Еще не ведьма

Я, улыбаясь, запрокинула голову, чтобы Скату было удобнее целовать мою шейку. Мой любимый уже задыхался, но продолжал бормотать милые глупости, типа «Я тебя люблю»; «Ты такая желанная»... Благосклонно отнесясь и к тому, что его нежные руки проникли под мою рубашечку, я пока держала бедра плотно сжатыми, чтобы Скат, обуреваемый вполне понятными желаниями, не забрался и под мою коротенькую юбочку. А все потому, что моя головка была забита совсем другими мыслями. Плохо, когда твое имя вытутаированно на твоей заднице...

Ну, пусть не на заднице, а чуть выше. Но еще хуже, если оно вплетено в символы богини Меритари, а что может быть ужаснее того, что было у меня на лобке — милая рожица Вутси, означающая, что я посвящена ему — детей у меня не будет, замуж мне нельзя, никого из близких нет. Никто не знает, откуда пришла 7 — летняя девчушка в деревню храбрых стонзов, живущих морскими набегами. Никто, даже я сама. Осознание себя пришло едва ли раньше, чем старый шаман раздел меня и стал мыть. К счастью, шаман разбирался в знаках, он и опознал в странных узорах символы Меритари. Пусть богиня и была чужая, но стонзы уважали ее. После долгого обозревания моей татуировки старик и вынес вердикт — девочка посвящена Вутси, а также назвал мне мое имя — Бэсстриманджор, что вскоре сократилось до вполне законного Бэсс.

Рабство мне больше не грозило, даже то, гуманное, которое практиковалось у воинственных стонзов. Однако, замужество и материнство тоже. Да и свободы полной быть не могло — кто же отпустит девушку, посвященную чужой богине? Поэтому я и захотела сбежать. Да, мне горько было бы расстаться со Скатом, но я хотела быть свободной, доказать и себе и людям, что гожусь еще на что — то, кроме как пасти коз, да чистить котлы. Занятая своими мыслями, я немного ослабила внимание, чем тут же воспользовался Скат. Его рука скользнула мне между бедер и коснулась чувствительных лепестков.

Мое нетерпение немногим уступало нетерпению Ската, и я с восхищением ожидала, когда из расстегиваемых мной штанов появится задорно торчащий член.

Едва Скат лишился штанов, я призывно развела ножки в стороны, лукаво поглядывая на любовника. Он, конечно, не отказал себе в удовольствии поглазеть на мою киску, лишенную растительности (Откуда я знала рецепт мази, удаляющей волоски? О том знает только Вутси, задорно улыбающийся над уголком моих губок).

— О — о, — простонал Скат.

Он припал к моему влагалищу, проникнув языком так далеко, что я вскрикнула и выгнулась на траве навстречу ласкающему меня рту. А когда мой любимый наконец примостился сверху и с моей помощью вошел в мою горящую киску, звезды в ночном небе на мгновение померкли.

Стив, задыхаясь, шептал мне на ушко какие — то глупости и усиленно двигал бедрами.

Я же, стоная, активно ему помогала, обняв мужскую поясницу бедрами и упираясь пяточками в упругие восхитительные мужские ягодицы. Я выгибалась, подставляя жадному мужскому рту свои набухшие соски. Как обычно к финалу мы подоспели вместе. Звезды на небе утроились и упятерились, когда горячая волна наслаждения пронзила мое тело. Я хрипло закричала, мне вторил Скат, выпуская горячую волну внутрь моей пещерки и одновременно впиваясь в мою левую грудь зубами. Сладкая, хоть и излишне сильная боль, продлила мой оргазм до помутнения в голове.

— Ну, и что ты сделал, ирод? — проворчала я, едва круговерть звезд утратила свою многочисленность и замерла на привычных местах.

— А что? — Скат, ухмыляясь, смотрел на меня и потихоньку двигался.

— О — у, Скат, — смягчилась я, чувствуя как все еще твердый член неспешно шествует во мне, — ну, ты же знаешь, что я не люблю, когда ты так делаешь.

