Брат, сестра и карты. Из сборника Инцест рассказы брат и сестра

День первый.

— Ой!

С этим зловещим предупреждением, похожим на раскат грома перед апокалипсисом, разразилась катастрофа. На стол хлынуло цунами из белого вина и кубиков льда, затопив наш единственный набор игральных карт. Моя сестра никогда не отличалась ловкостью, стоило ей пропустить стаканчик-другой белого вина. Трезвая, как стеклышко, она была одним из самых грациозных людей, которых я знал. Она почти такая же высокая, как я, светловолосая и стройная. С ее атлетическим телом, тренированным и подтянутым годами, она всегда полностью контролировала все. Но когда в дело вступил алкоголь, она становилась почти полной противоположностью себе прежней. Не то чтобы кто-то из нас вообще употреблял алкоголь в обычное время. Но сейчас, когда мы были заперты вдали от колледжа. Мы застряли в родительском доме более чем на два месяца, и в течение последнего месяца у нас не было Интернета. Ничто не помогало нам сойти с ума, кроме дневного телевидения, которое мы терпеть не могли, друг друга, нашего старого запаса настольных игр и единственной потрепанной колоды игральных карт. Так что да, мы были немного не в себе, поэтому выпили немного вина, чтобы не сойти с ума.

Отсутствие регулярных тренировок также беспокоило ее. Но, с моей точки зрения, все было не так уж плохо. Это добавило ей немного женственности, не то чтобы она и раньше не была женственной, но она была слишком подтянутой и почти мужественной. Благодаря своим спортивным способностям, в которых она на самом деле не нуждалась, в колледже она училась бесплатно. Для нее было предметом гордости то, что она добивалась своего, и у нее были надежды когда-нибудь попасть на олимпийские игры. А пока я просто надеялся, что мы сможем спасти ситуацию.

Мы довольно быстро просмотрели старые настольные игры и пришли к выводу, что они очень хорошо разработаны и подходят для десятилетних детей. Но мы сочли их слишком простыми. Так что вместо этого, вооружившись старой книгой с сотнями карточных игр и нашей единственной колодой карт, мы стали играть в карты каждый вечер, делая ставки на домашние дела, чтобы было интереснее. И пили вино. Не судите строго.

Кейтлин бросилась за кухонными полотенцами, а я попытался собрать карты, пока они не слишком промокли. Примерно через полчаса я посмотрел на часы и объявил: "Время смерти 20:20". Карты спасти было нельзя. Они были старыми и изношенными, и вино в них выпивалось еще быстрее, чем в нас. Они были деформированы в размерах, которые, как я думал, существуют только в теоретической физике.

— Где-то в этом доме должна быть еще одна колода карт!

— Да,  — сказала Кейтлин.

— Со всем этим барахлом, которое мама с папой собирают за границей, где-то должно что-то быть. может быть, в одной из их дорожных сумок... или, может быть, что-то в папином кабинете. Он хранит там самые странные вещи,  — добавил я.

— Хорошо, я проверю сумки и мамин комод, а ты поройся в папиных вещах,  — предложила 

Кейтлин.

Я быстро согласился, определенно не желая рыться в маминых вещах. Я ни за что не собирался рисковать и находить какие-то ее более личные вещи, которые могли бы травмировать мою хрупкую психику на всю жизнь. Кроме того, папин кабинет, при всем его беспорядке, был забит всевозможными забавными вещами. Обычно мы туда не заходили, так как это был его домашний кабинет, а поскольку он дипломат, там могли быть деликатные вещи. Но это была чрезвычайная ситуация, и я бы не стал просматривать какие-либо бумаги, а просто порылся в его ящиках и безделушках, которые он получил в качестве памятных вещей и подарков от других дипломатов. Его кабинет с темными деревянными панелями и мягкими кожаными креслами выглядел как место, где должно было бы вонять сигарным дымом, но здесь всегда витал легкий аромат сосны и сандалового дерева.

