Сын-извращенец aka Гинеколог извращенец

Очень обеспокоена состоянием своего сына. Хотя внешне он и его семья живут абсолютно нормально. И если бы кто-нибудь из моих знакомых узнал, что происходит на самом деле, то, наверное, не поверил бы. Моему Кириллу сейчас 29. У него ребенок и жена Маша. Маша очень хорошая женщина, но я убеждена, что мой Кирилл к ней охладел. Они познакомились три года назад, поженились почти сразу, потому что Маша забеременела. Я была этим фактом очень довольна: давно искала ему женщину, чтобы он забыл свою прежнюю любовь — покойную Екатерину.

Екатерину он полюбил в 20 лет: служил в армии на Северном Кавказе, и там они познакомились. Дальше — больше. Она уговорила его, действующего солдата, сбежать из армии вместе с ней в горы. Зачем он поддался ее уговорам — непонятно.

Его поймали, вернее, — их. Но ей-то ничего не было, а его, российского солдата, вначале хотели строго наказать, но поскольку он бежал без оружия и, кроме того, было доказано, что в его батальоне над ним издевались, — его как-то оправдали. Кирилл вернулся домой с Катей. Я ее приняла без особого энтузиазма: вздорная, вспыльчивая, могла и нахамить. Кирилл как мог смягчал наши с ней конфликты. Жениться они не собирались. По моему мнению, она активно гуляла на стороне. Как-то я встретила ее с мужчиной в нашем подъезде. Они стояли очень близко и, как мне показалось, целовались. Но, когда я окликнула ее, она сделала вид, что просто разговаривает с ним: «Сейчас, Мария Тимофеевна, это я тут по страховым делам». Катя действительно работала страховым агентом, но мужик, с которым я ее застала, был больше похож на сутенера.

Почему у них с сыном не было детей — я не знаю, хотя Кирилл, как мне кажется, их очень хотел иметь. Во всяком случае, говорил об этом неоднократно. А то, что он работал над осуществлением задуманного, совершенно ясно: в их комнате по ночам все время раздавались Катины стоны. По-моему, они занимались любовью постоянно, хотя меня это волновало меньше всего. Однако через три года произошло непоправимое: Катя попала в автокатастрофу и умерла в больнице, не приходя в сознание. Кирилл был в шоке. Он сказал, что хочет покончить с собой, и я на коленях умоляла его оставить эту мысль. При вскрытии оказалось, что Катя была на втором месяце беременности. Вначале Кирилл скрыл от меня это, но как-то под Новый год признался — и мы оба плакали. О других особях женского пола он и слушать не хотел. Я старалась приглашать в дом дочерей моих подруг, которые могли бы ему понравиться. Однажды мои усилия увенчались успехом. К нам в дом пришла Маша, которую я пригласила якобы для вышивки. Кирилл столкнулся с ней в дверях, и я почувствовала, что они понравились друг другу. Через месяц он сообщил, что Маша будет с нами жить. Через полгода они поженились. Родилась внучка. Я думала, что жизнь вошла в нормальное русло. Но потом встревожилась. Во-первых, прежних стонов и вздохов по ночам из их комнаты как-то не слышалось: такое впечатление, что они и не спали вместе. Во-вторых, я ни разу не видела, чтобы они целовались или обнимались. Я даже как-то спросила об этом Машу, но она только расплакалась и убежала в комнату. Но больше всего меня шокировало другое. Каждую субботу Кирилл куда-то уходил: якобы играть в футбол. Однажды я стала рыться в его вещах и обратила внимание, что его спортивная одежда абсолютно чистая. Я как бы невзначай спросила, как прошел матч. Он сказал, что играли на улице, что весь извалялся в грязи и забил 2 гола. Так я поняла, что он врет.

В следующую субботу я тихонько вышла за ним из дома. Он отправился на край города, по дороге купив дорогущий букет цветов. Автобус повез нас на кладбище. На кладбище даже издалека было понятно, что Кирилл стоит перед могилой Кати. То же, что произошло потом, я с трудом могу описать. Стоя перед могилой, он расстегнул ширинку, засунул руку в штаны и… Я отвернулась, потому что смотреть на это было противно. Затем он вытер руки носовым платком и пошел прочь.

Я испытывала смешанное ощущение гадливости и страха. Дома я решила спросить, как прошел матч. Кирилл сообщил, что безумно устал, потому что стоял на воротах. В общем, я убедилась, что он мне врал.

Сейчас я очень беспокоюсь за его судьбу. Неужели мой сын извращенец? Я слышала, что это называется некрофилией — любовь к покойникам. В связи с этим я даже купила несколько кассет с ужастиками на эту тему и попыталась отследить реакцию моего сына. Кирилл был абсолютно равнодушен. Но, может, за маской равнодушия все-таки кроется его страшная сущность? Так кто же все-таки мой сын — некрофил или просто несчастный человек?