Лучшая в мире мама. Тематика: Инцест рассказы мама и сын

Я обратил внимание на свою маму как на женщину в возрасте восемнадцати лет. Точно не помню, но в этом году я завершил обучение в школе. Пожалуй, так и было. Да, именно так, потому что мы отмечали моё совершеннолетие у тётки.

К нам заехала сестра мамы — тётя Раиса с мужем и настоятельно предложили нам с мамой поехать к ним в деревню хотя бы на недельку отдохнуть. Мама пыталась отказаться и отговориться, но разве можно было убедить мужа тёти, если он уже что-то задумал? Вскоре мы уже грузились в машину. У дяди был старенький Запорожец — настоящая находка советского автопрома.

Тётя, как хозяйка, заняла переднее сиденье, а на заднем разместились сумки и различные вещи. Нам с мамой осталось совсем немного места, поэтому ей пришлось устроиться у меня на коленях. К счастью, она невысокого роста, хоть и полненькая. Поэтому вес её был вполне терпимым. Запорожец трясся по дороге, собирая все ухабы и выбоины под собой. Мама двигалась на моих коленях, а до пункта назначения оставалось ещё более ста километров. Хорошо еще, что у неё мягкое тело — будто подушка.

В тот момент это стало для меня первым истинным осознанием матери как женщины. Вероятно, это было следствием механического воздействия ее движений. Я обнял её за животик и держал крепче — это тоже могло вызвать такой эффект. При каждом прыжке на кочках моя рука чуть скользила с живота к груди, которая свободно колыхалась под платьем из-за отсутствия лифчика — ей это не нужно было. Её небольшие груди имели идеальную форму и вовсе не обвисли со временем, как у многих других женщин.

Хотя мама кормила меня грудью до полутора лет, она, похоже, не замечала, что я испытываю дискомфорт. Иногда я чувствовал, как моя мужская часть тела соприкасается с её задней частью и даже касается промежности. Она была погружена в разговор с сестрой и, казалось, не обращала на это внимания. Я лишь думал о том, как скоро могу испытать стыд — вдруг произойдет так, что я кончу прямо в трусы и промочу их вместе с её платьем. Но к счастью, этого не случилось. Мы доехали.

Разгрузившись и занеся вещи внутрь, нас с мамой разместили на мансарде — помещении, которое дядя построил из чердака своими руками. Не знаю, как там зимой, но летом было просто прекрасно. Лестница на мансарду находилась в сенях; так мы никому не мешали при подъёме или спуске. Она была достаточно крутой. Когда мама поднималась по ней, она смеялась и подшучивала над собой, называя себя старой коровой.

После долгой дороги мы умылись в летнем душе — простой конструкции из бочки и обрамленной брезентом. Ничего особенного, но для освежения хватало. Затем мы уселись за столом; взрослые пили алкоголь. Дядя настоял на том, чтобы мне тоже налили немного — ведь скоро мне исполнится восемнадцать лет! Вот так будем отмечать это событие в деревне.

На мансарде стояла одна большая кровать — настоящая гигантская конструкция! На ней могли удобно разместиться сразу несколько человек вдоль и поперек. Нам с мамой этого вполне хватало. Она никогда особо не смущалась меня; когда я был маленьким, то часто спал рядом с ней в одной постели. И сейчас порой мы все еще спим вместе. Правда у неё есть привычка засыпать без нижнего белья — только в сорочке; иногда ночью она ищет тепло и прижимается ко мне своей голой кожей. Раньше это меня почти не беспокоило.

В этот вечер, а точнее ночь, всё сложилось иначе. Дневные события не забылись, и образ мамы вновь ожил в моей памяти, когда я проснулся среди ночи. Я отправился спать раньше остальных, оставив взрослых за столом. Не помню момента, когда мама пришла и легла рядом со мной. Переодевание её я тоже не заметил.

Проснувшись, увидел маму рядом — сорочка поднялась слишком высоко, обнажив её фигуру. Она была действительно красива. Мы часто плавали вместе на озере, и в купальнике мама выглядела ничуть не хуже молодых девушек с идеальной фигурой.

