Графиня. Из книги Порно училки Часть 8: Лучшая училка в мире

— Привет, сынок! Как у тебя дела в школе? — спросил Кирсанов старший, входя в комнату к своему сыну и присаживаясь на аккуратно заправленную кровать. Рома сидел за компьютером в своем удобном геймерском кресле, сосредоточенно щелкая мышкой и внимательно следя за экраном.

— Все нормально, пап, — коротко ответил он, не отвлекаясь от игры.

— А как ваша учительница? — поинтересовался отец с хитрой улыбкой, не обращая внимания на равнодушие сына.

— Какая? — снова безразлично откликнулся Рома.

— Людмила Ивановна! — Слово «Людмила» застало Ромку врасплох: он замер и перестал щелкать мышкой, внутренне напрягаясь как пружина.

— Да все хорошо. Сегодня в кино были. — Теперь голос Ромы звучал осторожно и чуть настороженно. «Неужели отец что-то подозревает?» — пронеслось у него в голове.

— Интересный фильм? — спросил Андрей Дмитриевич, уставившись в пол и расправляя пальцы по складкам покрывала.

— Да так, ничего особенного, но мне понравилось. — Ромка невольно усмехнулся при воспоминании о том, чем они занимались с учительницей во время сеанса. — А что-то случилось?

— Ничего важного, сын. Занимайся своим делом, не буду тебя отвлекать. — Отец поднялся, поправил покрывало и тихо покинул комнату. Ромка посмотрел на закрытую дверь и недоуменно пожал плечами. Он собирался вернуться к игре, но мысль об отцовском вопросе напомнила ему их разговор с Графиней и то, что произошло после.

• • •

— Вы сегодня такая прекрасная, Людмила Ивановна! Настоящая богиня! — произнес тогда Рома, усаживаясь рядом с Графиней.

— Спасибо тебе, Рома. Хотя ты мне явно льстишь, это приятно слышать.

— Да вы серьёзно? Я не преувеличиваю, именно так и есть. — Признался он, открыто разглядывая прикрытую плащом грудь своей учительницы. Людмила Ивановна улыбнулась.

— Ладно, Рома, я сделаю вид, что верю тебе.

— И у вас очень привлекательные трусики. — Добавил он, переводя взгляд с груди на так же укрытые плащом ножки.

— Это наш с тобой маленький секрет, Рома. Договорились?

— Конечно, Людмила Ивановна! Это будет секретом.

— Скажи своим друзьям, чтобы держали язык за зубами.

— Безусловно, скажу. Они у меня под контролем. Не переживайте, никто ничего не скажет. — Ответил Ромка и положил руку учительницы на колено поверх плаща. В этот момент Людмила случайно сбросила его ладонь вместе с плащом. Её бедро в тонких колготках стало видно, и Рома как заворожённый уставился на него.

— На сегодня хватит. — Сказала она строго, поправляя плащ. Рома наклонился и шепнул ей на ухо:

— Пожалуйста, сними плащ, этот фильм просто ужасен, я хочу видеть тебя.

— Нет, Рома, нам достаточно просмотров на сегодня.

— Ну что вы! Как только вижу вас, настроение сразу поднимается... ну вы понимаете...

— Ты хотел сказать «настроение»?

— Да-да, настроение прямо из штанов рвётся!

— Рома, держи своё настроение при себе!

— Не могу его удержать! Если не снимете плащ, я начну петь от скуки!

— О боже! Избавь меня от твоих вокальных талантов!

— Снимите плащ!

Людмила Ивановна посмотрела на него и тяжело вздохнув огляделась вокруг перед тем как снять плащ.

— Ты доволен? — спросил Ромка.

— Да, конечно! — ответила Людмила Ивановна. Он положил руку на ее бедро и начал медленно двигаться вверх, приближаясь к животу и груди. Учительница слабо сопротивлялась, но он был настойчив.

— Рома, ты же говорил только посмотреть!

— Да, я так сказал! — ответил Кирсанов и расстегнул ширинку, достав свой член. Вспомни его лицо в этот момент!

— Ты что с ума сошел? Мы в кинотеатре! — возмутилась учительница.

— Я быстро кончу и все!

— Ты точно сошел с ума? Вдруг кто-то увидит?

— Ну да, я быстренько! Один раз и все!

— Поторопись, фильм скоро закончится! — сдалась Людмила Ивановна, чтобы не продолжать разговор и не затягивать уже очевидную ситуацию.

Ромка начал мастурбировать, но годы тренировки научили его контролировать свое время окончания. Кирсанов ласкал грудь учительницы и мастурбировал, а она нервно оглядывалась вокруг, ждущая конца.

— Ты скоро? — спросила она.

— Черт, Людмила Ивановна, что-то не получается. Может быть минет?

— Ты совсем с ума сошел? — учительница почти вскочила от гнева.

— Ну тогда я буду дрочить стоя! Может так будет быстрее. — Ромка начал медленно вставать, продолжая мастурбацию.

— Сядь, быстро! — Графиня потянула его за руку и вернула на место.

— Почему? Я хочу стоять.

— Ладно! Просто присядь ниже.

Ромка не поверил своим ушам. Он послушно опустился с кресла и внимательно наблюдал, как его учительница медленно опускается на колени и берет его член губами — твердый и горячий.

• • •

Кирсанов младший сидел в кресле и задумчиво закатил глаза, засунув руку в штаны.

• • •

Дверь с легким скрипом приоткрылась, и в мою комнату заглянула мама.

— Федя, ты не спишь? — тихо спросила она. С ней в помещение ворвался аромат шампуня и свежести, она только что вышла из ванной. Но даже целый океан воды не смог бы смыть ту грязь, которой она запятнала себя сегодня в кинотеатре.

— Нет, не сплю! — ответил я, лежа на боку и отвернувшись от двери, смотрел в темный проем окна. Мне совершенно не хотелось есть или пить, а уж тем более разговаривать с матерью. Услышав шуршание её халата, я заметил, как она присела на край кровати и почувствовал её руку на своем плече.

— Сынок, я понимаю твои переживания, но это не причина для такой тоски. — Она нежно погладила меня по плечу. Я резко дернул рукой и стряхнул её ладонь.

— Не трогай меня! — произнес я тихо, сдерживая обиду. Лучше бы она вообще не приходила со своими утешениями. Я хотел закричать во всю мощь своих легких, но старался держаться.

