Забег. Глава 1. Часть 2

(Все персонажи прои — совершеннолетние).

Найти в наше время телефон публичной женщины не сложно. Нынче на каждом углу вас ярко поимеют буклеты с предложениями «достойно отдохнуть и расслабиться». Нет, в продаже их не имеется, но негры ведь ходят по городу и распространяют тьму. Раскладут по лавочкам в парке. Разложат по полочкам в любой завалящей дыре, в какую бы вы не закатились. Садясь в машину, подметите какую-то подмётную письменно — фитогеничную дрянь, затесавшуюся под дворники на лобовом стекле. Ба, да это очередное вам креативное предложение насладиться жизнью после трудовых свершений! Может, не только представители неуловимой негроидной расы разлапили свои жаркие листовочные объятия в наших, скажем, удивительно северных широтах? У них наверняка должны быть пособники из местного, местами осевшего и осунувшегося населения? Как бы то ни было, но эти красочные лубки с голыми красотками настигают вас неожиданно то тут, то там. С телефонами, с расценками рыночной стоимости продажного часа любви.

Боже мой! Никогда не думал, что докачусь до подобного. Купить час любви! Или два. Офигеть... А они тогда — там был еще задействован Погранец, коллега так сказать — оторвались по-полной. К утру умудрились потеряться и приехали порознь. Меня душил смех и корежил хохот, когда Длинный кричал: «Хочу негритоску! » Но это отдельная история. Одним словом, — Длинный тогда нагулялся, а я — нет. Хотя сейчас мне было не до воспоминаний о том, что случилось два дня назад. Плевать на всё. Я должен вырваться. Дикий темп города сломал меня. Нужна была какая-то отдушина.

Но одному ехать не хотелось. Пришлось пойти на хитрость: «Собирайся, Михальсон звонил. Перекусим, потом заедем к нему, ну а там... « — «К нему?! Легко! » Этот Михальсон — из местных. Упакованный, циничный. Дитя мегаполиса со всеми вытекающими. Нас он ценил за наши руки и умение выживать в этом необычном городе. Мы ценили его за то, что он запросто общался с нами. Не заносился. Помогал советами. Иногда деньгами. И собирался, в благолепной перспективе, стать одним из нас, — примкнуть, так сказать, к «солдатам удачи». Михальсон, — жирная наживка для Длинного, я лично не хотел к нему. Но знал, что товарищ мой сразу же клюнет. Вообще-то мы ехали, как думалось, лишь «выпить по чуть-чуть». Но всё начинается с малого.

Длинный при росте за два метра выглядит молоденьким симпатичным мальчиком, а когда выпьет — ну как телёнок! Вот какая ни подойдёт — он за ней и увяжется, верёвочки не нужно. Поэтому на рослого симпатягу вешались все подряд. Иногда, мне кажется, просто для того, чтобы засветиться с ним и потом рассказывать: «Ах, с каким я парнем переспала! » Наверное, ей, такой, завидовали. Да и Удаву (иногда его звали Удавом) льстило внимание девочек, что и говорить.

Мой напарник быстро собрался, и мы вышли на улицу. Осень в большом городе, как и везде, нагнетает грусть-тоску. Было ветрено, пыльно, природа холодно готовилась к зиме. Таксист — как обычно, кто-то из азиатских земель — смуглый, и как бы неприсутствующий. Просто в машине играла музыка и голос с акцентом спросил:

— Куда едьим? (Это донеслось как из пустоты).

— В ресторан. Ближайший.

Кто знает, может быть, мне просто хотелось напиться. Холод ночи благоприятствовал. Водка сглаживает неровности жизни. Начинается совсем другая игра. Я принимал её правила. Где-то недалеко ненавязчиво шумела трасса, машинное радио пело о любви, казалось, ещё немного, — и я погружусь в нирвану. Туда, где рушатся законы, принципы. Где стираются грани времени и приличий. Где не нужно думать о хлебе насущном.

