Дружба или Любовь, странная концепция. Тематика: Читать рассказы про любовь

В детстве я не отличался обилием друзей. У меня были товарищи, с которыми мы часто ходили на рыбалку или занимались спортом, но настоящих близких друзей у меня не было.

И только во время учебы в университете я нашел настоящего друга. Мы с Грантом обучались вместе: я выбрал машиностроение и гражданское строительство, а он — инженерную геологию. Наше знакомство произошло благодаря регби, в котором мы оба играли за университетскую команду: он — мощный замок, а я — фланкер.

Наши отношения начали развиваться во время одной игры, когда противник нападал на Гранта, и я сумел его оттянуть и нанести легкий удар подбородку тому столбу. Именно после этого случилась драка. Для новичков и опытных игроков была характерна каша из кулаков и падающих тел. После матча Грант подошел ко мне, положил свою огромную руку на мое плечо и поблагодарил за то, что я встал на его защиту. Позже, в раздевалке, мы еще раз подрались и полностью выпустили пар. С тех пор началась очень близкая дружба, которая продолжается по сей день.

После окончания университета я решил выбрать "легкий" путь и принял должность инженера по дорожному и мостовому строительству в Министерстве труда в Веллингтоне. Я называю это "легким", потому что это означало, что я стану государственным служащим со всеми привилегиями, которые с этим связаны. Грант же решил получить степень и отправился за границу, оказавшись в Южной Африке, где занялся добычей алмазов. Я же работал как чиновник, медленно продвигаясь по карьерной лестнице.

Мы с Грантом были абсолютными противоположностями. Он - энергичный охотник за деньгами, а я - более спокойный и мечтающий о пенсии.

Любовь всей моей жизни, Эшли Годин, я встретил на церемонии награждения регбийного клуба. В клубе также была женская команда по нетболу, и он случайно попал на эту церемонию. Эшли только недавно приехала в Веллингтон для работы в Отделе научных и промышленных исследований в качестве ученого. Она решила присоединиться к команде по нетболу, чтобы завести новых друзей.

Я заметил ее издалека и не мог оторвать глаз от нее, словно мотылька от света.

Она была там со своими друзьями, которые хорошо проводили время. Мне удалось присоединиться к ним и мы закончили вместе танцевать. Так началась наша короткая, но страстная романтическая связь. Эшли была очень общительной и дружелюбной, говорят, что противоположности притягиваются, но это только если в двух словах. Через год мы поженились и начали жить вместе. Наш брак был обычным: оба работали долго и упорно, чтобы собрать деньги на первый дом. Мы выбрали дом в одном из прибрежных пригородов Веллингтона - Лиолл Бэй, где родились наши дети - Сильвия и Клайв.

Когда мы только переехали, неожиданно вернулся Грант из Южной Африки со своей прекрасной невестой Саскией. Он разбогател и решил вернуться в Новую Зеландию, чтобы использовать свое богатство с пользой. Пока они искали подходящий дом, они временно остановились у нас. К счастью, они быстро нашли свое место рядом с нами в Айленд Бэй.

Саския и Эшли подружились и были неразлучны. Грант купил небольшой машиностроительный бизнес, специализирующийся на ремонте землеройной техники, и будучи Грантом, превратил этот молодой бизнес в настоящую золотую жилу. Саския забеременела своим первым и единственным ребенком.

Постепенно наши дети росли, им хотелось немного больше независимости, и мы решили сделать пристройку к дому, поскольку в доме стало несколько многолюдно. Когда Грант узнал, то с головой погрузился в помощь, решив протянуть мне руку. Мы тратили на строительство этой пристройки часы, каждые выходные и до поздней ночи после работы мы долго и упорно трудились, хотя и всегда заканчивали несколькими сортами пива. Я у него научился многому, это была настоящая командная работа, еще больше укрепившая нашу дружбу.

Я многое узнал о Гранте, ему определенно нравилось быть начальником, это было в его характере, и я не возражал, поскольку он принимал правильные решения. Также я понял, что мы составили хорошую команду, что, полагаю, не должно было меня удивлять.

Примерно в то же время Саския нашла работу по продаже недвижимости, однако Грант быстро потерял интерес к своему бизнесу, он сделал всю тяжелую работу, вернув к жизни провальное дело, но теперь, когда оно начало успешно работать, ему это надоело. Продажа бизнеса на рынке заняла меньше месяца и принесла сногсшибательную прибыль. Я бы солгал, если бы не сказал, что слегка позавидовал ему. Он много работал и заслужил это.

Он решил, что ему нужны перемены, и вернулся к горнорудному делу. Он взял в Австралии какую-то контрактную работу, которая совсем не нравилась Саскии, ей все нравилось здесь, и она не хотела, чтобы он уезжал. В результате она провела много времени в нашем доме, плачась в жилетку Эшли.

Его не бывало месяцами, растущее разочарование Саскии в отношении положения дел означало, что если он собирается спасти свой брак с ней, ему придется вернуться домой. Он не просто вернулся, но вернулся с планом...

Он приехал домой с горячим желанием стать виноделом.

Саския была ошеломлена, но поскольку перед ним стояла задача, ему не потребовалось много времени, чтобы заручиться ее поддержкой.

Они выставили свой дом на продажу, и поскольку этим делом занялась Саския, он быстро продался, и они уехали.

Было удивительно, когда он увез семью в Отаго. В регионе не было истории выращивания винограда, если бы он выбрал Мальборо, я бы подумал, что это имеет смысл, но не центральный Отаго! Однако, если у Гранта в голове фиксировалась идея, на него не действовали никакие доводы, он привлек участок земли вслепую. Они уехали с планами посадить первый виноград в центральном Отаго. С его настроем и планом на месте, в любом случае, это должно было стать его началом по поджиганию мира и становлению виноделом мирового класса.

Это стало его мечтой, и, как и все что он делал, он с огромным удовольствием бросился в нее. Он был отважным, бесстрашным, это было для региона нечто новое, поскольку он не был известным винодельческим районом, но у него была мечта, и ничто не могло устоять на его пути. С учетом его поставленной цели и желанием никогда не сдаваться все всегда было несомненным успехом.

Что шокировало, так это коварный телефонный звонок с вопросом, не могу ли я уделить немного свободного времени, чтобы приехать и помочь ему в процессе строительства. Я про себя усмехнулся, у него мог быть план, но он все еще нуждался в помощи, его эго было в синяках от необходимости просить об этом. Быстрые переговоры с Эшли — и мы собрали детей с собой на шестинедельный отпуск на Рождество, чтобы я мог помочь ему спроектировать и построить дом.

Это были шесть недель веселья. Дети все прекрасно ладили, а Грант и Саския, они были некими неофициальными богами-родителями. Это была тяжелая работа, мы опять рвали свои задницы и начали работу по дому, планируя и закладывая основы. Вечерами, когда темнело, мы сажали виноград. Моя основная миссия состояла в том, чтобы установить ветряную ирригационную систему. Это был новый подход к реальной проблеме.

***

В течение следующего года я возвращался несколько раз, чтобы помочь со строительством. В конце концов, он получил именно то, что хотел: огромный хаотичный дом, построенный из местного бруса и камня. Это был огромный большой монстр для этого места, который выделялся даже в этой местности, вход был извлечен прямо из журнала «Дом и сад». Большие мощные каменные колонны спереди, чудовищные негабаритные двери, открывающиеся в широкое фойе. Его легко можно было принять за дом из голливудского фильма. Его план состоял не только в том, чтобы сделать этот виноградник успешным, он хотел, чтобы он стал домом для семьи, куда могли бы приходить посетители, пробовать вино, оставаясь в комфорте, осмотреть виноградники и увидеть, как производится вино.

На пару лет мы потеряли связь, в то время как он сосредоточился на построении своего бизнеса и становлении виноделом мирового класса. Мы воспитывали детей, а Эшли вернулась на работу. Работа, дети и их потребности. Это занимало все наше время, что означало, что мы долго не видели Гранта и Саскию.

Мы собрались все вместе, когда наша дочь Сильвия уехала в Университет Линкольна в Кентербери. Бог знает, почему она решила заняться сельским хозяйством, но вот вам, пожалуйста.

