Стюардесса

Так получилось, что за рядом стоящим столом (в одном уютном баре) молодой малый, этакий вихрастый блондин с заметной родинкой около носа-крючка, таинственно наговаривал тихим баритоном маленькому, рыжеволосому тугодуму с выпуклыми щеками до такой степени, что казалось, будто за ними сидело по солидному яблоку, что его жизнь подобна зебре, перепаханная светлыми и темными полосами. Тугодум согласно кивал, видимо понимая, что его малый рост в общении с женщинами особой отрицательной роли не играет, так как удачно компенсируется большим размером члена, на что особенно падки богатые молодухи.

— Представляешь, — говорил крючконос, — позавчера в рулетку в «Казачке» сходу выиграл целую штуку...

— Рублей? — приподнялся на стуле тугодум, накалывая вилкой соленый огурец.

— Ты, что? С Урала? Баксов, конечно.

— Поздравляю! Тебе крупно повезло...

— Не спеши поздравлять...

— Это почему же?

— А потому, что позавчера была светлая полоса в моей жизни, а вчера черная...

— Как это? — не понял друг.

— Да, так. Можно сказать, по моей дурости. Эти бабки, упавшие с неба, на следующий день увела одна клевая пришмандовка. Баба красивая, молодая, фигура — супер! Не успел я с ней потереться два раза в танце в «Казачке», как она тут же напросилась ко мне домой, и на мой вопрос «А что будет?», лихо ответила «Все!».

— Ну, и было это «Все»?

— Конечно. Да еще как! Трахались так, что моя бедная двуспальная кровать рухнула на пол, благо на ковер, а не то был бы нам полный капец...

— Значит, классно трахается?

— Я же сказал — супер!

— Ну, и какие секреты она тебе открыла, которых ты раньше не знал? Ты, я вижу, не новичок в сексе. Не так ли? Кстати, кто она?

— Стюардесса на международных рейсах...

— О-О-О! Тогда ясно. Там скромных и некрасивых баб не бывает... Да и одеваются они фартово...

— Точно. На ней юбчонка была светло-голубого цвета, сантиметров восемнадцать Как она под ней прячет свои трусики, ума не приложу.

— Такие бабы стринги носят. Их под любой юбкой спрятать можно, — пояснил тугодум.

— Курточка на ней была белая, с таким вырезом, что обе сиськи, вот такие, — развел в стороны руки крючконос, — почти, как на ладони. На шее легкая косыночка, а на голове красная пилотка с летным значком.

— Ты про ноги забыл, — подсказал рыжий.

— Ноги? У нее ноги — песня, прямо от ушей, такие длинные и стройные, что их только и держать на плечах, с туфлями на вот таких каблуках, — рассказчик приподнял ладонь над столом почти на полметра.

— Стильная девица! Брюнетка?

— Что ты! Природная блондинка. Вылитая Мэрелин Монро!...

— Слушай. Ты так и не сказал, чем же таким необычным она тебя удивила?

— Ты что-нибудь знаешь про «Поцелуй Венеры»?

— Нет. А что это за «Зверь» и с чем его едят? — насмешливо ухмыльнулся рыжий.

— А это, брат, одно из самых сексуальных ее изобретений. Может быть, ее кто-то ранее научил, скажем, любимый братик или заботливый папаша, не знаю, но только от этого «Поцелуя» я чуть не сдурел...

— Не томи душу, а то у меня вот-вот штаны лопнут на самом сексуальном месте, — указал рыжий на мощный бугорок, оттопыривший его джинсы.

— Короче, все это выглядело сначала довольно обыденно. Она усадила меня на край кровати, сняла шорты, встала передо мной на колени и положила свою миниатюрную ладошку прямо на моего «Мальчика». Тот и так уже изнывал от нетерпения, а тут вообще чуть не «расплакался», но она несколько раз сильно сжимала ладошкой и тут — же отпускала, пока он не обрел могучую крепость. Затем ее мягкие маленькие губки стали медленно наезжать на него, облизывая и отсасывая головку, а затем стягивали с него кожицу, раздевая «Мальчика» до самого основания.

«Вот баба! Сексуальный черт в юбке. Не то, что моя тюха. Лежит подо мной и ворон считает. Только и знает, что один способ «Лежа», — подумал я, чувствуя, как от таких подробностей и мой член готов выпрыгнуть из штанов.

Рассказчик помолчал, внимательно посмотрев на рыжего, потом метнул взгляд в мою сторону, словно говорил: «Учись, неуч» и, глянув опять на тугодума, продолжал:

— Ты знаешь, трудно передать словами, что чувствует мужчина, когда его член тонет во рту женщины, тщательно отсасывающей его. По-моему, более сексуального кайфа нет.

— Пожалуй, ты прав, — рыжий опустил правую руку вниз и стал массажировать своего великана-затворника.

— Во! И ты купился на это. Только потом я узнал, есть еще более острое сексуальное чувство, возникающее при «Поцелуе Венеры».

— Слушай! Не томи! Давай подробнее про этот поцелуй... — взмолился рыжий.

— Ну, так вот. Когда я почувствовал, что головка члена уже уперлась в ее гланды, захотелось еще и дальше его просунуть, но не тут-то было: член оказался коротковат.

— Фу ты, черт! Как тебе не повезло. Тут мой «Дурачок» был бы в самый раз! — подскочил на стуле рыжий.

— Верно. Вот сегодня ты и покажешь свои способности в этом деле...

— Да. Но где же «Поцелуй Венеры»?

— Слушай внимательно, — сказал крючконос и что-то шепнул рыжему на ухо. Тот тут же, оправдывая свое тугодумие, повернул голову в мою сторону, а рассказчик продолжил:

— Короче, стала она накачивать меня «Челночком». Ее губки ездили туда-сюда по моему «Пацану», отчего тот крепился, что было мочи и, наконец, примерно на двухсотом наезде выложил в ее ротик все то, что до этого так тщетно пытался скрыть. По ее округлившимся глазам я понял, что большего, чем имеет, она уже не ждет. Тогда проказница поднялась, наехала на моего все еще торчащего «Воина» своей узкой щелью, а сама наклонилась ко мне, прильнула своими губами к моим губам и в такт движениям своего таза стала сливать содержимое своего рта в мой рот.

— Выходит, что ты выпил сам себя?! Вот это класс! И что ты испытал?

— Меня так разобрало, что я впопыхах проглотил то, чем она меня напоила, и так быстро стал ее наяривать, прижимая маленькую попку к себе так, что мне стало казаться, будто это не член мой протыкает ее, а шампур кусок мяса, ожидающего поджарки на костре. Короче, я слил теперь прямо в жерло ее вулкана, гася ее огненную лаву, но она еще билась на мне в бешеном экстазе, целуя меня, кусаясь и царапаясь...