Пусть мир

Что происходит, когда Ангел разочаровывается в своём Небе? Она — Ангел. Она — прелестна. Она — есть Мир.

Лёгкие ножки несут её по полевой траве, она бежит вприпрыжку и поёт песни Неба и песни Птиц. Лёгкое облачное платьице весело развивается на ветру, то и дело оголяя прекрасные ангельские ножки! О, они достойны всех ласк этих полей! Всех благоуханий и воздаяний! Её юному телу надлежит узнать все радости любви, предстать пред наслаждением! Она — юная Афродита, но не из пены морской, а из полевых цветов, из их нектара, их лепестков, пения птиц, радуги прелестной, облаков белейших! Художники всего мира мечтают о ней, воздыхают о её образе, мечтают запечатлеть её на своих холстах, позволить своим кистям изобразить все её прелести! Но... О, жестокие Боги! Не вы ли призвали юную душу невинной голубки на службу своим божественным прихотям? Не вам ли надобно созерцать столь очаровательное создание себе в угоду? О, ваши чистейшие помыслы! Ваши помыслы лишают голубку всех прелестей земных грехов! Вы ли пытались оградить её от разочарований любви и жестокости ядов обольстителей? О, Боги! О, Боги... К тому жестока Судьба, кто её не знает.

К тому же она благосклонна, кто ей поддался и познал её. О, Боги, душу загубившие невинную, оберегаемую от Судьбы своей и участи! Какова теперь Судьба ангельского создания? Создания, видящего все красоты мира, все добродетели, все прелести его? Но не вы ли издали закон, понуждающий скрывающего и невидящего узнать? Не вы ли создали лазейки для них, рассказывающие о жестокости? Слепые провидцы, создавшие несчастнейшее существо! Создавшие Её для величайших мастеров своих кистей и холстов! Для нежнейших ласк любви! Для украшения мира, подобно цветам и садам. Рай и небеса прекраснейшие места для мечтаний романтиков, кои обладают музой прекрасной как сама природа! Но она дитя боли и страдания, разочарования и майской слезы... Всё это укладывается в одном лишь слове — Ангел. Она — Ангел. Она — подарок природы. Она — дар Богов. Она — краса боли. Она — юная невинная голубка. Она — мечта небес и земли, Амур даровал ей наивное сердечко, душу воплощения чистоты, Природа же наградила её неземной, небесной красотой, обладающей самым заветным для человека — крыльями. Она идеальна. Её белейшие и мягчайшие крыла как лебединые таинства, невинно грациозны. Перо моё восхваляет всю идеальность Девы. Её ножки, кои обнимает ветер и ласкают травы, её грациозность, её Венериным даром, грудками как спелые яблочки в райском саду, манящим к себе!

Но тот, от кого скрывают правду, рано или поздно узнают, что боль — их судьба. Что все сладости жизни — не для их души. Все прелести мира — не включают их в себя. Свобода — не для их прекрасной души! О, Боги, не боитесь ли вы их проклинаний? Не боитесь ли вы их слёз? Ведь счастье их ложь. Горькая ложь, кою описывают величайшие поэты в своих стихах! Воздают похвалу и плачут вместе с героями. Страдают их чувствами и клянут Богов. Сочувствуют холстам, которые не вобрали в себя прекраснейшие образы! Жестокие судьи! Вы можете оградить красоту от правды и мира, но не наоборот!

Так Дева встретила на своём пути не жителя Небес, но жителя того, который знает все красоты мира не только на Небе и Земле. Он пленён её красотой и чистотой! Он готов пасть к её ногам, подарить ей все звёзды, посвятить ей все лунные ночи. Её чувства к Нему столь трепетны, что она не решается и намекнуть о них Ему. Она скрывает их в своём нежном сердце. Как же боится она его потерять, её сердечко не перенесёт сего страдания, она предпочтёт Смерть, о которой она узнала с пришедшим прекраснейшим чувством. Она отречётся от себя, от Мира, который дал ей жизнь, но который Жизнь эту скрыл от неё. Чувства сии Боги не усмотрели, ибо так тщательно Она их скрывала, что даже самый зоркий глаз на измены не узрел бы чистоты чувств её сердца. Сами мысли её были чище самого невинного родника на свете! О, Судьи, славные своей милостью и жестокостью! Чистейшие же её помыслы верными путями вели чистейшего Ангела к неминуемым погибелям! Грехи, коих Она никогда не знала, теперь же будут блуждать за ней попятам!