Следующим, кто покинул свое жилище, был Клайв, а затем - Глен, их сын. Саския проявила заботу и сделала огромное количество работы, чтобы заботиться о Сильвии вместо нас. Неизвестно сколько времени она проводила в дороге, подбирая ее из школы и возя ее туда-сюда, чтобы она могла проводить выходные у нас дома. Мы всегда будем признательны за то, что она пережила этот период без каких-либо повреждений.

Когда мне исполнилось пятьдесят лет, Эшли решил устроить большой праздник, и конечно же к нам приехали Грант и Саския. Это стало радостным воссоединением и привело к тому, что мы проводили время вместе и отдыхали друг у друга дома, хотя их дом был гораздо более роскошным по сравнению с нашим. Предполагается что Эшли начала испытывать чувства к Гранту и это гарантировало то, что мы стали приезжать чаще.

Вскоре после этого все стало превращаться в неприятности.

Саския... О, милая Саския, она была дерзкой и любила ездить на автомобиле. У нее был маленький Триумф Спитфайр, который отлично соответствовал ее характеру, она была безумно увлечена скоростью. Я ненавидел ездить с ней куда-либо, потому что она никогда не была довольна, если ее нога не стояла на газу. Единственное, чего я опасался, это когда она забирала Сильвию. Несмотря на то что та заверяла меня в том, что они никогда не ехали на большой скорости, всегда было совсем по-другому, когда меня возила она. Она получала огромное удовольствие от того чтобы напугать меня до смерти.

Оглядываясь назад, все выглядит неизбежным, но это не делает трагедию менее страшной. Однажды проезжая по извилистым и ветреным проселочным дорогам Центрального Отаго, она попала в смертельную аварию. Ей повезло, что она скончалась моментально.

После того как несчастный случай поразил его, Грант был в полном раздрае, рассказывая нам новости по телефону. Мы прыгнули на самолет и сразу полетели к ним. Когда мы туда приехали, он был пьян и рыдал. Эшли, утешая, обняла его. Он налил мне выпить, и мы сели на веранде и ужрались в хлам. Эшли провела всю ночь, убирая и готовясь к безумному потоку людей, ожидаемых завтра.

Когда я, наконец, залез в кровать, Эшли все еще тихо рыдала.

— Господи, что за ужас, милый, он плохо справляется, завтра ты должен быть сильным, ты должен взять контроль на себя.

День начался с того, что Эшли сосредоточилась на приготовлении еды и подготовке к приему посетителей. Я съездил в полицейский участок и организовал вывоз и утилизацию машины. Иисус, что за рухлядь, все было раскурочено до неузнаваемости. Я нашел специализированную фирму по утилизации автомобилей, которая была достаточно заинтересована, чтобы забрать останки.

Вернувшись в дом, я увидел Эшли, раздающую еду непрерывному потоку гостей, желающих передать Гранту соболезнования и обещания помощи. Он был не совсем кататоничен, но едва функционировал.

Той ночью, после того как все уехали, остались только Грант, его сын Глен и мы. Эшли готовила обед, но все было мрачно, мы пытались заставить Гранта открыться и поговорить, но он был потерян душой, полностью погруженный в свое непреодолимое горе. Это была та его сторона, которую мы никогда не видели, свидетельство того, как сильно он ее любит. Он пресек наши постоянные попытки заставить его говорить о том, что он собирается делать, и ушел, рано покинув стол, оставив нас одних.

Его сын испытывал серьезное беспокойство; он изучал архитектуру в университете Мэсси в Гамильтоне и полностью погрузился в свои исследования. У него не было много свободного времени.

Похороны прошли с большим размахом. Грант, безусловно, оказал влияние на местное сообщество, он всегда был щедрым человеком, тем типом парня, который отдаст рубашку с себя.

В следующие дни после похорон он стал задумчивым и угрюмым, особенно после того, как его сын уехал обратно в университет.

Мы с Эшли очень беспокоились; это была не просто грусть, но депрессия в самой худшей форме.

Мы пришли к выводу, что лучше всего будет, если он вернется в Веллингтон и некоторое время останется с нами. Убедить его было сложно и потребовалось много усилий, но Эшли настаивала на этом так настойчиво, словно вынашивала яйца под курой. Она доказала ему целесообразность такого решения.

Так что, после того как мы договорились с одним из сотрудников виноградника, чтобы он временно взял на себя управление, Грант отправился с нами обратно в Веллингтон. Было очень грустно видеть его таким, он всегда был оптимистичным и энергичным, но здесь он едва двигался по дому, а Эшли ожидала его с верой и преданностью. Несмотря на то, что я очень любил его, он выводил меня из себя. Я видел, что Эшли хотела заботиться о нем, но и она тоже скоро измоталась. Мы оба работали и после работы приходили домой в полный беспорядок и невыполненные дела.

Я старался поговорить с ним, но это было сложно. Я не хотел его обидеть, я просто хотел, чтобы он вырвался из этого состояния и начал что-то делать.

***

Прошло две недели, и наконец, приехав домой, мы нашли его пакующим вещи. Это было похоже на то, как будто щелкнули выключателем, и по сей день я не знаю, что его заставило, но он обнял нас обоих и весело болтал:

— Ребята, спасибо, что присматривали за мной, но мне пора вернуться к работе, если я еще немного посижу здесь, то сойду с ума.

Мы с Эшли оба едва не танцевали от радости, после того как отвезли его в аэропорт.

Черт, это было чудесно: когда мы вернулись домой, больше не было беспорядка, а Эшли, в частности, обрадовалась, что не надо больше бегать за ним.

Эшли каждый вечер звонила и разговаривала с ним, а его, казалось, озарил свет, когда он вернулся к воодушевившим его винограднику и горам работы.

На следующий месяц были длинные выходные, и Эшли предложила нам слетать для быстрого визита. Мы оба взяли дополнительные дни отпуска и полетели. Когда подъезжали к винограднику, погода была потрясающей, по всему региону были великолепные пейзажи на альпийском фоне и чистом голубом небе. Все это по-настоящему захватывало дух, и этот день был одним из таких. Эш покачала головой в недоумении, как часто делала по дороге:

— Боже мой, дорогой, это впечатляет, не так ли?!

Грант приветствовал нас обоих теплыми объятиями, но когда мы вошли внутрь, Эшли едва не упала — место было засвинячено. Посуда свалена на кухне, повсюду — пищевые отходы, и похоже, с тех пор как вернулся, он не делал по дому абсолютно ничего. Он извинился, бормоча, что был занят на винограднике.

Эшли активно приступила к работе, и мне не оставалось другого выбора, как помочь ей. Грант, утверждая, что ему нужно сделать что-то важное, исчез.

Когда он вышел из комнаты, Эшли бросилась ко мне:

— Боже мой, на скамейке нет ни одного свободного квадратного сантиметра, а пол такой липкий.

Я согласился:

— Действительно отвратительно. Как он может жить в таких условиях?

Она пожала плечами:

— Я не понимаю... Он никогда раньше не был таким. Я знаю, что он грустит, но это просто ужасно.

Мы потратили весь день на очистку помещения. Грант вернулся только перед обедом и даже не поблагодарил; будто ничего особенного не произошло.

Во время обеда он говорил без умолку, но странно было то, что он постоянно возвращался к тому же самому разговору минут через пять. Мы с Эшли обменялись испуганными взглядами и не могли понять, что происходит.

В понедельник после обеда мы уехали, и он обнял нас, плача, в жилетку Эшли.

— Я буду скучать по вам обоим, — пробормотал он.

Дома Эшли была очень беспокойна, она звонила ему каждый вечер, но он продолжал быть отстраненным и невразумительным. Эшли подозревала, что он пьет.

В четверг вечером я вернулся домой немного позже обычного и увидел, что Эшли сильно плачет. Она выглядела испуганной и шокированной, больше, чем когда-либо.

— Дорогая, что случилось? — моя первая мысль была о детях... Все ли с ними в порядке?

Она глянула на меня сквозь слезы:

— Гранту диагностировали опухоль головного мозга. — Она разрыдалась еще сильнее. — Ему осталось жить всего полгода.

Я плюхнулся на стул рядом с ней, и она обняла меня.

— Что нам делать? — спросила она.

— Дорогая, мы ничего не можем сделать, он может вернуться и жить с нами, а мы можем попытаться позаботиться о нем.

Она кивнула со слезами.

— Это то, что сказала я, но ты же знаешь, какой он упрямый ублюдок, — он отказался, возможно, ты сможешь его убедить?

Позже я позвонил ему и предложил остаться с нами.

