История Кая и Герды. Тематика: Истории про секс

Дорогие читатели! Этот рассказ создан для конкурса и является новой интерпретацией классического новогоднего фильма. Попробуйте угадать, о каком фильме идет речь!

По мрачным и извивающимся коридорам готического дворца стремительно двигалась женщина. Звук её каблуков раздавался в тишине, отзываясь эхом от старинных стен и распугивая скрывавшиеся в темноте тени. Вдруг перед ней возник столб ослепительного света.

— Это ты, — произнесла незнакомка без удивления. Для женщины она выглядела довольно высокой. Её правильные черты лица были очень бледными, с слегка пухлыми ярко-красными губами и маленьким прямым носом. Однако главное в облике этой прекрасной ведьмы, высокоразвитого энергетического вампира по имени Кассандра Маллийская, заключалось в её глазах. Они притягивали взгляд: казалось, что они видят насквозь, понимая все человеческие страсти и желания, открывая самые сокровенные тайны души.

— Это я, — так же тихо произнес мужской голос. Золотой свет постепенно тускнел, обрисовывая фигуру мужчины. Высокий и широкоплечий, он протянул руки к женщине и тихо произнес что-то.

— В седьмой раз говорю — согласна, — ответила она с улыбкой.

Темные коридоры вновь наполнились мягким золотистым сиянием. Но ведьма нахмурилась и провела рукой, после чего свет угас.

— Гор, у меня нет времени. Завтра мой день рождения, нужно столько всего сделать... — Мужчина лишь вздохнул и протянул ей изящный фиал на золотой цепочке с переливающимися багровыми бликами внутри.

— У меня есть тринадцать сердец от тебя. Давай остановимся на этом счастливом числе,— сказала Кассандра с улыбкой, восхищаясь отсветами фиала.

— Тебе нужны силы, Кэсси...

— Я справлюсь, Гор, — внезапно египетский бог предстал в своем истинном обличье, возвышаясь над стройной фигурой женщины почти на два метра. Его соколиные глаза наполнились загадочным золотым светом.

— Если бы ты стала моей, тебе больше не пришлось бы унижаться в поисках доноров...

— Я понимаю, дорогой, — спокойно ответила Кассандра, — но не хочу стать слишком зависимой от тебя...

Медленно и плавно золотое свечение покинуло бога, и перед ней вновь стоял высокий мужчина с широкими плечами.

Она стремительно обняла его и заглянула в его ярко-синие глаза:

— Трудно любить ведьму?

— Да, сложно. Понимая, что тебя не любят.

— Любят... — её губы прервали слова Кассандры поцелуем.

Их поцелуй был страстным и коротким. Не желая удерживать любимую дольше, Гор нежно провел рукой по её спине и, когда она скрылась в темных коридорах, открыл маленький портал и шагнул сквозь него.

Он оказался во внутреннем дворике и чуть не столкнулся с юной помощницей Кассандры-ведьмой.

— Ой, мастре Григорио... Будьте благословенны!

— Благословения приму, Герда. Ваши слова как мед на устах! Вы так сияете, даже моему старику радует сердце. Позвольте угадать: вы влюблены?

Девушка смущенно опустила взгляд и покраснела. Она понятия не имела о настоящем облике мастре Григорио, считая его лишь сильным светлым магом.

— Да... — тихо произнесла ведьмочка, — он... Он замечательный!

— Рад за вас! Позвольте вручить вам небольшой подарок,— произнес Гор и протянул ей фиал на золотой цепочке.

— Что это такое, мастре Григорио? — спросила Герда с восхищением, рассматривая багровые переливы.

— Это сердце. Сердце, полное любви, — произнес Гор, гладя испуганную девушку по ее пышным русым волосам, — Его хозяин пал в бою ради своей возлюбленной. Пусть же это сердце охраняет вашу любовь, дорогая девочка, — и он бережно надел цепочку на шею юной ведьмы. Она осияла его улыбкой, бросилась к нему на шею и расцеловала мага в обе щеки. После этого они тепло попрощались; Герда с нежностью направилась в малую гостиную, а Григорио создал портал и отправился по своим делам.

Тем временем ни бог, ни молодая ведьма не подозревали о том, что с балкона за ними наблюдает фигура. Худощавый мужчина зло прищурил глаза и хмыкнул, поглаживая длинные волосы на своем лысеющем затылке. Он скривил узкие губы и развернулся на каблуках, направляясь к своим покоям. Как только он вошел под своды дворца, из стены вышло нечто, которое до этого сливалось с ней. Это был голем — личный слуга темного мага Массакра, что давало ему значительные преимущества. Благодаря своей способности скрываться среди каменной кладки голем стал идеальным шпионом замка. Даже его невероятная глупость не могла этому помешать.

— Следи за ней и молчи. Мне нужны отчеты.

— Молча докладывать? — растерянно спросил голем.

— Просто докладывай! Не нужно молчать рядом со мной, идиот!

— Понял. Докладывать без молчания, идиот.

— Не повторяй слово «идиот», идиот!

— Не повторять без молчания «идиот», идиот-идиот,— раздраженно отмахнулся Массакр, после чего голем исчез.

