Петрович. История снохача (Секс истории)

Петрович — мужчина в расцвете сил. Ему чуть за пятьдесят, он высокий и крепкий. Вдовец уже несколько лет. У него значительное хозяйство: не только то, что в штанах, но и то, что на подворье — коровы, овцы и свиньи. А также курицы и гуси. Что касается его личной жизни, тут тоже есть о чем поговорить. В деревне достаточно женщин, однако предыдущий опыт подсказывает ему, что связываться с ними не стоит. Вдовы сразу начинают предъявлять требования к его свободе.

Однажды он удовлетворил одну из них, и та сразу почувствовала себя хозяйкой ситуации. Начала командовать им и строить планы на будущее. Но кто ее спрашивал? С ним живет дочь — женщина около тридцати лет. Она развелась с мужем, оставила все позади и вернулась к отцу после смерти матери. Девушка крепкая: унаследовала отца как внешностью, так и характером. У нее внушительная грудь, тонкая талия, стройные длинные ноги и привлекательная фигура в целом — настоящая мечта.

Однако после неудачного брака она больше не хочет испытывать судьбу. К тому же с ними живет еще одна женщина — сноха Петровича. Его сын пропал из виду какое-то время назад: он уехал на заработки в город и теперь пишет письма домой, но сам так и не появился вновь. Он оставил жену под опеку отца — куда ей ехать в город без мужа? Так они вдвоем продолжают жить втроем.

Как-то раз дочь Таня заговорила о ситуации:

— Папа! — строго обращается она к нему по имени-отчеству. — Нужно что-то решать с Людой.

— А что с ней делать? Что случилось? Заболела?

— Да уж заболела! Бесится эта баба — ей нужен мужчина! Как бы чего плохого не вышло... Вот уже соседу глазки строит — Ваньке нашему дурачку! Ты ведь знаешь его; этот идиот мигом всем расскажет по деревне! Позора нам не избежать!

- И что же нам теперь делать? Отправлять её к Толику в город? Но куда именно? Он как ветер: сегодня здесь, завтра там. Куда её отправлять?

- Да нет, пап. Я вот подумала. В общем, тебе стоит с ней побыть.

- Как это понять?

- Папа, ну ты совсем не понимаешь. Нужно переспать с ней. Получит женщина своё и успокоится.

- Да что ты такое говоришь! Мне что, записываться в зятья?

- Папа, не ёрничай. А что ещё делать? Тем более брат мой, пусть его понесёт куда подальше, оставил Людку нам на попечение. А то, что он не приезжает — это его проблема. Отец всё-таки не чужой человек. Если он начнёт на стороне гулять, станет ли от этого лучше?

Долго обсуждали эту ситуацию. В конечном итоге Танька убедила отца.

- Ладно, уговорила. Только как это осуществить? Не буду же я её силой заставлять, сама она не согласится.

- И не нужно применять силу. Она сама ляжет под тебя.

- Как это возможно?

- Завтра после бани немного выпьем и пойдём спать. Я лягу с тобой. Мы немного повозимся, она разогреется к тебе. Ты вроде бы заснёшь, а я потом встану и пошлю её к тебе. Ты будешь спать и не поймёшь, кто рядом оказался.

- Как это так — «повозимся»?

- Как ты с матерью возился? Вот так и сделаем.

- Что ты несёшь? Ты же моя дочь!

- А у дочери разве нет организма? Я уже долго без мужчины. У меня всё ноет снизу. Сама того не желая могу сорваться на кого-то другого. Так лучше с тобой — ты родной человек! Кто что узнает?

- Таня, да как же так можно?

- Папа, ты меня любишь?

- Конечно!

- Вот и получится у нас с тобой ночь вместе! Ты сильный мужчина — тебя на двоих вполне хватит! Да и сколько времени у тебя женщин не было? Это именно тот случай! Мы с Людкой уже обсуждали эту идею и фантазировали о тебе; она считает спать с тобой отличным вариантом!

- Вот эти женщины, все уже приняли решение от имени отца. А я не согласен.

- Кто? Ты? Боже, у тебя уже штаны всякие набухли от одних разговоров. Слушай, пока Людмила нет, давай попробуем. Ну не бойся. Пошли. Потрогай сам. У меня уже белье складывается на износ. Пошли.

