас руки для молитвы. Но мама была непреклонна и заявила, что нет смысла рисковать. Она думала о том, что нам станет только хуже и другие могут заболеть. В конце концов, речь шла лишь о одной ночи.

Папа уступил нашему желанию не идти в церковь, но запретил нам смотреть телевизор и велел лечь спать пораньше. Каждый из нас отправился в свою комнату отдыхать — ведь мы были больны. Вскоре я задремал незадолго до их ухода в половине седьмого.

Меня разбудил тихий стук в дверь. Глянув на будильник рядом с собой, я увидел время — без пяти восемь. Стук повторился; я неуверенно пригласил войти. Дверь открылась и вошла моя сестра.

— Ну так чем же таким особенным было наше ложное заявление...?

Я замер на месте: сел на кровати и внимательно посмотрел на Роуз. Ее волосы были распущены; два длинных рыжих локона красиво обрамляли ее лицо. Как всегда при таком виде у меня возникло странное волнение — она выглядела гораздо более взрослой и женственной по сравнению с той маленькой девочкой, которую я знал. Но именно это заставило меня замолчать от удивления.

Моя сестра была тщательно накрашена. Её губы сверкали ярким красным цветом, который гармонировал с её волосами, а льдисто-голубые глаза выделялись с помощью теней того же оттенка. Ресницы стали длиннее и окрашены в черный, а обычно белые щеки приобрели нежный розоватый оттенок.

— Что ты сделала со своим лицом? - спросил я после нескольких секунд удивленного молчания.

— Нравится? — она улыбнулась, продемонстрировав белоснежные зубы на фоне своих красных губ. — Мне пришлось постараться, чтобы не выглядеть как клоун.

— Ты... выглядишь как женщина. Настоящая женщина, которая не ходит в церковь.

— Или блудница, как сказано в Библии, — хихикнула она. Её смех звучал высоко и немного пронзительно, словно она заставляла себя смеяться или испытывала неловкость из-за чего-то.

— Откуда это у тебя? Если мама с папой узнают об этом, тебе будет плохо.

— Тогда у мамы будут проблемы, ведь это её косметика.

Её ответ поразил меня, и я повторил его про себя:

— У мамы есть косметика?

— Хм-мм, — кивнула Роуз, подходя ближе к кровати. — Но ты смотришь только на моё лицо?

На самом деле я сосредоточился именно на её лице – сначала из-за её волос и затем от шока от макияжа. Но когда я опустил взгляд ниже, моё челюсть отвисла.

Роуз была одета в прозрачное черное платье, через которое просвечивалось её тело. Есть два участка платья, которые не были прозрачными – они находились над грудями и были украшены вышитыми черными розами, закрывающими соски. Однако гладкие круглые белые груди моей сестры оставались открытыми для взгляда. Я был потрясён: там оказалось гораздо больше плоти, чем я ожидал увидеть.

Я опустил взгляд и увидел тело своей сестры, просвечивающее сквозь легкую ткань платья. Ее округлый животик под грудью и голые ноги, начиная с того места, где она завязала платье.

Подол платья едва доходил до середины бедра, и я колебался между желанием отвернуться и восхищением ее длинными стройными ногами. Мягкие белые бедра плавно сужались к икрам и заканчивались голыми ступнями...

На ногах были накрашенные красным пальцы.

Внезапно я ощутил тревожное волнение между ногами и на мгновение запаниковал, поняв, что у меня начинается эрекция. Роуз медленно подошла ко мне, игриво покачивая бедрами, и с каждым шагом все больше открывая внутреннюю поверхность своих пышных бедер.

Она остановилась прямо передо мной, и как только я заметил, что мои глаза оказались на уровне ее груди, я поднялся.

— Что ты думаешь об этом? — спросила она. — Как тебе твоя младшая сестра в образе взрослой?

— Ты моя младшая сестра всего на пятнадцать минут, — произнес я неуверенно.

Роуз закатила глаза.

— Давай же, Ройс! Поиграй со мной! — кокетливо улыбнулась она. — Поверь мне, это будет интересно.

— Во что именно мы играем? — спросил я.

— Я расскажу тебе об этом позже... — сказала она и обвила руки вокруг моей шеи, притягивая меня ближе к себе так, чтобы наши взгляды встретились; она была значительно ниже меня ростом. — Сначала ты должен ответить: тебе нравится видеть меня такой взрослой?

— Да, — почти шепотом ответил я. — Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо! — хихикнула она радостно, тем самым немного нарушив атмосферу игры. Теперь она казалась «взрослой», но этот звук был гораздо более притягательным по сравнению с предыдущими моментами.

— У тебя приятный запах, — сказал я, наклоняясь ближе и наслаждаясь сладким ароматом, исходящим от неё. — Твои духи мне нравятся.

— "Жемчуг и кружева", — ответила она, продолжая обнимать меня. — Это мамины, как и это платье. Знаю, может показаться странным, но у меня нет таких необычных вещей.

— Я никогда не думал, что у твоей мамы есть что-то подобное.

— Ты ошибаешься. Кроме того, то, что я надеваю её вещи, может быть частью игры.