В малой гостиной Герду окружили друзья: ведьмы и маги, инкубы Ури и Обри и даже вервольф Марк Туллий, прирученный одной из ведьм.

— Ну что, рассказывай, кто он? Где ты его встретила? Это человек? — посыпались вопросы. Она устроилась на диване, с благодарностью приняла бокал красного вина, предложенный молчаливым вервольфом, и начала свой рассказ.

— Мы встретились на Белтейне (ночь с 30 апреля на 1 мая, прим. авт.). Помните, я ездил к родственникам? Там проходил праздник. Он маг, светлый и очень могущественный. Знаете, как его зовут? Кай! Эван Кай! — от их дружного смеха колыхнулись занавески и погасло несколько свечей, — а завтра я снова полечу к нему... — Герда смущенно улыбнулась.

— Я занималась магией — там ждет кольцо! — одна из ведьмочек протянула ей спутанный клубок ниток.

— Вот ты и попался, дружище, мне ничего не светило! — высокий светловолосый Ури толкнул плечом своего друга.

— Ну не знаю, это же Белтейн — все еще может измениться. Май ведь непредсказуемый! — низенький Обри хитро подмигнул своему товарищу.

— Не заливай мне тут философские рассуждения. Отдавай долг за проигрыш!

— Ури, я... это... — он опустил глаза, стесняясь прятать свои игривые зеленые глаза.

— Что? Мы же недавно... Снова всю свою долю воды в вино превратил?! — щечки Обри покраснели еще сильнее от постоянных возлияний. Но их разговор остался незамеченным — беседа в малой гостиной продолжалась своим чередом.

— Но, Герда, завтра день рождения самой... — черноволосая Баст выразительно указала пальцем на потолок, — а ты ведь ее помощница.

— Я уже все организовала. Меню готово — повара работают над ним, винная карта составлена. Приглашения разосланы еще до Самхэйна (Хэллоуин), прим. авт.). Осталось только подобрать музыку — и я искала лучших из лучших,— она кокетливо улыбнулась,— и нашлааа! Вот посмотрите,— она нежно провела пальцем по экрану своего смартфона и все услышали весёлое «Звьеньит яньварьская виюгааа, и льивньи хлесчут упрьюгааа, и звьезды мщаться па кругу и гремьять гарадааа!»

— Я переживала, что они не приедут, ведь завтра люди отмечают Новый Год. Но... учитывая наш гонорар... — Герда с гордостью выпрямилась, — завтра утром я отправляюсь за ними, приведу их сюда, а сама останусь. Эван будет там, и я попрошу у госпожи разрешение встретить праздник с семьей.

— Умница! Уговорить этих Ваниллов — настоящее искусство! — вскрикнул Абри, целуя девушку в щёки и не замечая завистливого взгляда друга.

Даже чуткий вервольф не уловил момента, когда на каменной стене появилось лицо и сразу же исчезло.

Эван Кай находился в оранжерее и сосредоточенно смотрел на экран своего телефона. Внезапно кто-то фыркнул ему в шею. Он обернулся и чуть не уронил устройство.

— Святые мандаринки! Что это такое?!

— Эксперимент, — весело произнес единорог небесно-голубого цвета с фиалковыми глазами, пройдя перед ним легким шагом, — проверка схемы морфинга мифологического существа. Судя по твоей реакции, все прошло успешно.

— Ты меня до инфаркта доведешь своими опытами! — хотя Эван уже успокоился и с нежностью смотрел на сестру в новом облике. Ниин, его близняшка, была на пять минут старше Эвана и обладала уникальными способностями морфера: могла превращаться в любое органическое (а при желании и неорганическое) существо. Конечно же, существовали ограничения: структура должна оставаться достаточно сложной для наличия разума. Эван же стал светлым магом. Очень мощным магом, но только магом.

Единорожка потянулась к брату и посмотрела на экран телефона. На нем кареглазая русоволосая девушка снова сдувала локон со щеки, забавно морщила носик и улыбалась.

Эван посмотрел на свою сестру:

— Как тебе она?

— Ведьма. Но, кажется, не такая уж страшная. Я её знаю — она личная помощница мадам Маллийской.

— Надеюсь, что она изменится к лучшему.

— Да ну, в таком окружении это маловероятно...

— Я постараюсь её переманить.

— Плохо ты манишь. Наши девчонки говорят, что нужно...

— Ой, не слушай ты их! Сам в темные дебри пойдешь!

— И пойду — ради любимой!

— Слушай, не надо мне тут свои бредни о блестяшках! Иди уже, тебя в стойле ждут, единорожка.

— Это от мага слышу! Между прочим, изменить схему морфинга так просто не получится без магии.

Парень поднял руки в знак примирения.

— Согласен. Ты отлично вписываешься в свой мифологический образ,— он ещё раз взглянул на гифку и убрал телефон в карман.

— Эвааан... У вас уже... было?

— Что именно было?

— Ну, ты понимаешь...

— Я сейчас тебе покажу «что было», а что нет! — с этими словами Ниин стремительно унеслась прочь, а Эван снова уселся на место и задумчиво начал рвать лепестки орхидеи.