Я начал перебирать полки с разным хламом, но в основном это были статуэтки и таблички разных народов. В конце концов добрался до письменного стола, в среднем ящике, за коробкой сигар, которые папа никогда не курил, лежала коробка, очень похожая на колоду карт. Она была немного больше обычной колоды карт, и на обороте у нее было очень красивое оформление. Я боялся, что это какая-нибудь дурацкая карточная игра, но, когда я вытащил карты из коробки, оказалось, что это определенно игральные карты. Я бы сказал, что это были обычные игральные карты, но они выглядели слишком причудливо, чтобы их можно было так описать. Казалось, что они были изготовлены вручную с любовью и кропотливостью. Но, в конце концов, это все равно были игральные карты, только чертовски необычные. В коробке было даже руководство пользователя, но оно было на иностранном языке. Мне показалось, что это может быть польский или румынский, или что-то в этом роде. Оставив руководство на столе, я взял с собой военные трофеи и пошел сообщить сестре о нашей победе.

Когда я вошел в хозяйскую спальню, она рылась в ящике с мамиными трусиками, и когда я вошел, она захлопнула ящик, как будто была четырехлетним ребенком, которого застали за тем, что он запустил руку в банку с печеньем. Она выглядела немного раскрасневшейся, даже больше, чем тот розовый оттенок, который всегда придавало ей вино. Я мысленно поблагодарил судьбу за то, что не мне пришлось раскрывать секреты нашей матери. Чтобы быстро отогнать эту мысль от нас обоих, я протянул открытки.

— Нашел их в папином кабинете. Они довольно необычные, но попрошайкам выбирать не приходится, я уверен, что они отлично подойдут!

— Да, минутой раньше было бы неплохо. Но давай уйдем отсюда и вернемся к нашей игре. Кажется, я собиралась обманом заставить тебя сделать всю мою работу по дому на завтра.

Всегда самоуверенная, Кейтлин не испытывала недостатка в своих способностях игрока, хотя ее успех означал, что именно ей приходилось выполнять большую часть работы по дому. Или помог бы, если бы я все равно 

не помог ей, потому что я бы просто сидел и скучал, если бы все равно не общался с ней. Я просто заставил ее сделать достаточно много, чтобы ставки все еще имели какой-то смысл. Вернувшись в гостиную, мы убедились, что стол чистый и сухой, прежде чем разложить новые карточки. До тех пор, пока у нас не восстановился Интернет или не был снят режим полной изоляции, это были последние карточки, которые мы могли найти.

Возобновив нашу игру, я раздал нам новые карты, и, судя по бесстрастному выражению лица моей сестры, она была очень довольна выпавшими ей картами. Она даже отказалась разменять карты, так что либо она усиливала блеф, либо у нее была лучшая комбинация за весь вечер. Возможно, за всю неделю.

— Ладно, завтра помоешь посуду, постираешь, А до конца недели я буду готовить для тебя! Думаешь, ты справишься с этим, детка?

Она часто называла меня деткой, когда была слишком дерзкой или игривой, или просто хотела напомнить мне, что она родилась первой, а значит, очень мудрой и знающей. В конце концов, она была почти на два года старше, а это должно было что-то значить. За свои двадцать три года жизни она, несомненно, накопила обширные знания, которых не было у таких, как я. Несмотря на то, что я обычно получал лучшие оценки по всем предметам, связанным со знаниями.

— Можешь не сомневаться, моя мудрая и достопочтенная сестра, я так и сделаю.

Да, вино подействовало на меня, до этого карантина у меня никогда не было опыта употребления алкогольных напитков, так что не осуждай меня.

— Ладно, спорю! Прочти их и расплачься!

С этими словами, причем с большим размахом, чем это было необходимо, она выложила свои карты на стол.

— Дамы победили королей, как и должно быть. Фулл-хаус!

Торжествующее выражение ее лица придавало ей необыкновенную привлекательность. Было почти стыдно разбивать его вдребезги.

— Кому нужны короли, когда у тебя есть тузы?

Я открыл свои карты, одну за другой. Двойка треф. Туз треф. Туз пик. Туз червей. Туз бубен.

— Думаю, это означает, что я выиграл!