— Федя, этот тест — это еще не конец света. И тройка в четверти — это совсем не то же самое, что тройка за год. У нас будет возможность всё исправить и по итогам года получить хорошую оценку. — Мама вновь попыталась погладить меня по плечу. В этот момент я просто не выдержал! Она даже понятия не имеет о том, почему я так расстроен. Ей кажется, что вся проблема лишь в каком-то дурацком тесте. Я вскочил на кровати словно пружина и развернулся к маме лицом.

— Тест! Те-е-ст!! ТЕСТ! Да какой к черту... хм... тест? При чем тут тест? Что ты несёшь?! — закричал я ей прямо в лицо. Глаза мамы расширились от удивления и страха; тень тревоги промелькнула в них. Но она быстро собралась с мыслями и строго произнесла...

— Федор, как ты можешь так со мной разговаривать? Что с тобой случилось? — Я запустил руки в волосы и начал нервно ходить у окна.

— Мам, ты вообще не понимаешь, что произошло? — Сказал я спустя некоторое время, собрав свои мысли и эмоции.

— Нет, не понимаю и надеюсь, ты объяснишь мне ситуацию. — Я остановился и снова посмотрел на мать. Злость немного улеглась, и я заметил её влажный халат после ванной, который обрисовывал её фигуру под тонкой шелковой тканью. Бросив взгляд на её грудь и обнаженные бедра, я сглотнул комок в горле и всё же произнес:

— Мама, ты сегодня была в кино... ну знаешь... у Кирсанова! — Выпалил я быстро, но слово «сосала» так и не смог вымолвить вслух. Однако она поняла меня без слов. Её щеки покраснели, она на мгновение опустила взгляд.

— Значит, ты всё видел? — Тихо спросила мама.

— Да. — Ответил я также тихо, мне стало стыдно за свои слова. Я почувствовал жалость к своей маме; она выглядела такой хрупкой и беззащитной, что мне захотелось подойти к ней ближе, обнять её за плечи и сказать что-то утешительное. Мама опустила плечи, нервно кашлянула и вдруг резко подняла голову, встряхнула волосами и посмотрела мне прямо в глаза. В уголках её глаз появились слезы.

— Да, Федор, я это сделала. Иначе не могла! — На этот раз я остолбенел от неожиданности: рот открывался и закрывался как у рыбы без звука. Слова матери просто повергли меня в шок. Я был готов к тому, что она начнет оправдываться или кричать, но ее тон совершенно противоречил всему логичному и разумному.

— В каком смысле не могла? Мам, я не один это видел. — Произнес я тихим голосом.

— Кто еще?

— Юлька.

— Есть кто-то еще?

— Похоже, только она. — Я пожал плечами и сел на кровать. Мама встала и начала нервно бродить по комнате. Я сидел, пытаясь осознать происходящее. Она была гораздо менее смущена тем, что делала с моим одноклассником, чем тем фактом, что кто-то еще стал свидетелем этого.

— Федя, ты говорил с ней? Она расскажет кому-нибудь? — Наконец мама остановилась и снова уселась рядом со мной. Я пожал плечами.

— Мы после фильма немного побеседовали. Она сказала, что не собирается это обсуждать ни с кем. Хотя точно утверждать не могу.

— Хорошо, я завтра постараюсь поговорить с ней осторожно. Надеюсь, до завтрашнего дня она не успеет распространить слухи. — Мама выглядела чуть спокойнее и уставилась на свои обнаженные бедра, погруженная в свои мысли.

— Эм, мам, то есть тебя не смущает то, что ты... э-э... у Кирсанова? — Не мог удержаться от вопроса. Внутри меня все еще бушевал шторм негодования. Мама подняла взгляд и внимательно посмотрела на меня; ее глаза были полны печали и усталости, как у пожилой женщины. Губы её слегка дрожали, а в глазах стояли слезы. Казалось, она колебалась между словами и никак не могла решиться их произнести. После короткой паузы она выговорила на одном дыхании:

— Я так устала от всего этого! Устала быть сильной! Устала искать способы заработать! Устала решать все проблемы! И мне еще нужно подумать о твоем будущем после школы! Федя, мне так не хватает рядом человека с крепким характером — того, кто мог бы решать мои проблемы, а я бы просто занималась домом и была хорошей матерью. — Мама опустила голову и тихо заплакала; её плечи дрожали от легких всхлипываний. Я подошел ближе к ней и обнял её крепко.

— Мам, у нас ведь уже есть всё необходимое. Не нужно нам больше ничего и никого. Скажи только, что делать, и я сделаю всё ради тебя. — Я говорил это, поглаживая её по плечам и чувствуя, как напряжение нарастает внизу.

— Ох, сынок, именно поэтому у нас есть всё! Потому что папа того человека платит мне за то, чтобы его сын учился хорошо и стремился к знаниям. Когда я начинала все эти дела, даже не могла представить, что буду следовать за ним. Но ничего, Федя, скоро этому придёт конец. Все унижения и исполнение прихотей вскоре останутся позади. — Она произнесла это с надеждой.

— Мам, а как это произойдёт? Что ты задумала? — Спросил я, переместив руки с её плеч на талию. Она не заметила моего движения; но моё напряжение стало очевидным. Мама задумалась и посмотрела на меня с решимостью.

— Федя, только не ругайся снова. Мне нравится отец Ромки, и кажется, он тоже ко мне неравнодушен. Если мы будем вместе, тогда все наши беды закончатся: нищета и приставания Ромки тоже уйдут в прошлое. — Она сказала это и вновь опустила взгляд вниз. Мама водила пальцем по бедру в глубоком раздумье.

Я задумался над её словами. Хотелось разозлиться, но разум словно отказывался реагировать на гневные мысли: мама выглядела такой близкой и беззащитной сейчас; желание переполняло меня. Вместо того чтобы проявить агрессию или ругаться с ней, мне хотелось прижать её к себе и страстно поцеловать её губы — пусть они совсем недавно касались губ одноклассника. Однако вместо этого я спросил:

— Мам, получается этот идиот станет моим братом?

Единственное, что мне пришло в голову спросить в тот момент, вызвало негромкую смех мамы.

— Зачем тебе брат? Я не собираюсь выходить замуж и мы будем жить так же, как и раньше — раздельно. Просто я надеюсь подружиться с Андреем Дмитриевичем и, возможно, продолжать видеться с ним, а он будет помогать нам деньгами, как раньше. Ромкины прихоти останутся у него. Извини, сынок, что ранее не рассказала тебе. Просто боялась, что ты меня не поймешь.

Мой разум полностью отключился от присутствия матери. Где-то внутри меня шипела ярость и возмущение, однако эти эмоции были зарываны глубоко под слоем страсти, словно под одеялом из пуха. Мои руки самопроизвольно опустились ещё ниже по маминым бёдрам и сквозь тонкую ткань халата я ощущал её мягкие ягодицы.

