Остров семи ветров. Остров секса Часть 28

Когда я в воскресение провожала Люду на олимпиаду, она, подтрунивая, попросила меня позвонить при ней Юре и поболтать с ним.

— Привет, Юра. Это Рита. Хотела узнать, как там у вас жизнь в голом виде? Точнее, мы хотели — я сейчас с Людой. Но мы одетые и идем к метро.

— Привет и тебе, и Люде,  — судя по голосу, Юра был очень удивлен звонком,  — нормальная у нас жизнь. Просто разделись и все. Уже привыкли.

— Извини за шурум-бурум эмоций, которые мы вам с Людой вчера устроили. Мы просто совершенно искренне заботились о вашем спокойствии. Потому что для внутреннего спокойствия нужна внешняя суета. Вот мы эту внешнюю суету тебе с Германом и обеспечили.

— Все в порядке, Рита. Я очень рад нашему знакомству. Даже больше, чем рад.

— А что значит «больше, чем рад»?  — поинтересовалась я,  — хочу мельчайших подробностей.

По молчанию в трубке, было понятно, что Юра, что говорится, сразу прикусил язык. Потом он вздохнул и сказал:

— Рита, я хотел бы посоветоваться с тобой по одному вопросу. Но давай лучше не по телефону, а при личной встрече тет-а-тет.

— И когда ты предлагаешь встретиться?

— Ну я же не знаю, когда тебе удобно...

— Мне удобно хоть сегодня, если эта встреча закончится не позже восьми вечера.

— Правда? А где? Может, тогда снова в «Китайском летчике Джао Да»? Часа в три?

— Хорошо, договорились. Тогда до трех часов.

Я отключила телефон. Люда была воплощением любопытства.

— Юра, что — уже назначил тебе свидание?

— Да нет, просто сказал, что ему нужно со мной посоветоваться по какому-то вопросу.

— Так-так. Пожалуйста, Рита, держи меня в курсе трепетных событий по этой линии. Чтобы я меньше ревновала.  — засмеялась она.

— Да ну тебя. Тоже мне Отеллочка нашлась,  — отшутилась я.

— Молилась ли ты на ночь, Дездемона, о том, чтобы я сейчас хорошо написала олимпиаду?  — театральным тоном вопросила Люда.

— Чтобы научиться молиться, сначала нужно научиться благодарить. Я уверена в том, что у тебя будет все хорошо с результатами. Иначе и быть не может.

— Надеюсь. Я сейчас в хорошей творческой форме — такой драйв и концентрацию сил в себе ощущаю! Просто горы готова свернуть!

•  •  •

Когда мы с Юрой встретились в «Китайском летчике» и сделали заказ официантке, я поинтересовалась:

— И что это за вопрос, по поводу которого ты хотел посоветоваться?

— Скажи, Рита, что делать парню, если его тянет сразу к двум девушкам? А парень не привык раздваиваться и бегать за двумя зайцами...

— Парень, как я понимаю, это ты. И про одну свою девушку ты уже мне говорил. А откуда взялась вторая?

— Вообще-то, вторая — это ты,  — признался он.

— Я? Ты меня изумил. Я же для тебя, можно сказать, старушка: старше на три с лишним года!

— Ну да, ты. В тебе есть что-то особенное, из-за чего меня почему-то сильно тянет к тебе,  — мрачным тоном сказал Юра,  — и я не знаю, что мне теперь с этим делать. Дурацкая ситуация. Знаешь, я 

бы не говорил тебе об этом и держал бы все это при себе, если бы не ляпнул сегодня утром по телефону, что больше, чем рад тебе. Язык мой — враг мой.

Я усмехнулась, а он настороженно посмотрел на меня.

— Юра, я вообще-то сейчас хмыкнула не в твой адрес. Просто мне сейчас самой показалась странной моя собственная ситуация. Понимаешь, ещё позавчера у меня не было ни одного парня — а сегодня уже сразу два претендента на эту роль нарисовались. Не было ни гроша, да вдруг алтын.

— А можно поинтересоваться, кто же второй такой же прыткий, как и я?

— Это Борис, брат Люды.

— Понятно, я в принципе и сам мог бы догадаться, раз у вас с ним была встреча после нашего дома.

— После кино он попросил свидания со мной. Я отложила этот вопрос как минимум на месяц. Потому что ближайший месяц в «Иллюзионе» нет фильмов с участием Одри Хепберн.

