Это же просто игра. Часть 1

Эдик сидел за компом и бездумно щёлкал пальцами по клавишам, «прыгая» с сайта на сайт и сам не понимая, что ищет. Даже любимые игры почему-то не радовали и не увлекали! С досадой вслушивался в весёлый женский хохот, доносящийся из соседней комнаты, и угрюмо хмурился. Мать праздновала сороковой... Нет, не будем называть это страшное для неё число! Ой, оно уже само назвалось!.. Сороковой день рождения. Ю-би-лей!

Вообще-то Любовь Сергеевна не любила ни шумных праздников, ни многолюдных весёлых компаний и, отмечая семейные торжества, ограничивалась скромными мини-фуршетами с двумя-тремя давними подругами. Один-два бокальчика шампанского, лёгкий домашний десерт, короткая застольная беседа о делах насущных... И всё. А сегодня — гляди-ка! — разгулялась в честь круглой даты!

Хотя вроде бы ничего особенного: общество за столом, как всегда, немногочисленное — сама именинница, тётя Ира и тётя Света (впрочем, какие они, к чёрту, тёти — всего-то на пятнадцать-двадцать лет старше его?!). Но торчат тут уже второй час, распивают уже пятую бутылку и расходиться не собираются!..

Эдика они тоже звали к себе в компанию (ещё на старте празднества), но он вежливо отказался, сославшись на кучу работы. А на самом деле просто чувствовал себя лишним в кругу сорокалетних тёток («Часами молча слушать бабью болтовню?! Да ни за что!»). Он свой праздничный сыновний долг честно исполнил ещё утром — принёс маме кофе в постель (с корицей и шоколадом — как она любит), поздравил с днём рождения, вручил букет из её любимых золотистых роз и заранее приготовленный подарок.

Какой-то дорогущий косметический набор (сам-то он не больно разбирался в косметике, но продавщица из бутика презентов клятвенно заверяла, что это — просто «бомба», способная из любой лягушки сделать царевну). Хотя мама и без того выглядела в свои сорок не хуже любой двадцатилетней — по-девичьи стройная, подвижная, румяная, без единой лишней морщинки на улыбчивом овальном личике. И вовсе непонятно было, почему ей так не везло с мужчинами!..

— Ой, девчата, и не говорите! — донёсся из гостиной, где шёл банкет, пьяный, хоть и всё ещё звонкий материнский голос пополам со слезами. — Все мужики — уроды! Одни — голодранцы, без гроша в кармане. Вся ценность у них — между ног, да и та — сомнительная. Только языками трепать умеют, а на деле — пустышки. Другие — жмоты. Трясутся над своими кошельками так, как будто эти кошельки их на свет породили! А в разговорах — всегда один и тот же выпендрёж: «Со мной ты будешь полностью обеспечена! Будешь каждый день чёрную икру есть!» Да чтоб вы подавились той икрой! А где романтика? Где благоговение перед женщиной? Где хотя бы элементарное проявление рыцарства? Чурбаны неотёсанные!..

— Люб, как ты права! — поддакнула Светлана. — Как мы только уживаемся с ними на одном свете?! По-моему, надо им отомстить — за чёрствость, грубость, невнимание! Прямо сейчас! Давайте устроим себе вечер женских утех!

— Лю... Любка, ты — как... Ик-ик!.. Маленькая, чесслово! — забормотала Ирина (эта, кажется, уже набралась по самое не балуйся!). «Романтика» — это марка советского магнита... •••

магнитофона и всё!.. Х... Х-х... Хто это сказал?.. Ну, неважно... В нашем почтенном возрасте думать про романтику, про рыцарей?! Девки, вы шо?! Та не позорьте свои седины! Ик! Ик-ик!

— Воз-ра-жа-ю! Ка-те-го-ри-че-ски! — взвизгнула Светка, зазвенев вилкой о бокал. — Женщина — всегда молода! И в любом возрасте заслуживает почитания и преклонения!.. А в праздник она тем более имеет право расслабиться и помечтать!.. Так, у всех налито? У меня созрел новый тост! Любочка! В этот знаменательный день...

— Короче, Склифосовская! — перебила её Ирина, не терпевшая затяжных спичей и витиеватых фраз. — Шампанка выдыхается!.. Ик-ик-ик!

