Унесённые страстью или Рабыня страсти фильм Часть 1

Жёлтые сухие листья, подхваченные налетевшим прохладным ветерком, зашуршали по асфальту. Небо почти сплошь затянула серенькая осенняя пасмурность. Из – за этого казалось, что уже сумерки, хотя было всего – то, наверное, около пяти. Около пяти?!.

Спохватившись, Антон сунул руку в карман за сотовым – поглядеть время. В пять ему сказано было явиться в деканат, а часы показывали 16. 50.

«Опять доставать начнут!.. » – подумал Антон. Он глотнул, резко опрокинув в горло, остатки пива и спрыгнул со спинки скамейки.

– Ты куда? – спросил Денис, по – прежнему восседая на спинке.

– В деканат!.. – поморщившись, обречённо махнул одной рукой Антон, а другой швырнул смятую пивную банку в урну. И промахнулся – банка, ударившись о край урны, отскочила и со звоном запрыгала по асфальту.

– Воспитывать будут? Про долги по зачётам? – сказал Денис, тоже слезая.

– Да заколебали они уже!.. Я думал, переведусь на заочное, так меньше проблем будет. Ага, – щас! – с досадой произнёс Антон.

– Не надо было пива тебе. Учуют, – заметил Денис.

– Пофиг. Ладно, пока, – парни обменялись рукопожатием, и разошлись каждый в свою сторону –

Денис к автобусной остановке, а Антон к крыльцу института.

Факультет находился в старинном здании с высокими потолками, украшенными лепкой. Пройдя мимо охраны через турникет, Антон двинулся к деканату. Открыв дверь, Антон просунул голову:

– Здрасьте!..

– А! Здравствуй, здравствуй… – подняла голову от бумаг секретарша, сидевшая за столом напротив двери. – Ты узнать расписание для пересдающих?

– Ага…

– Нина Евгеньевна минуты две как ушла к себе.

– Спасибо, – Антон вытащил голову из дверного проёма и направился к широкой лестнице с витыми перилами.

Если на первом этаже Антону ещё встретились один – два человека, то на втором вообще было пусто, – конец рабочего дня всё – таки.

Шаги Антона гулко раздавались в сумрачной тишине коридора. Когда он почти дошёл до кабинета методиста, звучно скрипнула дверь туалета, который находился рядом через два кабинета.

Из туалета вышла Нина Евгеньевна. Это была женщина сорока лет, с короткой стрижкой рыжих волос. Тёмно – синий костюм делал бы её похожей на стюардессу, если бы не излишек веса. Толстой Нину Евгеньевну нельзя было назвать, но всё же она была несколько грузноватой. Поэтому видная в вырезе блузки узкая щель между плотно стиснутыми, крупными грудями, и в особенности широкий, упитанный зад, которым она виляла при ходьбе, всегда обращали на себя внимание студентов и вызывали пошлые шуточки за её спиной.

– Здрасьте!.. Я к вам! – улыбаясь во весь рот, громко и развязно произнёс Антон. У него, как и у многих других студентов, как – то сама собой установилась привычка хоть и уважительного, но слегка шалопайского обращения к Нине Евгеньевне. А к тому же действовал хмель от выпитого пива.

– Явился… – промолвила Нина Евгеньевна, неодобрительно искоса оглядывая Антона. Открыв дверь, она вошла в кабинет. За её спиной последовал и Антон, невольно пялясь на булки ягодиц перед собой, ходуном ходившие под тканью юбки методистки.

Антон ощутил лёгкое возбуждение и представил, как он тискал бы и похлопывал бы эту упитанную задницу, если б такое было возможно…

– Ну, что? Когда долги сдавать будем? – язвительно произнесла Нина Евгеньевна, проходя и садясь за свой стол спиной к окну.

– Нин Евгеньна, да я сдам всё!.. Просто занят был… дома дела… – заныл Антон, плюхаясь в пышное кожаное кресло рядом со столом методистки. Она, покачивая низко отвисающими от ушей серьгами, стала перекладывать стопы бумаг на столе, видимо, ища составленное ею расписание.

– Где – то у меня тут… – озабоченно бормотала она. Не найдя, что искала, она встала из – за стола. Пройдя вплотную от Антона, она подошла к чёрному железному шкафу, стала приподнимать папки на верхней полке. Потом наклонилась к нижней.

Антону были хорошо видны крепкие ноги, обтянутые чёрными гипюровыми колготками, а зад Нины Евгеньевны от её позы округлился и стал ещё шире. Антон таращился на этот зад, и его вожделение, усиленное хмелем, росло. «Какая всё – таки аппетитная женщина… так бы взять её за бёдра…» – думал Антон.