— Понятно. Ну что ж, желаю удачи.

— А что это ты так быстро сдаешься? Борис мне вполне симпатичен и интересен как личность. И ты, если уж на то пошло, тоже вполне симпатичен и интересен как личность. Вы, между прочим, в чем-то похожи друг на друга характерами.

— И что нам с Борисом теперь,  — драться что ли из-за тебя?  — угрюмо буркнул Юра.

— Нет уж. Не знаю, что там будет дальше, но драться из-за меня я вам точно не позволю. Мне как девушке, приятной во всех отношениях, конечно же, лестно, что вы оба меня так высоко цените. Но я не ваша собственность, чтобы меня делить. Пока я точно знаю, что буду общаться с вами обоими, потому что мне пока интересно с каждым из вас. С тобой у меня по любому будет разговор сразу после твоего дня рождения. И с Борисом ещё будет, по крайней мере, одна встреча, раз я ему полуобещала. А что будет дальше и на каком уровне мне общаться с каждым из вас — это уже другой вопрос, на который я сию минуту ответ дать не могу ни тебе, ни себе, ни Борису.

Юра вздохнул.

— И что — ты теперь для симметрии скажешь обо мне Борису, раз рассказала мне о нем?

— Я ещё ничего не решила. Что ты все время так далеко и надолго сразу все планируешь? Может, мне интересно побыть вертихвосткой и посмотреть, что из этого получится. Но в любом случае сейчас ситуация для меня любопытная своей непредсказуемостью. И полная определенность вкупе с однозначностью — это не то, что мне сейчас хочется от жизни.

— То есть ты готова какое-то время встречаться со мной?

— Если это не будет в ущерб твоей учебе и твоему поступлению. И ещё не в ущерб твоим отношениям с нынешней девушкой. Но говорить ей обо мне не нужно. Хочу тут арифметического равенства: если уж передо мной маячат отношения с двумя парнями, то пусть и перед тобой маячат отношениями 

с двумя девушками. Как тебе такой расклад?

Официантка принесла нам обед, и мы принялись на еду, каждый собираясь со своими мыслями.

Когда наш с Юрой обед уже почти был закончен, позвонила Люда и сообщила, что по её личным ощущениям она написала олимпиаду вроде бы неплохо и что скоро они с мамой поедут на вокзал. Я пожелала им счастливого пути и продолжила начатую тему с Юрой:

— Как я понимаю, твои сексуальные отношения со своей девушкой пока ограничены оральными ласками. А как так получилось, что вы не пошли дальше?

Юра помрачнел:

— Я сегодня Герке надаю по шее за длинный язык.

— Не нужно этого делать. Ты же сам понимаешь, что Люда большая мастерица вытаскивать информацию из собеседника, и она хоть бревно разговорит на дачу показаний. Тем более Германа. Я надеюсь, он не знает, что мы с тобой сейчас встречаемся?

— Не знает.

— Вот и отлично. Я хочу, что Гера максимально долго не был в курсе наших с тобой встреч. Но твою маму я должна буду поставить в известность. Потому что Тая возложила на меня роль в некотором роде твоей наставницы.

— Наставницы в чем?

— В том, о чем она сама не может сказать тебе напрямую. Поэтому и привлекла меня в качестве третьей стороны.

— Та самая тайна?

— Да. И отчасти — даже не отчасти, а во многом — эта тайна объясняет мое согласие на твое относительное увлечение мною по ходу какого-то количества ближайших наших встреч. Ты же понимаешь, что я искренне заинтересована тобой, но вовсе не до степени пылкой влюбленности в тебя. На самом деле моя позиция в дальнейших отношениях с тобой...

Я помолчала, обдумывая, что же сказать дальше. Юра напряженно ждал продолжения фразы.

— Так все же, почему твои отношения со своей девушкой не перешли границу куни?  — решила я на какое-то время увильнуть от основной линии разговора.

— Как тебе сказать — так уж исторически получилось. Мы с ней ласкаемся уже больше двух лет. Сначала она не хотела переходить границу по понятным для девушки причинам, а потом как-то мы оба привыкли получать каждый свои удовольствия в этих рамках. В принципе она намекала недавно, что готова пойти дальше. Но сам контекст этих намеков мне не очень понравился, и я сделал вид, что намеки не заметил.