Должно быть, я забыл дышать или что-то в этом роде, или, может быть, это было из-за вина. Но на несколько секунд мне показалось, что реальность сильно запаздывает. Свет, казалось, потускнел, и по моей душе пробежала дрожь. Затем, я думаю, запаздывание прошло, и реальность снова потекла гладко. Лицо Кейли выглядело ошеломленным, затем озадаченным, затем она, казалось, приняла решение.

— Хорошо, полагаю, это означает, что мне придется неделю мыть посуду, а завтра еще и стирать, и что теперь моя сладкая попка принадлежит тебе. И что ты собираешься с этим делать? И что теперь?

О, да, я, кажется, отпустил язвительное замечание о том, что она поставила на кон свою сладкую задницу, хотя это было просто подшучиванием. Мы постоянно так делали. Покер без денег — это очень скучное занятие, если не шутить.

— Что мне делать с твоей попкой?

— Ну, технически,  

теперь это твоя задница. хотя она все еще связана с остальной частью меня, но, думаю, нам придется придумать, как это обойти. Ты выиграл это честно.

Я подумал, что она, должно быть, пытается вывести меня из себя, отомстить мне. Иногда ей просто приходится делать все возможное, чтобы поставить меня в неловкое положение. Особенно, если она только что проиграла пари, в котором была уверена, что выиграет. Ладно, если она захочет сыграть в "один на один", то, думаю, я смогу обыграть ее и в этой игре. Сегодня вечером я был в ударе!

— Если это мое, я думаю, я мог бы хорошенько его потрогать, нежно погладить, так сказать...

Я сделал движение, как будто хотел схватить ее за попку, пытаясь заставить ее отреагировать. Заставить ее вздрогнуть первой.

— Ласкай дальше, говорю я, только будь осторожен и не отвлекайся. У тебя есть только моя задница, все остальное — мое, так что не бери в голову.

Ладно, она не сопротивлялась, и я продолжил гладить ее, но осторожно. Она повернулась ко мне попкой, чтобы мне было немного легче. Ее штаны для йоги действительно не скрывали ее формы. Возможно, это было из-за вина. Возможно, это было потому, что она была единственной женщиной, на которую я смотрел больше месяца. Из-за отсутствия Интернета я не мог позволить себе роскошь легко просматривать порно. Поэтому становилось все труднее не замечать, какой великолепной на самом деле стала моя сестра. Она могла бы подумать, что теряет форму, но мне показалось, что ее фигура выглядит просто великолепно. Несколько унций лишнего жира сотворили чудеса, подчеркнув ее женственность, и любому, кроме нее, было очевидно, что она по-прежнему очень подтянутая женщина. Вылитая валькирия, готовая к бою, если одеть ее в кольчужное бикини и немного меха.

Так что в кои-то веки я не дрогнул. Просто пожал плечами и сделал это. Нежно, как бы поглаживая и похлопывая ее по заднице, ожидая, что она в любую секунду может прекратить. Пытаясь вызвать у нее реакцию, я перешел на более жесткую ступень, начав массировать ее ягодицы, восхищаясь ощущением упругости и мягкости. Несмотря на то, что я был в восторге, часть моего сознания отметила, что мои брюки стали очень тесными. Единственной реакцией, которую я пока получил от Кейли, было то, что она еще больше выпятила свою попку, предоставляя мне как можно более легкий доступ, не падая при этом лицом вниз.

— Осторожнее, мистер, это больше похоже на бедро и меньше на зад, так что не отклоняйтесь дальше.

Честно говоря, она была права, я немного терял контроль, почти безмерно соблазнившись ее женственной плотью. Мне пришлось напомнить себе, что она моя сестра, и что я всего лишь пытался заставить ее вздрогнуть первой. Но было ясно, что лапать ее за ягодицы было бесполезно. Мне бы пришлось подняться на ступеньку выше.

— В таком случае, может быть, тебе стоит вернуться сюда и станцевать со мной танец на коленях?  

Тогда ты должна быть уверена, что будешь тереться только об меня задницей. Это должно быть нормально, верно?

