Я любила его безумно

Я любила его безумно, и его желание было для меня законом, чего бы он ни хотел. Он тоже любил меня. Но говорил об этом очень редко, "чтобы не привыкала"... За те два года, что мы были вместе, он несколько раз назвал меня "любимой", и это слово, произнесенное его глубоким, мягким голосом, судорогой проходило по позвоночнику, отдаваясь мучительной тяжестью внизу живота... Он мог бы заставить меня кончить одними словами... Но никогда не позволял себе лишней нежности.

Наш секс был до привычки предсказуем. Всякий раз он проходил по одной и той же схеме, методично, без импровизаций. Меня поражала и поражает до сих пор эта его способность - даже в постели не терять равновесия. Нельзя сказать, что эмоции совсем ему чужды - я видела, как они темным штормовым морем вскипают в его глазах и поначалу ждала, что он сорвется в эту глубину. Но вместо этого срывалась сама, погружалась с головой и, не помня себя, в нарастающем темпе волн, бьющихся о неприступные скалы, двигалась ему навстречу, впуская его в себя и растворяясь в нем. Он же всегда оставался на позиции наблюдателя. Мне казалось порой, что он смотрит нас, как элитное порно.

Но это было неважно. Я согласилась бы даже на видео съемку, если бы он потребовал. Трудно представить, как я дорожила этим нашим любовным ритуалом, расписанным посекундно... Днем, на работе, вдали от него... Или по ночам, когда он уходил - я старалась не думать, куда... Я грезила им, вспоминала и представляла, как переживу это снова...

Сначала он трахал меня. Всегда сверху. Коротко и почти грубо. От меня не требовалось никакой инициативы. Мне безумно хотелось показать ему, как мне хорошо, отблагодарить... Но все, что мне позволялось - терпеть, когда он делал мне больно. Он мог даже ударить меня - я крепко сжимала губы и задерживала дыхание, чтобы не пикнуть. Надеялась, что он оценит мое терпение, поймет, что это ради него. Кончал он быстро, резко и сильно. Как правило, беззвучно - отрывистым выдохом. А я не могла сдержать болезненного стона, когда он выходил, оставляя внутри холодную пустоту. Он никогда не ждал меня - не потому, что ему было плевать, получу ли я удовлетворение, просто это было необходимо для второй части игры.

Здесь мне предоставлялось право продемонстрировать ему свою любовь, отдаться без остатка, как только я умею. Я должна была делать ему минет. Начинала с массажа - разминала ему спину, ласкала грудь, сидя на нем, раздвинув ноги, обводила языком идеальные кубики пресса. И даже чувствовала себя хозяйкой положения. . до тех пор, пока он не проводил, как бы ненароком, ладонью по моему раскрытому бедру или не стискивал пальцами мои соски... Тогда я теряла контроль и льнула к нему всем телом, прижималась, терлась о него, как озабоченная мартовская кошка. Он играл со мной, провоцировал, наслаждался моим неутоленным возбуждением. Ему нравилось чувствовать себя желанным, и я давала ему это в полной мере. Может быть, поэтому я никогда не боялась, что он бросит меня... Даже когда его не было несколько ночей подряд. Никто не любил его так, как я, в этом я не сомневалась. И он пил мою любовь с упоением гурмана, дегустирующего изысканное вино. Терзать меня не находящим выхода желанием было для него особым кайфом. Он возбуждался практически без моих усилий, и мне оставалось только закончить. Его вкус я тоже любила - глотала с удовольствием и аккуратно слизывала капельки с головки.

Третий этап был самым болезненным и неприятным, но я, конечно, терпела, боясь вызвать его недовольство. Его член был слишком большим для моего зада, и он не щадил меня, вводя его резко и глубоко. К концу третьего круга я доходила до пика, и мне нужно было всего несколько движений, чтобы снять напряжение. Но финал выбирал он. Редко, когда он бывал в хорошем настроении, и мое поведение удовлетворяло его, он сам помогал мне кончить. Во имя этого фантастического ощущения - ослабнуть у него в руках, отдав себя целиком, до последней капли, я была готова снести другие его пожелания. Часто он заставлял меня заниматься самоудовлетворением у него на глазах. Поначалу мне бывало очень стыдно, и я долго не могла кончить, несмотря на то, что оставалось совсем немного. Это забавляло его. Но вскоре я преодолела свой стыд.

Гораздо обиднее было, когда, поимев меня сзади, он ложился в постель, велел выключить свет и лечь рядом... Он вел себя так, будто не видел моего разочарования и не догадывался, как мучительно трудно мне контролировать себя, когда он, обнимая, кладет руку на грудь, и я чувствую шеей его жаркое дыхание... Все мое тело пронизывали электрические разряды от соприкосновения с его кожей, и он не мог не чувствовать этого трепетания, но оставался внешне совершенно равнодушным, хотя это несомненно приносило ему садистское удовлетворение...

Я глотала слезы, едва они подступали к горлу - чтобы он не заметил - и ждала следующего раза, когда мне можно будет доказать свое право на его ласку...

Откатанная схема должна была когда-нибудь ему надоесть, и однажды это произошло. Коренных изменений он вносить не стал, добавил только один элемент... Пригласил своего друга посмотреть.

Само присутствие постороннего было не так тяжело, как рухнувшая атмосфера интимности. В ту ночь я не чувствовала себя женщиной, покорно исполняющей желания любимого. Я была вещью. И мне было страшно. Напоказ он трахал меня особенно жестко и бесстрастно. Грубо тискал мою грудь, выкручивал соски, нарочно причиняя невыносимую боль. Наотмашь бил по лицу, когда мне не удавалось сдержать вскрик. Вся бережность, с которой он мучил меня прежде, исчезла, и даже море в глазах затвердело, сделавшись серым асфальтом. Наш гость, красивый - но не так, как он сам - по-мальчишески, почти женственно красивый, наблюдал за его зверствами с каким-то ледяным восторгом. Я заметила это на четвертом круге ада, когда должна была мастурбировать под его пристальным изучающим взглядом. Неловкость, боль или страх были тому причиной, но кончить я не смогла, хотя очень старалась. В наказание любимый прогнал меня из спальни, пообещав, что в следующий раз зрителей будет больше и, если я не исправлюсь, он найдет себе более смелую любовницу...

P. S. Автора написанное удовлетворило, поэтому остальное он оставляет на волю Вашей безграничной фантазии)