— Федя, почему ты молчишь? — она спросила, не поднимая глаз. И я не знал, что ответить. Мне хотелось закричать: "Нет! Я не хочу делить тебя с кем-то, ты должна быть только моей!" Но вслух я выразил свои мысли иначе.

— Мама, я понимаю тебя. Если так решила, пусть будет так.

— Ты не против, правда? — Она подняла голову. Легкая улыбка осветила её лицо, а глаза сияли от счастья. "Конечно же я против!" Но вслух я это не сказал.

— Нет, конечно нет. Но мамочка! Пожалуйста, больше так не делай, хорошо? — Мама широко улыбнулась и быстро кивнула.

— Хорошо, дорогой, хорошо — она ответила тихим голосом. А то, что произошло потом... Я до сих пор не могу понять как это случилось. Возможно, я на мгновение потерял сознание или она споткнулась при попытке встать со спальни? Мама неловко пошатнулась и упала на меня, облегчаясь всем своим весом. Её мягкая грудь прижалась к моей так сильно, что я почувствовал соски сквозь наши одежды. Я сжал её ягодицы крепче, понимая, что нужно использовать возможность и брать инициативу в свои руки. Её халат задрался вверх, мои пальцы коснулись нежной кожи на её заднице, губы едва-едва пересеклись на мгновение, словно легкое прикосновение бабочки... И тут мама замерла как статуя, осторожно отодвинулась от меня, халат опустился, закрывая её ягодицы, а на секунду промелькнул треугольник волос впереди. Она выглядела потерянной.

Извини, Федя, - произнесла она тихо. Её грудь была заметна, соски выделялись, возможно от волнения или холода, хотя в комнате было довольно тепло. Я понял, что мама собирается уйти.

— Мам, не уходи! — попытался я её удержать. Встал с кровати и протянул руку. Меня уже не смущало то, что член мой был виден сквозь шорты.

— Нет, Федя, это неправильно! — наконец-то осознала мама и старалась скрыть грудь под халатом. Соски уже расслабились и больше не торчали в мою сторону. Она на мгновение остановилась, как будто колебалась между решением и сомнением, оглядываясь по комнате и останавливая взгляд на моём члене. Наконец она резко сказала: «Спокойной ночи» и вышла из комнаты.

Я упал на кровать с распростёртыми руками, голова кружилась от смятения, а возбуждение не покидало меня.

Заснуть было невозможно. Я ворочался из стороны в сторону; каждый раз при движении член соприкасался с матрасом. Я размышлял: действительно ли мама больше не станет слушаться Кирсанова? Может быть он наконец оставит её в покое? Вдруг у меня возникла мысль. Быстро поднявшись с кровати, я вышел из комнаты и подошёл к маминой двери. Прислушавшись к тишине внутри, я понял: похоже, мама спит. Нажал на ручку двери и вдруг услышал еле слышный стон. Нет, она явно не спит — снова занимается мастурбацией в своей постели.

Проверив дверь на запор, я обнаружил к своему удивлению: она снова открыта. Это случайность или приглашение? Но даже учитывая это обстоятельство, входить внутрь я не решился — для реализации своего плана мне нужно было оставаться незамеченным в комнате мамы.

Я стоял у порога и слушал, как мама издает тихие звуки на фоне шелеста простыни и еле различимого шороха пальцев в ее влажной интимной области. Эти звуки вызывали у меня сильное возбуждение. Мой член был полон желания, но я решил не мастурбировать.

Наконец, послышался долгий стон, говорящий о том, что мама достигла оргазма. Подождав еще несколько минут, я открыл дверь и незаметно проскользнул в комнату.

- Мам, ты спишь? - Шепотом спросил я. На мои слова последовало молчание. Убедившись, что мама действительно спит, я подошел к ее кровати и взял ее смартфон со столика. Конечно, это было не самое благородное действие с моей стороны, но я должен был контролировать свою маму и знать, что она делает в отсутствие меня. Так что я решил установить на свой телефон такое же приложение для обмена сообщениями, какое использует мама, и сделать его дубликатом ее устройства, чтобы все ее сообщения копировались на мой телефон. Я открыл мессенджер на телефоне мамы, просмотрел настройки и, найдя необходимые параметры, сфотографировал QR-код на экране своим смартфоном. Приложения синхронизировались, и теперь я буду получать все сообщения, которые приходят моей маме. Аккуратно положив ее телефон обратно на столик, я уже собирался уходить, но внезапно взгляд упал на маму - ее обнаженное тело под одеялом, треугольник волос между ног и слегка влажная грудь со спущенными сосками. Мне хотелось погладить ее, ласково прикоснуться к соскам и заставить их напрячься снова. Но я взял себя в руки, зажав зубы, и ушел незаметно как тень.

Утро началось с неприятной головной боли. Я не мог понять, почему она так сильно болит, но ощущение было таким, словно я всю ночь распивал алкоголь в больших количествах. Интересно, похмелье ли это? Может быть, причина в том, что я заснул только под утро, и член так и не упал за ночь?

С трудом поднявшись с кровати, я направился в ванную. Умывшись холодной водой и почистив зубы, я заметил, что боль в висках немного утихла. Завершив водные процедуры, я вышел в коридор и увидел маму у большого зеркала. Она приводила себя в порядок: поправляла прическу и подкрашивала губы.

— Доброе утро, мама.

— Доброе утро, сынок! — Мама обернулась ко мне с нежной улыбкой, и вдруг головная боль как будто исчезла по волшебству. Я внимательно посмотрел на её наряд.

— Мамочка, ты сегодня выглядишь необычно.

— В каком смысле? — удивленно спросила она, приподняв бровь. Я осмотрел её от головы до ног: на ней был черный брючный костюм с приталенным пиджаком и белоснежная блузка. Пуговички на груди натягивались, а брюки красиво облегали фигуру. У меня не хватало слов для выражения тех эмоций, которые вызвал её новый стиль; единственное что я смог сделать — указать рукой на неё.

— Ах ты про мой новый костюм?

— Да.

— Федя, ведь на улице уже настоящая осень! В юбке будет холодно. Ах да,— добавила она, крутясь перед зеркалом и глядя на свою фигуру — Сегодня из школы звонили: к нам придет комиссия: директор, завуч и возможно кто-то ещё.

— А зачем им приходить? — недоуменно спросил я.

— Моя рабочая программа участвует в конкурсе «Учитель года», так что сегодня школьная комиссия будет смотреть уроки; а завтра приедут представители из области. Так что давай скорее завтракать и вперед к новым свершениям!