Она закатила глаза, но кивнула и сказала:

— Да, я думаю, это приемлемо. Но мне понадобится какая-нибудь музыка. Подожди!

Она потратила около минуты на то, чтобы найти в своем телефоне идеальную песню и включить ее. Я думаю, это был какой-то вид кей-поп-музыки. У нас были разные музыкальные вкусы. В основном потому, что я никогда особо не увлекался музыкой. Я бы потерпел, если бы она была, и никогда бы не пропустил, если бы ее не было. В данном случае, я думаю, это действительно придало ей приятный ритм для движений. Заиграла музыка, и она начала свое выступление, явно получая от этого удовольствие, разметав по сторонам свои золотистые волосы, затем, повернувшись, она оседлала мои колени, плотно прижавшись к моей промежности. Где я уже разбивал палатку, в которой мог бы укрыться целый бедуинский лагерь. Это ее нисколько не остановило. Я ожидал, что она перестанет стесняться по-настоящему тереться о слишком очевидный стояк своего младшего брата.

Вместо этого она терлась обо меня под музыку, как стриптизерша, принимающая третью порцию кока-колы. Я хотел прикоснуться к ней, положить на нее свои руки, но я помнил о ее правиле "только зад", так что мне некуда было по-настоящему деть руки, учитывая то, как она двигала своей задницей, выписывая восьмерки у меня на коленях, попеременно сжимая и разжимая ягодицы напротив моей ноющей эрекции. Вместо этого я был вынужден изо всех сил вцепиться в стул и попытаться сохранить равновесие за нас обоих, поскольку ее энергичные движения грозили привести к тому, что мы оба упадем. Я бы хотел сказать, что у меня хватило силы воли противостоять этой изощренной пытке, или что она дрогнула и отменила все это. Но ни то, ни другое не соответствует действительности. Когда музыкальное произведение, казалось, подходило к концу, и она снова принялась сжимать и разжимать кулаки, я внезапно взорвался.

Мой оргазм наступил внезапно, почти без предупреждения. Я кончил внезапно, поток спермы хлынул прямо на мои боксеры, пропитав ткань и спортивные штаны, мгновенно образовав огромное мокрое пятно. Я ничего не мог поделать, чтобы скрыть это. Даже если она не очень-то и замечала мой стояк между ее ягодицами, все мое тело охватил экстаз, и я мог только держаться изо всех сил и стараться не стонать громче, чем нужно. Она продолжала двигаться на протяжении всего моего оргазма, и как только я снова смог дышать, она медленно успокоилась.

— Это произошло намного быстрее, чем я предполагала. Мне даже не пришлось добавлять эту дополнительную песню в плейлист. Это все, что ты можешь сделать для моей задницы на данный момент?

Я не знал, что на это ответить. Она даже не вздрогнула. Технически, я тоже. Так что мне пришлось придумать что-нибудь, чтобы не сдвинуться с мертвой точки.

— Да, пока все в порядке. Но я собираюсь потребовать,  

чтобы твоя сладкая попка терлась обо меня так часто, как это возможно. И желательно голой. На самом деле, почему бы тебе прямо сейчас не показать мне свою голую задницу? Если она моя, это не должно быть проблемой, верно?

Она на мгновение задумалась.

— Да, конечно, ты можешь смотреть на мою задницу, голую или как-то еще, сколько тебе угодно. Но только на задницу. Так что дай мне только переодеться из этих штанов для йоги во что-нибудь более подходящее. Я сейчас вернусь!

Когда она поднималась по лестнице, я заметил, что низ ее штанов потемнел от влаги. Я не думал, что у меня было достаточно спермы, чтобы пропитать и ее штаны, но, конечно, было хорошо, что она собиралась их сменить, пока не стало неловко из-за того, что моя сперма пропитала брюки моей сестры. Это было уже достаточно безумно. Она вернулась в очень короткой юбке. Такой, которая идеально смотрелась бы на тренировке группы поддержки, но при этом гарантировала, что она будет сверкать при каждом порыве ветра. Она встала прямо передо мной, затем слегка наклонилась ко мне задом и задрала юбку, открывая мне свою голую задницу.