— Нет, извини, приятель, но этого не будет, мне нужно быть здесь, чтобы закончить виноградник, есть важные вещи, которые мне нужно сделать.

Я пытался убедить его в обратном, но он не собирался убеждаться. Мы немного поговорили, но я не знал, что сказать, я имею в виду, Иисус, что можно сказать тому, на ком висит смертный приговор? В конце концов, я был рад передать телефон Эшли.

На обеде мы оба были подавлены, ни Эшли, ни я действительно не знали, что сказать.

На следующую ночь, когда Эшли передала мне телефон, я отмахнулся от него, и она выглядела сердитой, продолжив разговор. После того как повесила трубку, она огрызнулась:

— Черт возьми, почему ты не поговорил с ним, он нуждается в тебе больше чем когда-либо?

— Потому что я не знаю, что ему сказать.

— Я думаю, нам нужно вернуться и посмотреть, в порядке ли он, мы не можем просто бросить его в трудный час.

Я кивнул:

— Да, хорошо, но это будет тяжелая работа, если все будет как в прошлый раз.

Мы обнялись, утешаясь. Это было самое странное чувство: мы так долго дружили и так многим делились, а теперь я не мог найти слов, чтобы сказать их ему. Как ни жаль, но похоже, ничего не подходит.

Естественно, когда мы прибыли в дом Гранта, ситуация повторилась. Газоны не были подстрижены, внутри царила неряшливость, посуда грязная стояла практически до самого потолка. Эшли проливала слезы, но как только Грант вернулся с фермы, начались объятия. По крайней мере, так было проще. Я взялся за газонокосилку и принялся приводить газоны и сад в порядок. Эшли оказалась по локоть в посудомоечной воде, а Грант ходил вокруг, будто ничего не произошло. Он не испытывал стыда из-за состояния дома.

Вечером мы безуспешно пытались уговорить его вернуться домой, однако он отказывался и никакие уговоры или споры не могли изменить его решение.

***

На следующий день я отправился с Грантом на экскурсию по винограднику. Он указывал на все улучшения и изменения. У меня нашлось время поговорить с его мастером и стало ясно, что именно он руководил всеми изменениями и управлял этим местом, а Грант, несмотря на свои хорошие намерения, только мешал.

Полет обратно прошел в молчании, за исключением того, что Эшли сказала:

— Дорогой, нельзя его оставлять так... Он не может сам себе помочь, он причинит себе вред.

— Ну, кажется, он справляется. Мы ничего не сможем изменить, если не докажем, что он нуждается в помощи.

— Но он не безумный. Дорогой, ему нужна помощь.

Я был озадачен тем, к чему это привело.

— Милая, это его жизнь. Мы должны просто быть рядом с ним тогда, когда ему потребуется помощь.

— Чепуха! Он нуждается в нас прямо сейчас! — возмущенно воскликнула она. — Я не понимаю тебя. Он — твой лучший друг. За все святые! Он нуждается в тебе и мы должны найти способ помочь.

Она откинулась на спинку сиденья и крепко скрестила руки на груди, как и всегда, когда злилась. По своему опыту я знал, что лучше в таких случаях ничего не говорить.

Вечером во вторник я пришел домой и обнаружил, что Эшли приготовила обильный ужин, и в ту ночь мы страстно занимались любовью, после чего она крепко прижалась своим горячим телом к моему. Вечер в среду был повторением, за исключением того, что на этот раз мы занимались любовью дважды, после чего она была очень нежной.

Вечер четверга... Еще одна повторная сессия... Дерьмо, три ночи подряд, прошло много времени, с тех пор как мы были такими влюблёнными. В пятницу вечером был еще один обильный ужин, и в постели Эшли измотала нас обоих своей страстью, и только после того как мы обнялись, я получил шок:

— Роб, я хочу, чтобы мы взяли несколько выходных и остались с Грантом, помогая ему. Дерьмо, ему осталось всего несколько месяцев. Я поговорила с моим менеджментом, и они согласились дать мне отпуск на шесть месяцев. У меня нет столько дней отпуска, поэтому мне придется взять один месяц без содержания.

Ошеломленный и сбитый с толку я спросил:

— Что?! Господи, Эшли, и весь секс был из-за этого?!

Она усмехнулась злой маленькой ухмылкой.

— Я не должна была этого делать? Роб, это наш лучший друг, и ты видел, на что он похож, он не может позаботиться о себе, и ему не на кого опереться. Дорогой, это то, что нужно сделать, мы должны помочь. — Она крепче прижалась ко мне. — Давай, любовь моя, ты же знаешь, что это правильно, у тебя есть длинный отпуск, и мы можем это сделать.

— Эшли, существуют государственные организации и службы. Если они не смогут помочь, я уверен, что он мог бы нанять круглосуточного опекуна. Позволь мне немного пообщаться с ним, и я уверен, что мы сможем как-то разрешить эту ситуацию.

Покачав головой, она поцеловала мое обнаженное плечо.

— Ты думаешь, это было бы несправедливо, верно? Я не хочу, чтобы за ним присматривала какая-то незнакомка. Нет, Роб, это наша обязанность.

— Эшли, я не могу. У меня на работе слишком много дел, меня готовят к повышению по службе и если я уйду сейчас, меня уволят.

— О Боже, нам не нужны деньги. Тот человек о котором мы говорим - наш друг.

— Дорогая, он не ждет этого от нас. Он самостоятельный человек. Как только он станет беспомощным, тогда мы можем начать беспокоиться.

Она покачала головой и было очевидно что она сердится.

— Черт возьми, ты меня расстраиваешь. Где пропал заботливый и любящий муж, за которого я вышла замуж? Откуда взялась эта равнодушность, с которой я живу?

— Я понимаю, что ты хочешь помочь Эшли, но мы не можем.

Следующие несколько дней были прохладными, но на третий день страстный секс вернулся с удвоенной силой и по мере приближения выходных я даже утомился. В пятницу вечером все выяснилось. После того как мы занимались любовью и обняв друг друга в послелюбовном блаженстве, она напала на меня:

— Дорогой, я решила, что если ты не поможешь, я пойду одна.

— Эш, ты не можешь, ты мне здесь тоже нужна, ты же знаешь.

— Черт, ты — большой мальчик, ты сможешь заботиться о себе, а он умирает, ради Бога, он скоро уйдет навсегда.

Понимая, что я сражаюсь в проигранной битве, и признавая, что это было правильно, я спросил:

— Так о каком сроке мы говорим: дни или недели?

Она обняла меня за шею и поцеловала в губы.

— Ну, я не знаю, как быстро он начнет терять контроль или сколько времени займет, прежде чем он не сможет оставаться дома один, но я останусь, пока его не увезут в больницу.

— Господи, Эшли, ты же знаешь, что это может занять месяцы.

Она кивнула:

— Я знаю, дорогой, но что еще можно сделать?

Откинувшись назад, я прошептал:

— Дерьмо, Эшли, я не знаю, сколько пройдет времени, прежде чем ты вернешься домой?

— До конца, я думаю.

— Так ты даже не будешь приезжать домой в гости?

Грустный взгляд в ее глазах дал мне ответ.

— Роб, ты можешь приезжать каждые выходные или, может быть, через выходные, тебе не надо просто оставлять все это мне.

Утром мы снова занимались любовью, прежде чем я отвез ее в аэропорт.

— Позвони мне, — прошептал я, когда мы обнялись в последний раз.

Она легко поцеловала меня:

— Конечно, глупый, каждый вечер.

С этим она улетела.

Дома я ходил потерянный, как бы сильно я ни стонал по ней, это будет первый раз в нашей семейной жизни, когда мы когда-либо разлучались. Я косил газоны и думал, что взять на ужин. О, одно хорошо, по крайней мере, я мог взять все, что хотел. Я открыл пиво и расслабился в гостиной. Позже тем вечером позвонила Эшли, и Грант плакал в телефон:

— Спасибо, друг мой, это так важно для меня.

Эшли снова подняла трубку и прошептала:

— Роб, он был так рад увидеть меня, он мгновенно оживился. Мы приняли правильное решение, теперь он живее, чем я видела когда-либо за долгое время.

Что я мог сказать, кроме одного:

— Это хорошие новости.

