Из неопубликованного и неоконченного. Глава 4: коров тоже нужно...

На молочной ферме произошло событие. В город прибыли некие представители из Администрации для проверки выполнения указов по "совершенствованию... выполнению... росту и взятию повышенных обязательств". Председатель, вежливо, приветствовал приехавших, пытаясь запасть себе очки. Он давно уже мечтал о Москве, где жили его дети. Только возраст и определенная должность, занимаемая им не где-нибудь, а в подмосковном колхозе, заставляли его держаться. Через пару лет, выйдя на пенсию, он твердо решил уехать в столицу. Однако, пока приходилось работать здесь и привечать постоянные делегации. Делегацию возглавлял невысокий, грузного вида мужчина, лет пятидесяти с ярко выраженной лысиной. Он был в новом костюме, пиджак которого, явно, не был расчитан на такую фигуру и, поэтому, критически выпирал в разные стороны, поддерживая пивной живот и грозя сорвать все пуговицы. Все трое мужчин, включая возглавлявшего, деловито следовали за председателем, проходя мимо конюшни и птицефермы. Страсти по Фану - истории о любви, сексе и отношениях.

— А здесь мы хладосклад будем строить, — внезапно произнес председатель, подводя делегацию к заложенному фундаменту. — Договорились с финнами, по их технологии будем строить.

— Понятно, — промямлил задыхаясь грузный. — Ты, Петрович, не скромничаешь, как я вижу. А, ведь, сейчас страна перестраивается. А чему учит нас партия?

— Чему, Георгий Матвейич? — осведомился председатель.

— А партия учит нас, что мы должны развивать свое сельское хозяйство, исключительно на наших технологиях.

— Вот так, у нас нет никого компетентного, — просто сказал председатель.

"Лысина" обратилась к нему и посмотрела председателю в глаза.

— А я тебе и не говорю, что все нужно делать так и именно так, как говорит партия.

— Ага-ага... — поддакнул председатель, кивая на слова Матвеича. — А как... э... ?

— Ты делай, — продолжал Матвеич учительным тоном. — Но только следи, чтобы план по месяцу выполнялся и доходы росли.

— Так это... — с готовностью отозвался председатель. — Сделаем! Даром, что ли, хлеб свой едим?

— Будь... У тебя ведь спросим, если что. — произнес лысый. — Кстати, что там у нас сегодня ещё в программе?

— Хны, сейчас, вот, Марья — дочка наша старшая — проводит вас и покажет нашу молочную ферму. Мы её в прошлом году переделали, подлатали и теперь у нас круглый год... Ну а потом она проводит вас в нашу столовую, где уже готов обед. Выпьем, закусим...

"Лысый" повернулся к делегации:

— Ну, что, товарищи, не возражений, если мы, без всяких экскурсий, сразу направимся в столовую?

Из двух оставшихся членов делегации вышел мужчина, с блокнотом в руках. На вид ему было лет 20-25, лицом он напоминал студента, только что окончившего институт и делающего первые шаги в этой жизни.

— Ты что, Борис? — удивленно поднял брови "лысый".

— Я, Георгий Матвеевич, хотел бы пройтись и посмотреть для отчета здешнее животноводство.

— Ну, если так хочется, то просмотри объект, я имею в виду ферму, а не... — с этими словами "лысый" перевел свой взгляд на Марью. Стоявший рядом председатель и оставшийся член комиссии разрыдались смехом, а "студент" опустил глаза. А "лысый" продолжил: Ну а потом к нам в столовую. Будем ждать.

Борис согласно кивнул и последовал за Марьей, спрятав блокнот в свой портфель. Марья шла медленно, перебирая ногами и задом маня перед Борисом, который чуть отставал. Дорога вела под уклон, и пара спускалась по ней. Борис впервые увидев настоящую русскую деревню со всем ее простым образом жизни был счастлив. Он смотрел вокруг и видел детей, проезжающих на велосипедах, женщин, спешащих по делам. Удивительно, но мужчин он почти не замечал.

— Где мужчины? Все на работе? — задал он вопрос Марье.