Он вспомнил прошлый Белтейн (ночь с 30 апреля на 1 мая), когда увидел на празднике девушку с русыми волосами и смеющимся взглядом. Второй танец. Его одолевала странная робость, а она лишь улыбалась глазами. Долгий разговор казался вечностью. Прогулка под яркими звёздами мая. Он крепко держал её миниатюрные пальцы в своей руке, словно не веря своим ощущениям, украдкой разглядывал её курносый носик и непослушный локон, который всё время спадал на щеку. Она смешно дразнила его ветром своих волос. И рассвет на мосту: укрыв её от утреннего холода, он обнял хрупкие плечи — и удивился тому, как этот жест оказался ему знакомым и родным.

Затем последовали сообщения — бесчисленные, тысячи их.

«Доброе утро, мой котенок!» — «Не хочу вставать, не хочу!» — «А я тебя поцелую!» — «Я тебя люблю».

Слово «люблю» они произносили множество раз в течение дня, и каждый раз оно звучало как будто в первый раз...

Короткие встречи, нежные поцелуи, её стеснительность и робость — всё это складывалось в удивительную картину счастья, наполняя их дни светлыми моментами.

Их первое свидание произошло на Самхэйн. Родители Эвана устроили великолепный бал, на который пришли почти все известные маги.

Герда ворвалась в зал с восторгом на лице, её щеки румянились от волнения. Ветер растрепал её волосы, она весело пританцовывала.

— Я победила! На гонках на метлах я первой добралась до финиша! — с радостью вскрикнула она, кружась вокруг Эвана.

— Я видел! Я же за тебя болел, котенок,— обняв её, он нежно поцеловал её курносый нос,— хочешь шампанского?

— Да. И давай посидим где-то потише,— сказала она и подняла бокал к губам, но не стала пить, задумчиво глядя вдаль.

— Моя дорогая, а может быть... забросим всех? Пойдем ко мне? — девушка встретила его взглядом и улыбнулась ему мягко и нежно.

— Пойдем,— Герда встала, и он повел её. С каждым шагом шум бала становился всё тише; наконец дверь его комнаты закрылась за ними, оставляя их одних.

Эван смотрел на девушку: яркий макияж и платье с глубоким вырезом придавали ей взрослый вид и слегка чуждую атмосферу. Возможно именно это придало ему смелости — он поцеловал её губы, затем шею. Герда прижалась к нему в ответ на поцелуй и не отстранилась даже когда пальцы юноши нашли молнию платья. Ярко-красный шелк тихо скользнул вниз, обнажив девушку в нижнем белье и чулках. Он поднял её на руки и бережно усадил на постель; сам же опустился рядом на колени. Сняв одну туфельку старинного стиля, он был поражён тем фактом, что она была такой маленькой — уместилась бы у него в ладони. Стягивая чулки с ее ног, он покрывал поцелуями нежную кожу бедер и круглые колени девушки время от времени поднимая взгляд на неё. Герда сидела с кулачками упрямо упершимися в простыню и внимательно смотрела ему в лицо с легким напряжением. Эван выпрямился и взял её за руку; он поцеловал ладонь девушки и уловил аромат незнакомых тропических цветов.

Осторожно расстегнув застежку бюстгальтера, он открыл доступ к её груди, и руки юноши казались единственным подходящим местом для этих холодных белоснежных форм с выпуклыми темными сосками. Он не собирался себя сдерживать — дрожа от волнения, он приник губами к соблазнительному бутону. В этот момент он заметил, как Герда замерла, а её сердце пропустило удар. Эван встал, не отрывая взгляда от девушки, и распахнул рубашку, которая давно его стесняла. Как будто чувствуя его желание, Герда молча легла на спину, слегка прикрывая груди руками и сохраняя зрительный контакт.

— Ты невероятно красива... — произнес он, впитывая её образ — волосы рассыпались по подушке, глаза почти черные от волнения и страха, её хрупкое тело светилось жемчужным блеском в полумраке комнаты. Он лег рядом, навис над ней и стал гладить её шелковую кожу языком; целуя закрытые веки, узкий подбородок и нежную шею, спускаясь все ниже. Проведя языком влажной дорожкой между сосками, он слегка прикусил один из них. Легкими поцелуями покрыл бархатистую кожу живота и обвел кончиком языка впадинку пупка...

Дыхание девушки становилось все более прерывистым; она начала тихо постанывать. Когда Эван потянул вниз тонкую ткань трусиков, она немного вздрогнула, но приподняла бедра в поддержку его действиям. Он восхищался сомкнутыми губками её девственного бутона и коснулся их пальцем. Герда прерывисто вздохнула и сжала кулачки простыни.

Парень стал ласкать языком розовые складочки тела девушки, внимательно прислушиваясь к её состоянию — ловя каждый вдох и тихий стон. Он нашел маленькую упругую точку: прикосновение к ней вызывало самые громкие стоны радости. Теперь он с наслаждением дразнил её сладкими соками. Герда ахала и извивалась — это приносило юноше истинное удовольствие. Удивительным образом он понял, что она близка к кульминации; тогда он усилил свои ласки. Тело девушки беззащитно выгнулось от наслаждения; она издала низкий звук удовольствия — в этот миг Эван осторожно ввел палец в её девственное лоно. Прорвав нежную преграду внутри неё — Герда лишь ахнула и расслабилась на простынях с частым дыханием; парень снова принялся ласкать языком её бутон, где теперь к сокам любви добавился солоноватый вкус крови.