— А что за контекст, если это не секрет?

— Да так. Может быть, это мои субъективные ощущения, но мне сейчас кажется, что она завязала отношения со мной в немалой степени, чтобы быть более статусной среди подружек. Мол, мой кавалер всегда при мне со своей верностью. И намек свой про готовность идти дальше озвучила мне после пересказа их девчоночьей болтовни о том, что все в их компании, кроме нее, уже раскатались со своей девственностью. И, что, мол, она одна в отстающих.

— Она так чувствительна к вопросам своего статуса?

— Есть такой момент.

— Ой-ой-ой. Если в твоих, как ты выразился, субъективных ощущениях есть хоть 

пол-процента соответствия реальности, то у ваших отношений большого будущего нет. Это так, школьный роман и не более того. Не строй в её отношении далеких планов.

Юра кивнул.

— И всё-таки я к ней привык. Рвать с ней резко без повода не хочется. Она, в общем-то, хорошая девчонка. Только иногда уж очень нервная бывает. Я не хочу унизительной ситуации для нее. Не думаю, что она это заслужила с моей стороны.

— А кто-то еще, кроме тебя, у нее есть на горизонте?

— Да мне особо этого не видать. Тем более, что мы сейчас все на финишной прямой перед ЕГЭ в мыле. Скорее всего, она не настроена сейчас на переправе менять меня на кого-то другого.

— Другими словами, ты хочешь, чтобы с её стороны ваши отношения изжили себя сами естественным образом. И, скорее всего, это должно произойти уже через несколько месяцев, потому что после окончания школы у каждого из вас начнется своя жизнь.

— Что-то типа того. Что посоветуешь?

— Я же тебе уже сказала — сохраняй внешнюю сторону ваших отношений прежней, чтобы она не нервничала особо. Если произойдет какой-то эксцесс, то подумай, стоит ли использовать его для прекращения романа. Если не произойдет эксцесса, то просто жди окончания школьного периода. Похоже на то, что ваши отношения на излете: так что не стоит их ни искусственно укреплять, ни резко со скандалом обрывать. Лучше, когда все происходит самом собой.

— Согласен с тобой. Мы как ещё тут посидим или тебе уже нужно куда-то идти?

— Посидим. Не хочу сейчас на холод выходить. К тому же у нас есть ещё одна незаконченная тема.

Юрий вопросительно поднял на меня взгляд.

— Знаешь, я вот подумала о том, что лучше нам с тобой сегодня договориться о правилах, которым будем следовать дальше. Чтобы ни у кого не было сначала сверхожиданий, а потом сверхразочарований. Чтобы у тебя было понимание, почему с моей стороны что-то происходит, касающееся тебя, и что-то не происходит, касающееся тебя. Но для этого мне нужно открыть тебе ту самую тайну, если ты готов её услышать. Я планировала рассказать тебе об этом сразу после твоего дня рождения. Но раз уж сегодня случилась такая откровенность с твоей стороны, но, наверное, лучше не тянуть больше кота за хвост.

— Тогда озвучивай. А то я уж за эти два дня совсем потерялся в загадках и гипотезах. Хороша ль, плоха ли весть, докладай мне все как есть! Лучше горькая, но правда, чем приятная, но лесть!

— Утром мажу бутерброд — сразу мысль: а как народ?  — с выражением подхватила я цитату Леонида Филатова.

Юра посмеялся.

— Так вот — о народе и тайных от посторонних народных обычаях, уходящих в седую глубь веков.

Улыбка с лица Юры сразу же исчезла.

— Юра, как ты думаешь, где были твои родители позавчерашней ночью?

— Меня терзают смутные сомнения, но...  — Юра замолчал.

— Я подскажу тебе. Мы с Людой ночевали у вас дома потому, что Сергей и Тая 

ночевали у меня дома. У них был групповой секс впятером с моими родителями и мамой Люды.

Лицо Юры было совершенно непроницаемо. Он машинально оглянулся на пустующие рядом с нами столики.

— Что скажешь на это?

— А что я могу сказать? Они взрослые люди, я как хороший сын не могу их осуждать или восхвалять за это. Ты намекаешь на то, что они свингеры?

— Они не свингеры, как и мои родители, и родители Люды, и твои бабушка с дедушкой в Ейске. Думаю, что среди твоих предков по линии мамы было много таких «не свингеров».