Отцом был затащен в спальню, со своей стороны он снял брюки и трусы сразу же вместе. Все делалось им самостоятельно. Он едва успел прийти в себя, как его дочь сняла через голову платье, легла на кровать и раздвинула ноги. Действительно, она долго воздерживалась. Петрович даже не успел разглядеть то, что у Татьяны происходит и как это происходит. Он накинулся на неё, дочь закончила всё это и только кровать застонала под двумя телами. Оба скоро успокоились. Быстро получилось все это дело. Теперь можно одеваться. Только Татьяна не считала так. Возьмя дело в свои руки, она быстро привела инструмент отца в боевое положение. Петрович сам не ожидал, что у него в другой раз будет стоять. А вот и произошло. Теперь никуда не спешили, наслаждались этим моментом. И Татьяна, и отец испытывали давно забытое чувство обладания мужчиной женщиной и женщиной мужчиной. Пизда Татьяны, наполненная спермой отца, шлепала, принимая большую инструментальную головку.

Когда отец двигался туда-сюда, излишки жидкости выдавливались и стекали по промежности до самого заднего прохода. А когда он вытаскивал свое орудие с каким-то всхлипом освобождаемого пространства заполнялся воздухом. Татьяна наслаждалась этим ощущением расширения, когда головка достигала матки и стебель полностью заполнял ее полость без остатка. Когда тебя прижимает к матрасу тяжелое мужское тело и ты готова растаять под ним, стать аморфной кляксой. Напряжение внизу живота нарастало, скапливалось, требовало разрядки. Татьяна двигалась задом быстрее, сжимаясь перед толчками отца, она спешила избавиться от напряжения. Толчок, второй, третий - отец двигался, также стремясь избавиться от напряжения. И оба они потеряли связь с реальностью.

У Татьяны началась схватка. Стенки ее влагалища сжались, обнимая член отца. Выделилась жидкость. Из головки его инструмента выбился поток спермы. Она неуклонно текла, заполняя влагалище до краев, излишки стекали, пачкая постель. Член медленно опадал. Отец был уставший, бедолага. Было приятное чувство, нега. Головка скользнула по заднице, освободившись из плена влагалища. Татьяна крепко обхватила отца за шею и поцеловала его в губы.

- Спасибо, папа!

- За что? Это тебе спасибо.

- Папа, ты самый лучший.

- И все равно это неправильно.

- Ну и пусть! Нам хорошо и пусть все остальные идут к черту.

Из уст дочери это звучало даже не как ругательство, а как указание направления для всех ограниченных людей.

- Папа, разреши я встану. Я полная. Пойду принимать душ.

- Слушай, а вдруг ты...

- Что?

- Ну, забеременеешь.

- Да нет, папа. А если и забеременею, то что с того.

- От отца нельзя.

- Так значит не буду. Пусть твоя жена рожает детей. А я буду их лелеять.

Она засмеялась и вышла из комнаты, качая крепкой попой. На ягодицах и внутренних сторонах бедер были следы спермы. Да, Петрович, у тебя накопилось много.

В субботу они по очереди пошли в баню. Умылись, напарились. Сели обедать. Выпили немного. Вскоре Петрович ушел спать, сославшись на усталость. Девушки остались на кухне. Надо прибрать посуду. Но не столько из-за посуды, сколько из-за последних инструкций, которые Татьяна дала Людмиле. Ей хотелось и боялась одновременно. Ведь это было не просто так - лечь под свекра. Наконец они успокоились. Людмила пошла к себе, а Татьяна к отцу. Она разделась, легла рядом, обняла его и начала страстно целовать. Они стали все горячее и громче. И они не скрывались особо. Наоборот, они старались создать больше шума, чтобы Людмила возбудилась. Ведь известно, что чужая страсть возбуждает. Эта заразительная вещь. Когда ты преодолеваешь стыд, секс на глазах у других людей становится еще более привлекательным. Татьяна выкрикнула что-то невнятное и расслабилась.

- Дорогой, я готова.

- Хорошо, так и быть.

- Подожди Людку. Сможешь успокоить ее?

- Да, я могу взять и тебя тоже.

- Ну, дорогой, ты просто гигант. Если бы знала раньше, уже давно бы поддалась тебе. Так мучилась.

- Иди же, наша страдальница.

Таня громко сказала, чтобы Людка услышала, хотя это было необязательно:

- Дорогой, мне нужно на улицу. Не засыпай, вернусь быстро.

