Пустое сердце (Или немного из жизни воздушных шариков) aka Интим истории из жизни Часть 2

Не судьба мне счастье в личной жизни. Я думала, что сегодня будет также чудесно, как и вчера. Но в этот день произошли другие события. Печальные.

Максим отправился наведаться домой, а я пошла гулять с собакой. На встречу мне попалась Людка семеня на своих кривых ножках. Я подумала, что не к добру всё это. Точно: та заговорила со мной, то ругаясь, как торговка, то слегка заискивая. Она трандычила более 200 слов в минуту и я не понимала ни одного слова.

Я предложила ей пройти ко мне и за чашкой чая всё обсудить. Больше всего на свете я не люблю женские разборки, а особенно на улице.

Я угостила её чаем, делала вид, что слушаю её излияния. Наконец, я тихо спросила её:

– Извини, может тебе мой вопрос покажется нескромным и обидным, но что такое с тобой произошло, что ты стала такая суперактивная во всех отношениях. По – моему здесь всё нечисто.

Она помолчала. Глазки её забегали. Я чувствовала, свою нарастающую злость к ней, что придёт Максим и они не должны встретиться. Людка почувствовала это и немного помявшись начала:

– Дело в том, что.. ну в общем тяжело вспоминать, но придётся...

И тогда я узнала страшную тайну, переменившую всю Людкину жизнь, и моё отношение к Людке кардинально поменялось. Лучше бы я это не слышала.

– Дело было года два назад. Я тогда ходила в какой – то кружок и как – то зимним вечером вышло так, что встречать меня было некому. Иду я значит. На улице темнота уютная никого нет. И вдруг – банальная и ужасная в своей банальности вещь. – Людка перевела дух, слегка содрогаясь от лёгких рыданий.

Я кажется, догадалась. Неужели?

– Навстречу мне мужик с ножом. Дальше всё стандартно: парализовавший меня страх, тёмный подъезд, руки этого противного мужика, сдирающего с меня одежду, щупающие меня везде. Помню меня мутило, но от страха я ничего сказать не могла. Помню жуткую боль от его противного, мерзкого похожего на отвратительный толстый червяк члена, . .. бррр.. влезающего меня. Ужасно. Я почувствовала себя половой тряпкой, о которой вытерли блевотину. А потом – мания преследования, гинекологи...

Она разрыдалась окончательно.

Я неловко утешала её потрясённая всем услышанным. Мне стала понятна причина её поведения. Это называется комплекс чего – то не помню чего. Ну в общем нападение лучшее средство защиты. Ей нужно быть на виду, везде, быть нужной. Иметь успех. И в душе хранить тяжёлый след, окружить заботой изломанную психику. Я ощутила приступ тупой грызущей не находящей выхода жалости к Людке и почувствовала себя последней сволочью, бесящейся с жиру. Я обнимала Людку, утешала её и плакала с ней вместе. В моей голове назрело решение.

Верунлся Максим. Последовала немая сцена, затем их ругань с Людкой. Ругань на меня.

– Это моя квартира. – сказала я. – И я могу приглашать кого хочу. Ясно? И вообще ты должен извиниться перед Людой за всё. Ты нехорошо поступил.

– Но Люся...

– Никаких но. Так надо. – Я чувствовала, как у меня дрожит нижняя губа, но крепилась.

– Максим, – сказала я спокойно и ласково, – Ты сволочь, бесящаяся с жиру. Будь пай – мальчиком, вернись к Люде и без глупостей. Даю вам десять минут.

Я быстро вышла из кухни и отправилась в комнату, где дала волю своим эмоциям. Я вырвала из сердца кусок и рана кровоточит, снабжая меня огненной болью. Теперь моё сердце опять пустое, опять мне осталось только мечтать, тайно лаская себя перед сном, о мужском члене и о том, что мы с Максимом вытворяли. А если вдуматься, я и не любила его. Это стадное чувство. Быть таким же как все, иметь роликовые коньки, собаку, парня, спать с парнем... Парень воспринимается как собственность, как основание для гордости, подтверждение того, что тобой интересуются, что ты не выбиваешься из общей колеи. Нет, Максиму с Людкой своё, а мне только боль утраты чужой собственности, которую я добровольно вернула после находки владельцу.

Как бы я была счастлива если бы не проклятые половые гормоны и это ужасное стадное чувство и его составляющая – зависть!

Максим с Людкой ушли и я вздохнула с облегчением. Подбежала собака, положила мне морду на колени, я села на пол, обняла его и заплакала уткнувшись носом в отросшую шерсть.

Я пошла в свою комнату, легла на кровать закрыла глаза. Передо мной вставали картины наших с Максимом "куврыканий". Я расстегнула штаны, просунула руку в трусы. Я теребила искусными пальцами бугорок между половыми губками, призывала всё более новые и более извращённые видения. Уже начались сладкие привычные спазмы в моём истерзанном лоне, которое долго уже никто терзать не будет.

НО оргазм на этот раз был каким – то необыкновенным долгим, выжимающим все соки, я чувствовала на своих грудях руки Максима, егол член в своём рту и влаглище одновременно. Я открыла рот и беззвучно вскрикнула, затем расслабилась, как после виса на согнутых руках на физре. Я была вся взмыленная. Максим ласкал мои плечи, облизывал шею, груди, живот, я чувствовала прикосновение его торса, обнимала руками его спину...

В коридоре залилась радостным лаем собака. Я очнулась и открыла глаза. Конечно, Максима не было. Большой красивый розовый воздушный шарик, так старательно надуваемый мной, лопнул.

Как лунатик, шла я приветствовать вернувшихся родичей. В моём воспалённом мозгу мелькнула мысль – соломинка для утопающего – "а я всё – таки поступила как опытная кокетка: я его отклонила, пихнула его к Людке, оказав ей "медвежью услугу". А вдруг он всё – таки ко мне вернётся?" Ещё одна попытка заклеить лопнувший воздушный шарик, в надежде, что его снова можно будет надуть...