— Мужчины? А мужчины у нас все до города уехали. Там им легче жить. Чай да заработать можно.

— А здесь что? Нельзя что ли? — не отставал Борис.

— Здесь... Здесь ничего не заработаешь. Пожалуй только радикат к старости можно.

Дорога плавно спускалась к речке через которую был переброшен легкий мостик, сделанный деревенскими мастерами еще после войны, когда деревню курировал лично товарищ Микоян.

— Ого! — удивился "студент" и улыбнулся. — А выдержит?

— Ну если меня выдерживает, то тебя мостик тоже выдержит, не провалишься. Вон видишь здание на том берегу?

— Да.

— Вот это и есть наша молочная ферма. А вон там сбоку поле, она показала рукой. На нем наши коровки пасутся. Пошли.

И они ступили на мостик. А в этот момент на том берегу пастух Николай занимался своим делом с молоденькой дояркой, задрав ей юбку. Здесь же гуляли коровы, а молодые бычки, увидев такое развратство, пытались запрыгнуть на взрослых самок своими массивными "колбасами". Многие женщины в деревне пострадали от этого пастуха. К тому же он был одним из немногих мужчин в деревне, его можно было пересчитать по пальцам, и еще одним немаловажным обстоятельством было то, что он был пастухом уже в четвертом поколении. В их семье были только мужчины, и именно их "достоинство", становившееся все более впечатляющим с годами, поражало женский пол этой деревни. Это было отличное оружие крупного калибра, имеющее в длину двадцать семь сантиметров. Если бы такое чудо природы находилось в России, представители "Гиннесса" немедленно приехали бы для интервью и фотосессии этого "оружия" на будущие поколения. Пока же первое место принадлежало "оружию" соотечественника Джона Холмса, которое имело всего лишь двадцать пять сантиметров в длину. У Николая это был природный дар, и все женщины стремились переспать с ним или хотя бы раз в жизни удержать его достояние у себя в руках. Николай был здоровым мужчиной, всегда готовым и без лишних слов. Однако, как и многие в деревне, он не старался быть тактичным, и его откровенная разговорчивость бабам доставляла массу удовольствия. В свои сорок лет он был крепок, весел и вынослив, как будто ему было двадцать. Бабы сами подставлялись ему, а он, как хищник, приманивающий в свои сети доверчивых самочек, беззастенчиво и на полную катушку отрывался с каждой, экспериментируя с опытными женщинами. Так было и на этот раз.

В одно раннее утро на ферму прибыла Анна. Вся её семья переехала в колхоз сразу после семидесятых, где вскоре родилась и она. В их семье было трое детей, двое из которых в последствии уехали в Москву, оставив Анну одну с родителями. Отец умер, а мать больше не могла справляться по хозяйству. Рано влюбившись, она вышла замуж за местного ветеринара, родила двоих детей и развелась, так как муж стал пить и часто избивал её с детьми. Вторым её мужем стал агроном. Красивый, деловой и сильный, он был старше своей избранницы на десять лет, и именно он научил её всем премудростям секса. Именно с ним она познала настоящую радость секса и материнства. В этой семье абсолютно не было никаких табу, которые практиковались бывшим мужем по наставлению своей матери. Например, Анна не могла пройтись по дому в ночнушке и обязана была надевать платье. Даже халат был под запретом! Также она не осмеливалась перечить мужу в постели, чтобы не прослыть развязной шлюхой. Часто во время секса им не хватало глубоких ласк, что могло достигаться элементарной сменой позы. Словом, была семья, но не было женского счастья, хотя судьба подарила ей двух детей. Теперь же, с новым мужем, Анна могла быть естественной и делать всё так, как хотела она. И если раньше она скрывала свои желания, то с новым мужем она смогла реализовать их все, полностью отдаваясь партнеру, результатом чего стало рождение ещё трех сыновей. Именно с агрономом она познала радость секса во время беременности и все мыслимые и немыслимые сексуальные позы. Но, как это часто бывает, счастье длилось не долго. Агроном был другом бывшего мужа Марьи. Как-то зимой, отправившись вместе на реку, муж Марьи провалился под лед и начал тонуть. Муж Анны побежал спасать друга, но коварный лед треснул под ним, и оба ушли под воду, увлеченные течением. Их нашли спустя три дня, в тридцати километрах ниже по течению. Хоронили их всей деревней. Марья, видя, что девка стала пить, устроила её на свою ферму. Все это время девка продолжала оставаться замкнутой и агрессивной, часто от неё несли переговоры. Марья очень грустила, видя, как такая молодая женщина губит свою жизнь, но ничего не могла поделать. А в последнее время – вот уже несколько недель – девке было просто не узнать! Из угрюмой и скучной молодой шмары она резко преобразилась и снова стала жизнерадостной и активной молодой сучкой. Многие шептались за её спиной, что все дело в пастухе, но слухи земля полна, слухи и утечет. Так было и сейчас, всё устоялось и слухи умолкли, а женщина вновь вернулась к своей обычной жизни, вернувшись к своим детям в свои заботы и радости семейной жизни.