Позволю же своему перу продолжить повествование о несчастнейшем Ангеле, созданным для самых прекрасных ласк и холстов всех художников мира! Но по воле жестоких Богов, обреченном встретить все несчастья на своём пути! Узнать участь свою ужасную! Ведь сама чистота так искусно трудилась над невиннейшим созданием! Ни одному обольстителю мира не суждено восхвалять дары этой красавицы. О, увы, не воздадут почестей её Венерину лону, чистейшему как распустившийся бутон розы после грозы! Райские яблочки не узнают мягкости всей на себе!

Богиней бы назвало тебя моё перо, но ты Ангел!

Пусть повествование моё столь кратким будет, но передадим всю трагедию, которая не нуждается в лишних словах, ведь не та повесть хороша, что похвастаться может объёмом, а лишь та, что смысл в себе скрывает великий и трагедию столь печальную и прекрасную, что птицы и природа вся оплакивать будут героиню мою.

Девица же поведала ветру о своей любви, что желает Она узнать любовь! Желает Боль узнать душевную! Желает Смерти в глаза заглянуть! К любимому своему примчаться на крылах своих! В объятия страстные его упасть! Невинные уста свои соприкаснуть с его устами и вкусить вино греха сего! О, Дева, да будут услышаны молитвы твои! Да спадут оковы с плеч твоих хрупких! Ведь невинность, желая познать себя за пределами чистейших помыслов, есть тот сладкий плод для подстерегающих её страданий!

Воздыхателю её были донесены молитвы ветром, пожалевшим Ангела прекрасного. Его же крыла были столь же мягки, как и Её, столь же прекрасны, но на перьях красивейших таились Сумрак и Пелена ночная, цвета самой безлунной ночи. Он устремился к голубке своей. Чувства Её были Ему неизвестны, лишь догадки сладчайшие жили в мыслях Его. Не в силах сдерживать чувств своих, прильнул обольститель к губам Её опьяняющим, невинностью дышащим, словно сам Амур постарался над искусностью её уст. Радость и надежда поселились в этот момент в сердце Девы — Ангела! Стыдливости невинной пришла на смену страсть. Дева, обняв своего обольстителя своими изяществом источающими руками, тонула в объятиях Его. Он же познал в наблюдениях всю чистоту Её. Отстранившись от уст, невинности своей лишённых и познавших все сладости мира в поцелуе, взгляд свой перевёл на Её очи — океаны, нежнейший взгляд которых сейчас принадлежал только Ему. Провёл рукой своей по волосам Её, вопрошая жестом этим и предупреждая, что невинность и чистота в ласках будут дарованы Ему. Дева вняла жесту и не оттолкнула Любовь свою. Уста Их вновь слились в поцелуе, а рука сильная легла на ножку прекраснейшую, знавшую лишь трав прикосновения мягкие. По бархатной коже скользнула вверх, к бёдрам нежнейшим. Там, для ласк самых нежных, храм любви никем нетронутый, ждал своего часа, который даровала Деве сама Венера. О, Боги всемогущие, не для этого ли создана была голубка невинная? Не вы ли так жестоко оградили её храм чистейший от помыслов обольстителей и от ласк, коим предавался Ангел не с самим ли Денницей? Он ли проведёт Её через мир весь и боль всю, которую вы изначально в сердце нежное по воле своей поселили? Он стал обольстителем прекраснейшим, сорвущим плод запретный в саду райском. Ему ли сей цветок предназначается познать первым?

Амур мечтал вдохнуть в эту прекраснейшую Розу жизнь! Увы же вам, боги, Ангел прекраснейший, живший в золотых оковах, не может распознать на воле опьяняющей, кто же предстал пред ним: Амур иль Денница? Но ведь Амур не посмел и приблизиться к Деве прекрасной, лишь руку приложил свою к созданию прелестей Её, дабы восхищать взор свой. Но, увы, цветок невинности чудесный и дарованный самой природой, сорвать надлежит сопернику его в любви и в праведности.