Goodbye, my love, goodbye

Ночной звонок вырвал меня из сладостных объятий Морфея. Номер был незнакомым... или давно забытым. В трубке что-то трещало, шипело. Было еле слышно.

Хотелось спать...

Боже, надо было звонить ночью, чтобы сообщить о своем появлении. Голос настаивал, просил приехать. Пообещав это, я отключил телефон и утонул в темноте сна. Что-то снилось. Но было и что-то сладостно-беспокойное.

Утро разбудило солнечным зайчиком, прыгающим по стене. Не открывая глаз, вспомнил об отключенном телефоне. "Нужно включить..."

Дальше все было буднично и привычно.

По пути на работу подумал: "Надо же... появился."

Больших эмоций не было. Но появилась гамма легких чувств: удивление, сладкие воспоминания, тревога: "Зачем?", оскорбление: "Почему так поздно?" и еще что-то, непередающееся словами.

"Goodbye, my love, goodbye..." - пел сладкий голос из радио.

Прошлое стало заполнять меня. Вспомнилась красная рубаха, голубые глаза, ночные рабочие смены, далекое чувство привязанности. Или то, что тогда было любовью. Мелькнуло в памяти его тело. "Удивительно... еще помню."

Работа на некоторое время отвлекла от воспоминаний.

Почему-то захотелось увидеть его. Показалось, что из любопытства. А может, захотелось вернуть все? Нет! Точно, нет!..

Задумался... В конце-концов, он не сделал ничего плохого... То, что со мной тогда было - мои проблемы. Я знал, на что шел.

Взяв водку (ему) и торт (жене), еду.

Тот же подъезд, возле которого я проводил столько времени, ожидая. Но потускневший и постаревший. С облупившейся краской и надписями, отражающими времена и нравы.

Лифт поднимается на нужный этаж. Легкое сердцебиение удивило: "Опять?.."

Голос тот же, с южным акцентом. Но лицо... - как изменилось! Боже!.. где же тот красавец с темно-русыми волосами, голубыми глазами и чувственными алыми губами? Возникли недоумение и жалость. Улыбка быстро загасила эти чувства, оставив легкое разочарование.

"Goodbye, my love, goodbye..." - привязалась же эта песня.

Прижались друг к другу щекой и обнялись, похлопывая по спине. Как-то даже немного стеснительно. Шрам на щеке почти стал незаметен. Сейчас я мог более пристально рассматривать его. Да- да... Татуировки на плече, на кисти. Тело стало грузным, но не тяжелым.

"Что ты?.. Как ты?.. Где ты?.. Что нового?" - эти дурацкие вопросы пытались разрядить какую-то возникшую неловкость в отношениях. Говорили обо всем и не о чем, общими фразами.

Водке он обрадовался, хотя старался и не показывать этого. Наспех что-то соорудив, сели за стол. Беседа стала легче. Собственно - не беседа, а больше монолог. Он быстро захмелел. Рассказывал, как он жил все эти годы. Я пропускал его слова, не вникая. Лишь иногда поддакивал для вежливости. Рассматривал его, вспоминая то, что можно было вспомнить.

Почему-то больше всего помниться красная рубаха. Мелькание ее среди металлических конструкций. Я смотрел на его руки. Те же широкие ладони с грубыми сильными пальцами. Они не умели быть нежными, они не могли легонько провести по коже, вызвав нервное возбуждение. Они брали грубо и уверенно, сжимая до боли. Тело... его тело... Такое же. От него повеяло давно забытой энергетикой и желанием.

Неожиданно наступившие сумерки и водка заглушили чувство жалости. Я стал чувствовать, что начинаю хотеть его.

Вспомнил, как было в первый раз с ним. Я тогда сильно любил его. Мы постоянно были вместе. Я не мог ни минуты существовать без него. Любил до безумия...

***

Было утро. Утро после ночной смены. Когда большинство людей шло на работу, мы уже сдали работу и ждали пересмену. Напрягая силы, чтоб не заснуть, расписались в журналах и поплелись к проходной.

Сон. Только сон сейчас нужен.

- Поехали ко мне, - предложил он.

"Да!" - взорвалось у меня внутри.

- А удобно?

- У меня никого нет.

- Хорошо.

В квартире было тихо и уютно.

Навернули по пятьдесят грамм, поели.

Все... Спать...

Мы падаем, смертельно уставшие, на широкий раскрытый диван.