— Опять? Какой игре? — Я стоял с опущенными руками и чувствовал неловкость; однако то, как она прижималась ко мне, пробуждало желание сделать то же самое. Я поднял руки и обнял её за талию, замечая, что её формы были больше тех, что я ожидал.

— Ох, — Роуз моргнула от прикосновения и сглотнула перед тем как ответить. — Это приятно. Мне нравится твое прикосновение.

Мне это тоже было приятно. Легкий материал на её коже и её формы заставляли моё сердце биться быстрее; джинсы стали ощутимо теснее в области паха.

Я понимал: это неправильно. Её внешность и моя реакция вызывали противоречивые чувства; но близость к ней так манила меня своим ароматом и видом, что я не спешил никуда двигаться или просить остановиться.

— Мне приятно знать, что ты не сердишься,— сказала Роуз с улыбкой на лице словно читая мои мысли.— Мне нравится твой взгляд на меня.

— Мне нравится то, что я вижу.

— Возможно, ты сможешь увидеть больше,— слегка прикусила она нижнюю губу.— Я кое-что заметила сегодня, Ройс.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Есть кое-что, что побудило меня это сделать. Выглядеть привлекательно и вести себя неподобающе. — Она взглянула на меня сквозь густые ресницы, подкрашенные тушью. — Ты хочешь быть со мной непослушным?

— В каком смысле непослушным?

— Ты же понимаешь, мне нравится иногда гулять в безлюдных местах. Я люблю наблюдать за людьми, когда они не догадываются о моем присутствии, и следить за их поведением. В церкви или рядом с ней бывает довольно скучно, но не сегодня.

— А что необычного произошло сегодня? — Мои руки оторвались от ее бедер и переместились к её спине. Роуз слегка напряглась от моего прикосновения, но вместо того чтобы отстраниться, прижалась ко мне ближе.

У меня перехватило дыхание от ощущения давления ее тяжелых грудей сквозь ткань одежды, а по спине пробежала капля пота. Ее лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего, и я ощутил сладковатый аромат ее духов, а ее кожа была упругой под моими руками.

— Я заметила отсутствие родителей в столовой. Вчера видела, как они выходили из класса около одиннадцати. Сегодня я решила проследить за ними.

— И... куда они отправились? — Я изо всех сил старался сосредоточиться на том, что она говорит, а не на том, как моя рука будто бы сама собой двигалась вниз по её спине и касалась лишь края выпуклости её ягодиц.

— Они пришли сюда. Сначала я заглянула внутрь: папа сидел на диване. Мамы там не было видно, через несколько минут стало скучно; потом я услышала её голос из коридора.

— Я обошла дом с другой стороны; жалюзи были приоткрыты, так что я могла увидеть их комнату. — Ее руки скользнули вниз по моей шее и плечам; когда она провела ими под моей короткой рубашкой и коснулась открытой кожи на руке, меня охватила дрожь.

— Мама была с макияжем, и я заметила футляр на ее туалетном столике. Волосы были распущены, а на ней было что-то ярко-красное, кружевное и очень короткое.

— Подожди, — я моргнула, когда ее слова прорвались сквозь путаницу моих чувств из-за того, что она находилась так близко. — Ты хочешь сказать, что видела их…

— Я наблюдала за тем, как они занимались любовью, — тихо произнесла Роуз, в ее голосе слышалась дрожь от волнения. — Я видела, как они делали разные вещи друг с другом.

Она приподнялась на цыпочках, и ее губы оказались так близко ко мне, что я ощутил теплое дыхание на них.

— Забавные вещи. Неприличные вещи, — губы Роуз слегка коснулись моих в момент её слов, и я испытал волшебный прилив удовольствия по всему телу, особенно между ног от этого мимолетного контакта.

— Плохие вещи,— закончила она с мурлыкающим звуком, который позже мне удалось бы описать как страстный; однако тогда у меня не было подходящих слов для этого ощущения. Я понимал лишь то, что это приносит мне удовольствие.

— Мне кажется, мы могли бы сыграть в их игру,— глаза Роуз сверкали в свете. — Мы можем назвать это "что делают мама и папа".

— Покажи мне то, что они делали,— умолял я её. — Пожалуйста.

— Сначала? — она облизнула губы. — Мама поцеловала его вот так.

Её губы встретились с моими, и на мгновение я был ошеломлён тем наслаждением от ощущения её нежной кожи.

— Ты должна ответить на мой поцелуй, Ройс,— шепнула она мне. — Давай попробуем снова.

В этот момент, когда ее губы коснулись моих, я ответил ей тем же жестом, и тихий стон, который вырвался у Роуз, звучал для меня как прекрасная музыка. Я прижал ее к себе крепче, неуклюже совершая свой первый поцелуй в восемнадцать лет.

Как и я, Роуз казалась более нетерпеливой, чем опытной в этом деле; наши губы неуклюже соприкасались друг с другом. Моя сестра хихикала, когда я поднимался к ней, а она опускалась вниз. Я чмокнул ее в нос и в один момент наши лбы встретились.

