Отряд атаманши Мариши — часть двенадцатая

— Костя, давай пойдем на кухню, сынок. Я помою тебе инструмент. И вообще, нашему "завхозу" не помешала бы небольшая процедура перед анальным сексом... — сказала Марина после того, как я закончил в заднем проходе ее подруги и мой пенис оказался покрыт желто-белой жидкостью.

— А я не против почистить попку. Да и мне нужно в туалет большую нужду. Витя, проводи меня туда, сынок... — попросила тетя Оксана моего старшего брата, и Витек отправился провожать нашу соседку по подъезду в уборную. Один из недостатков деревенских домов - отсутствие удобств внутри. Летом это еще можно перенести, но зимой в мороз такое удовольствие малоприятное. И выйти на улицу ночью в таком запустении - не самое приятное занятие. Особенно после того, что я и Оксана видели на церковной колокольне всего пару часов назад.

— Тебе было лучше с ней, чем со мной...? — спросила меня мама, мылась ведром мой член.

— Марина, я не буду тебе врать, мама. Мне было приятно с тетей Оксаной, но на самом деле я люблю только тебя, и с тобой у меня все хорошо, дорогая... — ответил я матери и поцеловал ее в губы.

— Да я и не ревную, сынок. Будь и с ней, и со мной. В конце концов, нам всё равно придется провести это лето вместе в этом уединении. Я думаю, что эта женщина Ксюша останется здесь на долго. Вы с Витей хорошенько развлекли ее... — засмеялась мама и ласково вытерла полотенцем мой член.

— Костя, Витя, пойдите в зал парни. Мы с Оксаной должны заняться своими женскими делами... — попросила нас Марина, когда Витек привел из уборной ее подругу. Мама зажгла газ и поставила чайник на плиту. Рядом на столе лежала клизма, и взгляд Марины был направлен на нее. Нашим подругам необходимо было очистить свои попки для анального секса с молодыми парнями. Хотя, если честно, после бессонной ночи я больше хотел просто лечь спать и выспаться. И судя по сонному лицу старшего брата, он тоже разделял мое мнение.

- Как у Оксаны дела с работой? - спросил Витёк, куря на диване.

- Да, все нормально с работой. Сейчас сам попробуй, а я пойду помогу маме и затем отдохну. Устал до такой степени, что уже не о чем думать, кроме как о сне...

- ответил я брату, зажигая от его сигареты и размышляя о том, с кем бы мне хотелось лечь спать: с Мариной или Оксаной. Хотя в объятиях мамы было бы приятнее заснуть.

- То же самое со мной, Костян. Глаза уже закрываются. После вашего отъезда Марина не отходила от меня и теперь я хочу только лечь в постель и выспаться, больше чем заниматься этими шлюхами...

- сказал мне брат, зевая и глядя на дверь, за которой мыли свои задницы наши подружки.

- Девушки, вот план. Мы с Костей примем вас по очереди и ляжем спать до вечера...

- предложил Витёк женщинам, которые вышли из кухни в зал.

- Да, кто против? Сами хотим спать. Я хочу с тобой, Костя, а ты Витя попробуй с Оксаной...

- сказала Марина, зевая и прикрывая разбитые губы ладонью.

- Ой, я бы сейчас тоже не отказалась пошалить до вечера. Устала за рулем и еще весь день работала на рынке...

- тетя Оксана подошла к Вите, села рядом на диван и стала ласкать его, целуя и массируя его член рукой.

- Иди ко мне, милый, мама тебя побалует...

- позвала меня Марина к себе, садясь на диван рядом со своей подругой.

- Ну какой я для тебя "милый", Мариша? Солнышко, моя любимая...

- говорил я матери на ухо, лаская эту женщину, которую я так любил. Марина и ее подруга продолжали ласкать мое достоинство и играть со своими губами по моему грудному отделению. Мама облизывала его языком и нежно сосала разбитые губы от драки с Оксаной. Эти ласки от взрослой, прекрасной женщины заставляли меня возбудиться и мой член встал, готовый проникнуть в анал Марины.