Я снова начал возбуждаться, несмотря на беспорядок в штанах. Протянул руки, схватил ее за обе щеки и начал массировать их. Ощущение ее нежной кожи под моими руками. Разминая их, я увидел ее сморщенную звездочку, и, глядя на нее, на ее мягкую женственную обнаженную попку, во мне проснулся голод. Потребность. Я не собирался отступать. Я не собирался отступать. Зайдя так далеко, я бы никогда не смог смириться с этим, если бы дрогнул сам.

— Я никогда не знала, что тебя так интересует моя задница, малыш, но, думаю, мне следовало догадаться, судя по тому, как ты смотрел на меня последний месяц или около того. Не думай, что я не заметила.

Я почти почувствовал, что краснею, мне пришлось вести себя спокойно, иначе она решила бы, что выиграла наше маленькое соревнование.

— Не знаю, как насчет этого, но, конечно, теперь, когда она у меня есть, я буду часто с ней играть. В конце концов, это очень милая попка.

— Не слишком увлекайся своими планами, я хочу получить шанс отыграться, ты же знаешь.

— Думаю, это справедливо,  — согласился я.  — Но давай отложим это на завтрашний вечер, сначала я должен немного насладиться своим выигрышем, и, кроме того, у нас осталось еще немного вина, чтобы подкрепиться.

— Верно, и нам еще нужно посмотреть сегодняшний фильм. Мой выбор, если ты помнишь. И это снова будет «День сурка».

Кейтлин схватила кувшин с вином, а я схватил ее за попку, и мы пошли в гостиную, чтобы завершить вечер просмотром одного из фильмов из семейной коллекции. Коллекции, в которой не было много нового материала с момента появления потокового вещания. Но из-за отсутствия Интернета нам пришлось довольствоваться этим. Фильм был очень приятным. Не столько потому, что я еще не посмотрел его сто 

раз, сколько потому, что время от времени Кейтлин вспоминала о моей просьбе и обязательно терлась об меня своей голой попкой.

Однажды, когда ей понадобилось принести еще льда, она станцевала со мной короткий приватный танец, ее обнаженная попка слегка касалась моего ноющего стояка. Ее сексуальная попка и сознание того, что я могу ласкать ее сколько захочу, постоянно заставляли меня возбуждаться. Несколько раз ей приходилось перемещать мою руку, когда она заходила в области, которые, по ее мнению, были за пределами моей компетенции, и даже предупредила меня однажды, что, если я не приложу добросовестных усилий, чтобы придерживаться границ нашего пари, она объявит его недействительным. Это заставило меня довольно ревностно соблюдать границы дозволенного до конца вечера, это точно.

•  •  •

В какой-то момент фильм закончился, и, думаю, никто из нас сначала этого не заметил. Я был занят тем, что нежно ласкал обнаженную попку Кейтлин под минимальным прикрытием ее юбки, почти не касаясь ее самого чувствительного места. Я и так позволял себе много вольностей, и мне казалось, что прямое прикосновение к ее анусу лишит нашу игру невинности. Конечно, я кончил из-за приватного танца моей сестры, но это можно извинить. Мы обе были полностью одеты. Это была просто глупая игра. В какой-то момент она слегка откашлялась. Тихий звук разорвал напряженную тишину, как раскат грома, вырвав меня из задумчивости.

— Мне нужно в туалет.  — сказала она.  — Вполне справедливо, вполне справедливо.

Я неохотно убрал руку с ее щелки. Когда она встала и направилась в ванную, я был совершенно уверен, что увидел, как несколько капель влаги стекли по ее бедру. Похоже, наша маленькая игра затронула не только меня. Я мог выиграть. Я мог заставить ее вздрогнуть! Когда она вернулась, мы решили, что нам лучше на этом закончить. Мы оба были изрядно навеселе от вина, и хотя я уверен, что мог бы провести еще несколько часов, играя с ее попкой, не похоже, что мои ленивые ласки заставят ее вздрогнуть, если уже не заставили. Едва я устроился поудобнее в постели, как дверь открылась, а затем закрылась за моей сестрой, когда она вошла. Света видно не было, но мы были единственными людьми в доме, так кто же еще это мог быть?