Когда мы вновь столкнулись губами, нам стало легче держать их вместе. Мы немного наклонили головы в стороны, чтобы избежать очередного столкновения. Я ахнул от неожиданности, когда Роуз отстранилась и провела языком по моим губам. Это было щекотно и невероятно приятно; я быстро повторил ее движение. Наши языки встретились, и мы оба вздохнули друг другу навстречу.

— Открой рот — предложила она мне, и когда я подчинился её просьбе, она ввела туда свой язык.

Я застонал от удовольствия, когда она начала исследовать мой рот своим языком. Мои руки обняли ее талию и притянули ближе к себе. Роуз сжала мои запястья так сильно своими ногтями, что они впились в мою кожу; но я едва ли это заметил.

Все мои мысли были сосредоточены на моей великолепной сестре рядом со мной: ее губы нежно касались моих, а мой язык теперь вторгался в её рот. Я почувствовал вкус жевательной резинки, которую она только что жевала перед нашим поцелуем; сладкий привкус вместе с ароматом её духов создавал такую сексуальную атмосферу — словно я воспринимал её одновременно как свою подростковую сестру и как взрослую женщину.

Руки Роуз плавно скользнули вниз по моим рукам, проникли под рубашку, и я открыл глаза, когда она приподняла ее.

— Мама сняла рубашку с папы, - объяснила она. – Подними руки вверх.

Я подчинился и почувствовал необычное чувство, когда она сняла рубашку и бросила ее в сторону. Никогда прежде я не стоял перед ней без верхней одежды. Ее маленькие ладошки легли на мое торсо, и когда я приблизился к ней для продолжения нашего замечательного поцелуя, она провела ими по моей груди.

От ее нежных прикосновений у меня пробежали мурашки от удовольствия, когда ее изящные пальцы пробежали по всему моему телу. Мое сердце сжалось, когда она слегка прошлась ногтями по животу, а дыхание в моих губах участилось и стало глубже.

Мои руки сползли вниз, проведя по изгибу ее ягодиц, и когда они скрылись под платьем, Роуз откинула голову назад и издала стон: - О, да! - когда мои ладони охватили ее упругую задницу.

Как только она бросила голову назад, во мне возникла нестерпимая жажда поцеловать ее нежную кожу, и мои губы прикоснулись к ее мягкой шее. Роуз издала стон моего имени таким образом, что меня проняла дрожь.

Я сжал ее ягодицы сильнее, чтобы каждая из ее щек поместилась в моей руке. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что под платьем она была полностью обнажена!

Я направил свои губы в сторону, а затем уткнулся лицом в ее мягкие и сладко пахнущие волосы. Роуз застонала надо мной, двигая бедрами, то прижимаясь ко мне, то опять подводя их к моим рукам.

Она неистово двигалась в моих объятиях, извиваясь от возбуждения, когда я переместился на другую сторону ее шеи.

— О, это так мило, - прошептала она. - Но они сделали гораздо больше, чем просто это.

Я начал задавать вопросы о том, что именно, но слова превратились в изумленные стоны, когда ее руки потянулись к моим джинсам и после короткой борьбы с застежкой расстегнули их.

— Боже мой, - выдохнул я, когда она потянула вниз молнию. - Ты не должна этого трогать!

— Это? - Роза засмеялась. - Моя мама называет это членом.

— Что... эй!

Я рухнул на кровать, когда Роза оттолкнула меня в грудь. Она подошла ко мне между ног и развязала завязку платья, раскрывая свое обнаженное тело.

— Да, мамочка все сняла для папочки, - она скинула платье, которое упало на пол.

Мои глаза, казалось, выпрыгнут из орбит, когда моя сестра стояла передо мной полностью обнаженная. Я пытался осмотреть все сразу: ее большие белоснежные груди и маленькие бледно-розовые соски в центре ее светлой кожи.

Огненно-рыжая полоска волос между ее бедер и розовая щель между ними.

— Нравится? - Роза обхватила свои груди и покачала ими. - Надеюсь, они тебе нравятся, потому что я хочу, чтобы они были твоими.

— Они... ох, сестричка, - прошептал я, протягивая дрожащие руки. - Не могу поверить, что ты разрешаешь мне прикасаться к тебе.

— Я тоже хочу прикоснуться к тебе, Ройс, - простонала она, когда я положил руки на ее грудь и нежно сжал их. Мы оба вздохнули от удовольствия одновременно, когда я ласкал ее груди.

Я чувствовал себя как ребенок в кондитерской. Я прикасался к обнаженной женщине! Я держал в руках ее груди, а твердые соски проникали в мою ладонь. Факт, что она была моей сестрой, должен был вызывать у меня чувство стыда, но на самом деле это только возбуждало меня еще больше.

С Роуз мы всегда делились всем, что у нас было, и сейчас переживали наш первый интимный опыт вместе. Она тихо всхлипнула и накрыла мои руки своими, прижимая их к своей груди с большей силой. Я провел пальцами по ее соскам, затем склонился ниже, поднимая ее грудь к своему рту и коснулся губами левого соска.

— О-о-о! — воскликнула Роуз от удовольствия, когда я начал ласкать ее упругую розовую плоть языком. Слыша ее стоны наслаждения, я переключил внимание на другую грудь.