Несмотря на то что его тело требовало продолжения, он не торопился, позволяя любимой восстановить дыхание после первого оргазма. Она выглядела великолепно: волосы были растрепаны, щеки румянели, а глаза светились радостью...

Затем последовал самый полноценный и сладкий акт любви, о котором Эван только мог мечтать. Сидя в оранжерее, он улыбался, вспоминая, как Герда стыдливо прикрывала лицо руками в момент их близости. Он настоял на том, чтобы сам вымыть её интимные места от следов крови и своей спермы.

После этого она стала более раскрепощенной и сама села к нему на колени — без каких-либо просьб с его стороны. Он любовался её изящным телом и прекрасным лицом с прикусом губы от удовольствия. Вспоминал также, как она уснула в его объятиях, полностью зацелованная до кончиков своих маленьких пальчиков ног; он же не мог уснуть от переполнявшей нежности и страха признаться себе в глубоком счастье...

Эти сладкие воспоминания прервали веселый смех Ниин, которая носилась по дому в поисках елочных украшений. Эван поднялся, огляделся и поспешил в свою комнату — Герда могла ему позвонить, и он хотел поговорить с ней наедине.

В покоях Кассандры Маллийской было холодно. Это ощущение не связано было с отоплением — это была реакция женщины на слова Массакра и вообще на его присутствие.

— Ваша помощница явно собирается улететь сегодня и провести завтрашний день и ночь со своим любовником.

— Я разрешила ей это сделать: её работа завершена, а мне не нужна её помощь.

— Но...

— Личная жизнь Герды никого не касается! — резко ответила женщина.

— А я полагаю, что вас это касается напрямую,— произнес Массакр, поднимаясь и проходя по комнате,— она призналась мне, что её любовник — могущественный светлый маг.

— И что с того? Это её решение...

— Да, но она ведь выбрала мастре Григорио.

Кассандра прищурилась:

— Откуда вы это узнали?

— Вы можете в этом убедиться сами — он подарил ей фиал с живым сердцем. Глаза женщины расширились, и она вскочила на ноги.

— Какое безобразие! Безобразие! — в считанные мгновения комната наполнилась бурей. На стенах появилась изморозь, занавески замерзли, а виски Массакра и его редкая прядь стали белыми от инея. Испуганный маг сжался и быстро выскользнул за дверь.

Он сделал несколько шагов по коридору, потом выпрямился. Достал платок и с презрением вытер капли пота с висков, пригладив прядь на макушке.

— Да здравствует сплетня! — насвистывая игривую мелодию, он направлялся в свои покои, когда встретил Герду.

— Очарование! Надеюсь, у вас еще есть свободные танцы на завтрашнем балу? Я настаиваю на том, чтобы мы станцевали вальс! — словно пытаясь укоротить непослушный локон, он коснулся щеки девушки. Она недовольно сверкнула глазами и отступила.

— К сожалению, мастре Массакр, я не смогу присутствовать на завтрашнем балу. Вам придется танцевать с кем-то другим.

— В таком случае я вынужден вас разочаровать, прекрасная леди. Вы личная помощница нашей госпожи и будете рядом с ней все время.

— В любом случае я не смогу танцевать с вами, мастре Массакр. Будьте благословенны,— Герда насмешливо поклонилась и исчезла в комнатах Кассандры. Массакр лишь поджал тонкие губы.

— Мы ещё посмотрим на это, очаровательница. Мы ещё посмотрим.

Герда не могла поверить своим ушам; холодный тон Маллийской говорил о том, что та требует присутствия девушки на балу.

— В этом собрании примут участие представители Восточных заклинателей, маги из Западного конклава, а также наши сестры из европейских и восточноевропейских ковенов. Все разговоры должны быть записаны, каждое слово должно остаться зафиксированным. Для этого мне необходимо ваше присутствие.

— Но, мадам, с этой задачей лучше справится Баст, она отлично владеет стенографией и у неё эйдетическая память.

— Возможно. Но делать это будете вы.

— Поймите, меня ждут!

— Подождут.

— Вы не можете меня заставить! Я всё равно улечу! — в отчаянии Герда схватила фиал, словно искала в нём спасение.

— Нет, это невозможно! — вскрикнула Маллийская, вскочив на ноги и глядя на испуганную девушку глазами, полными ярости. — Ты никуда не полетишь!

— Полечу! Полечу-полечу-полечу! — всхлипывая и вытирая слёзы, закричала в ответ Герда.

— Никуда ты не улетишь, девочка! Никуда ты не улетишь... — ноги девушки подломились, она упала в кресло и закрыла лицо руками в безуспешной попытке защититься. Сквозь слёзную пелену ей казалось, что верховная ведьма предстает перед ней как гигантская паучиха с вязкими нитями. Герда потеряла сознание, а Кассандра тем временем уже изучала её душу. Чистую и огромную, искренне любящую. Древний голод стремился поглотить эту душу целиком и без остатка, но вампирша удержалась от этого порыва.