В одно утро на ферму прибыла Анна. Она немного удивилась. Женщины уже переносят тяжелые бидоны с молоком на склад для дальнейшей загрузки в подъезжающие машины. Полные женские фигуры, обтянутые зеленым халатом, приседали и поднимали полные молока тяжелые бидоны. В этот момент половинки их халатов немного распахивались, а напрягшийся живот выпирал сквозь халат, делая всех женщин похожими на беременных. Была среди них и Марья, напряженно дыша и украдкой придерживая живот, разговаривала наяду со всеми.

— Давай не лениться, крикнула одна из доярок Анне вновь прибывшей, Белы ручки пускай в дело сейчас председатель нагрянет и машина приедет.

— Вот путь мужики и грузятся, улыбалась Анна потягиваясь, Мы бы должны себя мужикам дарить а они нас на руках носят.

— Это ты в книжках начиталась что ли, крикнула следующая из доярок поднимая с напарницей очередной бидон, Вот пожалуюсь на тебя председателю ходишь месяц в коровнике убирать.

— Да что вы мужикам ей сам председатель отец родной, выпалило из уст следующей дояры, Он как пристроил эту лентяйку.

— Ну хватит склоки девки, вставилась Марья, Не видите девка сегодня не в себе.

— А когда она в себе, засмеялась самая шумная из доярок.

— Я сказала цыц, прикрикнула Марья, И не возражайте мне здесь а то сама на вас председателю наежусь. А ты Анютка быстро халат надевай и разом со всеми, у нас рук не хватает. Сама видишь, девки и так устали несут нечто. Анна улыбнулась посмотрев на Марью и поспешно прошла в раздевалку. Уже через пару минут она вышла спешно застегивая халат и направляясь к бидонам.

— Подошли. Женщины попросили Марью взяться рукой за доверху наполненный и закрытый алюминиевый бидон, и мы взяли его.

Женщины подняли тару и понесли ее в соседнее помещение, где уже открыли ворота для заезжающего транспорта. Машина, обдав входящих клубами дыма, плавно сдавала задним ходом к месту, на котором были выставлены бидоны, принесенные только что женщинами.

— Стой! - крикнула водительница самая громкая из доярок. - А то молоко разольешь, сам будешь надаивать.

Женщины поддержали реплику громким хохотом.

— Да чего там у него надаивать то? - произнесла другая. - У него, должно быть, и доильник повесить некуда.

Очередной шумный хохот взорвал стены ангара. В это время водитель как раз закрывал дверь кабины и направлялся открывать кузов для погрузки тары. Он молча посмотрел на часы и, не обращая внимания на шумный треп, принялся открывать задние засовы. Задний и боковой сорт были откинуты, и он молча хватился руками за бидон. В мгновение ока бидон уже был в кузове. Женщины немного прихлопнули. Когда в кузов погрузили еще два бидона, шум стал еще тише. А уже когда в кузов был погружен последний из тридцати бидонов, женщины молча отступили, мужчина и смотрели на него с неразрывным любопытством и затаенной надеждой.

— Вы у нас новенький? - спрашивала одна доярка.