— Есть мем! — произнес я с улыбкой и направился на кухню. Я был в восторге от такого поворота событий, ведь в подобном наряде и при наличии учебной комиссии Ромка не станет разглядывать мою мать, а тем более приставать к ней.

В школе царило активное движение и шум. Уборщицы усердно мыли полы и вытирали пыль во всех доступных местах. Завхоз прикреплял какие-то картины и плакаты в холле первого этажа. Там же находился директор, который комично указывал своим толстым пальцем то на завхоза, то на уборщиц, что-то им при этом говоря, важно выпячивая живот. Ещё больше суеты создавали учащиеся, ловко маневрируя между ведрами с водой и швабрами.

Как только мы подошли к школе, из толпы выскочил Кирсанов. Конечно же, он не мог обойтись без этого.

— Привет, Федот! — закричал он энергично. — Ой, здравствуйте, Людмила Ивановна! У вас что-то случилось? — спросил он, рассматривая мамин наряд. Мама удивленно взглянула на него, явно не ожидая таких слов.

— В каком смысле случилось? Никто у меня не умер! С чего ты это взял?

— Ну так вы сегодня в черном, гы-гы! — сказал он с ухмылкой.

— Ах, ты про это... Это не горе, а костюм; теперь я буду так всегда одеваться! — ответила мама с легким налетом строгости в голосе. Улыбка исчезла с лица Кирсанова.

— Не знаю, Людмила Ивановна... мне ваш наряд не нравится. В юбке вам лучше бы смотрелось. Так что снимите это безобразие!

— Рома, ну ты что! Я же не могу вести уроки только в одних трусах. Директор этого точно не оценит,— ответила мама и пошла мимо толпы к классу. Ромка шагал рядом с ней бок о бок.

— Ну, Людмила Ивановна, ваши трусики мне очень нравятся, — прошептал он, оглядываясь. Я все это прекрасно слышал. Мама остановилась.

— Рома, никаких разговоров о трусиках, — произнесла она с упреком. Ромка вытянул губы и округлил глаза от удивления.

— А как же награда за отличные оценки? — поддразнил он.

— Рома, ты учишься не для меня, а для себя. Ты строишь свое будущее и...

Мама не успела завершить мысль, как Кирсанов её прервал.

— Бла-бла-бла! Мы это уже слышали. Нет-нет, Людмила Ивановна, со мной это не пройдет! Завтра жду вас в привычном наряде — и точка! — резко сказал Ромка и ушел в толпе. Мама ещё немного постояла, что-то пробормотала себе под нос и направилась к своему кабинету. Я проводил её взглядом и двинулся следом за Кирсановым на урок. Первую партию явно выиграла моя мама.

На пороге класса Ромка подошел ко мне вместе с Сашкой и Серегой. Кирсанов выглядел раздраженным, а ребята усмехались.

— Эй, Федь, что это твоя мама сегодня такая странная? — спросил Ромка, за ним послышался смех остальных. Я просто пожал плечами и попытался пройти в класс, но Ромка преградил мне путь.

— Надеюсь, это не ты ей что-то нашептал? — произнес он угрожающе.

— Нет! — ответил я с усилием сделать голос твердым. Внутри меня всё напряглось от ожидания чего угодно от них.

— Врешь! — закричал Серега и потянул кулак к моему лицу, но Ромка вовремя остановил его руку.

— Успокойся, Серый! Он сказал нет – значит нет. Пошли отсюда! — сказал Кирсанов своим друзьям. Я понял: сегодня я сидеть буду не с ним. Сделав глубокий вдох для снятия напряжения, я сел за первую попавшуюся парту.

Первым занятием у нас была математика, но из-за болезни учителя на урок пришла старая преподавательница обществознания. Она зашла в класс и громко произнесла:

— Внимание! Сегодня я заменяю учителя математики, так что сидите тихо и готовьтесь к открытому уроку литературы. Ясно?

Класс сразу оживился, но через мгновение снова стих. Все достали телефоны и погрузились в них, ни у кого не было желания готовиться к уроку. Учительница уселась за стол и бездумно крутила очки в руках, а я, как все, тоже вытащил телефон и начал бесцельно листать экран. Едва я открыл его, как пришло уведомление о сообщении для мамы. Открыв чат, прочитал:

«Здравствуйте Людмила Ивановна!»

Скоро пришёл ответ:

«Мы уже здоровались, Рома.»

«Вы меня обидели.»

«Как же так? Чем?»

«Своим внешним видом.»

«Рома, у меня нет времени болтать, я готовлюсь к открытому уроку. Тебе тоже не мешало бы подготовиться. Ты ведь выучил стихотворение, которое я просила?»

«А какое?»

«То самое — ты будешь отвечать.»

«Покажете трусики?»

«Нет!»

После этого последовала пауза. Сообщений не поступало несколько минут. Затем мама снова написала:

«Ты ведь расскажешь?»

«Расскажу всё.»

На этом переписка завершилась. Далее приходили сообщения от чата учителей, но мне не было до них дела. На душе стало тяжело и неприятно: будто бы я не доверяю матери, хотя она обещала больше не давать поводов для беспокойства. Я пообещал себе удалить приложение после уроков и убрал телефон обратно в рюкзак, пытаясь справиться с угрызениями совести.

Звонок раздался, и начался открытый урок. Я испытывал небольшое волнение, но все роли были заранее распределены, и каждый знал, что ему говорить. А во время объяснения нового материала просто нужно было сидеть тихо — это было очевидно. Мы вошли в класс, где уже находилась комиссия: завуч, одна учительница русского языка и сам директор. Заняв свои места, мы стали ждать начала занятия.

— Эй, Федька! Представляешь, я теперь отличница по русскому и литературе! Классно, да? — сказала мне соседка по парте Юлька, толкнув меня в бок.

— И за какие же такие заслуги? — с недоумением спросил я; голова моя как-то не соображала.

— Не за заслуги, а за молчание! — ответила она и показала мне жест с большим пальцем на губах. Теперь я понял её намёк. Вот ведь Юлька, такая хитрая!

Звенел звонок на урок. Мы встали и приветствовали учителя.

— Доброе утро, дети! Садитесь, — произнесла моя мама уверенным тоном.

Комиссия сидела у двери с серьёзными лицами. Мама немного нервничала — это видно было по её постоянным попыткам поправить идеально уложенные волосы. Она начала с обзора пройденного материала и затем начала вызывать учеников по очереди. Наконец подошла очередь Ромки.