Такое зрелище пробудило во мне сильные чувства: тело наполнилось теплом и дрожью. Мне хотелось прикоснуться к ней, но страх одержал верх. Боялся не того, что она проснётся, а что сам не выдержу напряжения и случится конфуз.

Пытаясь заснуть снова, произошло то самое — я почувствовал облегчение в своих мокрых трусах посреди ночи. Обычно мне снятся такие сны редко; мастурбацией я принципиально не занимаюсь — это почему-то вызывает у меня дискомфорт.

Утром мама ещё спала крепко, а я быстро направился в душевую комнату прямо в мокрых трусах под тёплый поток воды — смыть остатки сна с себя.

На обратном пути встретил тётю. Она уже хлопотала по хозяйству:

- Ты что это? В трусах купался?

- Да случайно намочил.

- Быстро домой переоденься! Эти на верёвку повесь — высохнут мигом.

Как же ты собираешься переодеваться, если мама спит дома? Раньше как-то не было стеснения. Мог менять одежду при ней, так же как и она могла это делать при мне. А сегодня, похоже, смущение одолело.

- Ничего страшного, высохну. Лето ведь.

- А завтракать как будешь? В мокрой одежде за стол садиться?

- Ладно, переоденусь.

Я поднялся на второй этаж. Мама уже встала, надела халат и расчесывала волосы.

- Доброе утро, мама!

- Доброе утро. Хорошо выспался? Почему ты весь мокрый?

Она заметила мои влажные трусы.

- Это из-за душа. Не успел раздеться — вода уже пошла. Промок немного, ничего страшного.

Мама сразу начала переживать о том, чтобы я не простыл.

- Переодевайся немедленно!

- Да сейчас, иди сама.

Мама удивлённо приподняла брови:

- Ты стесняешься? Маму? Ах ты шалунишка! Быстро снимай трусы. Вот тебе сухие. Можешь отвернуться, мой стеснительный мальчик.

Я отвернулся и быстро снял мокрые трусы, надев сухие. Сверху натянул шорты. Всё готово! Тут тётя позвала за стол. Дядя уже ушёл на работу, завтракали втроём. Потом мама переоделась в купальник — решила позагорать на солнышке. Они с тёткой то в огород выходили, то ещё куда-то уходили и много разговаривали — давно не виделись. Хотя даже если бы недавно встречались, тем для беседы всё равно хватило бы. Я тоже что-то поделал по просьбе тёти, а потом просто лежал на солнце рядом с мамой и тётей, которые решили отдохнуть под открытым небом.

Вечером взрослые снова сидели за столом, а я взял книгу и поднялся наверх. Они засиделись до самой ночи. Мама поднялась ко мне наверх с лёгким хихиканьем от выпитого вина. Совершенно не смущаясь, она сняла платье и трусы прямо у меня на глазах, затем натянула сорочку и свалилась на кровать — буквально упала туда с улыбкой на лице.

- Не обижайся, ну выпила чуть-чуть.

Она притянула меня к себе, поцеловала с нежными губами. От нее пахло алкоголем и едой. Но, черт возьми, впервые мне было приятно такое поцелуй. Поцелуй пьяной женщины. И она продолжала целовать меня, играя губами и языком. Раньше она целовала только таким образом. Если бы я осмелился, то распустил бы руки. Но она отстранилась от меня и легонько оттолкнула.

- Все, спи. Я пьяная, старая корова.

Я возмутился.

- Ты не корова. И совсем не старая. Ты очень красивая и молодая.

- Спасибо, дорогой мой теленок. Ты меня порадовал. Правда красивая?

- Самая лучшая.

- Спасибо, сынок! А теперь обними меня и давай спать. Я правда пьяная.

Она повернулась ко мне спиной и прижалась к моей руке на своем животе, почти под грудью. Еще чуть-чуть и прямо на грудь. Согнула ноги и уперлась попой в мой живот. Она не была настолько пьяной, чтобы не заметить, что я возбудился и прижался к ее попе. Она даже двигалась, ища удобную позу. И быстро засопела. А я долго лежал, сопротивляясь желанию снять трусы и вставить маме свой член в ее влагалище. Или хотя бы прижаться к ее ягодицам. Постепенно я заснул таким образом. А во сне все же стянул трусы. В результате мой член оказался внутри мамы.

