Мичман

Да-да, это было осенью, когда холодные дожди вот-вот перейдут в снег. Осень хороша и красива в её начале. В своём переходе к зиме она неуютна и холодна своей сыростью. А у меня в кабине большого грузовика чисто и уютно, тепло и сухо. Вот именно в такую дождливую погоду люблю рейсы далёкие и трудные. Хотя лёгких-то рейсов и не бывает. Выехал поздним вечером в любимый город Одесса. О городе в другой раз, а сейчас, мои читатели, прошу ко мне в кабину. Заводскую спалку своими руками переделал в двухспалку, и вы, конечно, поняли зачем. В моей кабине никогда не пахнет топливом или жжёными сигаретами. В ней чисто, уютно и пахнет ароматами душистых трав. Бываю в разных городах и нахожу интересные вещи, нахожу и хорошие ароматы. А ещё нравится запах чистого мужского тела.

Зная наизусть расписание движения паромов, я рассчитал свой путь так, чтобы быть на переправе в то время, когда наименьшая очередь. Дождь не прекращается, а лишь усиливается, и светом фар высвечиваются тонкие водяные стрелы, летящие из темноты - то косые, то прямые. Дворники едва успевают очищать стекло. Мне дождь не мешает, дорогу я знаю отлично, ведь это моё место работы по всей России.

Проехал н-ский город, вижу, что на выезде стоит морской офицер и поднимает руку. В движении его руки чувствуется безнадёга. Го-ло-су-ет!

Редко подсаживаю пассажиров в свой чистый мирок, лишь только в том случае, если человек радует глаз. Ну, вы понимаете, как именно радует. Вояку стало жаль: дождь, холодно... Остановился. Жду. Дверь открывает мичман, и он не только глаз радует, но и заставляет сердечко приятно забиться.

- Подвезёшь до переправы? - спрашивает он.

- Да нет, я туда не еду, на перекрёстке направо уйду.

- Ну хоть до перекрёстка?

- Да садись, ты уже мокрый весь.

- Спасибо.

Конечно, своей промокшей формой и грязными ботинками он нарушил мою идиллию, но за его красивые глаза можно такое и стерпеть.

Разговор пошёл ни о чём:

- А ты что здесь так поздно и куда?

- Да в отпуск к родителям приезжал.

- И где они живут?

- В станице Занюханская.

- А здесь-то как на голосовке оказался?

- Приехал на автобусе в город, думал, вечерний есть, а они только с утра, вот и вышел на голосовку за город (ну не спать же там на лавочке), а тут дождь припустил.

- Повезло тебе.

- Да мне теперь опять голосовать и мокнуть.

- А куда тебе ехать, где твоя часть?

- В Крыму, под Симферополем.

- Слушай, а может, я тебя отвезу?

- Ты шутишь!

- Да нет, ты мне понравился, и хочется сделать тебе приятное.

Мне нравится прикалываться и смотреть на выражение его озорных глаз, на его реакцию...

Мичман посмотрел на меня многозначительно. К этому времени мы подъехали к повороту, и я, не останавливаясь, свернул на паром и дал газу.

Я в майке и спортивных штанах, и мне жарко. Мичман сказал:

- Жарко у тебя.

- Если согрелся, то снимай шинель и вообще раздевайся.

Он снял ещё мокрую шинель и стал осматриваться, куда бы её пристроить.

- Бросай на спалку.

- Да у тебя там чистая постель!

- Тебе разрешаю... и многое ещё позволю.

Офицер улыбнулся мягкой и доброй улыбкой и, аккуратно сложив шинель, положил её на спалку. Освещение приборов создавало интимное освещение в салоне, но мне хорошо были видны его глаза и правильные и красивые черты лица. Мне нравилось за ним наблюдать. Я заметил, что под кителем и брюками скрывается неплохая фигурка.

Незаметно приехали в порт. Машин было мало, и я пристроился в хвост, сбегал оформил нужные бумаги. Морячок, найдя хорошую музыку в приёмнике, ждал.

- Слушай, ты голоден? - спросил я. - Пока стоим, давай перекусим.

Я достал свои припасы и предложил угощаться. Он не отказался, и мы почти в два часа ночи потрапезничали. Потом закурили.

- Ты женат? - спросил я.

- Да, женат, и есть дочь.

- Наверное, имеешь большое хозяйство?

- Да нет, ничего не держим.

Я положил руку ему на заветное место в штанах, но он даже не вздрогнул от моего прикосновения.

- Я об этом хозяйстве спрашиваю.

- Да есть немного, - ухмыльнулся он.

- Не держи его в темнице, выпусти на свободу.