— Как хочу так и буду называть. Тоже мне командир нашёлся. Давай еби лучше меня и не вздумай быстро кончить, гаденыш…

— Марина слегка укусила меня зубками за шею и быстрым движением, выдавила из тюбика вазелин на палец, мажа им мне залупу.

— Оксана, давай вместе с тобой встанем подруга….?

— сказала мама нашей соседке, которая тоже подняла член у Витька и готовила его к анальному сексу, густо мажа залупу молодого парня, детским вазелином.

— Куда же я без тебя теперь Мариша. Мы вроде как бы родные с тобой стали….

— ответила нашей с Витьком матери, тётя Оксана, становясь раком рядом с ней на диване и обнимая подругу за шею, с которой ещё недавно дралась

— Девчонки, у вас попки одинаковые….

— сказал я женщинам, стоя возле дивана и смотря на прекрасное творение природы. Ведь у женщины все части тела красивые а если она ещё и обладает пухлой и выпуклой жопой, как у моей матери и у тёти Оксаны, то это вообще по кайфу. Мне не по душе женщины у которых задние части тела ни чем не примечательны. Бывает девушка или взрослая дама, красивая на лицо но попка у неё плоская и к ней уже теряется всякий интерес. На любителя конечно, но мне больше нравяться обладательницы выпуклых форм чем » плоскодонки».

— Оййй, оооойй, аааай…

— завыла тётя Оксана, принимая в свой задний проход член моего старшего брата.

— Ааааа, оооооййй…..

— подвывала в такт подруге атаманша Мариша, чувствуя в своём очке, член младшего сына.

— Солнышко, милая, любимая, как хорошо с тобой Мариночка….

— говорил я матери ласковые слова, ебя её в тугую, натруженную сраку и целуя любимой женщине спину, когда засаживал ей в задний проход до упора. Мать выла, водила жопой в разные стороны и просила меня чтобы я поглубже ей засовывал в очко.

— Ой, Костя, прошу тебя, продолжай, дорогой...

— стонала Марина, стоя на диване в позе раком и обнимая подругу за шею.

— Ещё сильнее, Витя, ещё глубже...

— выкрикивала тётя Оксана, просив моего старшего брата проникнуть глубже в её анальное отверстие. Жаркая женщина из Харькова не позволяла засунуть член слишком глубоко в её киску из-за особенностей расположения матки. Но чтобы быть трахнутой в задницу, ей нужно было проникать членом до яиц.

— Оксана, милая, как хорошо с тобой...

— говорил Витек нашей соседке со второго этажа, имея её в анальное отверстие и сжимая руками её пухлую белую задницу. Я поступал так же с нашей матерью, засовывая член Марине до яиц в узкую дырочку и лаская белые молочного цвета ягодицы Марины. Обе женщины стонали и скулили от наслаждения, получая анальный секс от молодых парней. Вскоре утро в безлюдной деревне разорвалось двумя вскриками кончающих женщин. Анальный оргазм был более интенсивным, чем обычный вагинальный, и наши партнёрши кричали от полученного удовольствия.

— Ааааа, аааа, ооооййй...

— стонала Марина, испытывая оргазм от моего члена.

— Ооооойййй, ааааа, аааа...

— подхватывала её тётя Оксана, переживая оргазм от члена Вити. И мы с братом тоже рычали в тишине утра, выделяя порции свежей спермы в утомленные задницы наших зрелых любовниц.

— Ну что сказать, молодцы ребята. Если будете продолжать так хорошо трахать нас с Оксаной, то мы будем ценить вас...

— говорила Марина и сосала мой член на кухне из-за шутки.

— Спасибо, сынок. Я так хорошо кончила сегодня от твоего члена. Давно не испытывала такого удовольствия...

— тётя Оксана мыла член у моего старшего брата и благодарила его за то что он довёл её до анального оргазма.

— Да вам спасибо солнышки, чтобы мы делали без вас любимые вы наши….