***

В первую неделю звонки были постоянными, и она умоляла меня приехать на выходные, но из-за работы я не смог этого сделать, мне пришлось работать и в субботу. На следующей неделе она звонила каждый вечер, но уже не умоляла меня приехать и навестить. Количество звонков уменьшилось на следующей неделе и они казались вынужденными, словно она боялась со мной разговаривать, и я почувствовал, что что-то не так. К концу четвертой недели я решил выяснить, что происходит. Я забронировал рейс на выходные, но не сказал ей об этом, решив сделать ей сюрприз.

Когда я приближался к дому Гранта, в центре Отаго был прекрасный день. Я только надеялся, что его состояние не ухудшилось и с Эшли все в порядке. Когда я остановился перед домом, меня поразило, как все выглядело хорошо: сады ухожены, газоны подстрижены, усадьба выглядела опрятно. Эшли явно была очень занята.

Я вошел, громко спросив:

— Эшли, ты здесь?

Она вышла из кухни, выглядя совершенно ошеломленной:

— Роб... Что ты здесь делаешь?

Удивленный ее равнодушием, я пробормотал:

— Боже... Мне уже нужно находить предлог, чтобы навестить свою жену?

Она неуверенно подошла ко мне и обняла меня, поцелуй растопил все мои страхи.

— Нет, конечно, нет, хитрый дьявол, но ты должен был позвонить, мы могли бы встретить тебя в аэропорту и сэкономить на аренде машины.

Грант вошел снаружи, выражение его лица удивило меня, он не был в восторге, увидев меня, хотя выглядел хорошо, действительно хорошо.

— Привет, дружище, — сказал он, протянув руку. Я оттолкнул его руку, и мы обнялись, как могут только друзья-мужчины.

— Дерьмо, ты хорошо выглядишь, — пробормотал я.

— Должно быть, это хорошая еда, — засмеялся он.

Эш пробормотала:

— Я заварю чай.

Я взял сумку и направился в прихожую.

— Мне нужно переодеться. Полагаю, что мы как обычно — в главной гостевой комнате?

Эшли и Грант странно посмотрели друг на друга, когда я направлялся через холл в гостевую комнату, которая была пуста: ничего, ни одежды, ни сумок, ничего. Этой комнатой не пользовались очень долгое время.

Я повернулся и посмотрел на гостиную, где бок о бок стояли Эш и Грант, глядя на меня. Я вернулся в комнату, оставив свою сумку в дверном проеме, и вошел в главную спальню, где была вся одежда Эшли, ее сумки, открытые и пустые, ее туфли, разбросанные, как она это делала дома, и кровать была полностью расстелена, абсолютно нехарактерно для Эш, если только ею не пользовались совсем недавно.

Когда я повернулся, чтобы выйти, Эшли стояла, уставившись на меня.

— Дорогой, позволь мне объяснить, давай положим твою сумку в гостевую комнату, и мы все сможем сесть и поговорить. — Она выглядела нервной, взволнованной и возможно, даже напуганной.

Я ощутил слабость, сердце в груди забилось, а дыхание стало трудным. Я прошел мимо нее, оттолкнув в сторону, взял сумку и направился к выходу, а Эшли побежала за мной.

— Роб, пожалуйста, дай мне объясниться, пожалуйста, любимый, остановись... Роб, ты должен дать мне сказать.

Я продолжал пройти прямо через гостиную обратно к своей машине. Эшли закричала:

— Роб, пожалуйста, подожди, не убегай. Пожалуйста, остановись, давай поговорим — она сердито кричала. — Роб, послушай меня, пожалуйста... Позволь мне объяснить!

Подошел Грант.

— Друг мой, давай не будем поспешать.

Я размахнулся и нанес сильный удар... В наши юные годы он бы избил меня до полусмерти. Но этот удар пришелся ему прямо в нос и он отскочил назад на широком шаге со слепящей болью. Бам! И он уже лежит на земле, стонет. Эшли посмотрела сначала на меня, потом на него, прежде чем наклониться, чтобы убедиться, что он в порядке. К тому времени я уже бросил свою сумку на заднее сиденье и сел, грубо хлопнув дверью.

Эшли подбежала и схватила меня.

— Роб, пожалуйста, не уезжай так. Давай вернемся внутрь и поговорим.

Я сердито высморкался:

— А где я буду спать? И еще точнее, где будешь спать ты?

Она скривилась от боли.

— С тобой же, дурачок. Ты — мой муж.

— Вот это выглядит как муж? — я завел машину со скрипом передач. — Мне кажется, что теперь он — твой муж. Прежде чем уехать, прошипел я: — Эшли, я даю тебе шанс. Если до понедельника ты будешь дома в Веллингтоне, то постараюсь забыть все это безумие. Но если тебя не будет, то обещаю: наш брак закончится прямо здесь и сейчас, и ты можешь оставаться здесь сколько захочешь.

Я рванул вперед, обдав обоих камнями из-под колес, наращивая скорость и молча проклиная. Ради бога, они жили как муж и жена, делили постель и, очевидно, занимались сексом.

Приехав в аэропорт, мне стоило целого состояния поменять билет. Вернувшись домой, реальность ситуации навалилась на меня. Моим прощальным выстрелом было предложение, что я бы ее простил, но сидя в гостиной, безучастно глядя в никуда, я задумался, а если она вернется, смогу ли я простить?

В воскресенье днем мне позвонили, это была Эшли:

— Роб, можем мы вдохнуть и поговорить, пожалуйста, дай мне шанс, позволь объяснить, что произошло.

— Давай, объясни, скажи, почему, моя жена занимается сексом с другим мужчиной, скажи мне, почему ты сожительствуешь с ним как муж и жена, в то время как я живу здесь один.

— Дорогой, это не так...

Я прервал, прежде чем она смогла продолжить.

— И что... Вы не делите постель?

Была беременная пауза.

— Да, мы делим постель, но это не так, как ты думаешь...

— Вы не занимаетесь сексом?

Тишина вернулась, мы слушали дыхание друг друга, прежде чем она хрипло прошептала:

— Да, мы занимаемся сексом, но...

Я снова вмешался:

— Тогда, все как я и думал, вы живете вместе.

— Роб, позволь мне объяснить... он был так одинок и так грустен. Ты знаешь, как сильно он любил Саскию... Я приехала сюда не для этого, это просто случилось... Все началось с утешительного поцелуя, а потом вышло из-под контроля.

— Ты можешь говорить это сколько хочешь. Я сделал тебе предложение, и оно остается в силе, если завтра ты будешь дома, я готов попытаться простить тебя.

Я услышал, как она вздохнула:

— Спасибо, Роб, вот почему я так ценю тебя, но сейчас не могу. Ты видишь, как он наслаждается своей небольшой радостью в жизни, я просто не могу его бросить. Боже мой, любовь моя, ему осталось жить недолго, и тогда я вернусь домой и мы сможем забыть все прошлое.

— Наверное, ты меня не так поняла, Эшли. Это единственное предложение: завтра ты здесь или развод. Вот и все.

Она заплакала.

— Роб, у него больше нет никого. Мы – всё для него.

— Ты ошибаешься. Единственное его сокровище – это ты. Для меня он уже мертв.

— Ты не серьезно! — она резко поднялась. — Он – твой лучший друг. Ты не бросишь его в такой момент.

— Эшли, послушай меня внимательно: для меня он уже мертв. Если завтра тебя не будет дома, я подам на развод. И это не угроза — это обещание.

— Что значит наш брак для тебя? Все, через что мы прошли? И ты просто выбросишь двадцать пять лет?

— Нет... Это не моя роль, Эшли. Если все закончится так, то тебе придется с этим жить.

Я слышал только ее плач.

— О чем ты думала, Эшли? Боже мой, о чем?

Она запустила истерику:

— Я не знаю, Роб, я просто хотела сделать его последние дни счастливыми. Я просто хотела подарить ему радость в его последние дни.

— Вернись домой и мы попробуем пережить это. Обещаю постараться простить.

— Прости меня, Роб, но я не могу. Надеюсь, ты меня простишь, потому что я люблю тебя и не представляю своей жизни без тебя.

— Ну, тебе лучше привыкать к этому, потому что, если тебя здесь завтра не будет, мы определенно закончим.

***

Следующие несколько дней прошли медленно, работа была невозможна, я впустую тратил время, но я боролся, сидеть дома было бы хуже. Ночью дом казался холодным, а моя жизнь — пустой.

Несколько раз звонила Эшли и однажды передала телефон Гранту, но в ту минуту, как услышал его голос, я повесил трубку.