— Ирка, ты там уже спишь над тарелкой, вот и спи дальше! Не перебивай!.. Да, так о чём я?.. Такую мысль упустила из-за тебя, зараза!..

— В этот...Ик!... Занимательный день... — подсказала «виновница».

— Ага... Точно!.. В этот... замечательный день я хочу пожелать, чтоб тебе всегда-всегда везло в любви! Чтоб у тебя был гарем на тысячу мужиков!.. Да чего там — на миллион!..

— Ну... Ик!.. Ты загнула... — снова пробурчала Ира.

— Спать! — резко рявкнула на неё Света. И продолжила прерванный спич — прежним мягким тоном:

— Чтоб они не смели вставать с колен в твоём присутствии! Чтоб каждую твою лучезарную улыбку, каждое ласковое словцо из твоих уст ловили, как драгоценные подарки! Чтоб от одного твоего гневного взгляда сами собой в штабеля складывались, валились к твоим ножкам и молили о пощаде! Чтоб... Ну ты меня поняла, Люб! Чтоб ты всегда была для мужиков королевой!

— Спасибо, Светочка! — мать звонко расцеловала подругу. — Жаль только, что всё это останется лишь в мечтах. Увидеть такое в реальности нам уже не светит.

— Как это не светит? — вскрикнула «ораторша» — А ну, девки, обуваемся и — на улицу! Ща поймаем первого встречного типка и проверим его на рыцарственность! На колени перед Любочкой поставим, и пусть он ей ножки целует!

— А чего только ей?.. Ик! Ик! — возмутилась Ирина. — А мне? А тебе? Мы шо, не люди?!.. Ик-ик-ик!.. В смысле, не дамы?!

— Дамы, дамы... Кстати, вспомнила... По этикету как положено, когда дам много? Поцеловал ручку одной — целуй и всем остальным!

— Не ручку, а ножку! Ик!

— Правильно! Всем!.. Мы им покажем, где их место!

— Не, а я... Ик-ик-ик!.. не поняла... — снова забормотала Ира. — А чего нам далеко ходить, когда у нас тут уже есть один мужичок?.. В той комнате!

— Ха! А мы про него и забыли! — засмеялась мать. — Эдик! К ноге!.. Эдька! Оглох, что ли?! К ноге, я сказала!

Гостьи захохотали вслед за хозяйкой:

— Эдик! Мама зовёт! Некрасиво отмалчиваться! Не прячься! Иди к нам!

Эдик резко подорвался с места и стремительно направился в гостиную с твёрдым намерением свернуть этот затянувшийся балаган. Но, едва войдя к пирующим и взглянув на мать, остолбенел, едва справляясь со сладкой дрожью, побежавшей по всему телу. Никогда ещё не видел её такой — надменной, гордой, властной! То ли атмосфера праздника, то ли выпитое шампанское (кажется, даже пополам с коньячком), то ли •••

комплименты подруг изменили её почти до неузнаваемости. В блестящем тёмно-синем мини-платьице, со всё ещё аккуратной праздничной причёской она выглядела, словно... королева! И хоть сидела в далеко не тронной позе, — изящно подогнув босые ножки, — но тем не менее...

— Эдь, хочешь стать настоящим мужчиной? — загадочно заулыбалась тётя Света. — Тогда пройди торжественный обряд посвящения! Вот этот кубок — залпом до дна! За присутствующих здесь дам!

И доверху наполнила шампанским хрустальную вазу.

Эдик растерянно взглянул на играющий множеством пузырьков за тонкими хрустальными стенками нежно-розовый напиток. Всё ещё недоумевая, поднёс «кубок» к губам.

— Пей до дна! Пей до дна! — подначивала Света. — Справился? Молодец! Орёл! Гусар!.. А теперь поздравь мамочку, как положено! По-рыцарски! Со всей любовью и верностью! На коленки встань!

Парень почувствовал, как у него внезапно подкосились ноги — то ли от хмеля, то ли от шока. И, сам не соображая, что творит сейчас и что будет делать дальше, он опустился на колени перед креслом именинницы.

— Ну? А дальше? — доселе неслыханным игриво-властным тоном промурлыкала она, шевельнув ногой.

Гостьи замолчали и «подбадривающе» заулыбались.