— Зачем спешить с тем, что можно насладиться? Что же у нас здесь? Любовь... С этого я и начну. Она тебе ни к чему, девочка... — только Кассандре была видна темно-красная нить между её сердцем и сердцем юной ведьмы. Вампирша вдохнула глубоко — на её щеках появился румянец, глаза заблестели от эмоций.

Кассандра помогла Герде прийти в себя и подняться на ноги. Лицо молодой ведьмы казалось бледным, но её глаза светились.

— Прошу прощения, мадам. Вероятно, я немного переживала и устала во время подготовки, — произнесла она.

— Да, это вполне естественно. Так бывает. Всё наладится.

— Я буду рядом с вами в этот важный день, мадам, — девушка открыла дверь, но чуть запнулась на пороге.

— Ещё раз извините. Будьте благословенны.

— И ты тоже. Это пройдет. Всё будет хорошо, — сказала Кассандра Маллийская с холодной уверенностью, наблюдая за закрывающейся дверью.

Когда Герда вернулась в маленькую гостиную, там царила тишина. Молодые ведьмы тихо переговаривались между собой и изучали старинный манускрипт, а вервольф задумчиво играл на рояле какую-то мелодию. Девушка осмотрела компанию и уже собиралась уйти, когда её заметили.

— Герда! Как дела? Что вам сказала мадам?

— Что мне сказала госпожа верховная, глава нашего ковена — это никого не касается! — раздраженно ответила Герда, глядя на замерших подруг. — Если у вас больше нет тем для разговоров — займитесь чем-нибудь другим!

В эту минуту вбежал Уи́бри.

— Герда, пришло сообщение от музыкантов! Завтра вы встретитесь в ресторане клуба «13», пообедаете вместе, а я заказал два лимузина: один заберет их сюда, а второй отвезет тебя к жениху с ветерком,— радостно сказал он и протянул ей распечатки переговоров и соглашений.

— О чем вы говорите? Я никуда не еду! И у меня нет никакого жениха,— бросила она недовольным взглядом на инкуба.— Если вы уже заказали лимузин — встречайте их сами и доставьте сюда!

— Но Герда! Они же всё обсуждали с тобой! Со мной они даже разговаривать не захотят! — удивленный Уи́бри молча смотрел ей в глаза, сминал бумаги в руках.

— Теперь это ваша забота! — воскликнула она, поднимаясь и уходя, сильно хлопнув дверью. Присутствующие обменялись многозначительными взглядами, пытаясь осознать произошедшее.

В комнату влетел Обри, ведя за собой странное существо в чалме и шароварах с обнаженной верхней частью тела, которое тут же ринулось к камину.

— Вот оно! Заблудилось в наших переходах.

— Что это за создание?

— Я не просто что-то, я кто-то. Али-Баши-Ассалям-ибн-Кирдык, — немного отогревшись, полуголый гость выпрямился, скрестил руки на груди и высокомерно уставился на остальных.

— Поняла! Это ифрит. Огненный дух. Но что он делает здесь, да еще зимой? — одна из ведьм протянула горделивому Ибн-Кирдыку теплый плед.

— Я не ифрит, дорогая пери, я джинн. Прислан нашим повелителем ханом Кергуду-ибн-Адурахманом-Зия-Бия-Бей; да продлит Аллах его дни бесконечно. Я здесь по случаю чествования вашей ханум Кассианры.

— Ага, джинн. Ладно, оставайся тихо и согревайся. Но что случилось с Гердой? Вы хоть что-то поняли?

— Что тут понимать? — пожала плечами одна из ведьмочек. — Этот Кай бросил её, позвонил и заявил: «Наша любовь угасла». Слышала о нем — молодой парень с мощной силой. Семья у него старая — морферы в родне есть. Зачем ему такая девчонка? Лучше скажи мне вот что, Али-Баши: раз ты джинн — где твоя лампа?

— Нет уж, слишком просто. Да и Герда не такая; она бы не стала так нападать на людей,— задумчиво произнес Уи́бри́к, а джинн величаво поклонился.

— Мою лампу принесли к дверям покоев вашей ханум. Она откроет дверь — вау! Цветы, фрукты и ароматы вокруг. И золотая лампа! Она возьмет её и удивится: «Вайме!» А затем появлюсь я. Поздравляю прекрасную пери... — он начал говорить восточной витиеватой речью с множеством пожеланий долгих лет жизни и красоты выше луны и солнца; однако его прервали невежливо.

— Так она действительно видела твою лампу? Но ведь только что Герда была рядом!

— Нет, не видела, да продлит Аллах её дни. Я сидел в лампе, ждал, репетировал речь — и тут вдруг, что за шум? Холодно стало, как на дне океана! Вылезаю и вижу — дверь полностью завалена снегом, фрукты и цветы покрыты льдом, а ароматы не поднимаются. Дверь открывается — выходит девушка, красивая как цветок. А за ней твоя ханум. Улыбается...

— Что?! — насторожился Уйбри, — Там была Герда и вдруг похолодало?