Мое возбуждение достигло такого уровня, что стало невыносимым; я заерзал на кровати в поисках более комфортной позы. Роуз перекинула свою ногу через мою и уселась сверху. Обняв меня за плечи, она еще сильнее прижала свою грудь к моим губам.

Я жадно открыл рот шире, стараясь вобрать как можно больше ее нежной плоти. Ее стоны становились громче с каждым движением бедер о мое тело; даже через джинсы ощущался жар ее желания.

Ее рука легла мне на колени, и я застонал глубже, когда она обхватила меня сквозь ткань нижнего белья. Проведя рукой вверх-вниз, она подарила мне невероятное ощущение.

— Я хочу показать тебе кое-что особенное из того, чему научила мама — папе это очень нравилось. Хотя это немного непристойно… — произнесла она и подняла мой подбородок для долгого страстного поцелуя.

Она продолжала ласкать меня во время нашего поцелуя; я ответил взаимностью, играя с ее сосками пальцами. Ее тело извивалось на моей ноге от новых волн наслаждения; моя уверенность росла вместе со страстью, и я смело проник своим языком в ее рот.

Роуз показала, что она все еще более смелая из нас двоих, ну, она была без одежды, когда протянула руку мне в нижнее белье и схватила мой обнаженный... половой орган. Я слышал это слово раньше и знал, что это такое, но никогда не употреблял его в таком значении. Но когда Роуз произносила его, оно звучало так... неправильно, но в то же время правильно.

Она сжала меня в своей маленькой ладони. Ее тонкие пальцы крепко сжимали меня, и настала моя очередь двигаться на кровати, когда мои бедра двигались, пытаясь сильнее прижаться к ее руке. Роуз откинулась назад и убрала ногу с моей ноги, оставив меня в замешательстве глядеть на большое влажное пятно на моих джинсах.

Мое внимание переключилось на сестру, которая схватила меня за джинсы и нижнее белье.

— Я без одежды, и ты тоже должен быть без одежды! Мама и папа разделись, и это означает, что мы должны поступить именно так.

— Сделай это, - подумал я, поднимая бедра и позволяя сестре снять с меня джинсы и нижнее белье. Мой половой орган освободился, и я готов был увериться, что никогда еще не был таким твердым. Моя головка стала ярко-фиолетовой, а из щели вытекало что-то липкое.

Роуз сняла одежду с моих ног и бросила ее на пол. Она посмотрела на мой прыгающий половой орган и облизнула губы.

— Ого, я думаю, он у тебя больше, чем у папы. - Она пожала плечами, и мне понравилось, как двигались ее большие белые груди. - Надеюсь, я смогу взять все это в рот.

— В твой рот?

Роуз медленно опустилась на колени и, взяв мой половой орган в руку, поцеловала его в кончик. Когда она откинула голову, липкая след протянулась от ее губ к моему кончику. Роуз облизала его, а затем, наклонив голову, провела языком по всей длине.

— О, - вздохнул я. - Это так приятно.

Роуз сделала круговое движение языком и потом быстро облизала мою чувствительную головку.

— Мама всегда делала это, и папе это очень нравилось. - Роуз снова облизнула вниз, но на этот раз продолжила движение, и я застонал, когда ее язык проник по моему возбужденному члену. Она широко открыла рот и впилась им в меня, а я извивался на кровати под ее лаской, пока она сосала.

Она выпустила его изо рта и медленно провела языком обратно по головке. Я ощущал его пульсацию в ее руке и проникновенно воспринимал происходящее. Моя сестра стояла передо мной голая на коленях и сладострастно облизывала мой член, повторяя слова наших родителей.

Плоды брака.

Роуз поцеловала головку еще раз, затем прижалась губами к ней и раздвинула их, позволяя мне войти в свой рот. Я застонал от изумления, поскольку она была такая теплая и влажная.

Моя сестра раскрыла рот шире и опустила голову, а мои пальцы ухватились за простыню, когда ее рот поглощал все больше и больше моего члена. Она поперхнулась, и я испугался, что что-то сделал не так, но она быстро продолжила свое старание проникнуть глубже.

Она остановилась на две трети пути и медленно приподняла голову, чтобы взглянуть на меня.

— О, это... это так приятно... О, Роуз, - может быть, это звучало глупо, но я никогда раньше не испытывал ничего подобного.

Ее мягкий язычок скользил по твердому члену, а ее полные губы ласкали меня. Я ощущал тепло ее рта. Роуз сжала основание двумя пальцами и начала двигаться головой быстрее, продолжая ласкать меня своим ртом.

Я ощутил, как ее бедра притискиваются ко мне, и она снова задохнулась. Теперь слюна брызнула из уголков ее рта, но это не помешало ей продолжать. Волосы спадали на ее лицо, и я аккуратно убрал их рукой, чтобы лучше видеть этот потрясающий процесс.

Мой пенис стал влажным и покрытым помадой, что заставило его стать еще тверже. Роуз положила свободную руку на мошонку и начала гладить ее, вызывая стоны моего возбуждения и добавляя новые приятные ощущения к происходящему.