– Помоги – ка! Вдвоём быстрее найдём, – услышал он голос методистки, и поднялся.

Подойдя к ней сзади, Антон, неожиданно для самого себя, положил обе свои ладони на бёдра педагогини и ткнул в её зад пахом с ноющим от желания бугорком.

В следующую секунду он уже проклинал себя и, чувствуя, что лицо его заливает горячий красный стыд, отстранился. К его удивлению, Нина Евгеньевна не издала ни звука. Она только покачнулась от его толчка, задев головой стекло шкафа, отозвавшееся тихим коротким дребезгом. А затем, выпрямившись, сопя и тоже с красным лицом, она молча огрела Антона папкой по голове.

– Извините… Нин Евгеньна… я не хотел… – забормотал Антон, пятясь и падая задом в кресло.

Методистка ещё раз хлопнула его по макушке, и, прошептав «Мерзавец!.. », вернулась за стол, поправляя юбку и бросая взгляды на Антона. Покопавшись в папке, она извлекла нужный листок, шлёпнула его о стол, подвинув в сторону Антона, и сердито бросила:

– Вот! Перепиши и убирайся! Наглец…

– Нин Евгеньевна… простите меня… просто вы мне очень нравитесь… – заговорил Антон.

Она в самом деле нравилась ему, а кроме того, Антон, у которого хмель ещё больше заиграл в голове, и предполагавший, что реакция методистки на его вольность будет гораздо более злой, осмелел.

Нина Евгеньевна с любопытством, пристально взглянула на неожиданного поклонника. Улыбка её была пренебрежительной, но всё же это была улыбка, и Антон осмелел ещё больше.

Подойдя к сидевшей методистке, он склонился и обнял её за плечи, как бы панибратски извиняясь и в шутливом тоне изображая раскаяние:

– Нина Евгеньевна… Вы такая женщина! – с чувством заявил он.

– Какая?! – усмехаясь и отталкивая его, спросила методистка.

– Ну… соблазнительная, сексуальная… – возбуждаясь от своего нахальства, сказал Антон, шаря руками по плечам женщины и пытаясь пробраться к её грудям. Голова у него кружилась. Ему самому не верилось, что у него хватает смелости так поступать, и что всё это происходит наяву.

– Петров… отойди! – пыхтела Нина Евгеньевна, отпихиваясь от Антона, который уже поймал её левую грудь и чуть сознание не потерял от удовольствия, когда стиснул титьку.

– Уйди… да уйди же от меня! – выкрикнула методистка.

Антон сильно сжал её в объятиях, чтоб не давать ей махать руками и, наклонившись, поцеловал в щёку, ощутив аромат парфюма. Затем он переместил свои губы чуть в сторону, ловя её губы. Ему это удалось, он припал к её рту, и сдавленный крик методистки «Мерзавец! Сволочь!.. » был поглощён горячим, влажным поцелуем.

– М! М – м – м!.. – мотая головой, пыталась подняться со стула методистка.

Антон, левой рукой усиленно мнущий титьку педагогини, правой прижимал её книзу в плечо и сосал её рот.

Через несколько секунд её сопротивление ослабло, и Антон с изумлением почувствовал, как её язык сначала вяло, а потом всё более игриво начал отвечать его рту. Он даже отстранился, чтоб взглянуть, как выглядит Нина Евгеньевна, вдруг решившая подразнить своего студента язычком в собственном кабинете, словно это было в порядке вещей. Отстранился – и тут же получил тычок кулаком в грудь. Он приготовился опять схватить методистку, но остановился, видя, как изменилось выражение её лица.

Со встрёпанными волосами и губной помадой, размазанной вокруг губ, она смотрела на него снизу вверх возбуждённо мутными глазами и, держа руку перед собой, чтобы не дать ему подойти ближе, бормотала просительным тоном:

– Антон… ну Антоша… зачем ты…

– Я хочу тебя! – горячо прошептал Антон и, склонившись, снова принялся целовать её в шею и щёки.

– Антошенька… я же старая для тебя… – бормотала Нина Евгеньевна, уже не отталкивая его, а обнимая его за шею и запрокидывая свою голову с закрытыми глазами.

Антон, вконец обнаглев, опустил свою руку вниз, положив ладонь на тугое гипюровое колено женщины и двинув пальцы по упитанной ляжке под юбку. Нина Евгеньевна вздрогнула и решительно отодвинула парня. Блестя глазами и хищно улыбаясь ему, она прошептала совсем другим, новым, не жалобным и не сердитым, а заговорщическим тоном:

– Подожди!.. Надо закрыть дверь…

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)