Мужчина молча отряхнул руки, закрывал левый засов кузова.

— А как вас звать? - продолжала спрашивать доярка.

Мужчина продолжал молчать, закрывая задний засов кузова. Затем он отряхнул и заправил штаны и поправил ремень.

— Вы, наверное, обиделись на нас. Не серчайте на нас, пожалуйста. Просто мы не знали, что вы у нас новенький. Думали, что это Семен. Он у нас всегда пьяный был и шутки лапал. А вы я вижу не такой.

Мужчина повернулся к окнам и молча оглядел всех присутствующих.

— Поживем, увидим. Не суетую меня злить.

Затем он повернулся и взошел в кабину машины. Загудел двигатель, и обдав уже привычными клубами дыма, сорвавшийся автомобиль рванул вперед, унося утренний настрой. Читай произведения на сайте Стефан точка ру.

— Крутой парень. Ой крутой. Чувствую попортит он нас еще, промолвила самая яркая вытирая руки о халат.

— А мне он понравился. Тихо произнесла одна из толпы. Такой сильный, не болтливый. Нет нужды именно таким и должен быть мужчина.

— Да ты Дарья уже потекла что ли, пошла на нее самая яркая.

— А что, прировняла Дарья, Я бы ему прямо здесь и дала бы.

— А лежали бы на чем. У тебя же кожа да кости, не унялась яркая. Вот Марья то ярка правильная.

— Это у меня кожа да кости, вспылила Дарья, На себя посмотри шубка ряженная. Ты думаешь на тебя мужики толпами полезут.

— Да у меня мужиков было и есть много, теперь уже прировняла удар яркая дура, Любви у меня нет. Вот что-то так прямо. полюбила и все. Такого нет. А ты.

— Ну хватит бабы, вставила Марья, Хороший мужик хоть и молчит как бык наш Борька.

— Молчит, не удержалась яркая, Тебя то не молчун очарует.

— А это тебя не касается Нина. Он с города приехал и не кто нибудь а врач наш местный. И главный.

— Не залез на тебя, не унялась Нина.

— Слушай Нина просьба. Не навязывайся, раздался голос из толпы.

— Залез. И не раз, безцеремонно и просто ответила Марья.

Толпа замерла.

— И как?, после длительной паузы раздалось из толпы.

— А как, Марья улыбнулась видя обращенные на нее женские взгляды жаждущие "жаркую" правду. Она прищурила глаза и томно потянувшись произнесла, Ой жарко никогда так хорошо не было. Вам никому не обломится. Мое это, не отдам.

— Кто же лучше - Степан или Спепка? Наверное, все-таки Степан, - засмеялась Марья, вспоминая "ночные осмотры" новоприбывшего гостя.

— Так может познакомишься, подлезла с вопросом Нинки. Нам тут всем парень нужен.

— Да шла бы ты лесом, негодная, шутила Марья, отмахиваясь от настойливости Нинки. Мужика своего ловить надо. А этот - мой. Я за него.

Ларьковая дверь в воротах открылась и в помещение вошел председатель.

— Здравствуйте, ребята.

— Здравствуйте, сударь Петрович, ответил русский хор.

— Все на месте, молодцы. Дело у меня к вам. К нам комиссия приезжает через час.

— Это областная что ли? - спросила Нинка.

— Угадала. Так что продолжал председатель.

— Так они же недавно были. Что молочко наше понравилось или... - подозрительно усмехнулась Нинка.

— Болтаешь много, серьезно произнес председатель, смотря на дурака.

— Могу и помолчать только брюхом не спрячешь и песенку обратно не впихнешь, продолжала Нинка.

— Хны и язва же ты, Нинка, уже щелкнула председатель. Так и есть, брюхам же хорошо было или как. Деньги же опять получили. Подарки. Это как.

— Ну деньги там небольшие были, послышался робкий возглас из задних рядов.

— Вот видишь, Нинка, как ты сидишь сметью в кабьих рядах, в сердцах воскликнул председатель. Некуда мне их вести и предложить им что-нибудь ничего. А ты себя предложи, не удержалась Нинка. Ты у нас мужик видный. Читай рассказы на стефан точка ру.

