Четыре желания (Сексуальные желания и фантазии)

Как – то шла баба с базара и тащила на себе мешок. Путь был не близкий, мешок тяжелый – утомилась тётка. И так ей стало вдруг жалко и обидно за жизнь свою пустопорожнюю, хоть плач!

"Ох, не дойду, – думала баба. – Помру здесь, посреди поля. Мешок, как водится, сопрут, а кости мои достанутся либо волкам, либо собакам бродячим. И некому будет меня схоронить по – человечески, да доброе слово над могилкой молвить... ".

Уже еле волокла ноги баба, из сил выбилась, а мысли жалостливые не отпускали:

"Ведь сколько хорошего я людям сделала – не перечесть! Доброй, отзывчивой была, последним куском делилась, не жадничала, Бога почитала. А вот ведь как: забыл меня господь! Разве ж я когда просила у него хоромы золотые, али молочные реки с кисельными берегами?.. Нет! Так он и последнее отнял – мужа мово. Хоть покойник и алкаш был тёмный (прости, господи! земля ему пухом!), всё ж, какой – никакой, мужик в доме. Э – ххх!.. ".

Совсем невмоготу стало бабе. Разревелась она слезами горючими, сбросила со спины постылый мешок и тяжело села в дорожную пыль.

"За что ж такие муки, господи?, – продолжала причитать баба. – Ты бы хочь сейчас мне помог, видишь, поди, как с ног валюсь! И мешок энтот нельзя бросить, и дальше идти мочи нет... Кабы мешку этому клятому ноги – он бы сам за мной шёл... ".

Не успела она удивиться, незнамо откуда пришедшей в голову шальной мысли про мешок с ногами, как в тот же миг у холщевого выросли две конечности! Мешок вскочил на ноги и затопал в сторону дома.

– Во, чудеса!!! – всплеснула руками баба. И забыв про усталость, заторопилась вслед убегающему имуществу. Бежит, а сама думает:

"Дела – а – а! Неужто дошла до господа моя молитва?.. Боже правый! Ну, если ты меня и вправду слышишь, сделай так, чтобы у него руки выросли! Какой бы мне тогда в хозяйстве помощник был... ".

Бац! – и из мешка выскочили две сильные мужские руки!

Вконец очумела от чудес тетка:

– Наконец – то и мне счастье привалило!!! Что – ж, грех не воспользоваться случаем, коли он сам в руки идет... А теперь, господи, – собралась с мыслями женщина, – пущай у мешка голова явится! Пусть мне песни поёт, чтоб легче шагалось, да и дома будет с кем поговорить по душам. А, господи?..

И на этот раз исполнилось желание! Да такая рожа пригожая нарисовалась – просто вылитый Ален Делон пополам со Штирлицем!

Представляете: идёт по дороге мешок, бабу за локоток галантно поддерживает, песни поёт голосом Магомаева! С ума сойти, какая картинка!

От всего происшедшего совсем зашкалил адреналин в тёткиной крови. Вспомнилось ей, что не так уж и много годков ей набежало, и что, если приодеть её да подкрасить где надо, будет она женщина в самом, что ни на есть, соку! Нахлынули из памяти сцены молодой, весёлой жизни. И так ей захотелось вновь ощутить мужскую ласку, крепких объятий, жарких поцелуев и горячей любви, что она остановилась, повернулась к Делону – Штирлицу фасадом и прильнула к нему всем телом. Голова её опустилась на пыльное плечо мешковины, и когда она почувствовала руки, бережно обхватившие её талию, то закрыла глаза и тихо прошептала:

– Боже! Прошу тебя: дай ему..., – и внезапно смутилась, не находя подходящего слова, подобающего такому торжественному моменту. – Дай ему... ну, ты понимаешь, о чём я...

И замерла.

"Сейчас! – пронеслась со страшной скоростью мысль. – Сейчас я почувствую! Снова смогу ощутить эту всепоглощающую силу! Снова почую в себе эту сладостную плоть!".

Но ничего не произошло.

Вместо этого она услышала голос, идущий с небес:

– Нет, раба божья! Это уже ЧЕТВЁРТОЕ желание. Перебор!