Шторы закрыты, в комнате - полумрак. Тихо тикают часы. Глаза слипаются, все исчезает, и сладкий и долгожданный сон овладевает нами.

Но мой таймер и мое сильное желание не дают уснуть. Просыпаюсь... Не сплю, а лежу с закрытыми глазами, расслабившись, имитируя сон. Я слышу, как он медленно и глубоко дышит. Прижимаюсь к его телу... Дыхание не меняется. Вроде бы сонно ложу руку на бедро... и замираю. Все остается по-прежнему. Рука скользит вниз... и останавливается на бугорке. Через ткань чувствую хороший аппарат. Начинаю немного теребить его. Он начинает увеличиваться. Дыхание ровное. У меня самого уже сильный стояк. Трусы становятся мокрыми от смазки. Его рука ложится мне на талию. "Все! Он мой!", - кричит у меня внутри. Моя ладонь скользит под резинку трусов и гладит горячее твердое тело. Его рука опускается на мое бедро. Я сжимаю его член и чувствую, как его рука замерла. "Сорвалось?" - внутри пробежал холодок. Ослабеваю хватку. Но ничего не происходит.

Мои действия опять активизируются. Мягкие шелковистые волосики на лобке и на мошонке. Я перебираю яички, играя ими. Начинаю приспускать его трусы, обнажая его уже стоящее сокровище. Великолепно! Как я его хочу! Его рука начинает сзади приспускать мои трусики и обнажает мою бритую попку. Я помогаю. И снимаю их полностью, сбрасывая на ковер. Рядышком падают его. Мы начинаем глубоко и сексуально дышать. Делая вид, что все еще спим, с закрытыми глазами ласкаем тела друг друга. Я прижимаюсь к нему. Наши твердые и большие члены трутся о наши тела. Целую его в шею. Он стонет, некрепко обняв меня. Опускаюсь ниже, провожу кончиком язычка по одному соску, затем - по другому. Они набухают и возбуждаются. Дальше - живот. И великолепный большой член. Какой он сладкий и желанный! Я целую его, полностью увлажняя своим ртом. Он сладостно стонет! Повторяет за мной мои движения. Нам хорошо!

Мы лежим на боку, и я медленно вхожу в него, доставляя боль и муку. У него это было впервые. Ему нравиться. Сильная страсть овладевает нами. Его широкие сильные реки сжимают меня, доставляя боль и забвение. Фонтаны забрызгивают наши тела. Любовная усталость овладевает нами.

- Я тебя люблю, - говорит он.

- Я тебя люблю, - повторяю я эхом.

Потом у нас было еще много раз. По-всякому.

А тогда мы заснули, обнявшись. Крепко, глубоко и счастливо. Как мне тогда казалось...

***

Стоп! Не увлекаться!

Встал, скинув чары воспоминаний и перебив него монолог, начал нести всякую ерунду, отвлекая себя от какого-то издалека появившегося желания, нарастающего с каждой минутой.

- Может останешься? - спросил он.

- Нет, уже поздно... потом метро закроется...

Он вздохнул.

- Увидимся?

- Конечно, - я улыбнулся.

"Фу... наконец-то закончился этот спектакль", - с облегчением подумал.

Второй кроссовок что-то плохо надевался на ногу. Я начал нервничать, хотелось поскорее вырваться из почему-то показавшейся душной квартиры. Так до конца и не надев его, наступая на задники, постарался побыстрее выскочить.

Лифт медленно шел. До его подъема пожали руки, прощаясь, и я по своей блядской привычке положил ладони на его грудь - на соски - слегка нажав на них. Он широкими ладонями прижал их, пытаясь задержать. В полутьме не было видно выражение его глаз.

Но...

Лифт подошел, двери открылись, и я зашел в кабину. Улыбнулся ему. Он вплотную подошел к дверям, улыбаясь и все еще на что-то надеясь. Двери монотонно закрылись, и я поехал. А может быть - "поплыл". От него, от своих воспоминаний...

Спустя мгновенье, неожиданно, не зная почему, сделал резкий жест, ударив ладонью одной руки по внутренней стороне локтя другой руки и показав средний палец. Жест означал - "пАшел ты!".

Эта была маленькая и подленькая месть ему. Или себе... А может быть, моим воспоминаниям и моей памяти.

"Goodbye, my love, goodbye..."