Лондонский дождь (Кунилингус золотой дождь)

В тот солнечный апрельский день моему счастью не было предела. Меня приняли в Кембридж, причём я добился этого сам. Несмотря на то, что мой папа был директором одной из крупнейших в Уэльсе фирм по продаже недвижимости, я отказался от его помощи. Я поступил на философский факультет по собственному желанию и не разочаровался в своей специальности и по сей день.

Теперь немного о себе. Меня зовут Алекс. Сказать, что я странный, значит, не сказать ничего. Моё поведение и интересы были неестественными с самого моего рождения, хотя за это время они неоднократно менялись. Меня не интересовали машинки, девчонки, парни, комиксы и прочая типичная ерунда (забыл, чем там ещё интересуются мои сверстники). Я мог целыми днями сидеть на старом дереве и размышлять о том, как устроен этот мир, почему большинство населения такое глупое и озверевшее, почему люди занимаются сексом, как кролики, и истерят без особых на то поводов.

Я не общался со своими одноклассниками, и даже учителя меня не интересовали. Как-то мама отвела меня к психологу, и, признаться, мне очень понравилось доводить до белого каления эту милую женщину и смотреть на расширение её глаз от моих мыслей, высказываемых вслух (я даже сам просил маму водить меня к ней почаще).

Я любил приходить к дедушке в психиатрическую больницу и слушать больных: их бред был для меня развлечением и отдыхом от сложных мыслей. Я был очень умным, приходил в школу только на контрольные. Учителям это не нравилось, но им приходилось мириться с данным положением дел, чтобы я не отказывался ездить на их дурацкие конкурсы.

Теперь о моей внешности: рост 178 см, бледная кожа, худое телосложение, тёмно-синие глаза, тёмно-каштановые волосы битловской длины, тонкие бледно-розовые губы, ровный аккуратный нос и скулы, наколка от шеи до бедра в виде мрачного дерева, на тонких костлявых пальцах красуются антикварные серебряные кольца. Чуть позже моя подруга назвала мою внешность "холодной, стальной, которая обладает одновременно и притягивающей, и отталкивающей красотой".

Я был единственным сыном в богатой семье. О папиной профессии вы уже знаете, ну а мама работала учителем физики. Жили мы в старинном 5-этажном доме с видом на кладбище. Такой интерьерчик не мог не повлиять на моё формирование и мировоззрение. Родители не особо переживали из-за моей нестандартности, за что им огромное спасибо!

Итак о своей "скромной" персоне я уже рассказал, давайте теперь вернёмся к Кембриджу...

- Милый, вставай, сегодня у тебя первый день учёбы в университете, - ласково, как когда-то давно, прошептала в то утро мама.

- Что за неожиданная сентиментальность, мам?

- Ну, давай, Мистер стальное сердце, испорть маме праздничное настроение.

- Какое чудо, мне не удалось сделать это за все годы жизни!

- Ладно, спускайся вниз, завтрак ждёт тебя уже 15 минут, - с улыбкой ответила мама на мою колкость и исчезла в дверном проёме.

- Пускай подождёт ещё 30, я хочу спать.

Свернувшись клубочком, я снова закрыл глаза. Когда я открыл их, на часах было уже 08:50. Снося всё на своём пути и забыв о том, что мне выдали форму, я кое-как натянул на себя носки, штаны, любимую полосатую футболку, ураганом понёсся вниз по лестнице, захватил по дороге сумку, бутерброд и мамин недовольный взгляд. Надев разноцветные кеды, я умчался на остановку, где еле запрыгнул в автобус. Там я, наконец, постарался собраться с мыслями.

Вот моя остановка. Я, как ошпаренный, вылетаю из автобуса и мчусь к главному универу всех ботанов мира. Через пропускной пункт я вхожу в стены, которые хранят знания многих веков и тайны многих студентов, и через полупустой огромный холл мчусь по лестнице на 3-й этаж в аудиторию номер 728. Забыв постучать, я влетаю, как дурак, в двери и тут же ощущаю десятки устремлённых на меня взглядов смеющихся и серьёзных студентов в одинаковой форме!

Я поворачиваю голову вправо и вижу... вижу перед собой эти прекрасные глаза, зелёные глаза, в которых мне хочется утонуть, как в хрустальной вазе абсента. Таких я ещё не видел! Немного расширив поле своего зрения, я вижу, что они принадлежат красивому блондину лет двадцати девяти, который замер с мелом в руках и произносит что-то в мой адрес с ангельской улыбкой на лице.

- Ау, мистер Алекс Купер, вы меня слышите?

- Ч-что? А, да... Извините меня... з-за оп-поздание, - пребывая в каком-то полупьяном состоянии, мямлю я.

- Ладно, садись, только на будущее имей в виду: лучше тебе приходить в форме, вовремя и в одинаковой обуви.

По аудитории прокатываются смешки и шёпот.

- А ну, тихо! - с лёгкой улыбкой говорит мой ангел, то есть преподаватель метафизики Оскар Джименгтон...