И он не просто проникал в ее задницу, а находился прямо внутри мамы, в ее вагине. Мне просто невозможно было использовать грубое слово для описания маминых интимных частей. Ни одно пошлое выражение не подходило к ней. Я замолчал, испугавшись последствий. Вдруг она проснется?

И затем она снова начала двигаться, приближаясь ко мне, а ее рука, протянутая назад, толкала меня за спину, заставляя продолжать наши действия. Презрев это все, ведь это только сон, иначе не может быть, я продолжил наш интимный акт. Но можно ли выразить это другими словами? Хотелось бы избежать грубости. И вскоре достиг оргазма и кончил внутрь нее. Лежа рядом с ней, она плотно прижала свою задницу ко мне и время от времени дергалась. Затем она взяла мою руку и положила ее на свою грудь. Произнесла что-то неразборчивое и успокоенно застонала. Это точно все было лишь сном.

Утром я проснулся, когда мамы уже не было рядом. Она уже встала и ушла. А я с испугом обнаружил, что все то, что произошло ночью, было не сном, а реальностью. Мои трусы висели где-то на коленях. Сперма сохла и склеила волосы около лобка. Простыня была пачкана. Неужели мать ничего не заметила? И что делать теперь? Но нужно идти, тетя зовет завтракать. Я быстро надел трусы и спустился вниз. Мама и тетя о чем-то живо разговаривали. Обе увидели меня.

- Проснулся, лентяй-засоня? - спросила мама. - Пора мыть лицо и есть. Потом мы останемся на ферме с тобой, а дядя Володя с тетей Раей поедут в город.

И на ее лице не было никаких признаков неудобства или чего-либо относительно происшедшего ночью. Действительно ли она не помнит ничего? Или может быть притворяется? А может быть, это правда, и она не помнит. Я радостно побежал умываться. Глупец, я даже не подумал о том, что мать видела меня голым, что на простыне остались следы нашего интимного контакта, и возможно сама почувствовала в себе следы моей спермы.

После того как тётя с дядей уехали, мы приступили к делам. Хотя, если честно, это было скорее развлечение, чем работа. Нужно было лишь покормить птиц, налить еду поросятам и помочь с обедом. Мама занималась готовкой, а я подносил ей необходимые вещи. Когда обед был готов, она позвала нас за стол. Мы поели и затем вышли в сад под раскидистую черёмуху. На улице было жарко, но в тени дерева чувствовалось значительно лучше. Тем не менее, мне пару раз пришлось сбегать в душ для освежения — мама тоже решила сделать то же самое. Она надела новый купальник, который купила совсем недавно и всё ещё стеснялась его носить из-за откровенности. Чашечки лифчика едва прикрывали её грудь, а трусики держались на тонких верёвочках и едва скрывали лобок; сзади одна из них пряталась между ягодицами.

Оделась она в этот купальник и критически осмотрела себя со стороны:

— Как ты думаешь, мне стоит немного подбрить здесь? — спросила она, указав на волоски, видимые из-под ткани. — А то выглядит некрасиво... Я не взяла с собой бритву. Могу использовать твою?

Не вопрос! Я даже был бы рад помочь ей с этим делом… хотя понимал, что она вряд ли согласится на такое предложение. Но странно было наблюдать за тем, как мама стала более открытой со мной — она всегда могла обсудить какие-то личные вопросы без стеснения, но сейчас это казалось ещё более неожиданным.

— Или этот купальник мне совсем не подходит? Может быть он слишком провокационный? В конце концов я уже не молодая девушка.

Я начал убеждать её в том, что купальник ей очень идёт — точнее сказать: он прекрасно смотрится на её теле… хотя я запутался в формулировках! Главное — ему просто быть к лицу! А про волосы можно подумать позже… Я даже собрался пойти за бритвой, но мама меня остановила.

- Сын, успокойся. Я сейчас не собираюсь этого делать. Лучше я схожу в душ.

Мы периодически принимали душ, отдыхали под деревом и занимались различными делами, даже не заметили, как пролетел день. Вскоре вернулись родственники. А на следующий день у меня был день рождения.