— Давай, Эдь, не стесняйся! — продолжала Светлана. — Покажи нам, как ты маму любишь! Как ты её боготворишь!

Эдик не шевелился. Не в силах оторвать глаз и поверить в реальность происходящего, смотрел, не отрываясь на стройные белые ножки. Пока одна из них не толкнула его в нос, а пьяный, но строгий материнский голос не произнёс:

— Ну, что ты на них пялишься зазря?! Целуй уже! Тебе же хочется! Я вижу!

— Боится... — пробормотала Ирина.

— Стесняется, — поправила Светлана. — Да ладно, не комплексуй! Тут все свои! Ты ж сам этого хочешь? Правда? Ну! Смелее!

Мать сперва захохотала, а затем нахмурилась и, не стерпев ожидания, резко мазнула его ногой по губам.

— Ну вот, будем считать, что поцеловал! — зааплодировала Ира, едва попадая ладонью по ладони. — Зачёт!

— Нет, незачёт! — возразила Света. — Пусть целует, как положено, и не халтурит! От пальчиков до пяточки! Ну! Давай!.. Не тормози, блядь, а то ща бутылкой в бошку запущу! Шевелись!..

От Светланы Анатольевны, красавицы-интеллигентки, он такого не слышал ещё никогда! И мать не проронила ни словечка в защиту сына, а наоборот — ещё громче расхохоталась! Инстинктивно вздрогнув, он быстро наклонился к маминой ноге и...

Внезапный звонок в дверь заставил встрепенуться всех четверых.

— Это кто? — Светка удивлённо подняла брови. — Люб, ты ещё кого-то ждёшь?

— Наташка, наверно, — отозвалась мать. — Я её тоже приглашала, а она всё отнекивалась. Видно, передумала... Пойду, открою...

— Куда? Сиди! — остановила её Света. — Пусть наш недомужичок отворит дверь новой даме!.. Знач так, Эдька, слушай сюда! Открываешь дверь, падаешь на коленки, говоришь: «Здравствуйте, Госпожа Наталья! Милости прошу!» Целуешь ей туфельки, разуваешь...

— И лабаешь... лапаешь... лопаешь... лобызаешь каждый пальчик на её ножках! — вставила Ирина.

— Правильно!.. А потом провожаешь её сюда, к нам. На коленях!.. И припадаешь к нашим стопам — ко всем по очереди! Ты понял? Не, ты меня понял, щенок?! — рука тёти Светы, нежная, беленькая, пухленькая, с длинными вишнёвыми •••

ноготками, неожиданно крепко и больно вцепилась в его тёмно-русые кудри, заставив прослезиться. — А уже потом мы тебя в мужчины посвятим! Ты ж ещё девственник, правда?! И это в двадцать лет! Ай-ай-ай!.. Ну, после этого после этого на всю жизнь запомнишь, как женщин почитать надо! Будет интере-е-есно! Ну всё, пошёл... В смысле, пополз!

И вся троица громко расхохоталась.

— Ой, едрид Мадрид!.. — схватилась за голову Ирина. — Шо ж мы от это творим такое, а?.. И.. Извращенки старые!

— Ирка! — прикрикнула на неё хозяйка. — Не нравится — шуруй домой! А хочешь остаться, так не мешай! Дай бедным одиноким женщинам хоть раз в жизни повеселиться с размахом! Чего ты? Это же просто игра!

— Ик...Иг... Игра? Ну ладно...

— Ир, ты достала уже со своей икотой! Минералки выпей, что ли?

— Ага! — Ирина тряхнула и без того растрёпанными кудряшками и пошарила глазами по столу в поисках «живой водицы» — Как там в той рекламе?.. «Де моя Миргородська»?»..

Эдик, уже почти не слушая их болтовню и дрожа всем телом не то от страха, не то от растерянности, не то от пробудившегося желания подполз к двери, пугливо оглянулся на гостиную, где всё ещё не умолкал женский смех и... Поднялся! Всё-таки постеснялся новой гостьи, ещё не знающей, что тут происходит.

Дрожащими руками отпер дверь и снова остолбенел — вместо тёти Наташи за порогом стояла эффектная молодая блондиночка в сногсшибательном сине-зелёном макси-платье с разрезом спереди, обнажающим стройную ножку.

— Привет! — кокетливо улыбнулась она. — Ну вот и свиделись! Узнал?