Моя сестра стонала, обхватывая меня губами, а ее бедра двигались вверх-вниз. Ее округлая попка подчинялась ритму движений, когда она принимала мой член так жадно, словно моя матерь делала это со своим отцом.

Мое сердце бешено колотилось каждый раз, когда Роуз наклонялась. Моя задняя дырочка все больше сжималась, и я не мог сдержать продолжительный стон от удовольствия, которое доставляла мне моя сестра. Моя рука сжалась в ее мягких волосах, когда она начала ускоряться.

Звуки ее сосания были булькающими и немного неприятными, но вызывали трепет. Лицо Роуз покраснело от усилий, которые она прикладывала, заглатывая член, а ее глаза наполнились слезами.

Часть меня хотела сказать ей остановиться, потому что это казалось чересчур для меня. Но я видел возбуждение в ее глазах, когда она обрабатывала меня. Движения ее бедер и тихие стоны доказывали, что она наслаждалась этим так же сильно, как и я.

Хорошо, не так уж сильно, потому что через очень непродолжительное время я ощутил странное мощное давление, медленно поднимающееся по моему члену, и я задержал дыхание, осознавая, что сейчас произойдет.

Мне нужно было заставить ее прекратить, иначе...

— Роуз! Я... оооо, — я потерял контроль и почувствовал, как кончаю ей в рот.

Глаза Роуз расширились, и она издала приглушенный звук, когда густая белая жидкость стала вытекать из уголков ее рта. Однако она продолжала сосать, и я тоже не хотел прекращать это, продолжая испускать длинные струи в ее рот.

Роуз вскрикивала и шлепала губами, но продолжала двигаться дальше, даже когда из ее рта стало вытекать еще больше липкого белого крема. Я упал на спину на кровать, постанывая и судорожно двигая бедрами, а моя партнерша продолжала двигаться вперед-назад, принимая все, что я ей давал, и требуя еще.

Когда у меня больше не оставалось сил, а моя чувствительная головка стала сверкающим нервом, я положил руку на ее голову и застонал.

— Пожалуйста... прекрати.

Роуз отделила свои липкие губы от моего члена, затем провела по ним языком.

— Соленый, — произнесла она и вытерла губы футболкой, которую я поднял с пола, а затем протерла свою грудь, на которую попала немного жидкости.

— Это было... Вау. Почему люди говорят, что это неправильно?

— Не знаю. Но было ли это хорошо? — спросила она, все еще на коленях и смотря на мой дрожащий член.

— Я... да, это было действительно приятно.

— Папа сказал маме, что она очень умелая в этом деле. Так что может быть так и называется.

— Можешь называть это как хочешь, — рассмеялся я.

— Теперь моя очередь, — сказала Роуз, поднимаясь со стула и идя в сторону кровати. — Поменяемся местами.

— Что? — удивился я.

— Встань на колени и поцелуй меня здесь, — продолжала она, раздвигая ноги. — Хочу получить удовольствие!

Быстро опустившись на колени, я обратил внимание на запретное место между ног Роуз. Под рыжим покровом можно было разглядеть ее розовую плоть, которая раскрылась при ее прикосновении. Эта открывшаяся картина напоминала экзотический цветок.

— Здесь, — она ткнула пальцем в маленькую розовую жемчужинку. — Поцелуй меня сюда, а потом оближи это.

Я наклонился и поцеловал ее. Роуз издала приглушенный звук сквозь зубы, а ее бедра дернулись в ответ на контакт с моим лицом.

Сладкий запах проник в мой нос, когда я высунул язык и начал облизывать ее. Она застонала, когда я исследовал складки ее плоти, двигая языком в разные направления, полностью наслаждаясь этим процессом.

Опустившись ниже, я вошел в нее языком и почувствовал приятный сок. Роуз застонала от удовольствия, когда я начал двигаться глубже в ее влажную дырочку и сосать соки, которые наполнили мой рот.

Я провел языком внутри нее и затем широко раскрыл ее пальцами, продолжая лизать как жаждущий пес в жаркий день. Хотя не уверен насколько успешно мне это удалось, так как она никогда раньше не испытывала таких ощущений. Все, что я делал языком, вызывало только слабое постанывание и стон.

Подняв ноги и опустив свои мягкие ступни на мои плечи, Роуз издала стон при моем возвращении к ее возбужденной киске. Мой язык двигался по ней в разных направлениях, делая несколько присасываний, каждое из которых заставляло ее задыхаться и стонать.

Скулы Роуз становились всё более громкими и настойчивыми, а её бёдра дрожали, когда она двигалась, подталкивая меня к своему клитору.

— Не прекращай, Ройс, - умоляла она. - Пожалуйста, продолжай! Это так приятно! Я... я сделаю это для тебя! Я... я скоро кончу!

Закончить?

Я не был уверен, что она имела в виду, но понял это через несколько секунд, когда моя сестра издала долгий стон и сжала бёдрами мою голову, подняв их вверх. Я старался изо всех сил продолжать лизать, пока она извивалась на кровати, притиская свою трепещущую розовую плоть к моему липкому лицу.