Какая актриса! Зачем она кричит? Все комнаты выходят в зал. Так что если в одной что-то произнесено, все слышат. И Петрович слушает, как его дочь рассказывает снохе:

- Раздевайся сразу. Я уже голая, чтобы он ничего не заметил. И сразу ложись. У него все стоит, так что он не будет пристально разглядывать. Просто не лежи как бревно, двигайся. Мне нужно помочь отцу. И сама не стесняйся. Представь себе, что спишь с мужем. Ведь они одна кровь. Ну, иди.

- Таня, мне страшно.

- Не бойся, мы прорвемся. Ты слышала, что папа делает? Слышала, как я кричала? Скоро и ты будешь так же кричать. Иди, он ждет. И воскликнула:

- Дорогой, я иду.

Она сама подтолкнула сноху. Людка подошла, скользнула на кровать как мышка и легла рядом, вытянувшись как солдат на плацу. Ей только надо было натянуть трусы. Петрович словно не заметил замены, обнял сноху покрепче, прижался к ней и начал целовать. Было трудно перепутать сноху с дочерью. Она была намного ниже ростом и худощавее Тани. Груди у нее были гораздо меньше, а задница - худощавая. Но вот ее интимная зона порадовала: маленькая, узкая и приятная на ощупь. Перед этим Петрович похвалил свою сноху, потрогал ее грудь, проверил лобок и задницу. Людка текла. Ей, кажется, очень сильно захотелось. Она тряслась от страха, сама стекала. Тело и разум не сходились на одной волне, но тело побеждало. Он поднял ее под бедра, приподнял ноги

- заправь

Людкина рука дрогнула, осторожно коснулась члена, направила его в нужное место. Стараясь не причинить снохе боли или дискомфорта, Петрович вошел в нее. Он замер, давая ей время привыкнуть к этому незнакомому присутствию внутри себя. Затем начал двигаться — сначала медленно и аккуратно, но постепенно усиливая темп. Вскоре сноха уже кричала от удовольствия, поднимая ноги и двигая бедрами. Петрович чувствовал плотное облегание стенок ее влагалища каждой своей частью.

Запах возбуждения исходил от снохи, такой отличный от аромата Таньки. Этот мускусный запах сводил его с ума, он рычал и пытался буквально разорвать это соблазнительное лоно. Но ей это не причиняло боли или неудобства; напротив, она сама старалась глубже насадить себя на его толстый член, чтобы он достиг самых глубин ее тела. К тому времени как Петрович достиг оргазма, выливая все свои накопленные чувства в эту жадную щель, сноха уже успела испытать несколько оргазмов — в этом он был уверен.

Едва он отодвинулся в сторону, из-за двери послышался голос Таньки:

- Вы закончили?

Тут же она появилась и подошла к кровати. Увидев съежившуюся сноху, она сказала успокаивающим тоном:

- Ну что ты так переживаешь? Посмотри на батюшку — ему же хорошо. А ты сама-то хоть получила удовольствие?

Сноха помотала головой.

- Вот и молодец! Я так рада за тебя!

Петрович тоже не оставался безучастным; повернувшись к снохе, он ласкал и целовал ее. Почти насильно закинул ее ногу на себя, чтобы они могли обниматься как любовники. И снова она расслабилась под его вниманием — ведь она была настроена на это продолжение отношений. Танька переползла через них обоих и устроилась у стены рядом.

- отче, ты нас любишь?

- Всех обожаю.

Перебившись от ласк супруги, Петрович ответил. Жена тут же возмутилась:

- Не всех. Только нас.

Золовка поддержала жену:

- Отче, нам хотя бы хватит?

- Будет достаточно, и ещё останется.

- Докажи. Слушай, что ты там бездельничаешь? Помогай нам, батя. Подойдем к делу. Мне ещё нужно.

Вчетвером быстро привели отца и свекра в боевую готовность. Ну по крайней мере выглядели они молодыми. И вскоре Таня разводила ноги, стонала и двигалась в такт с отцом, наслаждаясь близостью. Люда сидела у ног и внимательно наблюдала за процессом: как член двигается внутри киски, входит и выходит, тянет малые половые губы за собой и они плотно обхватывают его ствол, смазывая его достаточным количеством смазки. Таня изгибалась и выпрямлялась, едва не достигая оргазма. Наблюдать за сексом других людей было интересно. У самой внизу живота возникло приятное чувство. Люда начала гладить свою интимную зону, раздвинула половые губы и нежно массировала внутри, стараясь возбудить клитор. Там, куда она погрузила палец, было влажно. Вытащив палец, она облизнула его и понюхала. Это было странно. Когда муж просил ее сделать минет или кончить на него, у Людмилы возникал рвотный рефлекс. Она просто испытывала отвращение. А сейчас она готова поцеловать и облизать головку у свекра, заглотить его член так глубоко, насколько это возможно. Она даже осмелилась потрогать яички, которые бились о задницу Тани.

