Этот невероятный месяц июнь (4 часть)

На следующий день эта партийный секретарь поликлиники впереди меня закупала медикаменты в первой же аптеке. Дошло, что война будет не три месяца, а то идиоты вопили — «Через месяц в Берлине будем! » Не через месяц, а через четыре долгих года! И, если мы не подсуетимся, так все эти аптеки попадут под оккупацию и медикаменты пойдут для лечения вермахта. А то запела она «Мародёрство! Грабёж! ». Да какое это мародёрство, если мы все медикаменты закупили за деньги, вот чеки! Не объясняя, что деньги я изъял у немецких диверсантов. Но то, что все медикаменты пойдут в наш армейский госпиталь и там будут лечить и вылечивать наших раненых — рассказал. Только я объяснил это собравшимся вокруг меня врачам и медсёстрам — новый идиот прилетел! Летит старший политрук! Тут рядом стоит воинская часть и он, услышав нашу оперативку, начал вонять: «Да как Ви смеете так на нашу армию! Сразу немецкие рабочие поднимутся против Гитлера! Я про Вас доложу, куда следует! Чтоби ви знали… Я обязательно скажу, что Ви такой паникёр…»

— Не доложишь! Почему, объясню, — хлопок выстрела, с трёх метров не промахнуться, мои сержанты быстро отволокли тело в сторону. Уже никто не ахал, а я достал туз из рукава, правда, он был в планшете старшего диверсанта. Скольких они уже убили, эти негодяи!

— Вот шелковка, прочтите, Марья Ивановна. Она и прочла — Все должны оказывать срочное содействие спецкурьеру особого отдела ЦК ВКП(б). В случае противодействия — принимать меры. Всем всё ясно? Теперь всё встало на свои места! Тогда поесть и вперёд!

Поспим эту ночь и завтра уже будем на месте. Ага. поспим — старшая медсестра с просьбой ко мне. Интересная просьба — она быстро разделась догола и, быстро мне представившись — «Светлана Ивановна», лихо заскочила ко мне под лёгкое одеяло. Да она совсем молодая женщина, просто на своей собачьей должности постоянно хмурилась, вот и выглядела старше. А сейчас она просто хотела ласки! Ах, какая она страстная! Вскоре я все торопливее и резче отправлял своего «скакуна» в горячую влажную глубину. Трепетная дрожь нежных стеночек встречала его приход, купаясь в новых порциях рожденного наслаждением любовного сока. Клейкие капельки, не помещаясь внутри, смело выплескивались на попку. А впереди еще был залп мужского орудия. И вот, наконец, он пришел. Света закричала, когда с этим последним, пронзившим ее на всю глубину, ударом копья, в тесноте её пещерки забил мощный, горячий фонтан, наполняя её женскую сокровищницу небывалыми еще здесь жемчужинами. И мы с ней оказались в космосе — космосе нашего наслаждения! Мы чей-то космос, чьи-то сверхновые, чья-то жизнь и чей-то апокалипсис. Наш мир сузился, на время общего оргазма, до размеров наших сущностей, объединившихся в одну простым касанием половых органов, внешне таких разных, но созданных один для другого. Мы так и заснули, крепко объявшись, но встали очень рано — соблюдая секретность!

Встретили меня с радостным визгом! Ещё бы, столько врачей и медсестёр сразу — генерал и начмед были в восторге. Да и медикаменты из всех аптек, купленные по дороге, да отчёт с квитанциями — это не могло радовать. А тут эта парторг из поликлиники — вон там, вот смотрите, вот на карте, есть тайный склад НЗ, полный медикаментов и инструмента для операций. Точно хочет заслужить полное прощение — вскоре три грузовика с моими сержантами и этой старшей медсестрой, сидящей у меня на коленях, летели в дальний лес. Она тихо хихикала, тогчно почувствовав мой стоящий член, который упирался ей в зад.

Это был рояль в кустах! Часовой конечно нас не пропускал, но … Один выстрел без глушителя в воздух, затем сержанты сбили часового с ног и, связав его на всякий случай — вперёд. Да что им тут, мёдом намазано — летит ещё один кудрявый придурок и орёт. Шелковка на него не оказала влияния, но вот короткая очередь из ППД в упор… На него не оказала воздействия шелковка с подписью товарища Сталина! Ну ващщеее! Но зато оказали полное воздействие патроны скромного калибра 7,62 на 25. В упор! Вот тут всем стало всё понятно!

Сразу все охранники и грузчики впечатлились и стали грузить наши грузовики под чутким и внимательным руководством старшей медсестры. Ох и Светочка, как она просто похорошела и расцвела — но я уже женат!

— Завтра начало войны с фашистской Германией. В 12 часов будет выступать Молотов. Теперь вам всем понятны наши действия, — под дулами двух автоматов все закивали головами. Мы ещё приедем, вот список, подготовленный нашей старшей медсестрой. Приготовить, завтра мы всё заберём, а потом будете работать в нашем военном госпитале. У вас продукты закончились, а у нас будете на учете в столовой. Всё понятно? Тогда работаем! — точно написал в своём знаменитом романе Марио Пьюзо, что добрым словом и пистолетом можно добиться быстрее и больше, чем просто добрым словом.

Оля обрадовалась больше всех, прилетев к месту разгрузки машин. Вскоре мы с ней быстро уединились и пропали для всех до вечера. затем ужин и снова в наш домик — я тоже сильно соскучился по жене. Какая она сладкая! Боже, какой это кайф – секс с любимой женщиной! Когда чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Когда два дыхания, учащаясь, вдруг незаметно становятся одним и в какой-то миг неожиданно замирают. Когда тела, завязанные в платоновский нереальный узел, вырываясь из жарких простынных лабиринтов, расплетаясь вопреки всем законам Камасутры, теряют и стыд, и вес, и ориентацию во времени и пространстве. Когда она – королева эротики, а ты – генералиссимус секса.

Я готов был часами смотреть на это стройное, родное, такое желанное и такое совершенное тело. Уже в первый свой раз в той обстановке, когда Ольга была в руках диверсантов …

Любовно ухоженный и необычно подстриженный газон, перламутрово-розовая влажность холодных губ, безумная матовость раскосых, моментально набухающих от любого моего прикосновения сосков, плоский, потрясающей формы живот с маленькой загадочной впадиной, из которой языку так не хотелось обратно в рот. Когда Ольга ложилась на живот, линии спины были настолько совершенны, а ямочки на ягодках, которые какой-то скудоумный лишенец назвал ягодицами, настолько соблазнительны, что, думая о попке в целом, да и о возможности анального секса, я терял рассудок окончательно.

Рано утром 22 июня я встал рано и вышел на крыльцо. Оля ещё крепко спала, как и вся наша страна — никто ещё ничего не знает. Врачи сейчас борются за жизнь товарища Сталина, выпившего «Цинандали» ночью. Один только нарком ВМФ Кузнецов объявил готовность номер один — первые сбитые Юнкерс-88. А у нас тут тишина!

Рассвет. Хорошо-то как. Воздух чистый и свежий. Понятно, что позади бессонная, можно сказать, ночь: ту пару часов, что мне удалось урвать, назвать сном язык совсем, совершенно не поворачивался – только раззадорили эти часы меня. Но рассвет словно вселяет новые силы, плечи сами собой расправляются навстречу свету: все же человек – дитя солнца, а не луны, потому и предпочитает день ночи. Усталость еще навалится, потом, а вот сейчас ощущается прямо-таки прилив сил. Хорошо!

Начался самый длинный день в этом году.