— Да, Ройс! О да! О милый! Ты такой хороший! Я.... Я... - она прервалась на несколько коротких спазматических всхлипов перед тем как её ноги слабо упали с моих плеч.

— Это было... Боже мой! - Роуз засмеялась. - Это было намного лучше, чем когда я делала это сама.

— Ты возбуждаешь себя?

— А ты нет? - она поднялась на локтях и улыбнулась мне сверху вниз. - Никогда?

— Э-э, нет. Папа говорил, что это неправильно.

— Они всегда говорят, что всё неправильно. Итак, - Роуз приподнялась на кровати, затем повернулась так, чтобы её голова лежала на подушке. - Ты готов продолжить игру?

— Это ещё не всё?

Я не был уверен, что это ещё не конец, но определенно был готов к этому и ждал этого с тех пор, как впервые попробовал её вкус. Я взобрался на кровать. Мой член снова стал твёрдым и по-прежнему выделял пот.

— Что мы будем делать?

— Ну что же, - маняще протянула Роуз пальцем. - Встань между моих ног и введи свой член в меня.

— Прости, я не могу это делать. - Я отстранился и сел на край кровати, вздохнув глубоко.

— Что случилось? - спросила она, смотря на меня с недоумением.

— Я просто не могу продолжать это. Это неправильно, Роза. Мы не должны заниматься этим.

Она прикрыла себя одеялом и поднялась на ноги, бережно обнимая свое тело.

— Но почему? Мы же любим друг друга. В чем проблема?

Я взял ее за руку и усадил обратно на кровать рядом со мной.

— Роза, мы брат и сестра. Это запрещено. Наша любовь должна быть чистой и безгрешной.

Она опустила голову, ее густые рыжие волосы закрыли лицо.

— Ты прав. Я знаю, что это неправильно. Но иногда я не могу контролировать свои чувства.

Я погладил ее по щеке и поцеловал в лоб.

— Нам нужно сохранить наше семейное благополучие. Мы можем найти другой способ быть близкими без пересекания запретной черты.

Она кивнула и улыбнулась слабо.

— Спасибо, Ройс. Я рада, что у нас есть друг друг. Мы сможем преодолеть это вместе.

Я обнял ее крепко и почувствовал, как наши сердца стучат в унисон. Мы могли противостоять этим соблазнам и сохранить нашу любовь в рамках дозволенного. Ведь ничто не может разрушить связь между братом и сестрой, которую мы имели.

В своем возбуждении я, видимо, слишком сильно толкнулся и Роза испустила крик, когда я столкнулся с ее сопротивлением. Но я преодолел его и полностью погрузился в нее. Она обхватила меня ногами за талию и зажала ногтями мои плечи, двигая бедрами вперед.

— Со мной, — прошептала она. — Двигайся со мной.

Я нашел ее ритм и подстроился под него. В комнате слышались только наши тихие стоны и всхлипывания Розы, когда я лишил ее девственности и отдал свое.

— О, Ройс, брат мой, — она прижала меня к себе, поцеловав мои губы. — Моя любовь, — промурлыкала она устами. — Ты любишь меня?

— Изо всех сил, — ответил я, сердце колотилось от волнения.

— Тогда полюби свою сестру, — она ласково поцеловала меня и опустила голову на подушку. Я приподнялся и взглянул сверху вниз, когда наши тела двигались в унисон. Моя прочная плоть оказалась в ее узких и влажных объятиях. Я был поражен ее изумительной красотой.

Роза разметала свои волосы по подушке, а ее прекрасные глаза были полузакрыты. Ее губы были приоткрыты, издавая тихие стоны и выражение наслаждения, а щеки пылали от страсти.

Каждый раз, когда я погружался в нее, ее обворожительная грудь задрагивалась, а ее мягкие и теплые бедра прижимались к моим. Роза отпустила мои плечи и положила руки за голову, опираясь ладонями на спинку кровати.

— Сильнее, — сказала она мне. — Быстрее.

Мне не пришлось повторять дважды, и она застонала, когда я продвинулся еще глубже и двигался быстрее. Но ее бедра сжимались к моим, а глаза закрылись от удовольствия каждый раз, когда я делал толчок.

— Еще, - выдохнула она. - Я хочу, чтобы ты завладел мной, как отец завладел матерью, и это произошло не так уж и медленно.

Я двигался настолько сильно, насколько только осмеливался, и ноги Роуз переместились с моих бедер на мои плечи. Это изменило угол наклона, и я почувствовал, как мой член входит в ее влажную плоть все глубже.

— Да, да, да! - Воскликнула Роуз. - Именно так! Сделай меня своей, Ройс! Сделай свою сестру своей!

Ее слова заставили меня забыть о предосторожности, и я продолжил проникать в нее с большей силой, пока она извивалась подо мной. Груди Роуз дико подпрыгивали при каждом движении, и я почувствовал некоторую гордость от того факта, что мы занимались сексом всего несколько минут, а я до сих пор не достигал оргазма.

Занимались интимными делами... Я занимался любовью!