За праздничным столом сидели я с мамой, тётя и дядя, а также несколько гостей. Все уже немного выпили, подарили мне презенты и почти забыли причину нашей встречи. Позже все прилично напились и ближе к ночи начали расходиться по домам. После того как провели гостей, мы остались за столом, болтая ни о чём. Тётя увела дядю Володю в спальню, но сама оттуда не вернулась. Когда мы заглянули проверить, что происходит, они спали.

Он лежал вдоль кровати, а она поперёк с головой на его животе. Мы немного убрали со стола и накрыли посуду полотенцами — решили не мыть тарелки ночью. Мама попросила проводить её до туалета: ей было страшно — ночью могут быть бабайки. Деревня отличается от города: фонари не горят, темнота кругом. Я пошутил о том, что кто-нибудь может схватить маму за попу из туалета; за это получил подзатыльник и приказ отвернуться, но не отходить далеко. Мама собиралась справить нужду прямо здесь. Потом я сторожил её около бани во время того как она подмывалась. Хорошо было иметь при себе фонарик — подарок на сегодня; водонепроницаемый, идеально подходящий для рыбалки.

Когда мама поднималась по лестнице к нам на чердак впереди меня, я светил ей снизу для удобства передвижения. В какой-то момент я заметил, что она абсолютно голая под платьем. Остановился в недоумении.

- Мама, а почему ты... ты без нижнего белья?

- Что, я должна надевать грязные трусы после бани? Не волнуйся, я их не потеряла. Вот они, у меня в кармане. Или тебе неприятно видеть маму в таком состоянии? Ну что, не молчи, скажи.

Я не знал, что ответить. У меня слово застряло в горле и не выходило. Мама стояла на разных ступенях лестницы, и из-за этого её ноги были разведены. В свете фонаря можно было хорошо видеть её открытую интимную зону. На приоткрытых губках блестели капельки влаги, а под ярким светом прядки волос сияли серебром. Хотя я точно знал, что они рыжие.

- Так, осмотрелся? Нет? А так?

Она игриво подняла подол платья и повернулась ко мне задом. Из-под платья выглядывали сжатые половые губы.

- А так?

Она раздвинула ягодицы руками после того, как раздвинула ноги.

- Или так?

Она повернулась ко мне лицом, расставила ноги и раздвинула губки руками. Сначала я не понял, как подол платья держится задранным, потом до меня дошло, что она засунула его за поясок.

- Насмотрелся?

Я проглотил ком в горле и с хриплым голосом спросил:

- А можно ещё?

- Тебе можно. Сегодня. И не только сегодня.

И она снова начала обращаться, показывая самые привлекательные части своего тела. Я уже не мог сдержаться и точно знал, что изнасилую её. Мама словно услышала мои мысли и быстро убежала вверх по лестнице. Пока я поднимался наверх со стоящим членом, она уже сняла платье и стояла полностью голой посреди комнаты. Она подняла руки над головой и начала медленно вращаться, чтобы я мог рассмотреть её тело.

И потом мы соединились на кровати, и было невозможно разобрать, чьи руки-ноги, губы ласкали губы, руки исследовали, гладили, нежно прикасались к телам друг друга. И вдруг я оказался над мамой, осторожно опираясь руками по сторонам из страха прижать ее хрупкое тело слишком сильно, а она медленно двигала головкой члена по открытым губам влагалища, крепко держа его в руке и не позволяя мне проникнуть внутрь. И губы шептали:

- Потерпи, дай я поиграю им.

Головка прикасалась к открытым губам, скользила между ними, ласкала клитор, хотя я не знал что это такое и зачем его трогать. Это я узнал позже благодаря урокам мамы. И тогда она просто прижала головку к входу, убрала руку и мы оба застонали от удовольствия. Я вошел в нее полностью. Казалось было достаточно места, чтобы войти. Туда, откуда я родился. Мы почти одновременно испытали оргазм и сразу же начали целоваться и ласкать друг друга. А у меня не проходила эрекция. Но через некоторое время мы продолжили. Мама меняла позы, ласкала меня так, как только она могла, ничего не стесняясь и не боясь.