— я обнял мать и её подругу за талии и погладил у женщин, мягкие белые жопы, в которые их так приятно ебать.

— Да ладно, ладно, мы с вами все сегодня молодцы. Вы нас ебли парни а мы вам хорошо дали. Так что » поработали » и заслужили отдых. Идите в зал, мы подмоемся и придем к вам…

— сказала нам Марина и мы с братом пошли в комнату, оставляя подруг одних на кухне. Всё же мужчина не должен смотреть как подмываются женщины.

— У Оксаны пиздец очко разъёбанно. Но приятно её туда трахать. Жопа мягкая, белая, одно удовольствие мять её руками и засаживать этой бляди в сраку….

— возбужденно говорил мне брат, закуривая сигарету.

— Да у нашей мамы очко поуже будет. Ведь она с » чурками» не трахалась на рынке в задний проход….

— ответил я Витьку, мысленно соглашаясь с братом что ебать эту шлюху с рынка тётю Оксану в жопу, приятнее чем Марину.

— Костя, ляжешь со мной за печкой сынок….?

— спросила у меня хохлушка, когда она подмылась с Мариной на кухне и женщины пришли к нам в зал.

— С удовольствием Ксюша, хочу заснуть в твоих объятьях дорогая…..

— ответил я маминой подруге, беря её за руку. Марина бросила на меня недовольный взгляд но ничего не сказала. Мама легла на диван под одеяло а Витёк юркнул к ней, обнимая нашу с ним мать и накрываясь одеялом.

— На этой кровати раньше мать моего Толика спала. А теперь мы с тобой будем спать сынок….

"Ты знаешь, мне грустно", сказала мне тётя Оксана, устраиваясь со мной на кровать за печкой в уютном уголке комнаты. Она поцеловала меня в губы, а затем повернулась спиной, и я прижался к её мягкому телу.

"Оксаночка, я люблю тебя...", прошептал я жене Михалыча на ухо, чтобы не услышала на диване Марина, которой я также клялся в любви.

"Взаимно, родной. Взаимно, сыночек. Но отдохни теперь, наберись сил. Мне нужно не только чувствовать любовь от тебя, но и получать хороший секс, а для этого нужны силы. Так что спи, сынок...", сказала мне тётя Оксана, прижимаясь ко мне своим телом. Вот она шалунья - всегда думает только о сексе. Подумал я обнимая жену Михалыча за её нежный животик. У соседки был резкий возбуждающий запах - не такой мягкий, как у мамы, но тоже приятный. Марина брила не только лобок, но и подмышки, а у тёти Оксаны все было в естественном состоянии. Её подмышки были заросшие черными волосами, такими же, как на её голове и лобке. И сейчас от них шел резкий запах женского пота, который не отталкивал меня, а возбуждал. У меня даже член начал вставать от этого запаха. Но я был утомлен бессонной ночью и скоро заснул, обнимая жену Михалыча за её сексуальный животик.

"Костя, проснись сынок. Давай сходим в ванную комнату. Мне одной страшно идти..." - услышал я голос тёти Оксаны сквозь сон. Жена Михалыча лежала лицом ко мне и покачивала меня за плечо.

"Ксюша, любимая, с тобой я готов пойти хоть на край света", ответил я маминой подруге, обнимая её за мягкую фигуру и прижимаясь к её телу. Мой член был каменным стояком, желающим проникнуть в любую из дырок у взрослой женщины, лежавшей рядом со мной.

— Ой, Кость не нужно. Я сейчас описаюсь прямо на кровати, тебе это хочется, дорогой? Мне нужно пойти в туалет и немного отдохнуть от похмелья, только после этого я буду готова к твоим ласкам….

— Тётя Оксана мягко убрала мою руку со своего лона и встала с кровати, привлекая меня за собой. Судя по интенсивному солнечному свету, который проникал в окна деревенского дома, на улице был уже день. Марина и Витёк спали беззаботно и не хотели просыпаться. Мать лежала лицом к стене, прижав нос к подушке, а Витёк обнимал её сзади под одеялом и вероятно прижимался к материнской пышной заднице.