— Ну, ведь все равно никто не увидит укуса...

После этих слов я закусила губку, возвращаясь в реальность. Чтобы Скат не заметил душевной боли в моих глазах, я поспешно принялась ласкать его член внутренними мышцами влагалища.

— М — м — м! — простонал Скат. — Ты самая лучшая девушка среди всех стонзок... И самая красивая.

Я это знала. Тонкая талия, стройные длинные ноги, упругая попка, увесистые шары грудей — все это было. Так же как и благородное лицо с огромными, миндалевидными глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц, лицо богини... Но... Но сколько мы ни пытались, понести мне не удавалось, а значит так и болтаться мне — ни жена, ни вдова, ни рабыня, — до самой старости. Нет, это меня не устраивало. По всему выходило, что идти мне завтра на свидание к Лиху. Именно с его помощью я собиралась удрать из деревни. Только этот воин, прошедший множество стычек и оставшийся живым и невредимым, мог мне помочь — снарядить, дать карту, одолжить немного денег... И как же некстати был это укус!

Я отлично понимала, что имел в виду Лих, когда говорил, чтобы я подходила после того, как он отправит свою жену и детишек к бабке на хутор. Лих не был мне неприятен физически, но я пока знала только одного мужчину и немного побаивалась того, кто должен был стать вторым. Я нежно поцеловала Ската в губы, а затем резко скинула его с себя.

— За что? — возопил мой любимый.

— А вот будешь знать, как кусать девушек за груди, — я села и капризно надула губки, размышляя, поссориться со Скатом до завтрашнего вечера или позволить ему еще раз взять меня до свидания с Лихом.

— Ну, Бэсс... — заканючил Скат. Он умел уговаривать, сердится на него было невозможно. О, не смотря на юный возраст, Скат, имел довольно обширный опыт обращения со сверстницами, да и не только — несколько раз он был бит разгневанными мужьями, застигнутый в чужой постели.

Лишь когда появилась я, все окрестные деревни вздохнули спокойно — Скат сразу дал понять, чья девушка Бэсс, и что кроме меня, его больше не интересуют чужие жены и невесты. Вот и сейчас он уже был рядом. Его голая грудь прижалась к моей спине, а руки обвили талию. Его губы принялись нежно касаться моей шейки и мочки уха, забирая иногда сережку. Знает, стервец, как со мной сладить. Я положила руку на мужское бедро и принялась ласкать в ответ, постепенно заводя ее за спину и нащупывая мужское хозяйство.

— О — о, — игриво проворковала я, — да ты уже снова готов?

— Да, моя прекрасная Бэсс. А ты?

Его ладонь нежно проникла мне между ножек, коснувшись чувствительных складочек. Я застонала и, развернувшись в мужских объятиях, подставила губы жаркому поцелую. Какое — то время мы ласкали друг друга, пока я, больше не в силах терпеть сладкую муку, не толкнула Ската на землю и не оседлала его.

— О — о — у, Скат, ты мерзкий кусака женских грудей! Я накажу тебя за это... Вот так. О — о — х!

Я резко насадилась на торчащий член, так, что он, казалось, сейчас проткнет мой живот в районе пупка.

— О, да, любимая, — застонал Скат, посылая бедра мне навстречу. — Только не всех женских грудей, а грудей красавицы Бэсс!

— Кто такая, я тебя српашиваю? О — о — о — у.

Я снова нешуточно опустилась на своего мужчину, словно на кол.

— Никто с ней не сравнится ни в красоте, ни в любви...

— Молчи, распутник!

Я заелозила на своем твердом скакуне, ощущая, как он ворочается во мне, принося величайшее из наслаждений...

Когда Скат излился в меня во второй раз, звезды на небе поблекли, а край неба над деревней окрасился в кроваво красный цвет.

— Почему ты, любимая, не захотела...

— Ничего, Скат, ты мне еще подаришь завтрашнюю ночку...