"Жесткий секс" и грани допустимого

По словам Луизы Перри, одной из учредителей группы «Мы на это не давали согласия», в Великобритании за последние десять лет более 20 женщин было убито в результате «случайности при жестком сексе». Эту формулировку защитники используют в суде для смягчения приговоров или переквалификации состава преступления в непреднамеренное убийство. Согласно статистике BBC, треть всех женщин в Великобритании испытали на себе шлепки, удары, удушение или удержание, на которое они не давали согласия, 20% заявили, что для них это было травматичным опытом. В то же время 50% из тех, кто пробовал жесткий секс, сделали это по взаимному согласию.

В газетных статьях, где, как известно, враг всегда ясен и решение всегда безапелляционно, проблему объясняют распространением порнографии. Доступ к ней все более широк, алгоритмы ведут тебя все глубже, и вот уже враг определен: «Насмотревшиеся порнографии мужчины избивают женщин потому, что думают, будто им это нравится».

Мир, как обычно, гораздо сложнее.

Порнография, как любой рыночный продукт, стремится удовлетворить запросы и одновременно их формирует. Рост доступности и количества БДСМ-сюжетов нельзя объяснить умышленным сговором кучки насильников — спрос играет не последнюю роль, и он растет.  

Если раньше эта тема была глубоко табуирована, а склонность к доминированию или подчинению воспринималась как психическое отклонение, то по мере развития сексуальных свобод ситуация изменилась.  Академические исследования в этой области рисуют пока все еще неполную, но интересную картину.

Одно из исследований показывает, что мужчины, имеющие предпочтения к сексуальному доминированию, и женщины, имеющие предпочтения к сексуальному подчинению, воспринимались окружающими как более привлекательные

Фантазии садо-мазохистского склада так или иначе имеют до 70% сексуально активных людей, при этом регулярно практикуют те или иные формы БДСМ до 20%. В среднем женщины чаще предпочитают подчиненную роль, мужчины — доминантную.

Открытость женщин к БДСМ тем выше, чем более сексуально раскрепощенными и эмансипированными они себя ощущают.  И напротив, женщины более традиционных взглядов больше страдают от фантазий такого рода, больше боятся осуждения и чаще совершают попытки самоубийства.

Одно из исследований показывает, что мужчины, имеющие предпочтения к сексуальному доминированию, и женщины, имеющие предпочтения к сексуальному подчинению, воспринимались окружающими как более привлекательные и в среднем имели больше детей.  Это навело исследователей на мысль, что склонности подобного рода являются частью эволюционного механизма поиска партнера, так как напористость и настойчивость мужчины исторически повышали его социальный статус и способствовали выживанию его потомства.

Со времен мамонтов и пещер мир сильно изменился, и вместе с ним изменились социальные запросы. Женщины все более свободны в выражении своей сексуальности и независимы в своем социальном положении. От мужчин все меньше требуется альфа-доминирование и все более — способность сотрудничать и эмпатия.

И тут, возможно, кроется еще одна из причин роста интереса к «жесткому сексу».

«Вот в жизни хочется заботливого и доброго, а в постели — чтобы схватил, сжал, прям чтобы дух захватило. А на доброго не стоит. И что делать? » — написала одна из моих читательниц.

Возможно, дело в том, что обычно эти люди выполняют более ответственную работу, и игра в измененные властные позиции в какой-то мере становится для них отдушиной?

Другой мой давний знакомый, активный и открытый dom, как называют их в сообществах, при этом успешный, состоявшийся и всячески благополучный мужчина, с которым мы часто ведем заумные беседы о смысле сексуальности, рассказал:  «Я все чаще встречаю среди обычных женщин запрос на то, чтобы их держали, связывали, затыкали рот, били. Я вижу вокруг огромное количество желающих подчиняться мужчин и огромное количество фрустрированных женщин.  

Доминирование ведь не в техниках или количестве боли, это игра энергий. Если мужчина не берет энергию себе, его женщина фрустрируется и ищет побег в фантазии и техники, большинство из которых ей не нужно. Ей нужна власть над ней в сексе, чтобы расслабиться и отдаться. Женщины настолько перегружены ответственностью, что для них это становится побегом в мир, где они могут просто отдаться силе».

Его личные наблюдения подтверждаются исследованиями (Sandnabba N. K., Kenneth Sandnabba N., Santtila P. Sexual behavior and social adaptation among sadomasochistically-oriented males. J Sex Res. 1999;36:273–282): среди тех, кто обозначил свой интерес к таким сексуальным предпочтениям, более 50% имеют высшее образование — это гораздо больше, чем в среднем по популяции. Возможно, дело в том, что обычно эти люди выполняют более ответственную работу, и игра в измененные властные позиции в какой-то мере становится для них отдушиной?

Вопреки распространенному предубеждению, что БДСМ-практики унижают женщину и ведут к распространению сексизма и изнасилований, общий уровень сексизма и принятия идеи насилия над женщиной среди тех, кто практикует БДСМ,  оказывается ниже, чем в среднем по популяции. Возможно, дело в том, что сама практика требует доверия, четких границ и ясно артикулированного согласия, для того чтобы она приносила удовольствие обоим партнерам.

Поэтому в среде практикующих БДСМ принято гораздо более открыто говорить о предпочтениях, открыто оговаривать согласие и четко осознавать границы дозволенного. Иными словами, то, что зачастую не является обязательным в «ванильном» сексе и потому останется под пеленой стеснительности, флирта и других «растоптанных тайн», как выразился один из моих комментаторов.

Вместе с ростом количества исследований идет нормализация и принятие. Один из ведущих мировых порталов медицинской информации Healthline пишет: «Нет ничего постыдного в “жестком сексе”, независимо от того, насколько глубоко вы хотите зайти. Это совершенно нормально».

И если мы приходим к тому, что стремление ощутить агрессию или подчиниться нормально и широко распространено, имеет глубокие корни и не имеет связи с угнетением женщин, то мы снова возвращаемся к краеугольному понятию «согласия». А согласие не имеет смысла, если нет диалога. Пока мы продолжаем вариться в супе осуждения и стыда, нам не начать открытого, свободного разговора о допустимом.

Но это отдельная большая тема.