— О, о, о! - Роуз застонала. - Продолжай! Просто так, мой дорогой! Я собираюсь... - ее голова запрокинулась, глаза расширились, а рот приоткрылся, когда она издала звук, который можно было определить только как вопль.

Ее влагалище сжалось вокруг меня, затем расслабилось, и поток чего-то теплого и влажного облил мой член. Роуз брыкалась и извивалась подо мной, выражая стоны от своего оргазма с братом, и я ответил на это ускорением движений.

Тело Роуз расслабилось, и она лежала безжизненно, словно кукла, а я продолжал удовлетворять свои потребности.

— Остановись, - она положила руку мне на грудь.

— Я что-то не так делаю? - Я все еще находился внутри нее. Мой член погружен в ее уже переполненное влагалище.

— Нет, но есть и другие способы разнообразить игру. - Она улыбнулась мне тем уникальным улыбкой, которая все эти годы продолжала поражать меня.

— Например, как?

— Хочешь увидеть, как я прыгаю вверх?

— В воздух?

— Ну, знаешь, как это делают собаки.

— Да! - Воскликнул я, а потом почувствовал себя идиотом. - Я имею в виду... хочу!

Роуз рассмеялась и оттолкнула меня. Я вышел из нее и с нетерпением наблюдал, как она перевернулась на четвереньки.

Я воспользовался моментом, чтобы полюбоваться изгибом ее задницы и блестящей щелью, светящейся из-под бедер цвета слоновой кости. Она игриво пошевелила бедрами и обхватила их. Я подкрался к ней сзади и проник в нее глубоким толчком.

— Еще глубже! - Роуз вскрикнула, но снова наделась на меня. - Так глубже!

Сначала я двигался медленно, наблюдая, как мой член проникает и выходит из ее розовой плоти, пока мои руки ласкали ее гладкие ягодицы.

— Ты можешь двигаться сильнее. Я хочу, чтобы ты делал это так, пока не кончишь снова.

Я принял ее предложение и начал двигаться так быстро, как только осмелился. Визг Роуз и звук столкновения плоти наполнили комнату, когда я начал наносить длинные сильные удары, от которых моя сестра просила о большем.

В этой позе я мог быть более жестким, и Роуз, похоже, не возражала, говоря мне продолжать.

— Покажи мне, любовь моя! - она оглянулась на меня через плечо, ее рыжие волосы прилипли к потной щеке. - Покажи мне, что я теперь твоя подруга, твоя женщина, твоя любовь!

Я потерял контроль и по-настоящему приложился к ней, и очень скоро я застонал, и мой член напрягся, готовясь к тому чтобы дать моей сестре все что было в нем... второй раз.

— Только не внутрь, - прошептала она. - Я перевернусь и помогу тебе.

Я еще пару раз продержался и, наконец, вытащил его, крепко удерживая. Роуз перевернулась и, обняв меня, сжала в своих руках. Я вздохнул от неожиданности, когда выпустил длинную белую струю, которая брызнула ей на живот.

Она немного поиграла с моим членом, и остатки моей спермы потекли на ее приподнявшиеся груди, оставив несколько белых следов. Я застонал, когда больше ничего не осталось, но она покрутила его и выдавила еще несколько капель.

Я упал рядом с ней на кровать, и мы лежали в тишине, восстанавливая дыхание.

— Тебе понравилась игра? - спросила она.

— Я бы мог играть в это бесконечно. – рассмеялся я.

— Обещай мне, что будешь играть только со мной. - Она повернулась ко мне с серьезным лицом. - Я говорю всерьез. Ройс. Я хочу быть твоей навсегда. Только ты и я.

— Мне это тоже хотелось бы. - Я взял ее руку и поцеловал её нежно.

— Я сделаю все для тебя. Буду хорошей женщиной и плохой девочкой одновременно, - сказала Роуз. - Но ты должен быть добрым ко мне, понял?

— Это не проблема для меня. - В этот раз я наклонился к ней и поцеловал её губы, покрытые сладким слоем. - Ты самая прекрасная девушка из всех знакомых мне.

— Ты не так уж много знаешь девушек,- попыталась она сохранить серьезный вид, но вскоре расхохоталась.- Тем не менее, мне было бы приятно даже если бы у тебя был большой круг общения.

— Не сомневайся: я стану самым лучшим парнем для тебя из всех известных тебе,- произнес я в тишине.- Веришь?

— Возможно,- ответила она с улыбкой и затем снова рассмеялась.- Ройс, сейчас я так счастлива!

— И я тоже... но...- меня охватило чувство тревоги от случившегося.- А как же мама с папой?

— Не расскажем им, это глупо. — Роза закатила глаза. — Нам уже по восемнадцать, мы достаточно взрослые, чтобы найти работу, и как только уйдем, устроимся на нее.

— Отец хочет, чтобы через год мы поступили в библейский колледж, когда он накопит достаточно денег...

— Нет, мы будем работать и снимать жилье. Я устала от такой жизни и встреч втайне. Как только сможем, переедем. Обещай мне.

— Они будут недовольны.

— Мы никогда не были счастливы здесь, Ройс. Ты хочешь угодить им или... — она прикоснулась к моему члену с кровавым следом. — Или хочешь быть счастливым со мной навсегда?