— Перед Гердой там был Масскар, — неожиданно вмешался вервольф.

— Вот черт! Он точно что-то учудил — он же Герде прохода не дает. Но как это возможно? Кассандра же умница!

— Она прежде всего женщина! — поднял палец Обри.

Не обращая внимания на их разговоры, завернутый в плед джинн тихо выбрался за дверь, надеясь отыскать свою лампу и укрыться до более удачного момента.

— Эй, Ибн-Кирдык, стой! — крикнул ему Уйбри, желая помочь и отвезти бедолагу в какое-нибудь спокойное место. Однако тот понял это по-своему: запахнув плед потеплее, он быстро ускользнул с бормотанием восточных проклятий о странных людях в таком холодном климате.

Эван метался по дому в тревожном состоянии. Телефон Герды был выключен; никаких ответов на его сообщения в интернете тоже не было. Он ощущал надвигающуюся беду, но не мог понять ее источник. Они должны были встретиться только завтра, но сердце уже сейчас подсказывало ему: Герда нуждается в помощи.

Телефон издал звук уведомления о новом сообщении; парень спешно открыл его.

«Не придет, донор, клуб 13, через 10 минут» — что за ерунда? Эван взглянул на подошедшую Ниин, которая лишь пожала плечами.

— Мы должны ехать — мне кажется, это связано с Гердой.

— Ниин, а что значит «донор»?

— Мне бы хотелось думать, что это ошибка автозамены или просто неуместная шутка. Но дело в том, что мадам Маллийская — вампир.

— Ты предполагаешь...

— Я предполагаю, что тебе стоит поторопиться. В клубе мы точно сможем узнать что-то новое,— он схватил куртку и выбежал на улицу. Такси появилось почти сразу, и через считанные минуты Эван уже стоял у входа в клуб 13. Ему никогда не были интересны подобные мероприятия, поэтому этот модный заведение оставалось для него неизведанным местом; сейчас он растерянно наблюдал за длинной очередью и не знал, как туда попасть.

В его поле зрения попал черный лимузин, из которого выскочила веселая компания. Очередь закричала от восторга: этих странно одетых людей без препятствий пропустили внутрь. Эван задумался о том, чтобы притвориться одним из них, когда кто-то легонько тронул его за плечо:

— Эван Кай? — человек в строгом костюме сделал жест к открытой дверце лимузина. — Прошу вас.

— Но... — взгляд водителя показался ему странным и отсутствующим; парень понял, что тот под воздействием магии. Поэтому он решил не спорить и сел в автомобиль.

На одном из сидений просторного салона лежала электрогитара — очевидно забытая предыдущими пассажирами. Плавное движение машины и темнота за окном усыпили его; он даже не заметил, как крепко заснул.

Холод разбудил его. Эван открыл глаза и увидел открытую дверцу автомобиля; он не понимал, где находится. Выйдя из машины и невольно захватив гитару с собой, он заметил, как водитель быстро закрыл дверцу и уехал. К нему подошли двое: один высокий, другой низенький; присмотревшись получше, Эван узнал инкубов.

— Прошу вас, мастре Кай, будьте благословенны, — произнес невысокий, а его высокий спутник подхватил юношу под руку и направился к низкой двери.

— Постойте! Куда вы его ведете? — Эван обернулся и увидел Ниин в ее великолепии единорожьей красоты. Оба инкуба склонили головы в почтительном поклоне.

— Госпожа морфер! Какое счастье для нас! Мы приглашаем вас и вашего... ну, приглашаем.

— А откуда ты здесь взялась?!

— Я настроила портал, давай уже!

— Какой портал? — но его уже тянули внутрь.

— Эй, остановитесь! — Эван уперся на пороге небольшой кухни, но его все равно втянули внутрь, а Ниин подталкивала сзади. Вскоре все четверо оказались за столом с чаем. Точнее трое: Ниин с оскорбленным видом рассматривала чашки, которые были слишком узкими для ее мордочки. Невысокий инкуб с поклоном налил ей чай в широкую супницу, потом метнулся куда-то и вернулся с целым блюдом пряников.

— Теперь объясняйте мне, зачем вы нас сюда привели, где Герда и что произошло. В противном случае я пойду прямиком к вашей... Маллийской.

— Этого делать не стоит. Она не просто ведьма, а верховная и на данный момент самый мощный энергетический вампир. Герда уже побывала у нее — теперь ее нужно спасать, — серьезно сказал высокий инкуб.

— Значит, она действительно сделала её донором? Но за что?

— Не за что, а по какой причине. Потому что могла. И еще потому что ошиблась. Запомни: Кассандра высасывает из Герды любовь как самое сильное чувство. Поэтому Герда не помнит о тебе. Разорвать их связь почти невозможно: чем сильнее любит Герда, тем крепче связь и тем больше заберет у нее Кассандра.

— Что же нам делать?

— Ты должен её поцеловать.

— Маллийскую?

— О, упаси тебя святая Вальпурга! Она мстит довольно хитро. Не думаю, что тебе понравится умирать от обморожения внизу... — услышав это, Эван сдержал смех, но его толкнули копытом.