— Кирсанов к доске! — сказала мама и снова поправила прическу. Но несмотря на её беспокойство, Ромка послушно встал и пошел отвечать. Ай да мама! Как здорово она справляется с этим делом! Он шёл так уверенно!

— Рома расскажет стихотворение на свободную тему,— произнесла мать для всего класса и особенно для гостей, пока Ромка двигался к доске.

Встав рядом с маминным столом, Кирсанов с важным видом расставил руки в стороны и, задрав подбородок, громко начал декламировать стихотворение:

«Стих о любви.

Под светом яркой полной луны,

Мы вновь вместе и опять пьяны,

Твой аромат меня снова сводит с ума,

Как же я хочу тебя отъе... »

— Хватит! — резко выкрикнула мама, прерывая его. В классе раздался смех, а комиссия начала возмущенно перешептываться.

— А что такого? Вы же сами сказали на свободную тему! — нагло ответил Ромка.

— Это не стихотворение, а какой-то бред! — в сердцах прокричала мама. Я впервые видел её в таком состоянии: лицо покраснело, глаза искрились гневом, а губы, подкрашенные яркой помадой, исказила гримаса злости.

— Пожалеешь еще, сучка,— прошептал Кирсанов тихо. Хотя он говорил это шёпотом, весь класс вместе с комиссией его услышал.

— Рома, садись на место. Людмила Ивановна, продолжайте урок,— вмешался директор. Ромка сел обратно. Мама пыталась вести урок дальше, но была явно расстроена и обижена.

Остальная часть занятия прошла без инцидентов: мама объясняла новый материал, комиссия делала заметки на бумаге, а мы просто сидели и делали вид, что слушаем. Урок закончился; мы вышли из класса и направились на следующий урок, оставив маму одну с комиссией. Как только начался урок истории после литературы, в кабинет внезапно вошла мама.

— Рома Кирсанов! Можно тебя на минуту? — обратилась она к нему. Кирсанов сидел неподвижно.

— Рома! Пожалуйста! — повторила мама сквозь зубы. Он лишь усмехнулся и вальяжно вышел из класса. Прозвенел звонок; однако Ромки все не было. Минут пять прошло с начала урока — его все еще не было. Я начал нервничать: неужели моя мама снова попалась ему на удочку? Или она сейчас делает ему минет? От таких мыслей накатила волна злости; почему-то мне стало неудобно. Но прежде чем я успел окончательно разозлиться, Ромка вернулся в класс с довольным лицом и улыбкой до ушей. Сел на свое место; тут же Сашка с Серегой начали шептаться позади него.

— Ну что там? Что тебе говорила Графиня? — зашептали они дружно. Ромка отвернулся от доски и, наклонившись к партам ребят, тихонько что-то произнес. Я не разобрал его слов, но услышал ответ Сашки.

— Романов, не забудь про нас.

— Да-да, мы тоже хотим! — подхватил Серега, а Ромка тут же шипит, прижимая палец к губам. У меня начали возникать подозрения. Что же они там замышляют? Погруженный в размышления, я даже не заметил, как закончился урок. Мы только вышли из класса, как в дверях появилась моя мама.

— Извините, дети, задержитесь на минутку, у меня для вас небольшое объявление! — сказала она мягким и в то же время строгим тоном. Мы замерли в ожидании.

— Поскольку открытый урок практически провалился из-за одного ученика, я получила выговор от директора. Но так как моя программа вышла на область, мне дали еще один шанс — комиссия посетит мой урок завтра по расписанию. Надеюсь, Рома больше не будет срывать занятия и нормально расскажет стихотворение, которое должен был представить сегодня! — произнесла она и выразительно посмотрела на Кирсанова. Ромка только улыбнулся и подмигнул ей.

— И еще! Сегодня внеурочных занятий не будет: в нашем классе пройдет генеральная уборка для подготовки кабинета к визиту комиссии,— добавила она.

— Как это нет? А где мы тогда будем... хм-м... заниматься? — встревоженно спросил Ромка.

— Нигде, Рома. Давай в следующий раз займемся. — Ответила мама.

— Эй, нет! Так дело не пойдет! Я сегодня настроен на дополнительные занятия и хочу углубиться в эти самые знания. Почувствовать всю красоту вашего, то есть русского языка. — Сказал Ромка, глядя маме прямо в глаза.

— Потерпи немного. — Коротко ответила мать и вышла из класса. Неужели снова это начинается? Неужели мама опять поддалась этому идиоту? Слова Ромки могли показаться безобидными другим, но я четко уловил их скрытый смысл. Раздосадованный и сердитый, я пошел вместе с классом на следующий урок. Едва он начался, как мой смартфон подал сигнал о новом сообщении. Я вытащил его из кармана и прочитал:

«Что это было? Как это понимать?» — Писал Ромка.

«Я не при чем. В классе генеральная уборка» — Ответила мама.

«Не важно. Пойдем в другой класс»

«У меня нет ключей от других кабинетов»

«Ты обещала»

«Не сегодня»

«Нет, именно сегодня. После урока жду тебя у спортзала. И постарайся не опаздывать.»

На этом переписка Ромки с моей матерью закончилась, а я сидел, полон раздражения. Так хорошо начавшийся день снова заканчивался тем же самым сюжетом. Но что мне теперь делать? Вернуться домой и ждать, когда моя мама вернется после того, как проведет время с Ромкой или попытаться сорвать их встречу? Ромка что-то договаривался с ребятами на прошлом уроке; неужели они тоже будут... Я даже боялся представить себе картину того, как моя мать проводит время с моими одноклассниками.

Время шло, а я все еще не мог решить, как поступить. Наконец прозвенел звонок о завершении последнего урока и расставил все по своим местам. Мы вышли из класса и направились к раздевалкам. Я следил за Ромкой и ребятами; похоже, он собирался идти домой — пацаны тоже начали одеваться. Я облегченно вздохнул, как вдруг!

— Ой, ребята, совсем забыл. У меня телефон остался в классе. Ну, вы идите без меня.

— Да мы подождем тебя, Романов, или пойдем вместе с тобой. — Сказал Серега, на что Сашка многозначительно кивнул.

— Нет-нет, мне еще нужно зайти к директору, отец просил кое-что передать. Ладно, пацаны, до завтра. — Проговорил Ромка и стремительно выбежал из раздевалки, даже не оглянувшись. Я сидел неподалеку и прекрасно слышал их разговор. Делая вид, что завязываю шнурки на ботинках, я украдкой наблюдал за ними. Куда именно ушел Ромка мне было понятно. Теперь же стало интересно: пойдут ли ребята за ним?