— Подожди, не будем их разбудить. Мы двое без твоей мамы и брата можем заняться любовью….

— прошептала мне тётя Оксана, проходя мимо дивана, на котором спала её подруга со своим сыном. Хохлушка взяла со стола бутылку с водкой, в которой оставалось пара глотков напитка, и тарелку с жареной мясом на закуску.

— Не забудь сигареты и зажигалку, Костя. Посидим и покурим….

— так же тихо подсказала мне Оксана, опасаясь разбудить свою конкурентку на любовном фронте. Но Марина спала как ребенок, выпятив нижнюю губу во сне. И даже не верилось, что эта привлекательная женщина, смелая и отважная лидерша.

— Да не надевайся ты, Костя. Тут никого нет, а на улице тепло….

— сказала мне тётя Оксана, заметив, что я потянулся за курткой, висящей на вешалке на кухне.

— Пойдем голышом, только оденем тапочки, чтобы не ходить босиком по земле…

— мамина подруга надела шлёпки Марины на высоких каблуках с перламутровыми вставками и вышла во двор. Я последовал за ней, с возбужденным членом.

На улице действительно было тепло и ярко светило солнце. "Холодные дни" черемухи ушли, и наступило летнее зноя.

- Хочешь посмотреть, как я делаю малую нужду, сынок? - спросила меня подруга мамы, ставя бутылку с остатками алкоголя и тарелку с закуской на ступеньки крыльца.

- Очень хочу, Оксана. Я уже видел, как Марина делала это передо мной, и хотелось бы увидеть, как ты делаешь...

- ответил я жене Михалыча, стоя голый напротив нее со значительным возбуждением. В голове у меня была только одна мысль: взять эту привлекательную женщину с черными волосами раком и утолить свою похоть в ее отверстиях.

- Тогда смотри. Я никогда еще не делала этого перед мужчинами, особенно перед молодыми и красивыми парнями...

- засмеялась подруга мамы, опускаясь под кустом сирени во дворе. Судьба решила, что жена Михалыча села делать нужду именно на то место, где раньше делала это Марина.

- Ой, какое облегчение. Я думала, что прямо на кровати все выльется, так меня напрягло, сынок...

- говорила мне Оксана, сидя на корточках под кустом сирени и поливая траву и землю своей мочой. Наша соседка по подъезду писала словно лошадь: мощные струи желтоватой женской мочи били из ее влагалища как из шланга. Чтобы не обрызгать ноги и бедра, она раздвинула пальцами свою "бутон" и я отчетливо видел ее уретру и клитор. Клитор у жены Михалыча был таким же большим, как у Марины. В возбужденном состоянии клитор тети Оксаны достиг размеров крупной фасоли, и его было приятно ласкать губами.

— Вот теперь можно и расслабиться, выпить немного и освежить голову…

— тетя Оксана поднялась с колен, закончив поливать желтыми цветами кусты сирени во дворе. Она подошла к крыльцу, играя половинками пухлой задницы в движении. Ее туфли на высоких каблуках создавали эффект переключения веса с одной ноги на другую, что вызывало приятное трение ее округлых ягодиц. Нужно признать, что это было очень возбуждающее зрелище. Я сам хотел пописать и старался успокоить свой возбужденный член, но он только становился еще тверже при виде такой соблазнительной жопы.

— Почему ты так на меня смотришь, Костя? Я красивая голая?

— спросила меня жена Михалыча, наливая нам по стопке горилки на крыльце.

— Ты действительно очень красивая, Ксюша. Серьезно, просто красивая...

— ответил я маминой подруге, беря из ее рук налитый стакан. Действительно, тетя Оксана была настоящей красавицей, с прекрасным лицом, черными волосами и аппетитными формами как спереди, так и сзади. Такие красотки рождаются только на Востоке Украины, в Слобожанщине, где смешиваются русская и украинская кровь.

— Спасибо, мальчик, но ты бы видел меня в молодости. Я тогда была намного привлекательнее и у меня не было такого животика...