Мне позвонила моя дочь, чтобы рассказать, как она гордится мамой, и что это — самоотверженный поступок: пойти и присматривать за ним. Господи, она сравнивала ее с Матерью Терезой или с чертовой Флоренс Найтингейл. Я не мог заставить себя сказать ей правду, но и она не смогла понять, когда я сказал ей заткнуться, потому что не хотел слушать.

Хотя это было не единственное, что она хотела мне сказать. У нее был еще один сюрприз, она обручилась и хотела знать, сможем ли мы попасть на ее вечеринку, которая будет через месяц. Я, конечно, согласился и предложил заплатить, что ее очень обрадовало. Что не обрадовало ее, так это, когда она спросила, что я думаю о том, чтобы устроить ее на винограднике Гранта... Ее чертова мать, должно быть, уже поговорила с ней и сделала предложение, которое я немедленно отверг:

— Сильви, ответ: «нет». Я найду где-нибудь лучше.

Она казалась смущенной.

— Почему, папа:... Что может быть лучше? Это было бы прекрасно...

Мой гнев заставил меня сорваться:

— Сильви, если ты организуешь ее там, я не буду участвовать, и не буду платить.

Она выглядела удивленной.

— Но это было предложение мамы, она сказала, что возможно там будет дядя Грант.

— Делай, что хочешь, Сильви, но если ты организуешь это там, то будешь делать все самостоятельно.

На мгновение в комнате наступила пауза, когда она пыталась собраться с мыслями... Она замолчала и сказала, что поговорит с мамой и перезвонит. Через час Эшли уже звонила.

— Дорогой, Сильви только что высказала необдуманные слова о том, что ты не хочешь проводить помолвку здесь.

— Верно, — ответил я коротко.

Она вздохнула:

— Пожалуйста, не будь упрямым. Устроить вечеринку здесь имеет смысл: Гранту становится хуже и он не может путешествовать. Пожалуйста, я прошу тебя не делать все сложнее, чем нужно.

— Что за черт? Эшли? Я подтверждаю свои условия. Если она решит слушать тебя, меня там не будет, и я не буду платить.

— Дорогой, Грант уже предложил оплатить все в качестве своего подарка — если мы проведем все здесь, это не обойдется нам ни в копейку.

— Извини, но если ты хочешь, чтобы я присутствовал, его там не будет и он не будет оплачивать помолвку моей дочери, скажи ему пусть убежится.

К счастью, после множества телефонных разговоров моя дочь поняла, что что-то не так и согласилась провести вечеринку в другом месте неохотно.

При помощи старого товарища по регби я нашел место в Хамнер-Спрингс. Сильви была также рада, как и я, когда я передал ей новости. Это обойдется нам дороже, но мне было все равно.

Это также стало для меня толчком начать процесс развода. Через две недели документы о разводе были окончательно оформлены и отправлены в здание суда. После этого мы ждали ответа от Эшли, которому документы были отправлены заказным письмом. Если она не будет оспаривать, то все, что ей нужно будет сделать, это подписать и вернуть их, и документы будут поданы в суд.

— Какого черта?... — Это было все, что я услышал, когда поднял трубку.

— Привет, Эшли, приятно слышать твой голос.

— Роб, что, черт возьми, происходит?

— Все просто, Эшли; я полагаю, ты говоришь о разводе?... Если ты подпишешь документы и отправишь их по почте, мы сможем подать на развод, и он будет завершен через шесть месяцев.

— Роб... нет... мне что, умолять? Пожалуйста, не делай этого, мы сможем пройти через это, как только я вернусь домой, ты увидишь, что все это — чепуха.

— О, ради бога, Эшли, не будь смешной, я не буду ждать, в то время как ты играешь там в счастливую семью с придурком. Все, чего я хочу, это чтобы ты подписала бумаги, и мы оба сможем двигаться вперед.

— Нет, я отказываюсь, я не хочу этого и не подпишу.

— Тогда отправь их обратно с пометкой о том, что ты оспариваешь, в любом случае к концу месяца мы будем юридически разделены.

— Дорогой, не торопись, через шесть недель состоится помолвка Сильви, разве мы не можем дождаться ее?

— Нет, я не буду ждать, все подано в суд, независимо от того, оспоришь ли ты или нет, мы будем юридически разделены, ты можешь бороться против развода, но когда судья узнает, что ты живешь с другим мужчиной в течение трех месяцев, я не думаю, что у тебя будут шансы.

— Я не живу с ним; я ухаживаю за умирающим другом!

— Сестринское дело не требует совместного проживания в постели или секса.

— Господи, ты можешь быть мерзким ублюдком, когда захочешь...

Я проводил большую часть своего свободного времени, помогая спланировать помолвку Сильвии, и все шло хорошо, пока она не прислала мне список гостей, и в нем оказалось имя Гранта. Это вызвало еще один неприятный звонок, когда я сообщил ей, что ему не рады. Она плакала, когда я изложил свои правила.

Да, это вызвало еще одну неприятную ситуацию между Эшли и мной. Она обвинила меня в жестокости, напомнив, что Грант был крестным отцом Сильви и имел полное право присутствовать на мероприятии. Весьма оскорбленный, я произнес:

— Нет, пока он продолжает свои интимные отношения с тобой, его здесь не будет!

***

Помолвка оказалась впечатляющей для всех гостей, за исключением Эшли - она пришла без Гранта. Большую часть вечера мы сидели на разных концах стола. Когда группа начала играть и вечеринка перешла в активную фазу, Сильви подошла ко мне:

— Папа, я не знаю, что происходит между тобой и мамой, но сегодня нужно забыть все проблемы. Прошу тебя, не порти этот вечер.

Я обнял ее и поцеловал:

— Хорошо, доченька, буду себя хорошо вести.

— Тогда подойди и потанцуй с мамой. Ей видно на лице всю тяжесть мира. Она сказала, что бедный старый дядя Грант очень болен.

С этими словами она подтолкнула меня в сторону мамы. Проходя через зал, я ощущал на себе тысячи глаз. Я протянул руку и пригласил ее на танцпол. Когда мы плавно двигались по паркету, она таяла в моих объятиях:

— О Боже, Роб, как приятно быть в твоих руках. Спасибо за приглашение потанцевать.

— Хорошо. Как дела? — спросил я.

— Неплохо, думаю. Но Грант...

Я перебил ее:

— Мне не нужно слышать о нем и даже слышать его имя.

Она была напряжена от моего раздражения, но продолжала прижиматься ко мне, и мы продолжали танцевать в молчании. После нескольких песен она вздохнула:

— Роб, у меня есть кое-что, о чем я хочу поговорить с тобой. Нам нужно все прояснить.

— Не сегодня вечером, Сильви уже рычала на меня. Если завтра ты все еще будешь здесь, возможно, мы сможем найти где-нибудь уединенное место.

Она согласилась. Боже, как приятно было держать ее в объятиях, это было просто правильно.

— Где ты остановился на ночь?

Я быстро взглянул на нее.

— В Ройял, в городе.

— Я могла бы прийти и провести с тобой ночь, — прошептала она, ее зубы покусывали меня за ухо.

— Нет, спасибо, Эшли, я не сплю с женами других мужчин.

— Роб, пожалуйста, не начинай, разве плохо провести ночь вместе, я люблю тебя и хочу тебя.

— В чем дело, разве Грант настолько болен, что не может достичь эрекции?

Она оттолкнула меня:

— Ты — мерзкий подонок, я просто хотела провести с тобой некоторое время, но если хочешь знать, Гранту осталось всего несколько недель.

— Скажи, где он будет похоронен, чтобы я мог прийти и помочиться на его могилу.

Холодный злой взгляд, который она бросила на меня, заморозил бы огни ада.

***

Как и было обещано, на следующий день мы встретились в пабе. Я уже заказал бокал вина для нее, когда она вошла. Я не стал вставать, когда она подошла к столу.

— О чем ты хочешь поговорить, Эшли?

— Как я сказала вчера вечером, Гранта не станет через неделю или две, я хотела попросить тебя прийти и навестить его. Он хочет с тобой поговорить.

— О да, а в какой спальне буду я?

— Роб, пожалуйста, приходи, это важно, ты — его лучший друг.

— Нет, Эшли, он потерял это право в ту ночь, когда лег с тобой постель, он больше — не мой друг, и нет, я не увижусь с ним. Ты можешь передать ему, что я надеюсь, что его смерть будет медленной и мучительной для восполнения моей боли за последние шесть месяцев.