— Что с Кирсановым? — спросил Сашка как только Ромка покинул раздевалку.

— Не знаю, побежал как будто на свидание. — Ответил Серега, наклоняясь за обувью. Я с замиранием сердца следил за ними и надеялся на то, чтобы они скорее покинули школу. С Кирсановым я справлюсь один на один без труда, а вот с тремя сразу вряд ли.

— Хм, свидание? — Переспросил Сашка и вдруг замер с одним рукавом куртки в руках. — Эй Серега, не к Графине ли он торопится? Сергей перестал возиться со шнурками и подскочил как ошарашенный.

— Точно! Санек! Вот Романов! Ну ты даешь – решил нас кинуть! Пошли! — Воскликнул он резко и выбежал из раздевалки в разутых ботинках. Сашка бросил куртку на вешалку и последовал за ним.

— Серый, где мы его искать будем?

— Найдем Графиню и... — Дальше я не услышал его слов, но было ясно о чем речь шла. Ребята уходили дальше по школе, а я оставался сидеть в нерешительности. Страх одолевал меня одновременно со злостью и обидой. Нужно было действовать быстро. Они направлялись к лестнице ведущей на второй этаж рядом с кабинетом моей мамы. Заправив шнурки в ботинки, я вскочил и быстрым шагом пошел следом за ними – будь что будет!

Когда я поднялся на второй этаж, там не оказалось никого. Я не встретил ни ребят, ни Кирсанова, ни даже маму. Однако из сообщения Ромки мне было известно, что он договорился с ней встретиться у спортзала. Не желая терять время, я поспешил туда. Спортзал располагался в самом отдаленном крыле школы на первом этаже. На самом деле внутри находились только зал и раздевалки — других кабинетов, куда Ромка мог бы пригласить мою маму, там не было. Быстро шагая по коридору, я слушал эхо своих шагов, отражающихся от стен. Я не знал, как поступлю, если застану их вместе, но возвращаться назад было уже поздно.

Подойдя к дверям спортзала, я осмотрелся в поисках хоть каких-то признаков присутствия Ромки и мамы. Но вокруг царила тишина. Толпа шумела где-то вдали в раздевалках; звук напоминал гудение пчелиного улья. Может быть, они уже вошли в спортзал? Я потянул за ручку двери, но она оказалась запертой. Видимо, физрук ушел домой и закрыл зал. Немного покружив вокруг запертой двери и пройдя вперед-назад, я собирался уйти домой, как вдруг раздались шаги за углом. Я замер и прислушался — из-за поворота появились Сашка с Серегой.

— О! Федот! Что ты тут делаешь? — спросил Серега при виде меня. Немного удивившись неожиданной встрече, я произнес первое что пришло на ум.

— Да вот пришел вернуть долги Егору Борисычу: на прошлой неделе двойку получил, а он уже ушел. А вы тоже долги сдавать? — сказал я хотя отсутствие спортивной формы сразу выдавало мой обман. Но похоже ребята ничего не заметили.

— Нет, не долги. Мы ищем Кирсанова... — произнес Сашка, но Серега тут же толкнул его в бок и шипнул.

— Тихо будь, — сказал он.

— Да ладно, не парься. Ты Ромку случайно не видел? — спросил Сашка, обращаясь ко мне и игнорируя предостережения Сереги.

— Нет, не видел, — ответил я. Наступила неловкая пауза. Парни молча смотрели на меня, а я в ответ тоже смотрел на них. Вдруг из дальнего туалета для мужчин донесся странный звук. Обычно я бы не обратил на это внимание, решив, что это уборщица моет полы или кто-то из школьников зашел покурить. Но сейчас у меня закрались смутные подозрения о том, кто там может находиться. Сашка с Серегой тоже начали настороженно прислушиваться.

— Эй, Серый, может быть Ромка там один вейп курит? Пойдем посмотрим? — толкнул Сашка Серегу и направился к туалету.

— Какой вейп? Это скорее всего уборщица полы моет, — попытался я вяло удержать парней от дальнейшего продвижения, боясь представить себе последствия.

— Ага, как будто уборщица хоть раз мыла полы с момента открытия школы! Вечно здесь грязно по самые щиколотки! — засмеялся Серега и последовал за другом. Я тяжело вздохнул и сделал шаг следом за ними. Последняя надежда оставалась на то, что там действительно уборщица занята работой, а не Ромка с моей мамой. Вот уже дверь туалета была совсем близко; Сашка протянул руку и резко её распахнул. То зрелище, которое мы увидели внутри полностью подтвердило мои опасения: Ромка стоял спиной к раковине умывальника с опущенными до середины бедер штанами и трусами, а перед ним на корточках сидела моя мама и сосредоточенно занималась тем самым…

— Привет. — Произнес Сашка, ошеломлённый увиденным. Серега стоял рядом, молча, с открытым ртом, а я выглядывал из-за их спин и чувствовал, как слёзы подступают к глазам от горечи. Мама резко вытащила изо рта Ромкина член, и тонкая струйка слюны потянулась от головки к её губам. Встав на ноги, она попыталась вытереть влажные губы ладонью, но вместо этого размазала помаду по лицу. Она больше не походила на учителя — скорее на уличную проститутку.

— Что здесь происходит? — спросила она, её лицо покрылось краской стыда.

— Мы искали Ромку. — Вздыхая ответил Серега.

— Ну что ж, нашли? Всё, ребята, идите-ка отсюда. — Сказал Ромка, даже не стараясь натянуть штаны или убрать свой перепачканный в мамину помаду член. Сашка и Серега замялись в растерянности. Мама тоже молчала. Я не знал, что делать: кричать, ругаться или драться со всеми подряд; однако внешний вид матери не пробуждал во мне злости — наоборот, возникало странное желание. Мне хотелось сделать то же самое с ней.

Ещё мгновение — и парни бы ушли по указанию Кирсанова, но вмешался случайность. Услыхав приближающиеся шаги, я быстро осознал возможные последствия нашего присутствия здесь и толкнул пацанов внутрь помещения перед тем как с громким хлопком закрыть дверь.

— Федька, ты чего? — произнёс Сашка, оборачиваясь ко мне.

— Тихо! Кто-то идет сюда. Прячьтесь! — сказал я Ромке и маме. Шаги становились всё ближе и теперь их было слышно даже сквозь дверь туалета. Ромка с мамой быстро зашли в кабинку и закрыли её на защёлку. Едва они успели спрятаться, как дверь резко распахнулась и в проеме показался Егор Борисыч — наш физрук.