Бабы должно было рассмеяться. А Нинка продолжала сквозь смех заглушавший ее слова

— Видный. Немного лысоват но это даже неплохо.

Продолжался вечер.

— Я слышала от наших знакомых из города, что там даже модно так. С мужиком то.

Женщины поддержали атмосферу новым взрывом смеха. Председатель стоял как ошеломленный. Он открывал рот, но новый взрыв шутки тут же лишал его малейшего шанса быть услышанным. Он злился, но это лишь придавало его лицу чуть неуклюжий вид, который усиливал атмосферу веселья и неумолкаемого смеха. Смеялась и Мария. В какой-то момент она вдруг почувствовала, как колет в животе и тянущая боль подреберья заставила ее ухватиться за живот и перестать смеяться. Это движение, однако, не ускользнуло от глаз стоявшей рядом Анны, которая смеялась вместе со всеми. Мария схватилась за живот и стояла делая глубокие вдохи и успокаивая себя поглаживанием низа живота. Анна посмотрела на Марию, потом на ее живот. И что-то родное в ее шутливом мозгу подсказало ей причину данного поведения соседки. Теперь уже просто улыбаясь, сливаясь с шумной толпой, она медленным движением приблизилась к Марии.

— Привет тебе, подруга, улыбаясь тихо произнесла она, И давно у тебя пузо такое тяжелое?

— Тццц, зашипела на нее Мария, Ни слова. Поняла.

— Хе-хе, сама понимаю. Москвичи наградили, улыбалась она, Срок какой.

— Пять.

— Ну ты даешь, подруга. Пять и ты все хорошишься.

— И не говори. Уже так сильно пинается. Знаешь, Мария оглянулась по сторонам, Я ведь аборт хотела сделать да квартирант мой.

— Который. Доктор что ли?

— Да. Он мне сказал, что аборт делать уже поздно очень опасно. Есть какие-то юридические техники, так что там абортировать нужно. Привыкать так сказать.

— Какие это еще методы такие, не поняла Анна. И улыбнувшись продолжила, Немецкие видимо. Мне тут на днях показывали ихнюю так там шуточки делали что. А шуточки мне нравятся просто все. Я потом вспомнила моего Мишеньку царствие ему.

— Да рано наши мужики погибли, вздохнула в ответ Марья.

— И не говори. Так вот мы с ним такое пробовали что и немчура не снилось, просто улыбаясь излагала Анна, Ты подруга не бойся я никому не скажу. А про доктора и его методики. Можешь меня с ним свести. Мне тоже может понадобиться когда-нибудь.

Марья посмотрела на свою соседницу.

— С Николаем чтоль, усмехнулась она.

— Похоже на то, кивнула Анна, Задержка у меня. третий месяц. И в животике колит.

— Хватит уже животы рвать, крикнул председатель, Разошлись матери ваши. Сказано приезжают из Москвы точка. Нужно принять и ублажить коли постараться. Кому не нравится, пожалуйста в район. Напишу запрос.

Бабы смолкли.

— А ты колпачки нам выдашь, усмехнулась одна раскрасневшаяся доярка после смеха.

— Колпачки есть выдам кто пойдет работать. Не и как положено день выходной даю ну и. Помогу так сказать после в удалении шуточных проблем. Там к нам новый доктор приехал я его еще не навещал но по такому случаю обязательно зайду к нему поговорю о вас. Рассказы на сайте точка ру.

— Знаем мы все то, устала уже Марья остановилась, в разночтении пошло из толпы.

— Все то вы знаете. Ну ладно пойдите вам шутоканили и маяться. Приготовьтесь к приему дорогих гостей.

Женщины покисшиками между собой медленно разошлись. Анна вместе с Марьей потянулись к выходу.

— Возможно, стоит поговорить с моим врачом о моем состоянии? - попросила Анна, вздыхая.

— Конечно, скажу-скажу. Похоже, тебе нехорошо, - отозвалась Марья, повернув голову.

— А то. У меня жуткая головная боль. Куда бы мне еще обратиться? - улыбнулась Анна.