- Достаточно, отче! - Таня выскользнула из-под отца. - Еби Люду.

Люда с радостью приблизилась к ним. И пока собиралась лечь на четвереньки, она ползла к свекру. Он встал на колени, резко приблизил ее задницу к себе и вошел, попав сразу в нужное место. Люда стонала, билась головой о подушку. Возбуждение нарастало и грозило новым оргазмом. Она уже не понимала, что происходит и с кем. Ей было все равно. Она стремилась получить то, что ей нужно больше всего в данный момент. И вот оно - радостное чувство. Оперевшись на постель и высоко подняв задницу, она тряслась от оргазма.

И Танька и отец жены согласились на ее предложение. Желание ублажить свекра орально не исчезло, и сейчас они лежали, положив головы на его живот, лаская и сосущая его эрегированный член, обмениваясь сладкими поцелуями.

- Батя, - теперь невеста тоже называла Петровича батей. - А почему ты не кончаешь? Мы что-то делаем не так? Или тебе не нравится?

Он погладил их по головам.

- Все в порядке. Мне очень нравится. Просто я старый стал. Когда разок кончу, то потом могу целую ночь заниматься сексом и не получается кончить.

Обе девушки заискрились от радости. Они воскликнули почти одновременно:

- Батя, это прекрасно! Теперь мы можем заниматься сексом сколько угодно.

Танька и Людка даже не заметили, как это выразили. Но как еще можно было назвать то, чем они занимались? Обычный секс. Несовсем обычный. Ведь не каждый отец занимается сексом со своей невестой. И не каждый свекор занимается сексом со своей невесткой. Но в целом, это был обычный секс, когда один мужчина удовлетворяет двух женщин.

- Можете продолжать. Просто я сам больше не буду присоединяться. Вы такие активные. Так что веселитесь.

Дочь и невестка прыгали, скакали и качались на его члене, наслаждаясь возможностью полностью насытиться сексом. Они устали и улеглись рядом, положив головы на его грудь. Их руки оказались на его стоячем члене, лаская его без торопливости друг друга. Они устали, бедняжки. И время уже прошло довольно много. Скоро придется вставать.

- Батя, теперь я не буду носить трусы. Вдруг захочешь, а я уже буду готова.

Танька поддержала ее.

- И я также не буду носить трусы. Когда снимешь штаны, я просто подниму юбку и все.

- Но где вы его будете поднимать? Юбка, то есть...

- Кто знает где. Можем начать в сарайке убирать, а ты и захочешь. А я буду рядом.

Людка кивнула в ответ:

- Мы обе здесь. Решай сам.

- А вдруг это вам захочется?

- Мы тоже. И что в этом такого? Ты разве откажешь своим детям?

- Откажу вам. Вы же и поддакиваете.

- Нет, папа. Мы нежные. Ты сам этого захочешь.

- Всё, отдыхайте, мечтательницы.

- Папа, а ты как?

- Что со мной?

- У тебя всё на месте.

- И что с того?

- Это вредно.

- Ничего страшного. Я немного вздремну, проснусь и выберу ту, кто ближе. Утром я быстро справляюсь.

- Ладно, папа. Спокойной ночи.

Как можно говорить о ночи, когда уже начинает светлеть?

Утром Петрович выполнил своё обещание и занялся снохой. Её тело было более узким и компактным, в таком случае быстрее достигаешь результата. Людка приняла свою долю счастья и свернулась клубком рядом с золовкой, та обняла её как мать своего ребёнка. Петрович накрыл их одеялом.

- Спите, малышки.

- Мы большие!

Это произнесла Танька хриплым голосом из-за утренней дремоты.

- Почему это?

- Малышей не трогают. Папа, мы немного доспим, хорошо?

- Да спите вы спокойно.

Нужно заняться делами по дому. Теперь нет необходимости думать о том, кого развлекать — вот они обе перед тобой. Выбирай!