Ее лицо окутало мрачное выражение.

— Пожалуйста, Роб, просто дай ему возможность поговорить с тобой. Он хочет чем-то поделиться.

— Я не желаю слышать ничего от него. Давай продолжим разговор о важных вещах. Мне нужно продать дом, чтобы мы оба имели где жить.

— Дорогой, это связано с тем, о чем хотел поговорить Грант. Прошу тебя прийти и провести несколько дней на винограднике, послушай его слова.

— Все, что я хочу - это твое согласие на продажу. Если ты думаешь, что можешь выкупить мою долю, мы можем это обсудить. Но если у тебя нет денег на это, нам нужно продавать. У меня есть агент по недвижимости, который уже оценил его и готов выставить его на продажу.

— Роб, нам не нужно этого делать. Позволь мне попытаться все исправить правильным образом. Мы не сможем это сделать, если будем жить раздельно.

— Извини, Эшли, я уже предоставлял тебе шанс, но ты его упустила.

— Ты знаешь, я не могла просто оставить его в таком состоянии. У него было счастливое выражение на лице, он наслаждался последними днями своей жизни и скоро умрет. Просто дай нам возможность. Дай мне показать, что я могу изменить твое мнение или если ты обнаружишь, что не можешь простить меня, то хотя бы мы попробовали. Но похоже, что ты только что отказался от меня.

Сжимая зубы, я произнес:

— Мне нужно продавать дом или ты хочешь оставить его себе?

Раздраженно она стукнула рукой по столу, привлекая испуганные взгляды со всех сторон.

— Продавай этот чертов дом. Если тебе уже все равно на все это, то продавай его.

Я кивнул:

— Хорошо, я скажу агентам, с которыми мы работаем, и пришлю тебе документы по почте.

Когда начали капать слезы, она хлюпнула:

— Ты все еще любишь меня? Наш брак был таким прекрасным, и я никогда не сомневалась в твоей любви, даже на протяжении всего этого я всегда думала, что ты все еще любишь меня.

— Я люблю тебя, и, наверное, всегда буду, но ты решила подарить эту любовь другому мужчине, прости, Эшли, но это зависит от тебя.

— Почему мы не можем побороться за наш брак, если ты любишь меня, как говоришь, почему мы не можем попробовать? — ее рука крепче сжала мою. — Пожалуйста, Роб, подумай о детях, что они скажут, что мы им скажем?

— Я не знаю насчет тебя, но я скажу им правду.

Она бросила мою руку как горячую картошку.

— Нет, Роб, пожалуйста, не надо так, они меня возненавидят.

— Я не буду лгать тебе, Эшли, ты сама вырыла себе яму, и теперь попала в нее.

***

Я был удивлен, как быстро продали дом, но также получил еще один шок. написано для bеstwеароn. ru Министерство труда было приватизировано, и в рамках трансформации мы, сотрудники, получили компенсацию за добровольное сокращение. Моя выплата оказалась очень заманчивой из-за такой долгой службы с ними, и я уходил с более чем полумиллионом, так что вместе с выручкой от продажи дома я вполне мог стать полупенсионером, работая неполный рабочий день.

Грант умер на следующий день после продажи. Мой сын спросил, можем ли мы поехать вместе на похороны, и был ошеломлен, когда я сказал ему, что не собираюсь.

— Папа, что, черт возьми, происходит? Все так странно с тех пор, как мама уехала присматривать за ним.

— Хорошо, сынок, правда заключается в том, что у твоей матери и Гранта были отношения, они вели себя как муж и жена, поэтому я не пойду на похороны.

— Черт... черт возьми, папа, ты уверен?!

— Да, я застал их врасплох.

— Ну спасибо хоть за честность... Что ты хочешь чтобы я сделал?

— Сын, эта решение не для тебя – делай то, что подсказывает твоя совесть.

Моя дочь умоляла меня прийти и мне было сложно сравнить разговор с ней и разговор со Стивом. Она расстроилась:

— Папа, ты должен пойти. Мама потеряла голову. Она – твоя жена.

Она начала плакать когда я ответил:

— Ненадолго.

Эшли звонила и просила меня:

— Робби, ты – безжалостный монстр! Зачем ты рассказал это детям?

— Потому что они были настроены против меня, они сердились на меня за то, что я не пошел на похороны. Я объяснил им, почему.

— Черт побери, теперь они ненавидят меня. Сильвия кричала на меня, Клайв называл меня ужасными словами.

— Извини, Эш, но ты сама себе это устроила. Теперь сама выбирайся из этой ямы.

Она молча плакала.

— Пожалуйста, приходи хотя бы на похороны. Я не могу это пережить без тебя.

Мой ответ был категоричным:

— Забудь об этом!

Клайв удивил меня тем, что он тоже не пошел и явно перекрикивался с матерью и сестрой.

***

После продажи у меня не было где жить и я начал искать новый дом. Мне хотелось небольшой домик на побережье Капити. В то время как Эшли была на похоронах Гранта, я заключал сделку и уже на следующей неделе переехал. Так как это был летний домик и его можно было купить за наличные, я смог въехать туда немедленно.

Я получил от городского нотариуса приглашение присутствовать на зачтении завещания Гранта, но отказался, и он сказал:

— Мистер Томас, в ваших интересах было бы присутствовать, вам завещали довольно значительную сумму денег.

Я громко рассмеялся:

— Я не хочу его денег, я — не его сутенер.

Прежде чем опять начался разговор, я повесил трубку. Но когда подумал об этом, то захотел причинить ему боль, и единственное, что смог придумать, — это пожертвовать все церкви. Грант был строгим атеистом, и я знал, что он ненавидит это. Быстрый звонок по телефону адвокатам, и я организовал, чтобы деньги, завещанные мне, были переданы от его имени местной церкви. Адвокату было все равно, но я знал кое-кого, кому не было.

Прошло совсем немного времени, прежде чем Эшли позвонила и сердито выплюнула:

— Почему, Роб?... Ты же знаешь, как он относился к религии, он был бы чертовски зол, если бы узнал. Почему тебе было просто не вернуть все, мы могли бы использовать их на винограднике, или ими мог бы воспользоваться Глен.

— А мне пофиг! — прорычал я и бросил трубку.

Приехал Клайв, чтобы помочь мне переехать в новый дом, он удивил меня тем, что привел свою подругу Алишу, очень симпатичную молодую девушку. У нас были отличные выходные: мы купались и жарили барбекю. Я был по-настоящему изумлен его выбором девушки, в отличие от некоторых фиф, с которыми он тусовался, она была очень мила, у нее был мозг, и мы с ней очень мило общались.

***

В моей ситуации можно идти двумя путями: жаловаться на жизнь и становиться горьким и накрученным или продолжать жить. Я выбрал последнее, сфокусировавшись на хорошей жизни. Работая из запасной спальни, я начал строить свой бизнес в качестве инженера-консультанта.

Найти работу оказалось довольно просто, я был не единственным госслужащим-инженером, которого сократили, и это создало возможность занять место, на которое я был рад перейти за гораздо более высокую зарплату по сравнению с предыдущим уровнем. В течение месяца у меня накопилось больше работы, чем я мог успеть выполнить. Жизнь стала легче, а гнев и подавленность начали исчезать.

Неожиданный стук в дверь отвлек меня от просмотра регби по телевизору. Когда я открыл дверь, передо мной стояла Эшли, выглядевшая более светлой и привлекательной, чем я помнил.

— Можно войти? — спросила она.

Я приоткрыл дверь; пил пиво и следил за игрой, закусывая бутербродами на ужин.

— Что тебе нужно, Эшли?

— Я хочу поговорить и посмотреть, можем ли мы как-то преодолеть всю эту злость и обиду, Роб. Я все еще люблю тебя и хочу быть в твоей жизни.

Глядя в ее глубокие зеленые глаза, я видел только скрытую боль.

— Я так не думаю, Эшли. Я предложил тебе шанс исправиться однажды, а ты отказалась.

— Что я должна была сделать? Он умирал, наш лучший друг во всем мире. Я думала, что как только ты успокоишься, то поймешь, что все это ничто и мы сможем пройти через это. Боже, если бы ты остался со мной с самого начала, как я и просила, этого бы не случилось.