Слушать его лекцию, как вы сами понимаете, мне было ужасно трудно, поскольку мой мозг и вся моя аристократичность вместе с эгоцентричностью вышли куда-то покурить. "Неужели я влюбился?" - удивлялся я сам себе.

С этого момента моя жизнь наполнилась дебильными бабочками в области живота. Даже папа заметил, что я наконец-то стал похож на человека - я улыбался, слушал музыку и готовил семье ужин, как законченная оптимистичная домохозяйка. Меня это немного огорчало, но никакая гордость не устоит перед любовью!

Сложно описать словами, какие чувства я испытывал к этому человеку. Его манера преподавания, риторичность, каждое его движение казались мне идеальными, божественными. Я засыпал и просыпался с мыслью только о нём и надеялся хотя бы на разговор с ним во внеучебной обстановке, чтобы лучше узнать объект моего обожания. Я молил бога создать обстоятельства, которые столкнули бы нас лицом к лицу. И вот случилось чудо: мои молитвы были услышаны!

Однажды, забыв дома зонтик, я стоял под проливным дождём и ждал свой автобус, который должен был прибыть только через полтора часа. Я любил дождь, поэтому он особо не огорчал меня. Мне было даже приятно ощущать струйки прохладной жидкости на своей коже. Я опять думал о нём, об Оскаре, о том, мог ли его мимолётный взгляд в мою сторону сегодня на перемене что-то значить...

Мои мысли невежливо перебили чьи-то слова:

- Ты что, заболеть хочешь, дурачок?

- Я люблю дождь, - ответил я, не оборачиваясь.

- Я уверен в том, что он тоже тебя любит, но, может, ты всё-таки пойдёшь ко мне под зонтик?

Мне показался до боли знакомым этот голос, и я медленно повернулся на зов. Это был он! Его улыбка, его глаза... родные глаза.

- Хорошо, - улыбаясь Оскару в ответ и прячась от дождя под его чёрным дорогим зонтом, сказал я.

- А давай ко мне?! Я тебя горячим чаем напою, заодно и одежду дам сухую.

- Я даже не знаю. Неловко как-то.

- Всё нормально. Я не хочу, чтобы ты прогуливал пары из-за моей неосторожности.

- Вы здесь не при чём, это я, болван, забыл сегодня взять зонт.

- Зато у меня есть возможность помочь тебе... Так как насчёт чая?

- Хорошо, уговорили.

Преподаватель открыл мне дверцу своего чёрного Порше, из магнитофона которого до меня донеслась приятная музыка. В машине пахло дорогими сигаретами, дождём и Оскаром. От мысли о том, что я еду рядом с самым любимым на свете человеком в одной машине, что я слышу его голос и сейчас войду в его квартиру, мне становилось тепло и уютно на сердце. Всё плохое и рутинное в моей жизни осталось на автобусной остановке. Сейчас я был счастлив!

- Мне понравилось то, как нестандартно ты растолковал книгу Канта. Признаюсь, я не ожидал, что перепуганный и взлохмаченный юноша, которого я увидел в первый день нашего знакомства, сможет стать самым сильным учеником 1 курса.

- Спасибо, мне безумно приятно слышать эти слова от вас. Я перечитал все ваши книги по несколько раз, они многое открыли мне.

- Не думал, что их вообще можно читать.

Мы оба рассмеялись.

Квартира у Оскара оказалась оформлена в моём любимом стиле: строгая чёрно-белая классика с элементами ретро. Мы сидели за столиком на кухне, беседовали и пили зелёный чай. Оказывается, Оскар тоже пил чай без сахара, да и вообще у нас нашлось много точек пересечения. Затем мы вышли на балкон.

- Ты куришь?

- Да, но у меня нет с собой сигарет.

- Зато у меня есть. Будешь?

- Да, спасибо.

Я уже хотел вытащить сигарету из его пачки, как вдруг Оскар резко убрал свою руку и сказал:

- Подожди, у меня есть идея получше. Знаешь, как курили англичане в бедные времена?

- Нет. Как?

- Чтобы не тратить дым попусту, они выпускали его из своего рта в чужой.

- Как это?

- Вот, смотри... Открой рот.

Оскар затянулся, приблизился ко мне и на опасном расстоянии нежно выдохнул дорогой дым в мои приоткрытые губы. Этот момент был чрезвычайно искусителен для меня.

- Ну как, понравилось? - с ехидной ухмылкой спросил преподаватель.

Вместо ответа я, не в силах больше сдерживать свои чувства, страстно поцеловал своего ангела. Он ответил мне взаимностью. Так мы целовались, наверное, 5, а может 10 или 20 минут. Мир вокруг нас замер, на этой планете остались только мы двое: я и моё чудо!

Ночь мы тоже провели вместе. Это было незабываемо! Это было не просто соитие тел, это было слияние душ в одно целое. Это был не просто секс - это была любовь!

Сейчас мы с моим любимым вместе. Каждое утро я боюсь проснуться и не увидеть его рядом, но я открываю глаза, осматриваюсь и успокаиваюсь, прижимаясь к любимому телу моего ангела. Я каждый день тону в его глазах и хмелею от его улыбки - улыбки ангела.

Спасибо тебе, лондонский дождь!