— с грустью сказала мне тетя Оксана, приговаривая меня выпить еще горилки для "исцеления" от похмелья.

— А я люблю твой животик, Ксюша, и он просто сводит меня с ума...

— искренне заявил я своей юношеской любви, выпивая еще горилки вместе с ней и лаская подругу моей матери за ее сексуальный животик. Внизу которого привлекал взгляд чувственные черные волосы лобковых зарослей.

— О, ну и ладно тебе, Костя. Что в этом такого хорошего? Из-за моего живота я не могу появиться на пляже. Он мне мешает, сынок... — промолвила тётя Оксана, усаживаясь на ступеньки крыльца и зажигая сигарету. Я тоже зажег сигарету и сел рядом с ней. Мы оба сидели голые и курили, наслаждаясь приятным ощущением в желудке от выпитой горилки. Алкоголь придавал тепло всему телу и освежал голову. Небольшая похмельная боль быстро проходила, уступая место веселью и хорошему настроению.

— Ксюша, может быть возьмешь в ротик...? — попросил я мамину подругу, сидя рядом с ней на ступеньках крыльца и глядя ей в глаза.

— Нет, не буду. У меня болят губы, а я буду плохо делать минет, сынок. Скажи спасибо своей маме, ее рука тяжелая... — ответила мне тётя Оксана, указывая на поврежденные и опухшие губы после драки с Мариной.

— Давай лучше займемся анальным сексом, родной. И тебе будет приятно, и мне, дорогой... — тётя Оксана хотела встать с крыльца и повернуться ко мне задом, но я остановил ее. Я хотел трахать мамину подругу и смотреть ей в глаза.

— Сиди на месте, Ксюша. Так будет удобнее... — сказал я жене Михалыча и опустившись на ступеньку ниже, встал перед ней, просунул руки женщине под колени и поднял ее ноги к себе на плечи.

— Ну что, сынок, я же хотела анального секса...? — недовольно постанывала тётя Оксана, когда я положил её ноги на свои плечи и стоя под ней на лестнице крыльца начал проникать в её вагину "по-офицерски".

— А я не хочу обидеть твою "девочку", Ксюша. Пусть и ей в этот раз достанется...

— ответил я жене Михалыча, проникая в ее темную интимную область до самого конца. Я наслаждался близостью с ней и обычным актом секса. Было приятно видеть, как мой орган проникает в ее влагалище и достигает глубины матки. Однако я не занимался любовью с Оксаной долго, всего лишь несколько движений во влагалище своей зрелой возлюбленной. Затем я вытащил член, покрытый ее секретами, и приложил его к темно-коричневому отверстию.

— Ооо, хорошо, так держать! Из тебя получается отличный любовник… — прошептала жена Михалыча с благодарностью, глядя мне в глаза. Она работала на рынке много лет, окруженная страстными кавказскими парнями. Теперь тетя Оксана полностью предавалась анальному сексу и обычные вагинальные контакты уже не удовлетворяли эту зрелую женщину.

— Глубже, глубже, дальше, дальше, милый...

— простонала мамина подруга, принимая в свое анальное отверстие двадцатисантиметровый член молодого парня. Я наблюдал, как мой орган проникал в ее анус, и перед глазами возникало изображение черного влагалища соседки с верхнего этажа.

— Еще немного, хочу продолжать долго... Вот так, ой-ой...

— выла мамина подруга и одной рукой ласкала свой клитор. Я медленно продолжал заниматься анальным сексом со женой Михалыча, а она стонала от удовольствия и одновременно стимулировала клитор пальцами. Вскоре она испытала оргазм и выразила его криком, разносящимся по окрестности...

— Аааа, ооооййййй...

— выкрикивала тетя Оксана, испытывая наслаждение от члена молодого парня и от своего пальчика, который привел ее к клиторальному оргазму.

— Ух... Ах... Ах...

— издавал я звуки при окончании в прямую кишку жены Михалыча, выпуская всю сперму, которая накопилась в моих яичках за эту ночь.

