Секс, обед и рок-н-ролл aka Секс истории

Я спокойно стояла на кухне и готовила для своих любимых ребят, с которыми делила огромную пятикомнатную квартиру на протяжении вот уже 18 лет, хороший, полноценный обед. Все они были моими очень хорошими друзьями, а на деле являлись участниками двух музыкальных групп. Один из них был моим братом, а один — человеком, единственным из этой оравы плотоядных животных, имеющим право меня трахать. Когда и сколько захочется. Наверное, это любовь.

Щёлкнул замок. Яркое тёплое солнце заливало кухню, и я уже хотела сорваться и побежать встречать моих дорогуш, поочерёдно вися у них на шее и целуя в подставленные аленькие губки. Но гул и шум от скидываемых одновременно многочисленных пар обуви не сопроводил закрывание двери со стороны квартиры. Это меня насторожило — обычно такое случалось редко и являлось следствием прихода максимум двух жителей этой квартиры. Я обернулась и увидела в проходе кухни Диму. Его вид меня огорчил — он был пьян. Держась за косяки, он весь сиял и его вожделение доходило до меня вместе с запахом выпитого им спиртного.

Он прошёл в недра нашей огромной кухни, поочерёдно смотря то мне в глаза, то на мои шорты, больше похожие на куски ленточки, обтягивающей ягодицы. Я пожурила себя за столько откровенный выбор, но далее мои мысли прервали Димкины руки, крепко захватившие меня и его пламенные речи, перемежавшиеся с протяжными стонами и полувздохами от непреодолимой похоти, охватившей его.

— А ты почему один, прелесть моя?

— Ребята остались, я ушёл — сказал, что хочу побыть с тобой.

— Малыш, я обед готовлю, видишь? Ребята придут, кушать захотят.

— Я... Я сам всё приготовлю... Сам, слышишь?...

Далее последовало изложение его сексуальных взглядов на меня. В моих планах было мило его отшить под объективным предлогом приготовления обеда на нашу большую и дружную семью, по-матерински заботливо раздеть его и уложить спать.

Но он прервал моё составление плана, подхватив меня на руки. Дальнейший путь я уже знала — длиннющий коридор, затем крайняя комната налево, или направо. В первом случае всё произойдёт в моей комнате, во втором — в комнате ребят, среди нескольких неубранных кроватей с раскиданными простынями и валяющимися дисками и журналами на них, среди накиданных хаотично джинсов, ремней и нестиранных футболок с ярлычками или кричащими надписями скейтбордических фирм.

— Дима, ты же пьяный, как бобёр! Я не хочу...

— Я умираю... Хочу тебя... Пожалуйста. Я люблю тебя. Люблю... Больше жизни...

Все свои доводы он подкреплял умелыми отточенными годами действиями. В армии он был бы самым быстрым — за время сгорания спички он успевал бы не только раздеться сам, но раздеть и весь батальон вместе с его командиром.

Нет, обычно бывает очень даже заводящая прелюдия, но сегодня доза выпитого алкоголя была прямо пропорциональна величине его животного желания. Дыша мне в лицо парами его обожаемых мартини и коньяка, он быстро закинул мои ноги себе на плечи. «Самые красивые ноги те, что лежат у меня на плечах» — поговаривал он.

Проникновения его были ужасны. Глубоко и слишком быстро. Временами он высовывал свой язык из моего рта, чтобы жутко простонать и сказать что-то нечленораздельное, но судя по блаженному выражению его глаз, что-то очень хорошее.

Мои стоны выходили грубыми и отрывистыми — я пыталась сказать ему, что мне всё это не нравится, но из-за совершенно бешеных толчков согласные звуки не издавались.

Иногда Димка поправлял мои ноги у себя на плечах. Я вцепилась трёхсантиметровыми типсами ему в спину, чувствуя сдирающуюся кожу. На его левой лопатке следов наших любовных утех видно не было — оно было полностью покрыто татуировкой, а вот правое его плечо всегда несло на себе четыре длинные царапины.