— Сестренка, что ты делаешь?

— Я здесь, чтобы потереться о тебя своей голой задницей, как ты и просил меня ранее.

Ну, вот она меня и подловила. Она была полна решимости сломить меня, но меня было не сломить, поэтому вместо этого я сказала ей:

— Конечно, сестренка, все верно, я чуть не забыл.

Она проскользнула под одеяло в своей длинной футболке, в которой она обычно спала. Я всегда сплю обнаженным, и она бы знала об этом. Поэтому она подумала, что, возможно, сможет сломить меня, если присоединится ко мне, когда я буду лежать голым в постели. Что я скажу ей, чтобы она, в конце концов, не терлась об меня голой задницей. Вместо этого 

я постарался быть большой ложкой, пока она прижималась своей попкой к моей промежности в роли маленькой ложечки.

Она, казалось, совсем не возражала против этого, вместо этого она потерлась об меня попкой, разбудив мой стояк, который наконец-то решил отдохнуть. Он зашевелился у ее теплой мягкой плоти. Толкаясь в нее, словно вслепую ища теплого приема. Внезапно она перестала тереть.

— Ты должен передвинуть эту штуку. Она упирается в мою киску, а это уже слишком, мистер.

— Извини, но у этого парня иногда бывает свое мнение.

Вместо выполнения ее просьбы я убедился, что мой член крепко зажат между ее ягодицами. Решив, что это будет сладкой местью — переместиться из запретной зоны в зону, которая, если бы не наше пари, вероятно, была бы еще более запретной, даже если бы я не был ее братом.

— Вот так, все в порядке. Мы бы не хотели, чтобы произошли какие-либо несчастные случаи.

Просто для пущей убедительности я с каждым словом прижимал свой член к ее теплому анусу. Ровно настолько, чтобы подразнить ее. Если она предпочла бы, чтобы мой член тыкался в ее анус, а не безвредно касался ее киски, кто я такой, чтобы спорить.

— Конечно, детка. Я действительно думаю, что, возможно, ты просто немного извращенец, которому нравится развлекаться со своей сестрой. Но кто я такая, чтобы судить об этом? Я дура, которая поставил на кон ее задницу.

Говоря это, она начала тереться своей попкой о мой член, позволяя мне скользить по ее щелке. В значительной степени двигая своим анусом по всей длине моего ствола. От самого кончика к корню и обратно. Время от времени она меняла позу, когда мой кончик оказывался прямо напротив ее ягодиц, она сжимала и разжимала ягодицы, сжимая мое самое чувствительное место. Мне было очень трудно контролировать себя. В этот момент меня все меньше и меньше волновало, что она моя сестра. Я хотел погрузиться в нее по самые яйца. Но мне удалось взять себя в руки. И я только терся о ее вход. Я все равно не смог бы проникнуть внутрь, несмотря на то, что там было сухо. Вместо этого я почувствовал, что моя кульминация близка, когда она уже собиралась вернуться к простому скольжению моего члена в ее щелке. Как бы сексуально это ни было, прямо сейчас я хотел, чтобы ее плоть сжала мой член, поэтому я прохрипел ей:

— Не останавливайся, продолжай делать то, что делаешь!

Так она и сделала. Прижавшись ко мне спиной, она расслабила ягодицы, затем крепко обхватила головку моего члена и отодвинулась, взад и вперед. Внезапно, но неудивительно, я кончил бурным потоком спермы. Часы, которые казались бесконечной прелюдией, несколько раз выводили меня из себя. Теперь вся накопленная сперма выплескивалась прямо в ее щелку, разбрызгиваясь прямо по ее пульсирующему анусу. Когда я кончил, я рефлекторно слегка подался вперед, струя за струей вырывались из меня, и тогда это произошло. Я встретил ее 

толчок, когда она двигалась назад, расслабляя ягодицы, и почувствовал сопротивление, затем сопротивление на долю секунды ослабло.