— Вот то, что я хотел сделать с самого утра, так это прогуляться, отдохнуть и насладиться хорошим настроением…

— сказала женщина по имени Ольга, обливая мне руку теплой водой из чайника на кухне. Марина и Витя еще спали и не слышали наши шутки на улице.

— Аня, давай пойдем прогуляемся по окрестностям. Зачем нам сидеть дома? Проветримся и расслабимся. Успеешь еще выпить….

— сказал я Анне, видя, что она уже собиралась отправиться за печку в укромное место, где хранилась самогонка в банках.

— И правильно говоришь, дружок. Пойдем прогуляемся, а потом вернемся, пообедаем и будем заниматься любовью…

— женщина подняла свою юбку с пола и надела ее без трусиков. Бюстгальтер тоже не стала надевать и натянула леопардовую кофту на голое тело. Под тонкой тканью кофты, ее прекрасная грудь разошлась в разные стороны. Анна сняла туфли и надела свои белые кроссовки. А я, в отличие от нее, надел трусы, спортивный костюм и, достав из кармана куртки пистолет, пошел вместе с ней на улицу, оставив мать и старшего брата дома.

— У всех у вас есть оружие…?

— спросила меня жена Михаила с опаской, глядя на "Вальтер" у меня в руке. Хотя я ей уже говорил, что мы нашли склад с пистолетами.

— Да, есть. А у Марины даже два «ствола». И я думаю, что она поделится с тобой оружием. Ведь тебе как атаманше тоже положено иметь пистолет…

— сказал я Анне, идя за руку по пустынной даже днем деревенской улице.

— Вокруг нет никого. И еще пять лет назад в этом доме жили старый парень с бабушкой…

— сказала женщина Ольга, указывая на зеленый дом с разбитыми окнами. Жена Михаила шла рядом со мной по улице и прижималась ко мне. И сам я чувствовал себя не в своей тарелке, идя посреди пустой деревни, окруженной лесом с трех сторон. Только заряженный "Вальтер" в кармане моих спортивных штанов приятно грел мою душу металлическим теплом и успокаивал все страхи.

— Ксения, давай зайдем внутрь… — предложил я своей возлюбленной, когда мы преодолели всю деревню и остановились перед старой церковью, где ранее видели призрака.

— Не хочу, дорогой. Давай лучше вернемся домой, выпьем, поедим и улечемся в постель… — отвечала Оксана, прижимаясь ко мне и не решаясь войти внутрь церкви. Ее двери уже давно сгнили, а на их месте образовался проход в стене.

— Не беспокойся, любимая. Я рядом с тобой, а если что-то случится, у нас есть чем защититься… — успокаивал я свою трусливую возлюбленную и доставал из кармана немецкий пистолет. Была бы на месте Оксаны моя матушка Мария, она бы не испугалась и первой вошла бы в церковь. Подумал я, держа пистолет в одной руке и другой провожая жену Михалыча за собой в старую церковь. Хотя я знал, что оружие не спасет нас от призраков, все же холодный металл немецкого пистолета в руке успокаивал.

— Посмотри, какая замечательная роспись на стенах, она не потускнела за столько лет… — воскликнул я, глядя на иконы и сцены из Библии, которыми были увешаны стены деревенской церкви. Сам храм, несмотря на скромную внешность, не пострадал ни от революции, ни от войны. Однако крестов на церкви и колокольни уже не было — время сделало свое дело.

— Нет Константин, я не пойду туда и тебе не советую... — заплакала Оксана, когда я потянул ее за собой на лестницу, ведущую на колокольню.

— Там уже никого нет. Привидения появляются только ночью, а днем их нет. Давай поднимемся выше и посмотрим на деревню со сверху...

— сказал я Оксане и резко потянул ее за собой по лестнице, ведущей к верху колокольни. Хотя я утверждал, что привидения и призраки появляются только ночью, я сам не был уверен в этом. Ведь белое существо стояло на колокольне и смотрело на нас уже на рассвете, когда солнце только начинало подниматься. Вдруг перед моими глазами возникла сцена из фильма "Вий", где вампиры и вурдалаки боялись дневного света и пения первых петухов. Хотя в деревне не было петухов, но иньское солнце светило ярко, и был день, а призраков днем не бывает - это успокоило меня.