Теперь вид у Юры был совершенно обалдевший от услышанного. Я терпеливо подождала его реакции. Но он продолжал молчать, так что я продолжила.

— Это определенный общинный обычай. Строго регламентированный по своим правилам древний обычай. Семейно-ориентированный обычай по определенным датам и по определенному ритуалу. Обычай, в который нельзя войти, не будучи в крепкой семье и общине крепких семей, связанных полным доверием друг к другу. Обычай, который называется ладным. Семьи, которые придерживаются этого обычая, называются ладными. И община таких семей называется ладной общиной.

— Пока мало что понимаю, но я слушаю тебя дальше,  — наконец сказал Юра.

— Знаешь, это долгая и непростая тема. Может быть, будет лучше, если я расскажу тебе её с позиций своего личного опыта. Но только не здесь, а на улице. Давай прогуляемся в направлении моего дома. Мне проще собраться с мыслями, когда я иду. Я тебе расскажу, как все было, когда мы с моим папой отдыхали летом в Ейске. С этих последних дней в Ейске и началась эта история, погрузившая меня в мир ладных семей...

Выйдя из «Китайского летчика», я взяла Юру под руку и махнула ему в сторону Политехнического:

— Мне вообще-то отсюда две станции метро ехать. Но давай пройдем пешком через Большую Лубянку и Сретенку.

Юра вел меня по скользковатому тротуару очень бережно.

— Ты давно был в Ейске?  — спросила я.

— Три с лишним года назад. Но недолго — с неделю или чуть дольше.

— Мамину подругу Зою ты знаешь. А её сына Костика?

— Тусовались вместе.

— А Макса знаешь? Это друг и сосед Костика.

— Такого вроде не помню.

— Понятно. А на Острове семи ветров ты был?

— Нет. С набережной, понятное дело, видел. А там не был. Туда вроде экскурсантов на катерах возят.

— Вот на этом Острове я познакомилась с Зоей и Костиком. Мы с папой там загорали — ну и Зоя с Костиком вовлекли нас в загорание голышом. Но это стало лишь началом удивительных приключений и для меня, и для папы. Причем, скажем так, приключений, связанных сначала с эротическими впечатлениями, а потом уже и не только с эротикой.

— Мне уже интересно, что дальше?  — улыбнулся Юра.

— А дальше почему-то пошла цепочка событий, вытекающих одно из другого. Получилось так, что у нас на пляжике острова от нечего делать образовалось две как бы пары. Возникла симпатия у папы с Зоей — 

причем с моего, если не разрешения, то, по крайней мере, моего непротивления. Я решила закрыть глаза на этот курортный флирт моего папы или, точнее сказать, на флирт Зои с моим папой, потому что мне просто не хотелось ломать ему очень позитивное настроение. Ну а пляжный разбойник Костик попробовал от нечего делать пофлиртовать со мной.

Юра хмыкнул:

— И насколько успешно у него это получилось?

— Нельзя сказать, чтобы у него это совсем уж получилось довести со мной дело совсем уж до победного конца. Но и нельзя сказать, что совсем ничего у него не получилось. Будем считать, что мы с Костиком нашли на тот момент ситуационный компромисс.

— В общих чертах понятно,  — с усмешкой кивнул Юра,  — это означает, что потом у вас уровень взаимопонимания несколько снизился. Зная неуёмный характер Кости, могу даже предположить, почему именно снизился.

— Он так и не стал героем моего романа, но его милая неуемность сыграла какую-то роль спускового крючка в развитии последующих событиях. Кстати, для твоего сведения: и для Люды он не стал героем её романа.

— Мир настолько тесен?

— В Ейске, похоже, это именно так.

Я замолчала, прикидывая, насколько подробно рассказывать Юре о том, что было дальше после знакомства с Зоей и Костиком.

— Скажи, тебя не очень смущает, что наш разговор вертится вокруг темы секса?  — спросила я.

— Но ты же намекнула, что тайна как-то связана с сексуальными отношениями. А кто предупрежден, тот уже меньше подвержен шоку. Так что я внимательно слушаю, что было дальше.

Я глубоко вздохнула и выдохнула.

— В общем так. На момент знакомства с Зоей на острове я была ещё девственницей. А когда я уезжала из Ейска, то это было уже не так, но это вовсе не заслуга Костика. Тебе точно интересно, что произошло между этими двумя моментами?