В полупустом заведении практически не было мужчин. Какая-то женская компания отмечала юбилей или день рождения. Мы сразу забраковали присутствующих дам. Оно и понятно — алкоголь ещё не расплавил мозги, когда под давлением химических процессов приходишь к умозаключению в духе полового конформизма: «Не бывает некрасивых женщин». Хотя прочая обстановка выглядела вполне обстоятельно: столы накрыты скатертью, посуда расставлена, приборы аккуратно разложены.

Зато куда привлекательнее, чем посетительницы смотрелась моя знакомая администратор в обтягивающих знойную попу леггинсах. Грудь её приветливо выпирала в пользу клиентов, а на милой мордашке читалась живейшая забота о ближнем. Она одна всецело могла восполнить сегодняшнюю пустоту зала. Предложить ей, что ли, поехать куда-нибудь в ночь? Но как, каким образом, да и, — прилично ли это?! Потом, — те быкоподобные верзилы у входа, — как они отреагируют на нестандартную оферту? И, вдобавок ко всему, милашка знала меня как постоянного посетителя, оставляющего чаевые и ведущего себя достойно. Как я мог испортить мнение о себе?!

Но водка, растворяя запреты, крепко быстро расставляла всё по своим местам, определяла возможные приоритеты.

— Хватит сиськи мять, — бросил после нескольких возлияний мой товарищ, — Продолжим в стрип-клубе.

— Что? Да там те же тёлки, что и везде, только раздетые. Девчонка будет уговаривать тебя, чтобы ты оплатил приват-танец, останется в полном неглиже, но трахнуть её ты не имеешь права! (Меня возмущает такое швыряние денег на ветер. Потом, Длинный всегда теряет голову при виде обнаженной натуры. Дурость какая-то).

— Не только. Они еще в обалденных туфлях на высоченной платформе с безумно высокой тонкой шпилькой!

— Ну-ну.

Я колебался. Мне никогда не нравились подобные мероприятия. Да, классно: стриптизерша чудно пахнет, сядет тебе на колени, покажет всё, что захочешь, даст себя потрогать. Заберёт деньги, скажет спасибо, и свалит. Ещё одного лоха развели! Меня бесила такая безответственная недозволенность. Платишь деньги, а, по сути, в определенном разрезе, ничего не имеешь.

— Хочу туда, где голые женские титьки! — упрямо твердил мой друг. Сколько помню, ему, пьяному, требуются сиськи, или шлюха, или, на худой конец, порнуха, — может впялиться в монитор и часами потреблять виртуал.

Мы налили ещё водки. Подошла администратор. Грудь из выреза платья буквально вываливалась, словно просила: разомните же мои соски. А глаза... Казалось, в них застыла мольба: трахните меня, прямо здесь, поскорее! (Будь я моложе, то рискнул бы, честное слово. Хотя, наверное, всё дело в цене вопроса, возраст тут ни при чем?)

— Как вам у нас? — улыбнулась, показав ровные задорные зубки, наклонила голову. Прядь тёмно-русых волос упала в сторону наклона. Глаза призывно светились. Мне сразу захотелось выбежать на улицу, стащить с неба луну, и подарить ей в надежде на то, что она это заценит.

«Офигительно, — хотел сказать я. — Спасибо, всё хорошо. Вы, как всегда, очаровательны, и здесь всегда замечательно, правда... »

«Ха, — смеялся Длинный, глядя ей вслед и толкая меня своей дланью, — Хорошая знакомая? » — «С ума сошел? Это же администратор». — «Нет, ну она так на тебя смотрела. И ты на нее. Нормальная девчонка. Сисястая до невозможности. И фигура — отпад! Нехило было бы согнуть ее где-нибудь в полевых условиях, чтобы груди грюкнулись на стойку, как два арбуза». Я пребывал в удаленных мирах. Тонкие комментарии Удава доходили сквозь пелену расстояния, времени.

— Нет, ну у вас прямо какой-то контакт. Вот я и подумал...

— Может, мы встречались где-то в другой жизни, — пробормотал я что-то невразумительно банальное. Наблюдая, как она, обходя столы, кому-то кивая и улыбаясь, начертала прелестными ножками по залу витиеватый вензель и медленно растворялась в коридорах.