Я был внутри нее. Моей сестры. Может быть, всего на пару сантиметров, если так. Как бы быстро это ни произошло, она, вздрогнув, рванулась вперед. Может быть, она ахнула или что-то промычала. Я не совсем уверен. Она прижалась ко мне в ответ почти без паузы. Не знаю, было ли это из-за того, что я был возбужден, или я все еще пытался заставить ее прекратить эту глупую игру. Я даже не знаю, верил ли я еще в эту игру. И волновало ли это меня. Я просто чувствовал, что мне это нужно. Когда она отодвинулась, я прижался к ней, мой член все еще выпускал несколько ленивых струй спермы на ее уже пропитанную спермой задницу и прямую кишку. Мы двигались немного медленнее, чем раньше, и когда я сильно надавил на ее анус, он слегка поддался. Я чувствовал, как кольцо ее влагалища скользит по самому кончику моего члена. Может быть, только на последний сантиметр. Последние несколько капель спермы попали прямо в ее анус.

Она медленно прижалась ко мне, и я осмелился протолкнуться еще немного. Еще один сантиметр. внезапно сопротивление ослабло, и моя головка целиком скользнула в нее. Это было самое потрясающее ощущение. Она была такой невероятно горячей и тугой. Ее анус пульсировал, трепеща вокруг меня, и если бы я уже не израсходовал свой заряд, то был уверен, что потерял бы его в ту же секунду. Затем произошло самое удивительное. Ее попка внезапно напряглась. Он так сильно сжимался вокруг моего члена, что я был вытолкнут наружу вместе с большей частью спермы, которую я щедро пожертвовал всего за несколько секунд до этого. Кейтлин бешено извивалась, потеряв контроль, и стонала в подушку, очевидно, ее тело сотрясал мощный оргазм.

Не в силах ничего с собой поделать, или, скорее, очень желая помочь себе, в зависимости от того, как на это посмотреть, она засунула одну руку себе между ног, лихорадочно ухаживая за своей сочащейся киской, в то время как другой рукой сжимала грудь так крепко, что могла бы выжать сок из кокосового ореха. Она продолжала кончать целую минуту, и это было самое восхитительное сексуальное зрелище, которое я когда-либо видел. Этого было почти достаточно, чтобы разбудить моего малыша, но не совсем. Он был в изнеможении от долгого стояния и, наконец, испытал самый совершенный оргазм, выстрелив спермой прямо в анус моей горячей сестры. Да, в тот момент мне было все равно, что она моя сестра. Она была сногсшибательно сексуальной женщиной, и я не мог ею насытиться.

Выяснение отношений после "орешка" желательно было бы отложить до утра. Она повернулась на бок и посмотрела на меня.

— Ну, я знала, что ты извращенец, но теперь это начинает передаваться и мне. Хорошо. Думаю, я заслужила приятный оргазм, несмотря на все усилия, которые приложила, чтобы выполнить 

наше пари. Но завтра я отыграюсь, вот увидишь. А пока я на мели. Так что, если тебе для чего-то понадобится моя задница, просто угощайся или разбуди меня, если это действительно необходимо.

С этими словами она пожелала мне спокойной ночи, перевернулась на живот и заснула. Я прижался к ее теплому телу и обнял ее одной рукой.

— Только попку, мистер,  — пробормотала она в подушку.

На самом деле это была моя подушка, но в какой-то момент она забрала ее.

— Хорошо.

Я положил руку на ее попку, позволяя среднему пальцу скользить вверх и вниз по ее заполненной спермой щелке. И снова я не смог удержаться от желания слегка наказать ее, поэтому медленно поиграл средним пальцем с ее липкой прямой кишкой, потирая ее по краешку, а затем погрузил его в нее до первой костяшки. Делаю это медленно, просто играю с ней.

— Это мило.

Я услышал, как она что-то бормочет в подушку. Когда меня тоже сморил сон, моей последней мыслью наяву было: "Завтра будет отличный день!"