— Если это как-то связано с тайной, то да. Если не связано, то лучше не рассказывай.

— Связано. Я была посвящена в тайну до того, как стала женщиной. И это был мой выбор — с кем именно мне стать женщиной. Посвятила меня в тайну Зоя за три дня до нашего отъезда из Ейска.

Юра внимательно посмотрел на меня.

— Тогда рассказывай, что узнала тогда от Зои. Считай, что ты меня психологически подготовила. Так что рассказывай, видимо, очень шокирующие подробности.

— Юра, это не связано ни с каким насилием или экстримом. Это связано с необычной для современного человека культурой внутрисемейных и межсемейных отношений внутри некоторой общины. Как я понимаю, в Ейске несколько таких общин. Все они возглавляются женщинами в статусе урядницы, которая управляет обрядной стороной жизни общины. Зоя сказала, что она урядница одной из таких местных общин, и что она хотела бы пригласить меня и моего папу на один обряд. Общинный обряд, в ходе которого девушка становится женщиной.

На лице Юры промелькнула тень волнения.

— Ну вот, по сути, я тебе главное, можно сказать, уже сейчас сказала. В очень прозрачной форме. Остальные 

детали излагать?

Юра надолго замолчал. Мы зашли в подземный переход под Лубянской площадью, и пока шли под землей, не говорили друг другу ни слова. Когда поднялись на поверхность, то Юра спокойно кивнул мне:

— Рассказывай. Если уж объясняться, то до конца.

— Подожди немного. Давай пройдем ещё немного дальше от этой площади и главного здания на ней, столь любезного твоему сердцу.

Юра усмехнулся:

— Есть такая профессия — Родину защищать.

— Юра, ты мужчина и я не хочу обсуждать твой выбор будущей профессии. Мы сейчас вроде бы о другом. Скажи пока лучше — как тебе показалась Люда?

— Ну что сказать: яркая впечатляющая девушка — так и брызжет позитивными эмоциями.

— Она, между прочим, немного на тебя запала, по-моему.

— Разве? Люда же вроде к Гере клеилась. И целовалась с ним тоже под конец.

— Думаю, что Гера ей мало интересен пока. Разве что для хохмочки и издёвки над бедным парнишкой. А вот к тебе у нее интерес точно есть. Люда просто мне подыгрывала, чтобы я с тобой побольше пообщалась. Так сказать, пожертвовала собой и взяла Геру на себя, чтобы он нас с тобой не отвлекал от ну очень сурьезных разговоров. Может, тебе стоит меня на Люду поменять, пока не поздно?

— Это забавно, то расклад на сейчас меня пока вполне устраивает.

— Кстати, а целоваться со мной ты хочешь?

— Вообще-то, я как бы не против,  — медленно произнес он после паузы удивления.

— Тогда уж лучше не на морозе, а то губы будут обветренные. И если у меня вдруг будет настроение. Я девушка капризная и без настроения не целуюсь.

Так немного пикируясь друг с другом, мы дошли до городской усадьбы Орлова-Денисова.

— Ну что ж, продолжим основную тему. На чем бишь я остановилась?

— На общинном обряде, через который, как я понимаю, ты прошла.

— Я не одна прошла. На том обряде было две ладушки. Может быть, ты даже знаешь вторую девушку. Это Даша, она почти твоя ровесница и живет в паре домов от дома Костика.

— Нет, я вроде её не знаю. Чувствую, что много чего упустил, когда в последний раз был в Ейске.

— Так вот, подходим к самому интригующему моменту моего повествования. Ты готов узнать тайну или, вернее сказать, одну из сторон тайны?

— Готов. Ты уже и так раскочегарила мое любопытство, подкидывая уголёк за угольком.

— Так вот — по общинному обычаю ладных семей, когда дочке или сыну исполняется 18 лет, то в определенный день по астрономическому календарю происходит обряд инициации. Дочку делает женщиной так называемый садовник в лице её отца или другого взрослого близкого родственника мужского пола. А сына делает мужчиной так называемая садовница в лице его матери или тети. Я прошла этот обряд вместе со своим папой. Но для дочек и сыновей разные обряды, проходящие по-разному. Потому что ладный мир устроен под управление женщинами, которые при этом отнюдь не феминистки.

Юра пристально посмотрел на меня.