- Нет ничего запретного, если это приятно и не больно. Я целовала его столько раз, когда он был маленьким, а сейчас даже не все помещается в рот. Ой, дай мне еще чуть-чуть пососать. Раньше я не могла делать минет, а теперь получаю такое удовольствие. Стой, что ты делаешь? Сынок, я же не подготовлена. Ой, мамочка! Ну сынок!

Она извивалась от наслаждения, чувствуя поцелуи на губах своей влагалища. Она громко стонала, прикусывая свою ладонь зубами чтобы не кричать. А я неуклюже и преданно всасывал ее губы в сперме и смазке, стараясь проникнуть языком глубже во влагалище. И пальцем помогал себе и ей. Это было безумие и продолжалось несколько часов. Мы заснули, переплетая руки и ноги.

Хорошо, что проснулись до того, как кто-то встанет. Все в сухой сперме и выделениях. Простыня скомкана. И проснулись одновременно. Мама протянулась, сладко зевнула, выпрямилась. Груди приподнялись. Прошел руками по ее груди, животу, сжал руку на лобке. Она ойкнула и немного раздвинула ноги. Половая часть была влажной. Ничего страшного. Залез на маму.

- Нет, нет, положусь на бок, а ты сзади меня. Вдруг кто-то войдет? И закройся.

Медленно и осторожно проникал в ее влагалище. Она постанывала от удовольствия и двигалась навстречу мне. Поднимала и опускала ноги, то освобождая меня из плена и расслабляя сжатое влагалище, то снова захватывая меня и крепко его сжимая. И вот мне показалось, что головка начала чесаться и что-то начало ее распирать.

- Мама, я скоро кончу.

И я ускорился, все быстрее двигаясь внутри мамы.

- Кончай! Ай! Уммм! А-ах! Сссу-ука!

Она сжалась, тело затрепетало, ноги сжали меня в сладком объятии.

- У-у, поросенок! Ты довел меня до оргазма. Рад?

Целуя ее шею, ответил:

- Рад.

- Ну и глупец. Теперь будешь всегда так делать. И попробуй хоть раз кончить раньше меня. И вставай давай, хватит лежать. Сегодня поедем домой.

В этот день мы не уехали никуда, нас просто не отпустили несмотря на все аргументы. Через пару дней дядя сам отвез нас в город. А эти дни мы уже не занимались безумствами по ночам. Крадучись как мыши, чтобы не скрипеть и не звенеть, мы потихоньку занимались сексом. А днем, если получалось, прятались куда-нибудь и мама быстро становилась раком, а я пристраивался сзади. Она смеялась.

- Никакой интимной жизни. Как будто мы подростки, прячущиеся в укромных местах. Если не позволишь сейчас, потом будешь мучиться. Спускай уже.

Как только дядя ушёл, мы бросились в спальню, срывая с себя одежду и разбрасывая её по комнате. Началось настоящее безумие. Мы делали перерывы лишь для походов в туалет или перекусов, а всё остальное время проводили в постели. Неужели это возможно? Он стоял непреклонно и не сдавался. Потом пришло успокоение: никто не мешает, никуда не торопит. Просто наступила насыщенность.

Началась обычная жизнь. Мы любили друг друга, ходили в кино и магазины, снова предавались страсти. Мама говорила, что мы как молодожёны. По крайней мере у меня так и было. Однажды лежа рядом с ней и отдыхая, она завела разговор:

- Скажи мне, я ведь твоя первая женщина?

- Да.

- Это здорово.

- Почему?

- Здорово быть первой. Неизвестно, какая бы тебе попалась на пути. А теперь я научила тебя всему тому, что знала сама. Теперь мне не будет стыдно за тебя и твою будущую жену.

- Ты о чём? Мне с тобой хорошо.

- Но это ненадолго. В любом случае когда-то тебе придётся жениться. Надеюсь твоя жена не будет обижаться на то, что ей придется делить тебя со мной.

- Мам, а когда это произойдёт? И вообще произойдёт ли?

- Произойдёт, сынок, обязательно произойдёт! А пока ты со мной... Ой! Да! Именно это! Как же сладко ты меня целуешь! Сынок! Сы-иынок!