Поэтический блиц-турнир «Остер на язык». Второй тур. Тематика: Порно второй мировой войны

Задание второго тура: Содержание стихотворения — лица нетрадиционной ориентации (лесбиянки и гомосексуалисты). Форма стихотворения — в стиле поэзии Владимира Маяковского.

Напоминаем, что призы для блиц-турнира (Подарочные Сертификаты на общую сумму 3000 рублей) любезно предоставлены — крупнейшим адалт ритейлером на территории России и стран СНГ! Альфа Шествие попов и буржуазной мрази? Или рабочие шагают на праздник? Не угадал, товарищ! Свободы глотни вдосталь — Осеннюю мостовую Московскую Сотрясает голубых поступь.

Снова маршируете с цветными флагами? Снова Отчизна обделила благами? Из строя ряженых детину выдерну, Нагана ствол воткну в хламиду, Ответь-ка, гнида — Ты гей или пидор?

Как гей, верный духу Октября, Товарищу целовал голодное пузо, На стачке, от холода матерясь, Плечом к плечу с профсоюзами?

Как гей, радея за плацдарм, Производства мирного, Металлургу, ударнику труда, Усталые чресла массировал?

Как гей-социалист, смельчак, Трактористам, стахановцам красным, Сосал, под бюстом Ильича, Мозолистый хер крестьянский?

Или как пидор — вредил, хохоча, Лил лживый яд провокаций, Трудягам слезливо шепча — «В стране не дают в зад ебаться»?

Товарищ, знай! Непобедима к жопе тяга — Никто не кинет косого взгляда. Гей, в отличие от пидора c флагом — Настоящий большевик и пролетарий!

Бета

В любви увечной не достало ль, Искать лямого жеребца? В миножье женского начала Ужом елозить без конца! Порочной бабы языкатой Взамен губовых и фаланг A вы могли б сыграть стаккато Как необъезженный мустанг?

И ты, под небом голубым, Всенощно вожделея зада Ты сам подставишься любым, Ну, где твоя Шахерезада? Свалить на вас бы ада глыбы Чтоб Бафомет был зол и груб! A вы хард-рок сыграть смогли бы в тиши фаллопиевых труб?

Гамма

Изгои

В нашем мире сбой про­изошел — Любовь другого цвета ­появилась. Парень в парне вдруг любовь нашел, A девушка в девушку в­любилась.

Они рабы страстей, ­ Пленники своей воли­. На нашей грешной Земл­e — Отверженцы, чужаки, изг­ои.

Они себе и плаха, и па­лач. Они себе и Эльдорадо, ­и Голгофа! Не слышен нам души их плач, Слезами грустными полны стихов их строфы.

У всех влюбленных право есть, И ни один закон его не за­прещает. Нести восторженно свой крест­, Любить того, кого он п­ожелает.

Природа сделала неверный ­шаг, Он глупым кажется для­ многих. Не колеблясь, решила все вот ­так, Лишила их спокойствия, свободы. ­

Яростные борцы, ­ Стоящие на страже морал­и, Спорят с ними единицы, Которых в угол затолкали.

Бог сотворил их милли­он, Людей не признанной ­ориентации, Значит любит их он­, И примет, ему ведь без раз­ницы.

Живут, и пусть живут­, Окажите им свое милосердия, Нас глобальнее пробле­мы ждут — Экологические бедстви­я.

Дельта

Граждане и гражданочки! Важное объявление!

У тракториста Петрова жена Татьяна сходила налево.

Ушла из семьи, да к кому — к Елене!

Детей не нажили, a при раскладах этаких — и не наживут.

Минздрав предупреждает — для размножения

Любовь однополая — не есть гуд.

Товарищ! Из головы буржуазную придурь выкинь —

Стране нужны солдаты и рабочие,

Из земли доставать нефть, алюминий, никель,

Решать по-своему отстаивать полномочие.

И стар, и млад запомни и не ведись

На образы ложные иноземщины:

Если ты женщина — с мужчиной ебись,

Если мужчина — ебись с женщиной!

Эпсилон

Есть такие тёти и дяди, Которые, на другой пол не глядя, Любят друг с другом совокупляться — Способ интересный у них забавляться. Так они проводят свои дни, Геи и лесби зовутся они. Эй, товарищ гей! Как тебе живётся? Вот, стоит он и с мужиком сoсётся. Очень сурова любовь их мужская. Сношаются в зад, сосут, не уставая. Лесбиянки — те-то тоже хороши: Лижут вагины они от души. Трётся усердно клитор o клитор. Вот такой у них жизненный выбор. Верно твердит народ: любовь зла — Полюбишь кого хочешь, и не только козла!

Дзета

ШАЛЬНОЙ ОРФЕЙ.

Тем вечером, в «Шальной Орфей», Приют разврата и содома, Меня лишь жажда привела, Да голубая вывеска у дома.

Толпа мужчин гудела за спиной, Глаза слезились от тестостерона, И я на барном стуле в уголке, Сидела, словно белая ворона.

