Катенька (20. Тематика: Рассказы женская доминация часть: Женская солидарность)

Если не сложно, поставьте в конце рассказа отметку «нравится» или отзыв оставьте. Пожалуйста!

Виктор Петрович тяжело поднялся, вытер вспотевший лоб платком, выбросил свой взор за пределы кабинета, в парк перед университетом и о чем-то задумался. В кабинете ещё висел легкий аромат владелица которого исчезла совсем недавно. Именно в этот момент дверь кабинета скрипнула, приотворилась и тут же тихо хлопнула закрываясь дверь, впустив в тишину тихую поступь Катеньки.

— Что хотели? — задал вопрос Виктор Петрович даже не поворачиваясь.

— Я вчера заходила, — смутилась Катенька такому приему. — Я по поводу отработки, — неуверенно закончила фразу она.

Виктор Петрович как-то неуверенно повернулся, прищурил свой взор, мысли его витали где-то совсем далеко.

— Сколько дней уже отработали? На каком участке? — забрал из Катиных рук он лист отработки. Поглядел, удивленно поднял взор и закончил. — Вам на отработку пора. И участок тоже указан, — его палец ткнул в поле с номером и надписью. — Как закроете все дни — приходите. — и вновь отвернулся к окну.

— Ну как? — ждала за дверью её Галя. — Как-то ты уж очень быстро!

Пришлось признаться, что Виктор Петрович её, что говорится, «продинамил». Отшил и отправил на отработку…

— Ну нет! — вспыхнула Галенька вырывая лист из рук Катеньки. — Где? Здесь? — переспросила она, указывая на место необходимой отметки. — Сейчас я ему задам! — и скрылась за дверью.

Поначалу было шумно. Голосила Галя, кричала, о чем-то вспоминала, похоже, даже угрожала… Потом упал стул и тут же, практически сразу, повисла тишина. Тишина затянулась минут на пятнадцать, и Катенька даже подумывала — не заглянуть ли ей вовнутрь, но дверь сама собой распахнулась, появилась радостная и возбужденная Галенька, а в просвете, образовавшемся на миг, Катенька увидела всё того же Виктора Петровича, потерянного, обескураженного, в измятой рубахе и с расстёгнутыми брюками.

***

— Это как же понимать? — ворвалась в кабинет Галя размахивая бумажкой, руками и, казалось, всем что только могло попасть в её сферу влияния. — Петрович? Или как там тебя?! Отвечай, понимать как?

Петрович удивленно повернулся прочь от окна и не нашёлся даже что ответить, так как тонкая, как стебелек, фурия не позволила даже опомниться ему.

— Что? Девку обманул?! Поимел? В рот насовал всего, чего там и быть не должно? Наобещал? А теперь в отказ пошёл? Да?

— Вы о чем? — удивился Петрович видя это создание в первый и потому мало что понимая. Память о встрече с Альбиной была столь свежа ещё в его па яти, что он вообще мало что помнил и ещё меньше понимал.

— Ах вот как! — взвизгнула Галя. — Он теперь и не помнит ничего! А я вот тебе напомню. Напомню! Напомню, как ты вчера вот тут, прямо у двери заставил девушку минет себе сделать. Настаивал. Угрожал. А она, душа наивная, поверила, что так надо. Что только так всё и решается здесь — или губы раскрой, или ноги раскинь! А препод оказался ещё тем мерзавцем! — Галя что было силы толкнула Петровича в грудь. И была она хоть и габаритов мизерных — в профиль за тростиночкой утаить можно — но силы хватило, чтобы опрокинуть Петровича, чтобы тот потеряв равновесие, рухнул в кресло и судорожно забился, пытаясь подняться.

— И пускай уже кому положено разбираются, — толкала и толкала в грудь Петровича Галя, не позволяя тому занять вертикальное положение. — Пускай вердикты выносят, как преподаватели развращают студенток, а потом их обманывают…

— Да ни кого я не обманывал! — наконец возмутился и Петрович. — Я…

— Ты вчера заставил девушку минет себе сделать. Сказал прийти сегодня утром и отдаться так, как ты только пожелаешь, а потом, только потом обещал поставить ей отметку о прохождении практики!

— Не так! Не То! — не находил слов для объяснения Петрович ибо толчок за толчком опрокидывал его назад, в кресло.

— Так! Именно так! Молчи! — закричала Галенька. — И девка пришла. Девка смирилась с позором. С надругательством. С тем, что ей с этим пятном всю жизнь жить. И что она получает сегодня? Что?

— Что? — не понял Петрович.