— Ну и что вы здесь делаете? Опять курите? — произнес он, вдыхая воздух носом. Парни молчали, обменивались взглядами, не зная, что ответить.

— Нет-нет, Егор Борисыч, мы не курим. У Ромки живот болит, а мы стоим здесь на страже, чтобы никто не зашел, — сказал я, пытаясь разрулить ситуацию и надеясь, что физрук не пойдет в кабинку.

— Да? Как же вы охраняете, если я вас нашел? — ответил он, продолжая обнюхивать воздух как собака-ищейка.

— Ну это... — пробормотал я, прижимая голову к плечам. Физрук шагнул внутрь и тут Ромка выручил нас: он громко застонал из кабинета.

— Ой-ой-ой! — произнес он, и Егор Борисыч застыл на пороге.

— Ладно, хорошо, не курите тогда. А когда Кирсанов выйдет, пусть зайдет к медсестре за таблетками.

— Конечно, Егор Борисыч! — сказал я с облегчением. Физрук вышел из туалета и закрыл дверь за собой; через минуту из кабинета вышли Рома Кирсанов и моя мама.

— Молодец, Федька! Выручил нас! — сказал Ромка и протянул мне руку. Штаны он всё-таки успел надеть. Я же молча смотрел на него вместо того чтобы ответить тем же жестом.

— Так что мальчики, я ухожу; ничего не видели? Поняли? — сказала моя мама и прервала паузу между нами.

— Подожди немного; мы еще не закончили! — резко сказал Ромка и повернулся к ней лицом.

— Закончили! — Мама сделала шаг к двери, но Ромка схватил её за руку.

— Нет-нет! Ты обещала!

— Рома, сейчас не время для этого разговора! Мальчики будут молчать? Если да - я вам по пятерке организую за год по русскому языку и литературе,— сказала мама с вялой попыткой освободиться от его хватки.

— Ну-ну, оценка пятеркой не прокатит! Правда, ребята? — сказал Рома и одной свободной рукой развязал штаны, достав свой еще не опущенный член. Он взял мамину ладонь, положил на свой пенис и начал аккуратно двигать ей вверх-вниз, как кукловод со своими марионетками.

— Рома, хватит. — сказала мама, стараясь убрать руку, или может быть не очень стараясь? Кирсанов прижался к моей матери и прошептал что-то ей на ухо.

— Сделай нам удовольствие и никто не скажет ничего никому. — сказал Рома и отпустил мамину руку. Мама молчала, но не убирала ладонь с члена Ромы.

— Федя, выйди пожалуйста. — тихо попросила она меня.

— Да, Федот, подожди здесь. — сказал Серега с ухмылкой.

— Не беспокойся. А Федька оставайся. — проговорил Кирсанов и спустил штаны ниже колен. Мама смотрела то на меня, то на ребят, не зная, что делать, но ее рука, лежащая на члене Ромы и продолжающая его ласкать, говорила сама за себя и давала понять, что будет дальше. Постояв еще немного, гладя прибор Ромы, мама медленно опустилась на корточки. Член Ромы оказался перед ее лицом, напряженно дрожа и блестя капелькой на головке.

— Только никому слова. — сказала мама, глядя на парней снизу вверх, и облизнула язычком головку члена Ромы, удаляя прозрачную липкую каплю.

— Никому. — ответил Ромка и тихо вздохнул. Мама обхватила его головку губами и медленно заглатывала член, при этом причмокивая. Ромка слегка постанывал и гладил маму по волосам, беспорядочно расчесывая ее прическу. Парни стояли безмолвно и тупо смотрели без моргания. Их члены выпирали сквозь школьные брюки, готовые рвать ткань. Я стоял и краснел, мне было и стыдно, и в то же время я сильно хотел быть на месте Ромы. Впрочем, не только я. Мой член, выглядывающий из штанов, также жаждал того же. Мама двигалась вперед-назад, сосущая член Ромы. Брюки подчеркивали ее задницу, разделяя ягодицы на две половинки и показывая контур трусиков. По линиям, видимым сквозь ткань брюк, можно было сказать, что мама носила стринги.

Роман открыл глаза и увидел ребят, он подмигнул им и жестом пригласил к моей матери. Саша и Сергей сразу откликнулись. Они окружили мою мать с обеих сторон. Сергей потянул ее за край пиджака с одной стороны, а Саша с другой стал снимать его с ее плеч. Мама опустила руки назад, и пиджак слетел, ловко подхваченный Сашей, который без взгляда передал его мне.

— Держи, Федя, — сказал он, и я автоматически протянул руку, чтобы взять пиджак мамы.

Мамина блузка так тесно обтягивала грудь, что казалось, пуговицы вот-вот не выдержат и порвутся, освободив из плену прекрасные полукруги. Парни одновременно наклонились и начали мять мамину грудь сквозь блузку. Мама издала стон. Член Романа в ее рту превратил этот стон в какое-то непонятное мычание. Она все глубже и глубже заглатывала его. Я видел, как слюна, окрашенная в цвет помады, начала стекать через ее губы, обхватывающие член, и капать с подбородка на белоснежную блузку. Парни все настойчивее лапали мамины сиськи. Пуговицы одна за другой начали отлетать, не сопротивляясь молодому порыву и страсти от парней. Наконец все пуговицы были оторваны. Из-под блузки выглядывала пышная мамина грудь в белом бюстгальтере с кружевными краями.

Мама тяжело дышала, усердно сосущая Романов член. Она брала его глубоко, так что ее нос касался лобка Кирсанова. Саша и Сергей массировали ее грудь, обхватывая полушария своими ладонями. Затем Сергей резко потянул за лифчик бюстгальтера, бретели лопнули со звоном, и мамина грудь с выступающими сосками выпала наружу.

— Ох, боже, я на грани экстаза! — Воскликнул Кирсанов, ошеломленный умелыми ласками матери и ее соблазнительным видом. Мама мгновенно освободила его член изо рта и начала быстро двигать по влажному стволу своей ладонью, ускоряя тем самым процесс мастурбации.

— Пожалуйста, без непристойных выражений! — Строго заявила она. Очевидно, что данный момент не подходил для нравоучений.

— Да, Людмила Ивановна. — Проговорил Ромка, будь то из-за осознания своего проступка или от наслаждения, и начал испытывать оргазм. Сперма сильным струей попала маме прямо в лицо, заливая ее ресницы. Затем меньшие капли стали падать на грудь, покрывая ее белой и липкой жидкостью. Парни отбросили руки в сторону, чтобы избежать попадания спермы на себя, а мама тихонько всхлипнула и закрыла глаза. Продолжая несколько раз машинально двигать рукой, чтобы выдавить из Ромки последние капли, она начала оттирать пальцами остатки спермы с лица и груди, но ее было настолько много, что она только размазывала ее все больше.