— Будь осторожна, дорогая, прижимайся к стене и следи за ногами… — прошу Оксану, поднимаясь с ней по лестнице в колокольню. На лестнице не было обычных перил, и жена Михалыча чуть не споткнулась и не потащила меня за собой вниз. Разбиться или получить тяжелую травму не входило в мои планы, ведь я только начинал жизнь и исследование женщин. В какой-то момент я захотел остановиться и вернуться вниз, но некая невидимая сила тянула меня вверх. Чем выше мы поднимались с Оксаной, тем сильнее становился запах махорки. Не обычного табака или сигарет, а именно махорки. Этот запах был мне знаком. У одного из моих одноклассников был дедушка-фронтовик, который курил только махорку.

Дедушка Игорек, которого звали Кузьмичем, скручивал невероятно длинные "козьи ножки" из газеты, наполнял их махоркой и курил целыми днями. У Кузьмича были запасы махорки еще со времен СССР. В свое время он работал на заводском складе в районном потребительском кооперативе и притащил домой несколько ящиков табаку. Игорек однажды принес в школу пачку махорки, которую украл у дедушки. Мы сочинили самокрутки из газеты и курили эту махорку за школой, в саду, во время большой перемены. Я помню, что после этого я кашлял неделю, а горло болело до слез. И теперь я четко ощущал свежий запах махорки. Оксана тоже его почувствовала, прижимаясь носом и остановившись на лестнице.

— Там кто-то присутствует и курит табак. Костя, я не хочу идти туда, давайте вернемся назад....?

— попросила меня мамина подруга, сжимая мою ладонь осторожно своей нежной женской рукой.

— А давай проверим это сейчас, Ксюша. Не беспокойся и следуй за мной....

— сказал я своей возлюбленной, аккуратно снимая предохранитель с пистолета на всякий случай. Кто бы ни находился наверху, он будет вынужден ощутить мощь немецкого оружия, а восемь пуль от "вальтера" превратят его в решето. Кроме того, спускаться вниз при таком небольшом расстоянии до вершины колокольни было глупо.

— Нет здесь никого, Оксана, только ветер....

— успокоил я жену Михалыча, когда мы наконец-то достигли самой верхней точки. На колокольне действительно не было никого и нет даже колоколов, которые скорее всего были сняты ещё в период Гражданской войны. На самом верху остались только почерневшие от времени деревянные дубовые балки, а на одной из них ветром колыхался обрывок полусгнившей веревки.

— Нет, Костя, здесь кто-то был совсем недавно. Посмотри, посмотри...!!!

— вскрикнула Оксана, прижимаясь ко мне и указывая на пол колокольни. В углу лежал окурок самокрутки, который распространял запах махорки вокруг. Рядом с ним была красная обертка от шоколадки с золотистой фольгой, на которой черными символами было написано "Panzerschokolade". На обертке также был изображен орел с символикой свастики в его когтях. Точно такой же орел со свастикой был выгравирован на рукоятке моего пистолета "вальтер", который я держал в руке. Интересно, обертка от шоколадки выглядела свежей, словно только что из магазина, и на ней еще сохранялись крошки шоколада.

— Ещё теплый, странно, кто здесь мог быть и курить сигарету и есть шоколад в это время….?

— произнес я вслух, чем испугал и себя, и свою зрелую возлюбленную. Ведь вокруг не было никого, да и откуда мог появиться в наше время шоколад времен войны, причем свежий словно только что купленный из магазина. А газета, из которой была скручена "козья ножка", была мне знакома. Так это же "Голос народа", газета издаваемая в "Локотской республике". Такие газеты лежали в ящике с пистолетами, найденными нами в подвале под сараем. Но в укрытие с немецким оружием и боеприпасами не проникал никто уже пятьдесят лет после войны. А по найденным предметам на полу можно было судить о том, что кто-то или что-то еще недавно ел шоколад времен ВОВ и курил самокрутку из газеты того же периода. И от этих мыслей меня охватил дикий первобытный страх, я даже про пистолет в руке забыл. Но вместе со страхом ко мне пришло и желание, член встал вертикально и даже "звенел" от сильного напряжения.