В маленькую кухоньку внезапно вбежала смуглая ведьмочка с темными волосами.

— Обри, Убри, вот вы где! Там какие-то люди шумят и ругаются, говорят что-то о музыкантах. ОЙ! — заметив Ниин, она прикрыла рот рукой, сделала поклон и быстро выбежала.

— Баст, Баст... Убежала, — сказал Убри, вставая и почесывая затылок. — Кажется, я опять что-то перепутал...

— Пойдем разберемся! — заявил его друг с воодушевлением.

— Мы с вами. Если это люди — мне будет легче исправить недоразумение. — Эван тоже поднялся и спокойно смотрел на инкубов.

— Кто против? Давайте! Нет-нет, не туда — здесь есть секретный проход, — произнес Убри и направился к стене, но Обри остановил его.

— Эй, а я?

— Ты всегда на мне ездишь! — наклонившись вниз высокий инкуб позволил второму оседлать себя, и оба исчезли сквозь стену.

— Хм... У этих темных всегда какие-то сложности. Почему нельзя просто по-человечески? — обсуждая между собой, Эван и Ниин также ушли в том же направлении.

На каменной стене появилось лицо голема. Затем он вышел целиком, понюхал стол и ударил по нему для верности.

— Омерзительно! — схватил пряник и снова исчез.

Тем временем у главной лестницы завязался серьезный спор. Несколько людей странного вида горячо дискутировали с ведьмами. Их напор сдерживало лишь молчаливое присутствие Марка Туллия: почему-то никто не хотел связываться с вервольфом. Но когда появились оба инкуба вместе с Эваном и Ниин споры начали стихать; после этого они стали ещё более ожесточенными.

— Вот он, это он и увел нашего лемо! Совсем мутный какой-то! — произнес высокий парень, покрытый татуировками так, что его выражение лица было трудно разобрать, вертя барабанные палочки между пальцами.

— Мутный? Да он светлый! — воскликнула Ниин, шагнув вперед. — Между прочим, маг!

— Светлый-светлым, а ноги-то инструменту приделал, — с презрением посмотрел на Эвана солист с глазами-щелками.

— Слушай, Абри, а не мог бы ты их... эээ... — Обри многозначительно подмигнул своему другу.

— Какое «э»?! Я инкуб! А они все мужского рода, если ты не заметил! — с негодованием ответил Уи с высоты своего роста.

— Ну да, инкуб. Никто же не спорит. И никто не говорит... — тут же был прерван мыслительным потоком друга рукой Уи.

— Постойте! — закричала Ниин, демонстрируя острый рог солисту. — Помогите нам. Нам нужно спеть, а кто сможет сделать это лучше вас?

— Я не пою, — холодно заявил солист и скрестил руки на груди. — Другие поют. А я... ВЫСТУПАЮ.

— Ну тогда я могу спеть! — резко предложила Ниин и тут же получила взгляд полного презрения от солиста через его искусственные бельма. Она отступила назад. — Ладно-ладно, я не настаиваю. Если хотя бы бек-вокалисткой примете меня... мистер... — обратилась она к нему самым невинным взглядом. В этой темной обители только Эван знал о том, насколько опасен прямой взгляд морфера-единорога; остальные лишь восхищенно смотрели в фиалковые глаза нежного создания с длинной белокурой гривой и перламутровым рогом. Через несколько мгновений солист слегка изогнул черные губы в улыбке.

— Менсон. Мерилин Менсон.

— Прошу вас пройти в зал, скоро начнется мероприятие, — с важным видом произнесла темноволосая ведьма. — Возможно, вам стоит немного подготовиться?

— Мы не проводим репетиции. Но аппаратуру нужно настроить, — с прежней надменностью ответил солист, позволяя себя увлечь за собой, остальные последовали за ним.

Только Эван остановился на месте, потому что на самой верхней ступеньке лестницы заметил Герду. Она стояла, опираясь на перила, бледная и усталая, равнодушно глядя в его сторону. К ней подошел странный человек в темном костюме и туфлях на каблуках, что-то сказал ей; девушка покорно взяла его под руку и они вдвоем ушли.

Тепло выдохнуло ему в шею.

— Пойдем. Она не в себе, — сказала Ниин, толкнув брата плечом.

— Я вижу это. Но мне нужно лишь её поцеловать, и всё пройдет!

— Для этого надо к ней подойти. Давай пойдем.

Они направились туда, куда увели музыкантов, но быстро потерялись. Несколько раз в темных коридорах они наталкивались на странное существо в клетчатом пледе. Оно громко возмущалось: «Ну кто так строит! Кто так строит!» и с жалобами исчезало в темноте.

Тем не менее Эван и его сестра нашли зал — правда, им пришлось блуждать почти два часа.

Когда они наконец вошли внутрь, гости уже собрались там; Эван окинул взглядом комнату в поисках Герды, но её нигде не было...