Не сказав ни слова, он расстегнул брюки и достал хороший член, наполовину готовый к действию. Я взял его в руку и стал ласкать. Мичман смотрел на меня красивыми глазами по-доброму, а в глазах был вопрос: "Что хочешь?". Он тихо спросил:

- Нравится?

Я без слов пустил в ход свои губы и язык и стал действовать. Меня не интересовало его удовольствие, я наслаждался своим. Господин Случай редко даёт мне такую возможность, и мне хотелось насладиться сполна. Я целовал и вылизывал всё его хозяйство, насколько мог достать, целовал его ноги, лобок, живот. Стал поднимать майку с рубахой, чтобы больше захватить красивого тела. И в этот момент началась погрузка на паром, машины медленно начали движение.

- Продолжим на том берегу. Согласен? - спросил я.

- Конечно, без проблем.

Я знал, что на выезде из города в паре километрах от него есть стоянка, которая не пользуется популярностью у водил. Вот сюда я и заехал.

Уже не нужно было что-либо говорить друг другу, мы понимали всё со взгляда. Разделись полностью, и я вновь взялся руководить процессом - уложил морячка в постель и стал ласкать уже всё его тело. Я не ошибся: тело было прекрасно накачано, и оно заводило меня с большой силой. Мичман позволял делать с собой всё, только часто дышал и постанывал. Я вылизывал каждый сантиметр его тела, пускал язык в очко, проникал в него пальцами (и двумя, и тремя), и всё парню нравилось. Он изредка прерывал моё безумство своими долгими поцелуями, проникая языком к моему языку, я же никак не мог насладиться его телом и продолжал удовлетворять свои губы, язык, горло, чем довёл его до пика возбуждения.

Он подставлял свою попку и ждал меня в ней, он готов был отдаться и подчиниться, а мой дружок никак не реагировал на всё это и был безучастен к происходящему. Мой член не верил в то, что такая красота так доступна. Я дрочил, направлял, пытался вставить, но как ни старался, всё это не имело успеха. Мой вялый и непослушный член не хотел вставать. И тут морячок сказал фразу, которая, помнится и сегодня, и, пожалуй, именно она дала начало этому рассказу:

- Братишка, пора тебя списывать на берег.

Слова больно резанули по сердцу, обида спряталась внутри, а член и вовсе впал в кому. Изматывал бы мичман себя так, как я себя на этой далеко не лёгкой работе. Он в отпуске и полон сил.

Не стал я отвечать на его реплику, чтобы не нагрубить, не сорваться, погрузил его дружка глубоко в своё горло, и парень разрядился. Я даже не почувствовал вкуса его спермы - всё зашло слишком глубоко.

Часы показывали начало пятого. Я сказал:

- Давай спать, мне нужен отдых.

Прижавшись к нему всем своим телом, губами я уткнулся в его плечо и стал утопать в море сна, держась за парня, как за спасательный круг, как за соломинку, и пусть это было счастье лишь на несколько часов, но это моё счастье. Порой и секса никакого не нужно, а нужен именно этот момент - обнять понравившееся тело, прижаться к нему так, будто хочешь с ним слиться, губами упереться в шею или сосок, или в руку, плечо (да куда угодно!), дышать его запахом и знать, что он твой. И пусть это всё ненадолго, но ты спокоен, удовлетворён, ты на грани счастья.

Не помню, как я уснул, зато помню, как проснулся: от нежного поцелуя в губы и ласкового прикосновения его рук к телу. Открываю глаза - за окном яркое солнце, поют птицы в соседней лесополосе. Слышу тихий и приятный баритон прямо в ухо:

- Ты отдохнул, сил набрался? Нам пора ехать.

Время полдень; быстрый подъём, утренний туалет и в путь. С утра каким-то ветром мне в голову дурь влетела. Я не такой разговорчивый, и нет желания прикалываться. Я облажался, и чувство не вины, но досады меня давило. Морячок смотрел на меня без всякого упрёка, осуждения или жалости. Он смотрел так, как смотрят на что-то дорогое и близкое. Ему нужно было спешить, оставалось чуть больше суток его отпуска. Я понимал, что второй ночи не будет, и гнал грузовик по дорогам старого Крыма.

К концу дня мы были уже в посёлке с его частью, он уговаривал меня зайти в гости, познакомиться с женой и дочкой, поужинать, переночевать у них, но на все его предложения и уговоры я решительно отвечал отказом. Поблагодарив меня за всё, он пошёл к своей семье и на службу, а я погнал свой грузовик дальше, в Одессу, про себя думая: "Ааа, там оторвусь!".

Но это будет уже другая история... Будет-будет! Обещаю.