— И если бы ты осталась со мной, как я просил, этого бы тоже не случилось.

Она вздохнула:

— Роб, он был нашим другом.

— Именно поэтому ситуация стала еще сложнее. Почему ты не можешь понять это? Как бы тебе самой было на месте, если бы я ушел с твоей сестрой и у меня был шестимесячный роман с ней?... Как бы ты отнеслась к этому?

— Дорогой, я знаю, что это было неправильно, я себя не защищаю. Я вижу боль в твоих глазах, я причинила тебе боль, и мне жаль, но мы могли бы оставить все позади, мы могли бы вернуться к тому, что было. Просто дай мне шанс, и я докажу тебе это, я сделаю все, чтобы сделать это для тебя.

Слезы катились по ее красивым щекам, я взял салфетку и вытер ей глаза.

— Эш, я не уверен, что смогу сделать это, я только сейчас начинаю приводить свою жизнь в порядок, мы должны просто продолжать двигаться вперед.

— Нет, пожалуйста, позволь мне показать, что ты можешь потерять. Мы могли бы попробовать еще раз и посмотреть, сможем ли заставить это работать, а если нет, что мы теряем?

Откинувшись на диван, я вздохнул:

— Эш, я не могу этого сделать, я действительно не могу.

Она набросилась на меня как тигр на раненую газель, ее руки обвились вокруг моей шеи, а ее губы впились в мои в глубоком и страстном поцелуе. Это было неистово и страстно, и все кончилось всего за несколько коротких минут. Все мои аргументы исчезли, и мы лежали рядом, с ее головой на моем плече.

— Посмотри, дорогой, мы можем делать это, я заставлю тебя забыть.

Я с трепетом спросил:

— Хорошо, и как, ты думаешь, это будет работать?

Приподнявшись на локте, она улыбнулась:

— Любовь моя, это то, о чем хотел поговорить с тобой Грант до своей смерти. Он хотел, чтобы ты забрал виноградник себе. Боже, ты помог ему построить его, и ты любишь его. Разве это не было бы идеальным?

Я был ошеломлен ее замечанием и тем, как она привнесла его имя в разговор.

— На самом деле, это было бы далеко от идеала. Грант умер и похоронен, и мне это нравится. Я сказал тебе, что больше никогда не появлюсь здесь, и я очень серьезно об этом. Если ты честна, то это станет нашей новой жизнью. У меня начинается хороший поток клиентов, мой консалтинговый бизнес развивается успешно. Я готов попробовать, но без обещаний.

Она перевернулась на спину и взглянула на потолок.

— Дорогой, это было его последнее желание – чтобы ты взял всё на себя. Это должен быть его подарок для нас.

— Плюй на него и его землю, где он похоронен. Ответ: «нет». Мне не нужны ни его деньги, ни его дом.

Я слышал ее всхлипывания, когда она пыталась скрыть слезы.

— Ты даже не будешь об этом задумываться, верно?

— Не шанса, Эшли. Если ты серьезно хочешь попробовать – я готов. Но это будет новое начало: новый дом, новые друзья и новая работа.

Утро наступило слишком быстро; мне нравилось, когда ее теплое тело прижималось ко мне. Когда я открыл глаза, Эшли уже не спала, а просто лежала, уставившись в потолок. Я посмотрел на нее и спросил:

— Ну что, мы решили?

Она медленно кивнула:

— Роберт, это то, чего я больше всего желаю – чтобы мы снова стали мужем и женой. И если это значит остаться здесь – мы так и сделаем.

Мы запечатали это поцелуем. Я откинул одеяла.

— Хорошо, пойдем прогуляемся по пляжу.

Это было прекрасное яркое солнечное утро, и мы шли вдвоем по песчаному берегу, подпевая нам мягко разбивающимся волнам.

***

Выходные прошли в одно мгновение. Эш полетела обратно в Отаго, чтобы забрать свои вещи, а я вернулся к работе. Она вернулась в среду с гораздо меньшим количеством багажа, чем я ожидал. Мы освоились в жизни. Это было нелегко, это было напряженно, и мы жили на грани, мы оба были осторожны в выборе слов. Эш, хотя и жила со мной, все еще была погружена в помощь в управлении виноградником. Глен не хотел иметь с этим ничего общего. Он был рад, когда его отец оставил половину его Эшли — это означало, что он мог продолжить учебу, оставив все в ее руках.

Звучит просто, но меня это бесило. Мне надоело слушать ее команды по телефону относительно различных аспектов управления виноградником. Я видел, что у нее все еще там корни, и ей не потребовалось много времени, чтобы начать свою ненавязчивую рекламу. Возможность вернуть меня туда была предоставлена ею Сильви, чья свадьба приближалась. Эшли решила провести ее на винограднике, и это вызвало наш первый спор. Когда она сказала об этом, я вздрогнул и быстро возразил:

— Ни за что, Эш, этого не будет!

— Дорогой, не торопись, это поможет нам сохранить целое состояние. Мы все любим это место, особенно Сильви, она обожает его.

— Она его не знает, она не была там годами, и с Саскией у нее не было ничего.

— Роб, она приходила и оставалась с Грантом и мной, прежде чем он умер. Она обожала его, они были близки, и она любит виноградник.

— Что?! — зарычал я. — Она оставалась там с тобой... с Грантом?

Она медленно кивнула, не в силах удерживать мой взгляд.

— Итак, где ты проводила ночи, когда она была здесь?

Она вытянула руку и схватила мою.

— Дорогой, она уже знала, что я провела ночь с Грантом.

Я оттолкнул ее руку.

— Боже мой, ты не могла унизить меня еще больше... Ради всего святого, Эшли, мы живем с нашей дочерью под одной крышей... Черт!

— Роб, она просто узнала... нет смысла врать.

— Так какого черта она реагировала таким образом, когда я ей это сообщил... она уже знала?

— Дорогой, она просто расстроилась, ей не хотелось видеть нас раздельно.

— Все равно она была рада видеть свою мать в объятиях другого парня! Проклятье! Я скажу тебе так: свадьбы не будет! Мне все равно, сколько ты будешь плакать и умолять - этого не произойдет!

— Роб, ты слишком эмоционально реагируешь. Грант мертв, а дом принадлежит нам, и Глену. Это бесплатно, это будет потрясающе.

— Мне не кажется, черт побери,

я сказал тебе, что никогда не переступлю этот порог. Я найду другое место.

— Ты разобьешь ее сердце, если уйдешь.

— Да, и пусть так будет. Мне все равно.

— Подумай хорошенько, Роб, ты можешь навсегда потерять свою дочь. Стоит ли оно того?

— Проще говоря: да. Я не сдамся.

Это заставило ее начать наступление. Сначала был секс и множество попыток Сильви заставить меня передумать со слезами и чувством вины, которые Эшли использовала для приведения меня в замешательство. Когда это не сработало, она стала на сторону Сильви и начала полномасштабную атаку, но я не поддался и медленно, но верно Сильви признала правоту моих аргументов. Я думаю, что возможно Клайв повлиял на нее тоже.

В итоге мы провели свадьбу в Мальборо Саундс, и это было потрясающе. Даже Эшли не смогла придраться. Она пыталась заплатить за это теми деньгами, что оставил Грант, но я сердито отказался, и к ее чести Эш не пытался настаивать.

***

После свадьбы все вернулось на нормальный уровень, за исключением того, что у меня было больше работы, чем когда-либо. Эшли стала нервной, я полагаю, она думала, что я приму ее образ мышления и перееду туда, но с моим бизнесом, растущим день ото дня, и объемом работы, которую я организовал, она могла видеть, как ее мечта исчезла. В конце концов, она поняла, что этого просто не произойдет.

Мы пытались, мы действительно пытались, но наши сердца никогда в этом не участвовали. Это было не то же самое как раньше, я думаю, что мы оба даже чувствовали любовь, которую разделяли, но не могли заставить все работать. Она хотела жить на винограднике, но поскольку ее желание затрагивало меня, этого не произошло.

Однажды вечером я пришел домой с работы поздно вечером и обнаружил, что она пакует вещи. Когда мой приход прервал ее, она прошептала:

— Извини, Роб, но это не работает?

Я пожал плечами:

— Согласен, полагаю, что нет.

Она вылетела на следующий день, и я хотел бы сказать, что скучал по ней, но правда была в том, что ушло напряжение. Я мог дышать и не беспокоиться о том, чтобы сказать что-то не то. Да, теперь у меня не было секса и близости, а также теплого тела, чтобы обниматься ночью.

