О свежести без красок

Воздействованный последними разговорами на сайте о старопердунячестве и необходимости проявления особой заботы о женщине, я даже удивляюсь, как смог за восемь лет назад очаровать, завоевать, уговорить и убедить (нужно подчеркнуть) молодую 24-летнюю девушку с красивым именем Алина.

Познакомились мы на Мамбе, через недельку или десять дней не очень активной переписки договорились о встрече вживую. Место нашей первой встречи запомнилось своей необычностью. Не кафе и не кино, не памятник Ленину и не дворец губернатора, а рядом с будкой стрелочника на одном из разъездов у ближайшей окраины Эмска. Я подъехал чуть раньше намеченного времени, стоял у машины и курил, наслаждаясь прекрасной погодой и почти первозданной природой; стоило только отвернуться от столбов с проводами и насыпей со стремительно тянущимися в бесконечность стальными рельсами.

Анкета Алины была без фотки, поэтому когда из-за поворота появилась несложная долговязая фигура девчонки-школьницы (по первому впечатлению) в спортивной одежде, мог только гадать: она — не она или может младшую сестренку послала предупредить, что не смогла вырваться из-под надзора строгих родителей. Что было бы романтично, но нереально. Ибо номерами сотовых телефонов мы уже обменялись и пару раз разговаривали, уточняя время и место встречи. Но когда улеглись клубы пыли из-под колес промчавшейся мимо маршрутки, и приближающаяся девушка приветливо помахала мне рукой со смущенно-веселым выражением лица, сомнений не осталось — это и была Алина.

Сели ко мне в машину, поболтали немного. Уточнили, как понимаю, те пункты из анкет друг друга, которые вызвали дополнительный интерес. Алина попросила подтвердить, точно ли я женат, сколько у меня детей, какого возраста, сколько лет моей жене, кем она работает и как выглядят внешне. С удовольствием посмотрела их фотки на моем мобильнике, показав в ответ свою очаровательную крошку, задорно хохочущую в объектив на все два или три зубика. И подтвердила свою редкую для нынешних времен профессию — рабочая. Да, самая обычная рабочая, правда на известном в округе заводе, с приличной для региона зарплатой и даже оплатой простоев. Работа не тяжелая, но скучная, иногда делать одни и те же движения на конвейере при наличии заказов не только в первую, но вторую и третью смены; однако хозяин никогда не заставлял работать ночью или в праздники. Поэтому хоть могла оставаться в декретном отпуске до трех лет, но предпочла выйти на работу уже через полгода после родов. Живет с мамой (работает на том же заводе, но в другом цехе) и тетей (стрелочница в той же будке, около которой мы были; работает сутки через трое), в старом малоквартирном доме, где соседи как родственники, и всегда есть кто присмотреть за дочуркой. На вопрос об отце ребенка (я знал, что Алина не замужем), скривилась, будто лимон облизнула: «да пошел он». Своего отца она тоже не видела, мать-одиночка уже в третьем поколении. Что интересно еще, будучи по фамилии нацменкой, говорила на родном неохотно и с акцентом, предпочитая русский язык в общении и русский стиль жизни без заморочек и условностей части окружения.

— Ну как, поехали ко мне, поближе побеседуем? — с улыбкой спрашиваю у Алины.

— Куда к тебе? — у нее расширяются глаза. — В Энск? А жена, а дети?

— Нет, не домой ко мне. Тут, в Эмске. Место имеется, не переживай, никто не помешает.

— Нет, сегодня нет.

— Почему?

— У меня через час смена, — изгибает она один палец. — Тётка меня уже ждёт, щас как выйдет, получим на орехи, — кивает на будку и изгибает второй. — Да и вообще, с первой встречи прыгать в постель, — держит средний палец вытянутым некоторое время как жест «fuck» и потом изгибает, — извини, не моё.

— Причины понятны и уважительны,— без тени недовольства заявляю в ответ.— Тогда в другой раз?

— В другой раз,— охотно соглашается Алина. — Ты же часто приезжаешь?

— Да да без проблем. Хочешь я подожду, отвезу тебя на завод?

— Нет, не надо. Нас автобус возит, прямо к цеху подъезжает, а тебя за ворота не пропустят. Да и вообще, лишние разговоры, не надо, спасибо,— так мило смущается.— Мне уже пора, DD. Давай пока!

— Пока, Алина, до встречи! — тянусь к ней, целую в щечку, подсознательно ли или на самом деле, не могу точно сказать, но улавливаю ещё не только запах духов, но и молочный запах маленького ребенка, умиляясь и преисполняясь нежностью к своим и чужим детям.

На коротком расстоянии от дверцы машины до двери будки она ещё дважды обернулась и помахала мне рукой, только потом я завел мотор и тронулся в дорогу, в путь-дорогу дальнюю...

***

«Другой раз» наступил через несколько дней у той же железнодорожной будки ,но пораньше ,часов в 12 ,чтобы она успела вернуться домой, и поехала к 16-00 на вторую смену. Алина в той же излюбленной спортивной одежде ,уверенно села в машину ,расцеловалась со мной как столетняя знакомая, и мы поехали в Эмск, в ту самую комнату при частном доме, где я проводил свои дневные встречи, когда заранее исключалась ночевка.

— Ну что, пойдём поесть в кафе? — предложил я, приехав в центр города.

— Нет, я не голодна. Ой, купи квас, пожалуйста, — когда я увидел бочку на колесах с этим замечательным напитком, непонятно почему не завоевавшим весь мир подобие пепси или колы, ведь явно же вкуснее и полезнее.

И протягивает мне монетки. Я рассмеялся.

— Алина, не дразни меня! У меня нет денег на квас, как ты думаешь?

— Может быть, у тебя мелочи нет при себе, — краснеет, но находит отговорку.

— Когда не будет, я сам и попрошу. Спрячься, не позорь меня, а то джентльмены засмеются, а джигиты заколют.

... Вот и комната сохранила за закрытыми ставнями небольшую прохладу сумрака после раскаленного полуденным солнцем дня. Вот и крохотная душевая кабинка помогает освежиться и приободриться после очередных забот. Вот кухонька, где я курю во время «мужиковых пауз», наблюдая в проеме двери, как на повернутом набок мониторе, белоснежное тело Алины, с узкой талией и широкими бедрами, с закинутыми под затылок руками. Вот раскладной диван, на котором я дважды её трахнул — в миссионерской и коленно-локтевой позе. С кончаниями на живот и на попу соответственно. Вот и всё, больше никаких красок с этим свежим телом в сексе не было. В рот не взяла, в попу не дала. Резко и принципиально. Не кончила и сама, увы. И кажется мне, данным фактом больше был раздосадован я, нежели она сама.

Зато вот такой краской была расцветена прелюдия перед первый разом. Поцелуи, ласки, в восторге от предвкушения скорого обладания этим юным телом, сосу её грудь... и вдруг... чувствую во рту струйки женского молока... поднимаю удивленный взгляд, вижу её смеющиеся глаза и горделивое выражение лица:

— Да, до сих пор я кормлю ребенка грудью. Правда, это вкусно?