Пятый шаг во тьму. Любовь и ненависть темных. Глава Истории про любовь

— — -

Доброго времени суток всем читающим данный рассказ.

Предлагаю вашему вниманию его пятую часть. Надеюсь, что она порадует вас не меньше предыдущих.

— — -

Склонившаяся в, почти что, молитвенном жесте фигура девушки, подсвеченная со всех сторон слабо пульсирующим багровым светом, казалась олицетворением какого-то древнего, забытого всеми культа. Мои чувства, все еще взвинченные после произошедшего, буквально облизывали ее, позволяя мне полнее прочувствовать близость живого существа. Я отчетливо слышал быстрое биение ее сердечка, видел пульсирующую жилку на шее, осязал идущий от нее пряный аромат неизвестных мне благовоний, чуть подернутый нотками свежего пота. Самым настойчивым желанием было подойти, запрокинуть ее голову и впиться в ее шею, чтобы хоть ненадолго заглушить вечный голод, идущий за мной по пятам. И только слабый голос рассудка, настойчиво шепчущий о том, что без ее помощи я вряд ли смогу выбраться отсюда. Тем более что та, кто с такой готовностью протягивает свое оружие, может с не меньшим усердием подставить и другие части своего тела. Главное — выяснить, откуда взялось такое неожиданное почтение, и не дать ей соскочить с крючка собственного самообмана.

Как бы ни было приятно смотреть, на склонившуюся в почтении странную эльфийку, но сцена определенно затягивалась. Явно требовалось, что то сказать, но это, в свою очередь тоже было непростым делом. Если учить язык просто, то сначала узнаешь самое необходимое (да, нет, дай, сколько, определенный набор ругательств), а потом уже начинаешь растить полученное, как дети наращивают, катая, снежный ком. Тут же, полученное чужое знание напоминало пыльный чердак бывалого скряги — вроде бы есть все, а где оно лежит и как к нему добраться — неизвестно.

— Спасибо, можешь вставать, — сказал я, наконец, подобрав нужные слова

Девушка подняла ко мне лицо, просияла, и, кивнув, мигом оказалась на ногах. Оставалось только позавидовать скорости и одновременной грациозности ее движений — она словно алхимическое стекло перетекала из одного положение в другое.

— Интересно, она такая же гибкая и в постели? — подумал я, представляя ее, извивающейся в эротическом танце, подходя все ближе и ближе. Спустя несколько секунд я увидел заинтересованное выражение на ее лице. И понял, что пока предавался сладостным грезам, гораздо более прагматическая часть меня уже встала, стремясь воплотить мечты в реальность. Я не чувствовал себя смущенным, но в то же время было немного не по себе от ее реакции. Обычно девушки хоть как то реагируют на неожиданное обнажение и эрекцию мужчины. Кто то завизжит, кто то будет действовать, особенно если ситуация располагает. Но вот так стоять, и просто смотреть, словно на экзотическую зверушку.

— Что? — резко спросил я, ощущая зарождающееся раздражение.

— Я могу говорить? — с удивлением спросила она. Прямо таки идеальная жена. Красивая, стройная, быстрая, да еще и спрашивает можно ли говорить. Вот только нужно помнить, что природа не терпит идеального, и бесплатный сыр только в погребе со слабой дверью. Я кивнул, и она благодарно воскликнула:

— Спасибо за милость, старшая сестра.

— Если у вас так принято, то я брат, а не сестра, — возразил я

— Брат? — вопросительно приподнятая бровь

— Парень, мужчина, — растолковывал я.

— Кто?

— Посмотри на меня, разницу между нами видишь?

— Да.

— У тебя совершенно другое тело. А значит... ? — я сделал выразительную паузу

— У старших, наверное, все по-другому. И что?

— И ничего. Я хочу, чтобы ты не называла меня сестрой. Если с братьями у вас сложно давай по имени. Я — Карл.

Она повторила мое имя, смешно растягивая звуки. Лучше чем ничего.

— Ая, — сказала она, указав на себя. При этом, на ее обнаженном левом плече, словно услышав команду, засветились серебристым светом две буквы. Вернее я думал что это буквы, потому как ни с чем другим эти два островка переплетенных линий ассоциаций не вызывали, да и появились уж больно вовремя.

— Короткое, — сказал я. Интересно, если у них у всех такие, они между собой не путаются?

Ее глаза сверкнули ярче.

— Я не маленькая! Мне уже 17 вздохов, и почти дали третий символ к имени! — ее голос звенел от обиды. Спохватившись, она наклонила голову. — Прости, я не умею держать себя в руках.

— Это ты извини, я не знал о ваших обычаях. У вас что, длинна имени зависит от возраста? — спросил я не в силах сдерживать улыбку от представления эдак, пятисотлетнего эльфа... или сколько они там живут, с именем длинной в сотню букв. Пока поздороваешься, уже забудешь, зачем пришел.

— Не совсем. Первый символ это дар от матери. Читается как «А», но все зависит от написания. Это означает «огонь». Второй выбирается самой, при достижении 18 вздохов богини, как знак вступления во взрослую жизнь. Он значит «кровь». А все вместе дают значение стремительности, смелости. Немножко безрассудства» улыбнувшись, сказала она, и, помолчав, добавила — А чтобы считали взрослой нужно получить третий символ. Его дает старейшина за какие-либо заслуги.

Да уж. Вечно у нелюдей все кхм, действительно не как у людей. Нет, конечно, людям тоже приходится, в некотором роде, зарабатывать себе имя. Но не в прямом же смысле. А перспектива нарваться на старейшину в дурном расположении духа и получить самое настоящее клеймо на всю жизнь не добавляла приятных впечатлений о нравах этих черных эльфов. Впрочем, как будто у меня был выбор. Течение реки судьбы, в которую я оказался вброшен, неумолимо тащило меня куда-то в диковинные дали. И его нисколько не волновало, мимокаких берегов ему предстоит нести свою ношу. Равно как и о целостности самой ноши.

— Мне нужно видеть старейшину твоего племени, — сказал я.

Почему я попросил это вместо прохода на поверхность? Что-то заставляло меня идти дальше, независимо куда, только бы не назад. Может, это было особенностью не-мертвых? Как бы там ни было — она кивнула. И, жестом поманив меня за собой, направилась дальше по тоннелю.

Хитросплетениям подземных ходов мог позавидовать любой муравейник. Большие и маленькие, извилистые и прямые, уходящие под любым мыслимым углом, они могли завести куда угодно. Или к кому угодно, не знаю уж, что лучше. Ая, практически постоянно, что-то говорила, наталкивая на мысль что, будь я вправе, я бы дорисовал третий символ к ее имени, изменив его общее значение на «неумолкающая».

Из ее рассказов, перемежаемых моими редкими вопросами, я понял, что она принадлежит к кочевому племени, путешествующему по подземельям, что раскинулись на далекие мили по все стороны. Таких племен было много, но контактировали они редко. Каждое было обособленной и абсолютно самодостаточной единицей, и если какое то из племен, по каким то причинам, попадало в беду, то могло рассчитывать только на свои силы. Из-за скудости припасов и большого числа опасностей подземного мира, одиночки, обычно не выживали, и племя было единственным способом «дожить до второго символа», как сказала моя собеседница. Неудивительно, что одним из самых страшных наказаний было изгнание, с нанесением соответствующего символа к имени провинившегося.