Я выбросил ее из головы, она время от времени звонила, но во всех отношениях уже ушла.

Я был сосредоточен на своем доме. Чтобы максимально расширить вид на океан, я добавил еще один проект с просторной верандой. В офисе у меня появилась новая помощница - мать-одиночка, живущая неподалеку со своим 14-летним сыном. Ее муж бросил их шесть лет назад, и она до сих пор старалась справиться сама.

Она оказалась полезной в офисе. Хотя ей не требовалось работать полный рабочий день, было очевидно, что ей нужны деньги. Поэтому я предложил ей работу на полный рабочий день для получения стабильного дохода.

Когда у Руазин были задержки на работе, ее сын Алек проводил время у меня дома. Мы начали строить отношения, и я решил помочь ему в учебе, так как он испытывал трудности в школе. Руазин предложила свою помощь в качестве репетитора без оплаты за сверхурочную работу, и я с радостью принял.

Руазин была очень привлекательной женщиной, на пятнадцать лет моложе меня. Я не считал, что у меня есть шансы на романтические отношения и принялся работать все больше и больше. Но оказалось, что я ошибался. В один вечер, когда Руазин работала допоздна, а я помогал Алеку с математикой, я предложил им остаться на ужин.

Этот ужин стал для нас регулярным делом. Мы готовили по очереди. Это было постепенное скольжение, а не взрыв. Однажды вечером Алек был где-то в гостях у друга, но Руазин все равно осталась на ужин. Мы выпили немного и провели время на шезлонге, наблюдая за океаном. Поцелуи последовали за этим, а затем - страстный секс. Это была прекрасная страсть, наполненная жаркими любовными играми.

Мы с Руазин стали парой. Клайв, мой сын, стал первым, кто встретил ее, когда они с Алишей, его подругой, приехали на выходные ко Дню рождения Королевы.

Они не просто пришли в гости, но пришли объявить о своей помолвке. Это были веселые выходные, погода была потрясающая, Клайв и Алиша отлично поладили с Руазин, и им очень понравился дом. Ремонт сразил их. Когда мы ужинали в процессе барбекю, Алиша спросила:

— А можно мы проведем свадьбу здесь?

Я рассмеялся:

— Ну конечно... Это будет чертовски идеально.

Она обняла меня.

— Спасибо, у моих родителей не много денег, и я знаю, что они беспокоятся о том, как смогут позволить себе заплатить за нашу свадьбу.

— Ерунда, Алиша, для меня будет честью сыграть роль хозяина.

Клайв крепко обнял меня:

— Спасибо, папа, а ничего, что здесь будет мама?

***

Эшли не впечатлилась, когда Клайв донес до нее новости. Она снова и снова пыталась заставить его устроить свадьбу на винограднике, предлагая заплатить за все, но он был тверд в своем отказе.

После принятия решения Руазин и Алиша, которые уже стали подругами, проработали детали. Меня не удивило, когда мне позвонила Эшли и спросила, кто такая Руазин. Когда я сказал, что она — моя девушка, она стала очень тихой и задумчивой, прежде чем начать жаловаться:

— Роб, она отрезала меня от всего, я хочу помочь, но каждый раз, когда я разговариваю с Клайвом, он говорит, что Руазин уже этим занялась. Мне нечего делать.

— Ну, тогда, просто расслабься, приходи и наслаждайся.

— Он — мой сын, Роб, и я готов оказать помощь. Просто поговорите с ним, позвольте мне помочь или оплатить что-нибудь.

После обещания поговорить с Клайвом, я положил трубку и почувствовал горечь. Отношения между Клайвом и Эшли были напряженными, и меня это расстроило. После разговора с ним он пообещал придумать что-то. С Руазин было сложнее - она безжалостно относилась ко всему и была несколько удивлена, когда я попросил ее включить Эшли.

Она не спорила со мной, но чувствовалось, что это ее не радует.

Наступил свадебный уикенд, и наступили Эшли и Сильви со своим мужем. Они приехали вместе и остановились в одном отеле. Все выглядело как боевое положение армии. С другой стороны, Руазин готовилась часами к их приезду и должен заметить, что она выглядела очень привлекательно.

Когда я представил их, все было очень напряженно, и некоторые зубы были выпущены. Было ясно, что они не будут дружить, не говоря уже о том, чтобы ладить. Сильви, конечно же, стала на сторону матери. Миротворцем выступили Клайв с Алишей - их отношения с Руазин уже укрепились.

После прибытия Эшли был первый вечер, который доставил мне определенное удовольствие. Я предложил ей остаться со мной, но вместо этого она решила снять номер в отеле. Во время экскурсии по новому расширению и улучшениям я услышал ее глубокий вздох и не понял, причина ли это потрясающего видом на побережье или присутствие одежды повсюду, в основном нижнего белья Руазин и аккуратной кровати. Я заметил, как Эш растерянно поежилась и ее глаза зацепились за сексуальное черное неглиже на кровати - это точно не то, что она хотела увидеть.

Эшли не смогла достаточно быстро выбраться отсюда.

После свадьбы, когда Клайв с Сильви уехали, я договорился, чтобы Эшли пришла на ужин. Нам было о чем поговорить, мы быстро перекусили на веранде, и это был идеальный вечер, солнце садилось за горизонт, ветра не было, просто великолепный приятный вечер.

После еды она уставилась на меня холодным взглядом.

— Я думаю, это окончательно — ты не вернешься на виноградник, не так ли?

Я засмеялся:

— Нет, Эш, и никогда не собирался. Я сожалею о том, как все сложилось.

Она кивнула:

— Но не так, как сожалею я. Роб, я не могу достаточно извиниться за то, что случилось, я знаю, что ты не поверишь мне, но я все еще люблю тебя, я все еще не могу представить свою жизнь без тебя. До этих выходных я надеялась, что ты изменишь свое мнение, что ты поймешь, что мы все еще можем все вернуть, нам просто понадобится много любви, чтобы выбросить все из головы. Я надеялась, что мы сможем влюбиться опять и прожить наши дни на винограднике.

— Эш, я все еще люблю тебя, у меня всегда будут к тебе чувства, у нас было двадцать пять лет общих воспоминаний и хороших времен. И они навсегда останутся. Плохие новости в том, что мы пытались, и это не сработало.

— Да, но, Роб, мы пробовали здесь, а этот дом — не для меня, этот дом — не для нас. Почему бы нам не попробовать на винограднике, если ты просто отложишь свой гнев, пройдешь дальше и дашь всему иди своим чередом? Роб, тебе же нравилось там, и ты мог сделать все по-своему. Представь, что ты мог бы сделать это своим, и это то, чего хотел Грант.

Она не сдалась до самого конца. Я не мог удержаться от смеха. Это было настолько забавно.

— Ты ничего не понимаешь, Эшли. Мне абсолютно все равно на Гранта. Он для меня был уже мертв, задолго до того, как его похоронили.

— Но почему... почему мы не можем попробовать?

— Я двигался вперед, я дал тебе столько шансов, Эшли, я просил тебя вернуться домой, а ты выбрала его вместо меня. Теперь у меня есть другая женщина и она значит для меня гораздо больше. В эти выходные, когда я приезжал туда, если бы мы вернулись домой, мы могли бы это пережить, но не сейчас.

— Роберт, это была всего лишь физическая связь, всего лишь шесть месяцев из нашей жизни. Мы могли бы провести остаток своей жизни вместе, состариться рядом.

— Это не только физическая связь, Эшли; это была ложь и если бы я не приехал туда в эти выходные, я бы никогда не узнал... Ты бы продолжала меня обманывать.

— Я не хотела причинять тебе боль, Боже, я думала о том, как сказать тебе. Грант умолял меня признаться, но я не хотела причинять тебе боль.

— Ну, ты ошиблась. Прости, Эшли, но все кончено.

— У меня есть письмо от Гранта, могу я отдать его тебе? Он хотел, чтобы ты его прочитал.

— Разорви его на кусочки, Эшли.

— Я сохраню его и надеюсь, что однажды ты сможешь нам простить. Когда будешь готов, я дам его тебе.

— Храни его при себе, мне он не нужен.

— Прошу прощения за все, Роберт. Я люблю тебя.

— Немного поздновато, Эшли. Желаю тебе счастья в жизни.