Страсти по оргазму. Большой взрыв

Женский оргазм — штука сложная, загадочная и уму не постижимая, как теория Большого Взрыва — поди-ка представь, что когда-то все звёзды и планеты умещались на булавочной головке, а потом вдруг взяли и разлетелись во все стороны. Путь женщины к оргазму в историческом плане был весьма тернист. Каемся — наша вина, мужская, не заботились мы о наших половинках.

Ну, а сейчас, когда женщина всё чаще сама проявляет инициативу при общении с противоположным полом, а слово «секс» в бытовой речи звучит без сопутствующих смешков и румянца на щеках, возник перекос в обратную сторону. Будто беря реванш за бесцельно прожитые тысячелетия, дамы хотят слишком много оргазмов, хороших и разных. И порой забывают, что мужчины — не роботы, а всё-таки живые люди.

Впрочем, давайте по порядку.

На заре цивилизации люди были свободны от всяких комплексов и предрассудков, и ни в чём себе не отказывали. Древнегреческая поэтесса Сафо, вопреки расхожему мнению, была не лесбиянкой, а бисексуалкой — как и подавляющее большинство эллинов обоего пола. Она воспевала красоту человеческого тела, открывала всё новые и новые грани своей сексуальности, исследовала, экспериментировала, творила, выдумывала, пробовала.

На смену античному «варварству» пришло дремучее средневековье — эпоха богобоязненного аскетизма, культа целомудрия и смиренности. Средневековая мама напутствовала идущую под венец дочку: «Безропотно исполняй все прихоти мужа». Прихотей было немного, дальше монотонного полового акта в дозволенной церковью позиции «женщина снизу» мужская фантазия, как правило, не простиралась, но всё равно исполняй. Сексуальными предпочтениями жены муж не интересовался, ему вообще было наплевать, получает ли его благоверная хоть какое-нибудь удовольствие от совокупления. А если женщина слишком уж сладострастно стонала, то это выглядело подозрительным — муж имел полное право обвинить законную супругу в блуде и отхлестать вожжами.

Ренессанс и два века правления французских Людовиков, задававших моду на aventure-adultere всей остальной Европе, привнесли в сексуальную сферу энную толику разнообразия. Но вот сочинения маркиза де Сада отправлены в печку, и опять — уныние, чопорность и ханжество. Строгие блузки, застёгиваемые до подбородка, плотные чулки под юбками до пят и волосы, убранные в чепец. Барышни-пуританки даже стеснялись произносить вслух слово «ноги», говорили «там, внизу». Вновь ожил миф, что женщины в целом к сексу относятся более чем прохладно и занимаются им либо с целью зачатия, либо чтобы муж не бросил. О сексе ради секса, да ещё и вне брака, не могло быть и речи — навстречу каждой Анне Карениной на всех парах мчался локомотив общественного порицания.

Лишь в начале ХХ столетия женщина стала обращать внимание на себя любимую. В Европе дамы охотно посещали лекции Зигмунда Фрейда. По революционному Петрограду маршировали эмансипированные догола пассионарии с пулемётной лентой через плечо и плакатом: «Долой стыд! ».

Женщины пришли к выводу, что проповедуемые исстари скромность и кротость — иллюзорные добродетели, навязанные им узурпаторами-мужчинами, и что секс — не такая уж «грязь и мерзость».

Более того, если научиться управлять своим телом, то можно достичь блаженства.

Процесс самопознания растянулся более чем на полвека. Когда в начале 70-х на большие экраны США случайно просочился порнофильм «Глубокая глотка», публика валом повалила на невиданное доселе зрелище. И сделала для себя одно важное открытие. Многие американки впервые услышали (и увидели), что на их родном женском теле, оказывается, есть такой интересный орган, как клитор. Что уж говорить про гражданок Страны Советов, в которой секса, как известно, не было вовсе.

Зато теперь секса предостаточно, и за кордоном, и у нас. Всё, что вы хотели знать о сексе, но боялись спросить, — к вашим услугам, дорогие дамы, широчайший выбор всевозможных глянцевых журналов. А журналы эти не устают повторять: секс без оргазма — время, проведённое впустую. Пусть всего лишь одиннадцать минут (кажется, столько нам отвёл на секс дедушка Коэльо), но впустую. Начитавшись наукообразных статей, написанных какой-нибудь отставной психологиней из третьеразрядной лиги сексуальных реформ, женщины с жаром принялись следовать советам по «реализации своих скрытых возможностей». И вот наступает день сексуального раскрепощения женщины, которая желает провести эти пресловутые одиннадцать минут с максимальной выгодой для себя.

— Ну куда ты спешишь! Ты меня мало целовал, надо ещё... Так, теперь грудь, да, да, теперь другую, ещё, ещё... Слишком сильно! Да, так лучше... Не прекращай целовать! Погладь мне бёдра, теперь живот... Ай, щекотно! Опять бёдра... Нет, туда ещё рано! Рано, тебе говорят! Займись лучше грудью... Ну не дави ты так, ёлки-палки! Ой...

Вот тебе и «ой». Вернее, нам обоим «ой». Что поделать, мой ретивый петушок живёт своей, немножко отдельной от меня жизнью. Одурев от шквала приказов и команд, он опустился на самую низкую жёрдочку, погрустнел и не хочет кукарекать. Ему даже лень отвечать на приличествующий в подобных ситуациях вопрос: «Ты что, сегодня устал? ». Сейчас он ещё больше скукожится, потому что... О, женщина! Молю тебя, промолчи! Промолчи! Но нет:

— Ты меня больше не любишь!?

В том-то и дело, что люблю. Надеюсь, и ты меня любишь. Конечно, в статьях «про это» иногда можно почерпнуть полезную информацию. Никто не спорит, что в сексе каждый должен думать не только о себе. Чем больше отдаёшь, тем больше получаешь, а от того, кто тянет одеяло на себя, рано или поздно уходят к более щедрому партнёру. Но устанавливать график — сегодня я на тебя работаю, завтра ты на меня, и уж тем более ложиться в постель, вооружившись шпаргалкой из глянцевого журнала и хронометром, чтобы отслеживать длительность тех или иных амурных ласок, — дело неблагодарное. Все всё хотят и всё могут — так бывает только в фильмах вроде «Глубокой глотки».

Высший пилотаж — когда во время секса супруги общаются на невербальном уровне: посредством вибрации тел, обмена взглядами, прикосновениями.

Сердца, бьющиеся в унисон, — это не выдумки романистов-мелодрамщиков, а индикатор психофизической совместимости двух гомо сапиенсов. Нет меня и тебя, есть мы.

Но для этого надо сперва съесть пуд соли — так нас учили мудрые предки. А выражаясь современным языком — набраться терпения, научиться идти на компромиссы, быть чутким и чувственным.