— Людмила Ивановна, вы самая замечательная преподавательница! — Сказал Ромка с улыбкой. Я смущенно покашлял, думая, что этим все закончилось, но я ошибался.

— Всё? — Спросила мама, пытаясь встать, но Кирсанов положил ей руки на плечи.

— А что насчет парней? Ведь им тоже хочется. — Сказал он, не давая ей подняться. Мама оставалась сидеть, а ее глаза были влажными и слегка склееными от спермы.

— Вы тоже хотите? — Спросила она, однако по выпуклостям на штанах было ясно, что парням очень хочется мою мать. Сашка и Серега перебирались с ноги на ногу и выглядели как две красные помидоры.

— Да перестаньте вы, шутки-шутками! — Засмеялся Ромка и резко потянул Серегу за штаны. Штаны и трусы упали, и его напряженный член вздрагивал перед лицом мамы. Серега отвернулся, закрывая глаза, наверное ожидая ругани от матери, но вместо этого она охватила его член ладошкой и начала нежно дрочить. Сашка сразу же снял свои штаны и подставил свой член ближе к маминому лицу. Она повернула голову и прильнула к нему губами.

— Мама, — тихо прошептал я.

— Не волнуйся, Федька, ты следующий! — спокойно сказал мне Ромка, подойдя к маме сзади. Он обратил внимание на ее узкую попку в обтягивающих брюках. Его слова звучали одновременно обидно и обнадеживающе.

Мама взяла оба члена в руки и начала двигать ими одновременно, стараясь удовлетворить их. Ее тело дрожало, а грудь ритмично колыхалась, направляя свои торчащие соски к ногам парней. Шумный поцелуй и стоны заполнили маленькую комнату туалета. Хотя они были приглушенными, мне казалось, что эти звуки разносятся по всей школе. Мама аккуратно отсасывала член Сереги, ее губы плотно обхватывали его ствол, а ее подбородок прикасался к его полным яичкам. После тщательного облизывания члена Сереги, мама выпустила его изо рта и сразу же взяла в рот член Саши, работая над ним так же усердно.

В это время Кирсанов присел позади мамы, прижался к ее спине грудью и начал мять ее грудь, перебирая твердые соски пальцами.

— А-а-х! — выдохнул Сашка словно девушка. Мама вытащила его член изо рта, и на следующий момент струя спермы ударила ей в лицо. Мама отвернулась, а ее рот мгновенно оказался на члене Сереги, который тут же застонал.

— Ар-р-р! — протяжно застонал Серега и начал поливать мамино лицо и грудь своей спермой. Ромка отпустил мамину грудь и переключился на ее попку в обтягивающих брюках. Парни кончив, отошли в сторону с опавшими членами, а мама продолжала сидеть на корточках, колыхаясь под движениями Ромки, который настойчиво лапал ее попку.

— Погнали, Федька! Теперь твоя очередь! — прошептал Кирсанов мне на ухо. Я застыл на месте, не решаясь даже пошевелиться. Внезапно охватила ступор. Лицо мамы, обычно такое прекрасное и безупречное, было покрыто спермой и помадой. Она выглядела жалкой и одновременно сексуальной.

Не успев осознать, что делать, я почувствовал легкий толчок в спину и оказался лицом к лицу - точнее говоря, членом к лицу мамы. Руки, что толкнули меня, резко потянули за штаны, и мой член выскочил наружу, коснувшись маминых губ.

— Соси! — услышал я голос Кирсанова.

Мама обхватила мой член своими влажными и липкими губами, взялась руками за мои бедра и начала делать минет. Ее губы скользили вдоль моего ствола, язычок ласкал головку, доставляя невероятное удовольствие. В этот момент я забыл обо всем на свете. Парни, школа - все исчезло, даже запах мочи, который витал в туалете, не смог омрачить этот момент, когда мама взяла мой член в рот. Она сосала старательно и глубоко. Иногда головка чуть не задевала ее горло. Слюна текла из-под ее слегка прикрытых губ и капала на грудь. Я положил руки ей на голову и ласково погладил по волосам, двигаясь навстречу маминому рту.

— Ух-х-х... — произнес Ромка сзади матери и толкнул ее в спину. Мама упала на четвереньки, опираясь ладонями о грязный пол и продолжая держать мой член во рту. Ромка обнял ее за талию, потрепался там некоторое время и резким движением сбросил с нее брюки. Я посмотрел на открывшуюся картину и понял, что был прав в своих предположениях - у мамы были черные трусики. Узкая полоска ткани пряталась между ее ягодицами, и хотя в глубине души я понимал, что все это неправильно и не должно происходить, я только сильнее запутал пальцы в волосах мамы и стал активнее двигаться в ее рот. В то время Ромка ласкал ее задницу, проводил пальцами по ягодицам, шипел их. Затем его пальцы начали скользить по линии трусиков, уходящих между булок. Он потянул за край трусиков мамы, и тогда мама шлепнула его по руке и отшатнулась.

"Нет", пробормотала она, сделав паузу и продолжив работать ртом. В ответ Ромка легким ударом по ее ягодице подчеркнул свое присутствие. Звонкий звук отразился в помещении.

"Ладно, хорошо", проговорил Кирсанов, взбираясь сверху на маму, словно кобель на самку. Он разместил свой возбужденный член на ее ягодицах и начал активно двигаться тазом. Мама попыталась освободиться, но Ромка прижался к ней всем своим весом, а я не выпускал ее волосы из рук. Член Ромки то скользил по заднице мамы, то проваливался между ягодиц, трется о линию трусиков. А я все ускорялся и ускорялся, чувствуя приближение оргазма.

"А-р-р-х-х", зарычал Ромка, кончая на спину и ягодицы мамы.

"Да-а-а", закричал я и начал кончать прямо в рот мамы. Она открыла губки, и моя горячая сперма, попадая на ее язык, начала капать на пол. В глазах потемнело, искры вспыхнули, острая боль словно ударила меня молнией. Я отступил назад, прислонившись спиной к стене, и закрыл глаза.

Когда я открыл глаза, Ромка вытирал свой влажный член о мамин пиджак, а сама мама сидела на полу вся испачканная спермой. Я снова закрыл глаза.

"Людмила Ивановна, вы лучшая учительница во всем мире!", услышал я голос Кирсанова и слабый смех его друзей. Затем захлопнулась дверь и я остался один на один со своей матерью.