— Да ты мерзавец! — с лету влепила Петровичу оплеуху Галенька. — Ты Мерзкий и презренный тип! — почему-то вспомнился ей литературный штамп. — Ты рассмеялся ей в глаза. Ты сказал, что вчерашнее — это так, баловство, а ей теперь идти и отрабатывать. Отрабатывать, помня, что над ней надругались и теперь ещё и заставляют работать в виде издевательства за это надругательство!

-Что??? — вырвалось у Петровича и он едва не вскочил из кресла. Но не смог. И всё по той же причине. Галенька.

— А то… — ответила ему Галя. — Тебе что, вот это надо? — она схватила его за брюки, в том месте, где у мужчин находится отличительная особенность их строения от женского. — Если да, то вот, получай! — молниеносно распахнула она его брюки, доставая розовый орган даже и не желавший после оргии с Альбиной подыматься.

— Вяленький ты какой-то! — взяла рукою член Галя, освободила головку и тут же проглотила оную, помогая себе попутно рукою разгонять вверх-вниз крайнюю плоть. — Этого ты хотел, мерзавец? — хватала ртом она воздух и вновь возвращалась к экстренному подъему органа.

Петрович и сам уже не знал, чего хотел. Он хотел, чтобы это недоразумение побыстрее кончилось, разрешившись, естественно, без последствий для него, и потому готов был едва ли не на всё, но напор и экспрессия этого сухопарого создания с тонкой шеей, узенькими бёдрами и взрывным темпераментом не оставлял ему места для маневра.

— Всё равно ты какой-то вялый! — произнесла Галя едва ли не целиком глотая не желавший подыматься в полную силу член. Последний, конечно же, прирос в размерах, но становиться в положение колокольной башни всё же не спешил.

Петрович хотел было что-то произнести то ли в оправдание, то ли просто нарушить этот оскорбительно-унизительный для него монолог, но Галя не позволила:

— Я знаю наперед всё, что ты способен сказать. Сиди и молчи, — агрессивно набросилась она на член, проглатывая, загоняя за щеку, болтая его во рту языком, массируя рукой яички и подгоняя возбуждение стимулированием ствола.

Движения её были резки, быстры и вызывали опасения нанесения травм. Виктор Петрович вздрагивал, напрягался, время от времени ему даже казалось, что ощущает приток возбуждения, и всяк раз нервозность и недавний интим не давали ему расслабиться.

— Что? Так? — вскочила вдруг Галя, вопросительно и вызывающе отбрасывая Петровича взглядом. — Тогда принимай! — задрала вдруг подол платья она, обратилась к нему спиной, выставила в сторону члена свой тощий задик и, отодвинув в сторону лямку, начала опускаться в сторону развалившегося в кресле преподавателя.

— Ух ты! — вырвалось у него от взгляда на выдающиеся половые губы, кажущиеся гигантскими на фоне небольших размеров всего остального.

— Не про тебя! — огрызнулась ему Галенька прекрасно принимая что вызвало такую реакцию. — Моя ценность — только для моего парня. Всем остальным только попка. — и прицельно опустилась на член. Тот не был не То что бы вялым, но и до твердости ему было далековато.

— Да что же это такое? — сжала его в руке Галя, усиленно проталкивая головку себе в попку. Головка упиралась, выскальзывала, уходила в сторону, но Галя не была бы Галей, если бы не затолкала сначала её, а потом и весь частично вялый член себе в попку.

— Этого ты хотел? — запрыгала она, широко раскинув ноги, изогнувшись вперед и уперевшись руками о его колени. Петрович вздрогнул, кровь в нем вновь взыграла и спустя минуту его орган уже был твердее прежнего, заполняя и распирая Галеньку изнутри. Та прекрасно все поняла и уже не сбавляла темп, закрыв и сама глаза, ощущая и представляя то, что доставляло и ей удовольствие.

— Ладно, засиделась я тут! — так же резко, как и начала, закончила она, вставая с Петровича. Немой вопрос и удивление читались в глазах того.

— Договор с нашей стороны выполнен. То, что ты сегодня/вялый и не можешь кончить — не наша проблема. Так что давай, бери ручку и пиши, что там нужно написать, чтобы моя подруга больше не беспокоилась об отработке.

***

— Как ты? — удивленно приняла из рук подруги подписанную бумагу Катенька.

— Слабак он твой препод. Вялый и слабый. Даже ничего не ощущаю… — ответила Галенька увлекая Катеньку за руку прочь. В ней весь этот инцидент лишь распалил делание…

Если не сложно, поставьте в конце рассказа отметку «нравится» или отзыв оставьте. Пожалуйста!