— Оксана, присядь на окне….

— попросил я жену Михалыча, подталкивая ее к окну колокольни.

— Ты что Костя? Нет, я боюсь, пойдем лучше домой…

— заплакала Ксюша, осознавая мои намерения в отношении нее.

— Я сказал, села ты на это окно….

— заорал я не своим голосом и сам удивился этому. Все происходило против моей воли и я действовал словно под гипнозом.

— Держи меня за шею Оксана и не двигайся, а то упадешь вниз и разобьешься….

— сказал я маминой подруге, резко поднимая ее с пола и усаживая на подоконник колокольни. Поднимая юбку на очень испуганной женщине.

— Ой-ой-ой, ааа...

— стонала тетя Оксана, когда я проник в ее интимную зону. Жена Михалыча сильно держалась за мою шею, уставив на меня свои карие глаза, которые словно стекло. И она имела основание бояться, так как над ней было двухэтажное здание и если она упадет вниз, то разобьется.

— Не беспокойся, дорогая, я держу тебя и не отпущу...

— успокаивал я свою любовницу, крепко обнимая ее за спину и продолжая вести интимные дела на подоконнике старой церкви. Сначала у меня возникло желание заняться анальным сексом с этой зрелой женщиной Оксаной. Но потом передумал, так как это было бы святотатством, а я всегда проникал в пизду жены Михалыча.

Это был опасный секс - в любую минуту мы могли скатиться вниз и разбиться. И этот факт придавал нашему сексу дополнительную сладость.

— Ай-ай, ой...

— завыла моя любовница, достигая оргазма, а потом ее лицо замерло от ужаса. Оксана смотрела мимо меня и одновременно кричала от оргазма и страха.

— Сзади, Костя, он за тобой...

— шепнула жена Михалыча в мое ухо, сильно держась за мою шею. Но я не мог ответить и повернуть голову, так как сам испытывал оргазм.

— Ууу, ааа, ууу...

— рычал я, испуская порции спермы внутрь влагалища подруги мамы. Во время оргазма на спине чувствовалось недоброе злобное присутствие. Но я не мог повернуть голову, чтобы посмотреть на того, кто был позади меня, из опасения уронить Оксану вниз.

— Кого ты видела, моя любимая? И кто так напугал тебя, дорогая? — спросил я у Оксаны, когда мы в спешке спустились с колокольни и вышли из церкви на улицу, рискуя сломать шеи.

— Там стоял полицейский за твоей спиной, Костя. Уже старый, седовласый. Он смотрел на меня так зло, что я подумала: "Нам конец, он сбросит нас с колокольни..." — ответила Оксана, еле перебиваясь от страха. Она прижималась ко мне и мы быстрым шагом двигались от церкви к нашему дому.

— Ты говоришь о полицейском? Как он мог появиться в наше время... — переспросил я Оксану и понял свою ошибку. Полицейский не мог быть живым; скорее всего это был призрак повешенного чекистами после войны полицейского на колокольне. Но призраки не едят шоколад и не курят "козьи ножки" с махрой. Я думал об этом, пристально глядя назад в сторону старой церкви, идя к дому. В руке у меня был пистолет, а в кармане спортивных штанов лежали найденные на колокольне "вещдоки".

— Да, точно там был полицейский. В черной форме с белой повязкой на рукаве. Я таких видела только в кино. Но этот был седой и страшный... — заплакала тётя Оксана, и мы двигались к дому подальше от церкви, где мы встретились с неизвестным. С гостем из прошлого, который каким-то образом оказался в настоящем времени. Или это был настоящий призрак.

Ответ: Костя