В этот момент зал наполнился Кассандрой Маллийской. Верховная ведьма и предводительница ковена была потрясающей. Она могла бы быть прекрасной как змея среди высокой травы — медленной и смертельно опасной; как клинок за мгновение до того как пронзит чье-то сердце. За её спиной стояла Герда — одетая в алое шелковое платье; Эван ощутил зубную боль от того факта, что цвет наряда точно совпадал с цветом платья Герды той ночью на Самхэйн. Он даже не сразу осознал, как из него начинают вытягивать силы — но Ниин неожиданно прижалась к нему боком и это заклинание рассеялось. Улыбка появилась на губах ведьмы:

— Эван Кай! Приятно видеть вас здесь, особенно учитывая, что конклав светлых магов отклонил приглашение.

— Я... — «не думаю, что это корректно» настойчиво прошептал кто-то ему на ухо. Эван откашлялся и продолжил: — Я считаю, что неуместно отказывать в ответе столь знатной личности и столь очаровательной даме, — он склонился в поклоне и уже собирался поцеловать её руку, когда снова раздался шепот: «не смей трогать её!» Пришлось завершить поклон изящным реверансом, делая вид, что не заметил протянутой руки.

— Давайте потанцуем! — с хитрой улыбкой предложила Маллийская, подавая сигнал музыкантам.

Черногубый Мерилин начал было заунывную песню:

— Свит дримс ар мейд оф зис,

Ху эм ай ту дисагрии? — но его прервали. На сцену выбежала Ниин, и все замерли в восхищении — голубой единорог был просто завораживающим. Она каким-то образом отключила звук микрофона солиста и заставила играть другую мелодию.

— Объявляю Танго! Дамы приглашают кавалеров, а кавалеры — дам! — мелодия полетела под волшебный взмах её метелицы, а Ниин запела:

— Дас ист дер Паризьер Танго, мусьё,

Ганс Париз танц дизен танго, мусьё! — Эван понимал, что у сестры потрясающий голос. Однако то, что она решит перепеть авиньонского соловья с таким ужасным акцентом — это стало для него неожиданностью. Гости начали оживляться; некоторые уже объединились в жарком танце страсти. А Кассандра лишь стояла с сердитым взглядом. За её спиной Герда наблюдала за Эваном и не замечала, как тот плешивый коротышка дергал её за руку с повторением: «Очаровательница! Очаровательница!»

Герда сделала шаг навстречу Эвану, но Маллийская прервала её:

— Остановись!

— Иди, дорогая, иди. Сейчас мой момент, — произнес странный человек с накладной бородой. Эван схватил Герду за руку и закружил её в танце, а Кассандра внимательно смотрела на бородача.

— Кто вы?

— Дед Мороз! — с сарказмом ответил он, наблюдая за танцующими.

А Ниин продолжала напевать:

— Танго, паризьер танго,

— Ихь шёнке дир, мейн херц, байм танго. — По её мелодии пары кружились, и Эван всё крепче прижимал к себе свою возлюбленную. Наконец их губы встретились; поцелуй закружил голову парню. Он обнимал её тонкую фигурку и страстно целовал холодные губы до тех пор, пока они не ожили под его прикосновением. Карие глаза Герды распахнулись от удивления.

— Как ты здесь оказался?

— Просто пришёл.

— Я тебя люблю! — эти слова вырвались у девушки. Музыка замерла; все остановились и смотрели на то, как изморозь покрывает стены и сосульки начинают свисать с потолка, угрожая упасть ледяными осколками... Эван взял Герду за руку, согревая её замерзшие пальцы, и громко произнес:

— Это моя невеста!

— А это — моя невеста! — бородач властно притянул к себе Кассандру, которая пыталась вырваться и шептала:

— Уйдите! Вы отдали ей сердце! — И с каждым словом её голоса ледяная преграда становилась всё толще; лед скрипел под угрозой обрушиться.

— Не своё! Моё сердце уже давно принадлежит тебе! — он тоже поцеловал её в тот момент, когда часы отбивали последние секунды уходящего года.

В зал вошла странная фигура в клетчатом пледе.

— Людиии... Людии! — к нему поспешила Ниин.

— Эй, ты ведь ифрит?

— Нет, я джинн!

— О! Как раз тебя нам и нужно!

— Ох, как же холодно и некомфортно, кто это так всё устроил?

— Потише. Если ты джинн — исполни желание.

— Увы. Больше не могу, я замёрз. Всего три желания, милая лошадка-пери.

— Тогда — сделай так, чтобы всем стало тепло. И организуй праздник. Накрой столы и поставь ёлку!

— Поставить ёлку? С этим я не справлюсь.

— Нужно установить её и украсить. Вот так, — Ниин рисует на снегу контур новогодней ёлки своим копытцем.

— Сделаю всё, что угодно, милая лошадка-пери. Всего три секунды — и всё будет готово!

Первое ощущение людей в зале — это приятное тепло. Они перестали сжиматься друг к другу и обратили внимание на то, что зал изменился. Вместо ледяных узоров стены украшали тёплые золотистые завитки, а пряные ароматы восточной кухни наполнили воздух.

Стол был огромным и по-восточному роскошным, накрытым прямо на полу. Никого это не смутило; все наслаждались теплом, весельем и наряженной ёлкой, поздравляя влюбленных.

И никто не заметил, что ёлка висела над празднующими в виде прозрачного силуэта, словно нарисованная ребёнком или копытцем.