Он задыхался и что-то шептал мне, его Принц Альберт создавал неприятные ощущения в неподготовленном влагалище — без прелюдий смазки практически не было.

— Дима. Дима, мне больно.

Он не слышал. Из просто животного превратился в какую-то трахающую секс-машину.

Мне стало обидно. Я лежала и ждала, пока всё это кончится, и я смогу пойти на кухню и продолжить готовить супчик для моих мальчиков. А потом театрально строить обиженную принцесску, когда будем сидеть за столом и этот оболтус будет влюбленно смотреть на меня своим затуманенным и довольным взглядом. И после этого следующий секс будет снабжён просто поражающей воображение прелюдией.

А сейчас я лежу с высоко закинутыми вверх ногами и чувствую Димкин стальной член внутри себя, его Принца Альберта, задевающего за стенки и тяжёлое сопящее дыхание у себя перед лицом.

Темп остался неизменным. Откуда столько силы? И без того раскиданные простыни превратились в скомканную гору. Я с удовлетворением заметила, что начинаю увлажняться и получать удовольствие. Я закрыла глаза и отдалась ощущениям.

Правда про рот мой Димочка уже забыл — он уткнулся лицом в постель между моей шеей и плечом, и в мой рот попадали только его длинные потные волосы.

Я сразу же вспомнила анекдот, в котором корова жалобными глазами смотрит на зоотехника-осеменителя, после своей миссии выходящего из коровника, и спрашивает: «А поцеловать?». Помню, как хохотала до слёз над этим анекдотом, рассказала ребятам, и на довольно продолжительное время эта фраза стала в нашем большом семействе родной и доводящей до коликов в животе.

Дима продолжал сопеть и вталкивал в меня свой член так, как будто от глубины проникновения зависит его жизнь. Лицо он теперь уже поднял надо мной, и его волосы плотной ширмой закрывали моё лицо. Наконец он вспомнил о беспричинно забытом рте, что немного завело меня. Стонать он стал просто нестерпимо, и я подумала, закрыты ли окна в комнате.

Теперь удовольствие я получала практически полноценное. Его совершенно животные вопли сводили меня с ума — женщина ведь любит ушами. Ритм стал просто запредельным, и, зная все его повадки несколько лет, я поняла, что скоро он кончит. И тут же вспомнила о том, что ничего не глотала, да и этот оболтус не надевал резинового друга всех влюблённых. Только посоветовать кончить мне хотя бы на живот я не успела, а почувствовала разливающееся внутри меня сперматогенное тепло.

Дима моментально обмяк и навалился сверху. Я обрадовалась, когда предположила, что он наконец заснул, но когда стала выбираться из-под него, он обхватил мои виски ладонями и стал жадно целовать, успевая говорить что-то получленораздельное.

— Отпусти меня и ложись спать! — разозлилась я и оттолкнула его.

Его пьяный похотливый мозг это распалило и он стал облизывать меня, оставляя свою липкую, но такую родную мне слюну на моих щеках, шее, руках. И я поняла, что это ещё не всё.

Смешивая всё со своим рассказом о том, как он меня любит, параллельно он уговаривал меня позволить ему прелесть анального удовлетворения. Я, как человек с нетрадиционным взглядами на жизнь и на секс в частности, предпочитала этот вид секса любому другому, но в данной ситуации посчитала это неприемлемым и попыталась выбраться из-под Димки и пойти наконец готовить ребятам обед.

Но в его руках всё-таки оказалась баночка со смазкой, которая всегда стояла на самом удобном месте, откуда её можно было достать простым движением руки. Её даже для приличия никогда не прятали в тумбочку — чтобы в любой момент она могла придти на помощь моей прямой кишке. Это омрачило меня. Подставлять свой зад под здоровенный член пьяного потного, пусть и любимого, мужчины, сейчас мне было не приоритетно.

Я строго сказала «Нет», и в очередной раз попыталась выбраться из на 80% покрытого татуировками, тела.

Поток уговоров посыпался на меня как жёлуди на кабанчика, и тут же я оказалась в коленно-локтевой позе. Умению Димы делать всё быстро и оперативно я всегда поражалась.