— Ну, я... о! — я ахнул, когда Роза уютно устроилась у меня на груди и взяла мой член в рот. Я положил руку ей на спину; ее движения заставляли меня стонать и извиваться.

— Только ты! — выкрикнул я, когда моя эрекция вернулась.

— Отличный ответ. — Роза уселась верхом на меня и начала двигаться вверх-вниз. — Вот что они сыграли дальше… — простонала она. Ее великолепная грудь покачивалась в такт движениям. — И мы можем заниматься этим каждую ночь наедине.

— Все для тебя, Роза. — Я схватил ее за бедра и вошел в нее снова. — Все для тебя.

Сестра опустилась ко мне с нежным поцелуем и улыбкой.

— Мне нужен только ты, любимый мой.

Эпилог

Тот вечер случился пятьдесят лет назад. После долгой чувственной близости моя сестра позволила мне завершить все иначе: она знала больше о сексе и была осторожна не допустить ненужного риска тогда.

После этого мне только и хотелось, что уснуть, но Роуз решила исследовать комнату наших родителей. В мамином комоде нам удалось обнаружить еще немного косметики и несколько стильных вещей. Оглядываясь назад, я понимаю, что мама старалась выглядеть привлекательно для папы, и это была своеобразная игра, когда она изображала распутницу, искушающую святого человека. В каком-то смысле я рад за них — они наслаждались теми плодами, о которых он говорил.

Однако это также заставило меня взглянуть на все с негативной стороны. Мы и все молодые люди вроде нас были лишены этого удовольствия. Чтобы его получить, нам нужно было вести безупречную жизнь. Интересно, сколько молодых пар в этой церкви вступали в брак без особых чувств друг к другу только для того, чтобы удовлетворить свои давние желания? А затем они проводили всю жизнь вместе лишь потому, что развод считался еще одним грехом.

Но не мы. Наша любовь, хоть и запретная, росла и крепла с каждым годом; она прошла испытание временем. Прошло пятьдесят лет, а мы по-прежнему вместе и по-прежнему любим друг друга. Мы сдержали данное друг другу обещание родителям о том, что не собираемся уезжать на годовой отпуск перед поступлением в Библейский колледж, где они планировали познакомить нас с нашими будущими партнерами.

Нет, мы хотели продолжать работать и жить своей жизнью. Первые месяцы были нелегкими: мы встречались редко и скучали друг по другу в своих комнатах во время разлуки.

Нас постоянно мучили споры о том, что нам необходимо молиться о разных вещах согласно божьему плану. Это было неправильно: это было наше дело, и мы придерживались этого выбора и переехали в маленькую трехкомнатную квартиру.

Мы приобрели раскладную кровать, на которой, как я утверждал, проводил ночи. Внешне мы были похожи на обычных брата и сестру, но за закрытыми дверями жили как влюбленная пара. Мы оба отошли от церкви, и наши семьи отвернулись от нас. Несмотря на горечь этой ситуации, она оказалась для нас благоприятной.

Мы смогли покинуть штат без чувства вины и, оказавшись в новом месте, где никто нас не знал, начали открыто жить как пара. Роуз даже решилась сменить цвет волос на черный на несколько лет, чтобы уменьшить наше сходство.

С временем мы стали менее осторожными; никому из окружающих не казалось странным то, что мы делаем. Официально жениться у нас не получилось, но мы приобрели кольца и говорили всем о нашем «брачном» статусе.

Наш первый ребенок появился через пять лет после той судьбоносной ночи нашего сближения — это была наша прекрасная дочь Линн. А спустя два года родился наш сын Ройс-младший. Однажды к нам обратилась моя мать; до сих пор не понимаю, как она узнала о нашем местожительстве и решила навестить нас.

Мы обсуждали её визит и пришли к выводу отказаться от встречи. Скрывать наличие двоих детей было бы невозможно — они бы шокировались тем фактом, что мы живем не просто в грехе, а в полном его понимании.

Это решение давалось нелегко, однако обстоятельства сложились так, что выбор сделали за нас — они заставили нас придерживаться строгого пуританского образа жизни. Часто вспоминаем о том, могли бы мы избежать всего этого греха при нормальном воспитании: если бы у нас была возможность учиться с другими детьми и строить отношения с кем-то еще?

Однако, как быстро осознала Роуз, наш отец всегда подчеркивал две вещи. Первое — у Бога есть план, а второе? Никто не обязан его понимать или даже принимать.

Таким образом, возможно, это и был божественный замысел для нас. Не могу утверждать это со стопроцентной уверенностью, так как мы давно не поддерживаем связь, но спустя полвека, благодаря тому, что нас с сестрой снова свела судьба, у нас появились дети и внуки, и мы искренне любим друг друга...

И продолжаем заниматься тем же самым, чем занимались мама с папой.

Конец.

P.S. Дорогой читатель! Вам понравилось? Если да — прошу вас перечислить 10 рублей на карту № 2202200858517376. Это не обременительно для вас, а для меня это единственный способ заработка. Заранее спасибо. Ваш ЛюбительКлубнички.