Женщины вышли на двор. Марья завернула в поликлинику и пошла присоединиться к остальным женщинам.

— Ты со мной, спросила она Анну.

— Не противлюсь я, нужно отдышаться, - уклончиво ответила Анна.

Марья посмотрела на нее внимательным взглядом и вымолвила:

— Ой девочка с огнем играешь. Никакой колесник еще тот. К нему видать.

— А хотелось бы и к нему, зло и развязно произнесла Анна.

— Смотри, предупредила Марья подругу. С позом все туда же.

— Разберусь как-нибудь.

Хлопнувшая дверь за вышедшей Анной была ей ответом. Марья вздохнула и молча вошла в поликлинику. Анна между тем вышла на территорию фермы и направилась вдоль берега. Поодаль паслось стадо коров. Молодые бычки следовали за самками. Главный бык выглядел угрожающе. Его крепкое мускулистое тело и большая тяжелая голова, увенчанная рогами, производили устрашающее впечатление. Его дикое и грозное мычание заставляло самок безоговорочно подчиняться. Стадо медленно шло дальше, увлекаемое вкусным и количеством сочной молодой травы. Некоторые самки уже наевшиеся успешно лежали на траве, шевеля периодически ушами отмахиваясь от насекомых. Анна осматривалась и периодически озиралась, выискивая что-то или кого-то. Она остановилась у ограждения, за которым начинались пастбищные угодья. Облокотившись на деревянные перекладины, женщина молча стояла и продолжала смотреть по сторонам. Потом взгляд ее упал на часы, которые она вновь посмотрела по сторонам. Мычание коровы, вот и все, что происходило в данный момент. Анна уже начинала нервничать не находя искомого объекта. Она искала пастуха того о ком упоминала в своем сефане. В этот момент поодаль главный бык фыркнул носом и грозно замычал направившись к стоявшей рядом молодой самке. Анна с любопытством наблюдала как будут развиваться события. Она наблюдала эту картину тысячу раз. В этот момент бык бесцеремонно, подойдя к самке, толкнул ее боком своим телом, разворачивая к себе так, как ему было удобно. И, брутально, со всей своей мощью, залез на неё. Самка издала жалобное мычание, почувствовав на себе всю мощь, взрывавшегося на неё быка. Она встала, как вкопанная, вытянув шею и слушая свои ощущения. Доярка ясно увидела, как мохнатая бычья залупа, до этого висевшая и беспечно болтавшаяся между ног, набухла и начала наливаться и выпирать. Она и ранее-то выглядела угрожающе большой, но теперь стала просто огромной, увеличившись в размере раза в три. При виде такого, у Анны приятно заныло внизу живота, а влагалище начало наливаться соками любви. Между тем, бык полностью ввел свою залупу в самку, вырвав из неё страстное мычание и заставив раздуваться её ноздри с утроенной силой. Далее началось соитие парочки, где трение быка сопровождалось изрядным постаныванием самки и постуками бычьими ногами по бокам молодой коровы. Бык получал явное удовольствие, насаживая самку на свой член. Анна увидела, как самка уже начала прогибаться под быком, давая ему возможность войти глубже в свою лоно. Доярка видела, как из влагалища 6yренки, почти буквально брызгая, вытекала белесая жидкость и стекала по её ногам. Слышались хлюпающие звуки, перемешиваемые с низким горловым мычанием быка. Анна была так увлечена увиденным зрелищем, что даже забыла о причине своего прихода сюда и просто смотрела на спаривание быка и молодой коровы. Послышался треск ломаемых прутьев под ногами и из кустов, потягиваясь, вышел мужчина. Это был Николай. Худощавый, высокого роста мужик, с еще не опавшей шевелюрой, сорока двух лет, в сапогах сорок шестого размера. Рассказы на sefan точка ru

— Привет, Коля... — сказала Анна, едва заметно покраснев.

— О, пришла ты, девчонка? — зевнул пастух. — Что, хочешь развлечений? Тебе нужна некая сексуальная свобода?

Анна опустила голову, стараясь скрыть улыбку и оставшийся стыд...