— Ты хочешь сказать, что если 

бы я был из ладной семьи, то у меня был бы такой обряд с моей мамой?

— Да, и это именно то, чего не могла сказать тебе Тая. Теперь это сказала тебе я. По её просьбе.

Юра совсем смутился и умолк на несколько минут. Потом он снова пристально посмотрел на меня.

— А мама этого хочет?

— Я этого не знаю, Юра. Думаю, что и Тая пока не знает. Потому что тут должна быть многосвязанность согласия на жизнь по всем обычаям ладной семьи, входящей в ладную общину. Вот, к примеру, Люда живет по ладным обычаям со своими родителями, а её брат Борис — нет. Хотя они из одной семьи. Твой отец перед свадьбой был посвящен в тайны, как этого требует от невесты общинный обычай. Но на тот момент он отказался следовать этой традиции и не вошел в ладный мир.

— На тот момент? Это значит, что сейчас он согласен? Его точка зрения изменилась?

— Да. Не сразу, но относительно недавно изменилась. И это потенциально может изменить образ жизни вашей семьи. Но тебя никто не заставляет следовать обычаям. И никто не торопит. Просто ты знай, что с момента твоего восемнадцатилетия теоретически такая возможность для тебя существует и что Сергей не против реализации тобой такой возможности с Таей. Эта возможность не разовая на момент инициации, но и не ежедневная. Только по определенным обычаем дням, вернее, ночам.

— Ну ты, Рита, мне и подкинула проблемку...

— Я думаю, что на сегодня уже достаточно напрягла твою бедную головушку. Есть ещё информация, касающаяся других обычаев ладных общин, но я бы предпочла продолжить эту тему тогда, когда у тебя устаканится то, что я тебе уже рассказала. Пока скажу тебе лишь то, что общий секс впятером, который был у наших родителей позавчера,  — это некоторый этап на пути становления новой общины. Самой московской общины с участием Сергея и Таи ещё нет. Вроде бы у взрослых сложилось мнение о том, урядницей должна быть моя мама. Но когда состоится открытие общины и будет ли оно вообще — это пока не очень понятно, потому что ещё многие тонкости нужно прояснить, осознать и согласовать. Чтобы созрела община, как минимум должна созреть та, кто станет урядницей общины. Тут не тот случай, чтобы бросаться в омут с головой. Тут тот случай, когда продвигаться вперед нужно маленькими шажками, чтобы не получилось ерунды типа банального свингерства или банального инцеста.

— Честно говоря, у меня до сих пор в голове не укладывается то, что ты сказала.

— Юра, тебя никто не торопит с решением. И вовсе не обязательно от тебя требует определенность ко дню твоего рождения. По-любому ты по времени в более выгодном положении, чем я. У меня были всего одни сутки на принятие решения, а у тебя — как минимум, более чем 2 месяца. Так что когда займешь определенную позицию по этому вопросу — тогда и займешь. А пока постарайся 

не париться. Не устраивай себе агонию нервов. Знаешь что в таких случаях говорят буддисты? Если проблему решить можно — не стоит о ней беспокоиться, а если проблему решить нельзя — беспокоиться бесполезно.

— Обнадеживающая позиция вселенского пофигизма,  — хмыкнул Юра.

— Я бы даже сказала, что вдохновляющая. В том числе и меня. Кстати, к тебе вопрос по поводу пофигизма...

— Это какой же?

— Мы сейчас уже почти пришли к моему дому. Ты очень хочешь распрощаться со мной через пятнадцать минут?

— Совсем не хочу. Мне с тобой интересно.

— Тогда я хочу последовать заветам Будды и пригласить тебя сейчас к себе домой. Родителей все равно пока нет — по крайней мере, они в гости к друзьям собирались.

— Ну я не знаю, насколько это будет удобно,  — замялся Юра.

— Ответь мне на простой житейский вопрос. Мне звонить сейчас маме, чтобы предупредить её о том, что я тебя пригласила домой? Или не звонить? To be or not to be — вот в чем вопрос?

— Тогда to be.

— Тогда это будет эпохальное для моих родителей событие. Потому что если мне не изменяет моя короткая девичья память, ты станешь первым молодым человеком, которого я пригласила зайти ко мне домой на чашечку чая с малиновым вареньем. Я уже не помню, какое варенье было прошлый раз и был ли прошлый раз вообще...