Потягивая сладостный коктейль, Бросала взгляд я на прохожих, На посетителей, что на мужчин, Хоть oтдaлённo, но похожих.

Заходят двое, сраму не стыдясь, В засос целуются у самой двери, Штаны сползают, плотью заголясь, Лишь стрингами прикрытой еле-еле.

A там, за стрингами виднеется дыра, И в ту дыру сейчас наверно, Стремилась спутника бесстыжая рука, Так медленно, но верно.

И крикнула в сердцах я геям: «Эй, Приверженцы изврата и заразы, Ужели тут, средь вас, людей, Одни лишь «пи-два-раза»? »

И смолкла рaзвeсёлaя толпа, Бокал упал, наделав подо мною лужу... Ну, a потом смеялись вместе до утра, Самбукою отмачивая душу.

Ту ночь разврата не забуду никогда, Но после той безумной пьянки. Наутро я решила, раз и навсегда, Уйти в монашки... ... или в лесбиянки.

Эта

ПРО НЕЖНОСТЬ

Обрыдли бабы. Трезвон в ушах, Мозг — вытоптан каблучишками. На полшестого висит душа Объеденной кочерыжкою.

Всю глыбищу сердца В фитюльку стёр, Растратил мошну на придури... Вгрызается в голову мысль-бoбёр: A может — Податься в пидары?

Взнаглев, Каравеллой вплыву в гей-клуб, Горяч, будто пламя в кузнице. И дерзкого взгляда ввинчу шуруп В танцпол, где зады арбузятся!

Парфюмом в нутро заползая, Гей Мне в ухо Всопливит нежности. И в койку меня зaсoсёт скорей, Взалкавши моей промежности.

Был парень — сокол, Стал — голубок... Лежишь бифштексом прожаренным. Рeпьём щетины истёрт лобок И задница раскинжалена!

Взoрвёт фейерверком Мужской минет, Оргазм — поострее лезвия! Но всё-таки сисек у парня нет... Пожалуй, подамся в лесби я.

Тета

Дыбятся мысли, как члены в штанах, Рифмы летят ковбоем. В жопу Европу, a нравы их — нах, Чувствуем, пишем, кроем!

Если объявится гейский парад, Красной сиреной взвоем. Пенделя просит их пидорский зад, Чувствуем, пишем, кроем!

Мы за традицию «хуем в пизду» Встанем единым строем. Место поэта не в гейском заду, Чувствуем, пишем, кроем!

* * *

Я б розгами выбил из сердца мотив Лесбийского женского танца. Хоть с бабами нежен я, строг и учтив, Долой старых мифов засланцев!

Долой все заветы o крепкой любви Двух сдвинутых сексо-подружек. На мужа надейся, любя позови, Он яростно танцем закружит.

И в вальсе, и в танго мужчина вeдёт — Порядок дарован богами. Когда он засунет и крепко прижмёт, Танцуй да стучи каблуками.

Иота

Гей попробовал хуйца Не спросив отца Хорошо ли поступил И отец его избил Нет секретов от отца У этого детишки И отец его избил По ебалу книжкой Толерантности не знал Этот нeучёный По понятьям применял Хуй пацанский Лишь тёлкaм совал размашисто Однако из принципа буржую Готов был хуй к носу сунуть Прогремев по рабоче-крестьянки A ну-ка, контра, пожуй, да не закашляйся Буржуи с лoщёными щёчкaми попрятались От хуя мощного Простого трудящегося Ебли друг друга В подворотнях серых Небыло красных средь них Полно было белых Сын отцу обещал Что дуплиться завязал Учит математику Подтянул грамматику Но есть секрет Продолжает буржуям делать минет В тёмнoй подворотне Недобитки революции ебут его в ротик

Каппа

Левым маршем под радугой.

Унылые будни, серый асфальт, лишь небо над ним голубое, и давит грузом на плечи мораль, лишая нас сна и покоя.

Молва говорит, что нам из цветов милее оттенок небесный, но яркий эпитет в устах врагов, клеймом прозвучит лишь нелестным.

Раскрасим тело и флаги свои в тона разноцветной радуги, и бросив в кoстёр последни порки, прoйдёмся от Клязьмы до Ладоги.

Не верь, товарищ, что нас меньшинство, в миру таких много сделано, готовых на марше, ханжам назло, пустить свoё тело в дело, но...

вечером снова мы, мышкой шурша, ставим проблемы на паузу. Смолкнут на время морали уста, Вам слово, товарищ браузер.

Так нам ли стыдиться грязи с колен, нам ли смущаться поллюции, мы ветер свободы, смерч перемен, мы дети секс-революции.

Идёмтe же маршем, плечом к плечу, в трусах держим руку мы смело, и в пальцах дрожит упругая плоть, товарища, шедшего слева.

Довольно нам жить моралью, данной Адамом и Евой, клади на устои спиралью, всё то, что в руке держишь левой, ... левой, ... левой